«Лишь бы родителей не было дома…» – думает Чуя, всё ближе подходя к дому. С каждым днём ходить туда всё сложнее и сложнее. Такое чувство, что это не то место, где он жил с самого детства. Теперь от дома здесь только название, ведь дом – это то место, которое ты любишь и куда желаешь поскорее вернуться. Да, когда-то он хотел туда вернуться, наверное, когда лежал в очередной психлечебнице или больнице. Раньше его родителям хотя бы не было всё равно; отец не пил, мать не гуляла. Хоть он и нежеланный ребёнок в семье, его всё равно любили, но стоило его болезни проявиться, как мать с отцом тут же отвернулись от него.
Вечные больницы настолько осточертели ему, что он решил прикинуться, что с ним всё хорошо. До сих пор храня эту ложь при себе, он со временем перестал любить свой дом, перестал чувствовать себя комфортно там. Ему хочется уйти, просто собрать вещи и уйти. Желательно далеко, чтобы родители не спохватились о нём и не бросились искать его. Хотя заметят ли они вообще его пропажу? Он просто хочет найти место, которое по-настоящему сможет назвать домом. А сейчас его тошнит только при мысли о том, что родители могут быть дома.
Фортуна не была на стороне Накахары, ведь мать была дома. Как только она увидела лицо своего сына, сразу же закатила истерику. Она не хотела слушать, что рыжик на самом деле не влезал в драку и что его побили по сути ни за что. Отвесив ему очередную пощёчину, Челси, даже не став слушать объяснения до конца, отправила рыжика в свою комнату.
Впервые за столь долгое время Чуя был зол. Когда он ссорился с Дазаем, он не был зол или что-то типа того… Ему просто было обидно, а сейчас, отвыкший от злости, он не знал, куда себя деть. Из-за нахлынувших эмоций у Чуи опять начался кашель. Он был сильным, глотку рвало, кашель не прекращался даже после того, как Накахара нервно вывел на руке розу. Он продолжал водить по контурам рисунка, всё сильнее и сильнее давя на ручку. Кожа рядом с рисунком покраснела, а из некоторых линий выступили алые капельки крови, потом ещё и ещё. Кожа на руках у Чуи была тонкой и нежной, так что из-за такого агрессивного метода успокоения контуры рисунка кровоточили, и казалось, что рыжик выводил рисунок лезвием, а не обычной чёрной ручкой.
Голубые глаза наполнились влагой от резкой боли и уже чувства обиды. Хоть злость ещё не до конца ушла, паническая атака прекратилась, оставив за собой боль в горле и кровоточившую руку. Сделав пару вдохов и выдохов, Чуя начал думать. Мерзкое чувство беспомощности вязкой массой разлилось в горле, образуя ком. Его трясло не от панической атаки, а от злости к самому себе.
«Чёрт… – думает рыжик. – Как же это бесит… Хочу уйти…»
Достав из ящика стола баночку с успокоительными, Чуя выпил две таблетки. Когда таблетки подействовали, вся злость и обида ушли, оставив после себя приятное чувство опустошённости. В комнате стоял полумрак, а в голове парня летало лишь одно: «Хочу уйти». Он не думал о Крисе, не думал о последствиях, не думал о своей безопасности. Он хотел уйти. Накахара собрал в школьный портфель все тетради и учебники и положил в карман куртки телефон с наушниками. За окном потихоньку темнело.
Взяв портфель, Чуя открыл окно и, свесив ноги, закурил. Давно он этого не делал, сигареты были немного горькими из-за того, что долго лежали в тумбочке. Выкурив первую за долгое время сигарету, рыжик положил пачку в карман вместе с зажигалкой. Спустившись по водосточной трубе, немного поцарапав ладони и пальцы о выступавшие гвозди, голубоглазый спустился на ещё не высохшую до конца траву и направился к домику на дереве. Всё-таки мысль о котёнке посетила его. Но Криса там не было. Его не было и за сундуком, и в старом пыльном пледе, не было даже в его излюбленном углу. Спустившись, парень обошёл дерево, внимательно посмотрел на ветви, но кота так и не нашёл. Он даже не нашёл его в коробке.
