Табачный дым.

Новый год — поистине семейный праздник. По крайней мере, он абсолютно всегда был для меня таким. Я старалась каждый новый год проводить в кругу родных, ведь рано или поздно их не станет, нужно ценить каждый момент, проведенный вместе, и стараться посвящать им больше времени. Как жаль, что я поняла это, только потеряв одного из близких для меня людей. Смерть дедушки стала для меня ножевым ранением прямо в сердце. Несколько дней я ходила и плакала. Нет, рыдала. Для меня это была настолько серьезная потеря, что складывалось ощущение, словно я летала в каком-то пространстве первые несколько дней. Одно могу сказать точно — я не была в этот момент на Земле, мое сознание было где-то далеко отсюда. Я очень много размышляла о жизни и смерти. Тогда я начала серьезно бояться второго. Меня бросало в дрожь от одной мысли о смерти. С того злополучного мартовского дня я с дрожащими коленями поднимаю трубку, когда вижу там одного из своих близких, боясь услышать те самые слова, которые вновь выкинут меня из реальности и, возможно, навсегда. Я боюсь. Невероятно боюсь кого-то потерять. Для меня это стало бы сильнейшим ударом по и так расшатанной учебой психике. Именно поэтому я все свободное время старалась проводить с родственниками, в то время как мои ровесники тусовались на вечеринках. Да, я тоже ими увлекалась, не спорю, но чаще отдавала предпочтение тем, кто меня вырастил. Один умный человек сказал: «Детство заканчивается тогда, когда умирают те, кто видел тебя ребенком». Эти слова потрясли меня еще сильнее. И я еще больше стала уверена в своих действиях, знала, что поступаю правильно, выбирая семью. Сходить на вечеринку я успею всегда, а провести бесценное время с близкими удается не так часто. Да и кто знает, сколько осталось этого времени у них? А у меня? Вдруг меня завтра за углом ударят кирпичом по голове из-за кошелька в сумке или просто так… Жизнь — самая непредсказуемая вещь, которая только существует на свете. Подобные размышления, к великому сожалению, частенько посещали мою голову, из-за этого часто проскакивали слезы, которых я так старалась избегать, желая стать железной леди. Я же дала обещание Даниилу Денисовичу, что научусь подавлять свои эмоции лучше, чем любой взрослый, чтобы никто и никогда не смог бы мной манипулировать. Честно признаться, пока у меня это получается просто отвратительно. Не умею я в секунду становится «каменной глыбой», не чувствующей абсолютно ничего. Не умею подавлять свои чувства и эмоции. Что ж, у меня впереди вся жизнь, чтобы научиться. Утренняя рутина. Я старалась не изменять своим привычкам. Подъем. Проклинание будильника и вообще утра. Поход в ванную. Завтрак. Перекур. Школа. О да, какое разнообразие в жизни! Мне кажется, я скоро, как самый настоящий Евгений Онегин, укатила бы от этой постоянной обыденности в деревню, где встретила бы своего принца, и моя жизнь кардинально изменилась бы, если я уже его не встретила… — Бу! — сзади незаметно подкралась Даша, которая неожиданно схватила меня за талию, из-за чего я чуть ли не подпрыгнула и немного вскрикнула. — Ты чего так испугалась? Нервничаешь из-за чего-то? — поинтересовалась подруга. — Нет, все прекрасно! — с сарказмом ответила я. — Особенно когда к тебе подкрадываются сзади и пугают до смерти, как тут можно нервничать! Уму непостижимо! Мы рассмеялись в один голос. Господи, в который раз я убедилась, насколько я ее обожаю. Это же мой двойник, такой же сумасшедший и безумно красивый. Но этому двойнику явно нравился тот, кого я считала первым врагом для себя. Все-таки мы были немного разными, но лишь с недавнего времени и из-за одного человека. А такими ли разными? — Нас уже ждет любимая историчка. Давай не будем опаздывать на урок, а то заставит еще какой-нибудь проект сделать. Послушав умные изречения Лесницкой, мы бегом добрались до кабинета истории и обществознания, где, к счастью, еще не было учителя. Прошла уже неделя с разговора с Даниилом Денисовичем, однако я продолжала думать о причине данной откровенности, хоть и не так часто, как в первое время. Тем не менее меня посещали такие мысли, что немного напрягало. Особенно это происходило на скучных уроках, таких как история, литература или того хуже — экономика. На них я просто засыпала, а отвлеченные мысли хотя бы немного помогали оставаться в сознании. — Сопова, так в каком году началась Вторая мировая? — вдруг ко мне обратилась Надежда Васильевна, но я продолжала летать в своем маленьком мире и не слышала ее, пока Даша не толкнула меня в бок. — А, ой. — О чем же ты думаешь на моих уроках? Если бы Вы только знали, Надежда Васильевна, кем заняты мои мысли… — Вопрос остается прежним. Если не ответишь — будешь мне помогать с мероприятием. — В тысяча девятьсот тридцать девятом году, первого сентября, — отрапортовала я, ведь знала эту дату наизусть. Могла она и еще что полегче спросить, например, окончание Великой Отечественной! Она настолько сомневалась в моих знаниях? Хотя прекрасно знала о том, что я собиралась сдавать историю и уже усердно готовилась к ней. — Ты чуть не попала в очередную передрягу. Что с тобой, Санчо? — вновь спросила Даша. А я даже и не знала, что ответить. Вот правда… Не рассказала же бы я ей о тайном разговоре с химиком и о его откровенности, это было бы свинством по отношению к нему. Стоп. С какого момента своей жизни я начала заботиться о его чувствах? Пора бы было перестать этим заниматься, а то еще привыкла бы беспокоиться о нем… — Да меня беспокоит проверочная по химии. Я боюсь ее не написать. Меня же тогда химик заживо сожрет, понимаешь? — соврала я, хотя отчасти это была правда. Это действительно было моим почти главным страхом в тот момент. Что было бы, если бы я завалила химию? Он же тогда не поставил бы мне в полугодии хорошую оценку, а влепил бы какую-нибудь тройку, от которой я не смогла бы отмыться до конца одиннадцатого класса, и полетела бы моя медаль… А нужна ли она была мне? Нет. А родителям? Определенно. Они только и хотели, чтобы я получила медаль, дабы потом хвастаться перед всеми родственниками, что их дочь — золотая медалистка. Родители редко хвалили меня за какие-то успехи. Они наоборот говорили, что я делала недостаточно и заставляли делать намного больше. Помню, как на меня накричал папа за первую и единственную двойку в моей жизни. Мне кажется, этот этап в своей жизни я не забуду никогда. Честно, никогда не понимала, какую ценность имеют эти отметки. Разве они так важны? Неужели какие-то оценки могут быть важнее характера человека? Совершенно нет. Однако я поняла это слишком поздно. — Слушай, мы хотели собраться на новый год у Никиты. Пойдешь с нами? Без тебя там будет безумно скучно, ты же наша зажигалочка! Обреченно вздохнув, я начала думать над тем, как лучше отказать однокласснице. Я совершенно не хотела идти туда, все еще настаивая на том, что это семейный праздник, никак иначе. Я не могла уйти от своих близких ради друзей, хоть и в глубине души я всеми руками была «за». — Обязательно подумаю над Вашим предложением, мисс! — спародировала я химика. Что-что, а насмехаться над ним у меня получалось отменно. Звонкий смех раздался на весь кабинет. — Ах вы, бессовестные! Вон из кабинета! — крикнула Надежда Васильевна нам и показала рукой на дверь. — Можете не возвращаться! Обычно после этой фразы все просились остаться в аудитории и умоляли не рассказывать родителям, но мы, гордо махнув волосами, вышли и не собирались возвращаться, а решили отправиться в столовую. Наверняка туда уже привезли мои любимые кексики с изюмом. Открыв дверь столовой, я наткнулась на химика. — Твою мать, — проговорила я, еще не осознав, кто стоит передо мной. — Выбирайте выражения, все-таки рядом с учителем стоите. Я медленно подняла взгляд вверх, ведь передо мной был тот еще громила. Я не сразу сообразила, что ответить, потому что его глаза манили меня сильнее, чем любой магнит. Они были настолько красивы и так похожи на мои… — Извините, Даниил Денисович, — пролепетала Лесницкая и, взяв меня за руку, протащила в столовую. — Как неловко вышло! — Можно мне два кекса с изюмом, теть Тань? — улыбнувшись, попросила я, будто ничего и не произошло тридцать секунд назад. Получив заветное лакомство, я протянула несколько монеток и приземлилась за ближайший столик. — Приятного аппетита, Пончик! — Эй, я не пончик! Я еще не такая круглая, как они. И вновь мы рассмеялись. Если смех продлевает жизнь, то мы будем жить целую вечность, зато вместе! Вдруг открылась дверь столовой, я обернулась и вновь увидела химика. Да что ж ему тут надо было? Неужели захотел позаигрывать с нашей буфетчицей? Действительно, ей всего лишь было немного за сорок, а ему около двадцати шести, самое время для отношений! На удивление, я для себя поняла, что не знала возраст нашего учителя. Соня, а зачем тебе это нужно было? Он все еще был твоим учителем и не перестал бы им быть даже тогда, когда ты узнала бы возраст. Понимаешь? — Я забыл спросить. Все еще идет урок. Что вы забыли в столовой? — он сложил руки на груди и уставился на нас своим привычно-злобным взглядом. Мы молчали как партизаны пару минут. — Если вы не начнете говорить, то мне придется отвести вас к директору, хотите? — Нас выгнали из кабинета и сказали больше не возвращаться, вот мы и не возвращаемся. Исполняем поручение учителя, так сказать, — объяснилась Даша, а я все еще просто сидела и пялилась на него, разглядывая одежду, бицепсы, которые выступали сквозь тонкую белую рубашку, черные джинсы, под которыми прятались не менее накаченные ноги. Казалось, он ходил в спортзал каждый день. — А извиниться и попроситься вернуться в класс вам в голову не пришло? — только химик проговорил эту фразу, как прозвенел звонок, и столовую поспешно заполнили учащиеся. Мы с Дашей незаметно улизнули от нашего надзирателя и поторопились на следующий урок. К великому сожалению, нам еще предстояло сегодня пересечься с химиком, но немного позднее — на дополнительных. Время до урока с Даниилом Денисовичем пролетело настолько быстро, что меня это изрядно напугало, однако все прошло в штатном режиме. Он даже не вызывал нас к доске. Это безумно порадовало мою грешную душеньку. Вечером я вновь отправилась к своему любимому репетитору по английскому языку. Я любила ездить к ней именно по вечерам, ведь на обратном пути могла наслаждаться красотой ночного города, прекрасными, но уставшими людьми и пронизывающей до дрожи в коленках музыкой в наушниках. Однако сегодня все немного изменилось. Я, как обычно, вышла из здания, в котором проходили наши занятия, в семь часов вечера и отправилась за угол. Достав зажигалку и сигарету, я почувствовала прилив свободы и спокойствия. Как мне этого не хватало в школе, особенно на уроках химии и биологии… Неужели человечество еще не придумало какое-то универсальное лекарство, которое могло бы позволить постоянно пребывать в состоянии эйфории? Увы, но нет, а так хотелось. На выкуренной сигарете я решила не останавливаться и отправилась в магазин, находившийся в пятистах метрах от места моих занятий. В нем продавались невероятно вкусное шоколадное печенье, которое я уплетала даже ночью! Хоть и обещала себе каждый раз, что это последний раз, но нет. Оно были настолько вкусным и манящим, что я просто не могла сдержаться. Влетев как на крыльях любви в магазин, я почти бегом прошлась до полки со сладостями и случайно кого-то зацепила. Пролепетав быстрое «Извините», я схватила небольшую коробку и направилась к кассе, но вдруг услышала, как упало что-то громоздкое. Мое любопытство не позволило оставить это без внимания. Упал парень, которого я зацепила. Господи, Соня, какой же ты была идиоткой, не заметила, что человек был на костылях. Я моментально подбежала к нему и стала поднимать. — Простите, простите, — начала извиняться я, краснея и чувствуя свою вину. — Я не специально, правда… — Все нормально. Это не твоя вина. Просто увидел красивую девушку и не смог устоять. Я начала еще больше краснеть. Как же стыдно было! — В качестве извинения не соизволите ли пройти немного со мной до дома? Заодно поближе познакомимся! Мне безумно хотелось уже поехать домой, к тому же было страшно идти с незнакомым человеком куда-то, но, определенно ощущая себя виноватой в произошедшем, я согласилась. — Замечательно! Через пару минут мы оказались на улице. Тогда у меня было предостаточно времени, чтобы его разглядеть. Ему на вид было около девятнадцати-двадцати лет, не больше. Брюнет с голубыми с глазами и слишком классными руками, а еще он был высоким… Соня, приди в себя! — Меня Артем зовут, а тебя? — вдруг молодой человек прервал неловкое молчание. — А меня Соня, — я не сразу сообразила, что ответить ему, потому что утонула в его глазах. Они были такими же глубокими, как и у химика, но голубого, бездонного цвета… — Скажи мне, Соня, часто ли ты сбиваешь людей? — на его лице читалась искренняя улыбка и даже небольшая насмешка. — Вы — первый. — Не стоит выкать, я не такой старый. Мне всего лишь двадцать. О, я угадала! М-да, Соня, возраст мужчин у тебя получалось угадывать лучше, чем учиться. — Кстати говоря, мы пришли. Хочешь подняться? Я чаем угощу. — Нет, спасибо. Меня дома ждут, — отрезала я и уже хотела было направиться в противоположную сторону. — Подожди. Дай хотя бы свой номер телефона. Вернувшись к незнакомцу, я продиктовала ему одиннадцать цифр и подняла голову вверх, чтобы посмотреть на него, но увидела лишь химика, курившего на балконе. Стоп. Что? Я посмотрела по сторонам и поняла, что не ошиблась. Именно здесь жил мой преподаватель. Да уж… Угораздило же меня познакомиться с человеком, жившим в том же доме, что и химик. Он тоже заметил меня, в его глазах не скрывалось удивление. Он резко выбросил сигарету и побежал с балкона, кажется, собираться на улицу… — Было приятно провести время, пока! — обняв на прощание своего нового друга, я побежала в сторону остановки, молясь лишь на то, чтобы не пересечься с этим извергом и тогда.