«Всё таки он ушёл? – опечаленно подумал Чуя. – Видимо, у него был хозяин…»
Подросток достал из кармана телефон с наушниками и, включив музыку, пошёл в неизвестном ему направлении. Скрывшись за углом улицы, он достал пачку сигарет и опять закурил. Он смотрел, как серый дым растворяется в воздухе, и просто слушал слова песни. Он ни о чём не думал, даже мысль о потере питомца его не особо тревожила. Сейчас его ничего не волновало. Возможно, это из-за таблеток, которые, кстати, тоже покоились в рюкзаке, может, из-за его панической атаки. Может, это и к лучшему. Ведь если бы не это чувство полной отрешённости, он бы не пошёл на столь смелый шаг или хотя бы подумал о собственной безопасности.
Как только сознание начало проясняться, Чуя начал задумываться, куда ему идти. Было ещё не поздно, иногда проезжали машины и встречались небольшие скопления людей. Магазины и бары с кафе только начали закрываться. Задумавшись, он не заметил, что дошёл до своего любимого парка. Сев на ближайшую скамейку, рыжик вновь закурил. В голове крутился вопрос: «Дазай может как-то помочь?». Этот вопрос отдавался мелкой дрожью рук и малым жаром. Было страшно. Очень.
Дрожавшей рукой рыжик разблокировал экран телефона и, выключив музыку, открыл список контактов. Он долго прожигал взглядом иконку с надписью «Дазай», потом очень медленно приблизил палец к значку вызова и остановился. Ему мешал страх. «Вдруг он пошлёт куда подальше?» «Вдруг скажет, что я его уже достал?» «А что я ему вообще скажу?» Всё это летало в голове, отдаваясь эхом. Но, пересилив себя, Накахара нажал на кнопку и приложил телефон к уху.
– Да? – послышалось спустя пару гудков.
– Привет… Как дела? – на последнем слове голос рыжика дрогнул.
– Ты где? – обеспокоенно спросил Дазай. – Я слышу машины.
– Я сбежал из дома… – тихо, почти шёпотом ответил на вопрос шатена голубоглазый.
– Ты сделал что?! – изумился Осаму.
– Сбежал из дома! – зажмурив глаза, громче повторил рыжик.
– Где ты, чёрт возьми?! – После данной фразы послышались шорох и скрип.
– В центральном парке… – тихо отозвался рыжик.
***
Дазай быстро положил трубку и выбежал из комнаты, спускаясь на первый этаж. Дяди дома не было, он уехал в командировку на месяц, так что всё это время Осаму будет доверен сам себе. Новость о том, что Чуя сбежал из дома настолько потрясла его, что он, даже не задумываясь, ищут его родители или нет, побежал в центральный парк.
Недалеко от выхода на лавочке наверняка сидел Чуя. Но у шатена вызвал сомнения огонёк тлевшей сигареты. Он подошёл ближе – и действительно: на лавочке сидел Чуя собственной персоной. Он затянулся в последний раз, потушил бычок и, выкинув его, выдохнул серый дым. Накахара поднял взгляд голубых глаз на Осаму и тут же отвёл его.
– Чуя… – тихо позвал подростка шатен.
– Зачем ты пришёл? – тихо спросил рыжик.
Осаму ничего не ответил, лишь потянул друга за руку, призывая встать с насиженного места. Тот, не оказывая особого сопротивления, послушно встал с лавочки. Шатен посмотрел на пострадавшие ледяные ладони друга, проведя большим пальцем по одной из царапин.
– Пойдём, – тихо, повторяя интонацию Чуи, сказал шатен.
– Куда? – Накахара устремил удивлённый взгляд голубых глаз на своего друга.
– Ко мне домой, – не меняя интонации, продолжил шатен, – из своего ты ведь сбежал.
– А как же твой дядя?
-– Он уехал, сказал, будет через две недели, так что я пока что живу один. – Осаму улыбнулся и, чуть сжав руку рыжика, повторил свой вопрос: – Ну так как? Идём?
– Идём, – тихо ответил Чуя.
***
Практически всю дорогу они шли молча. Но потом, Чуя нарушил затянувшуюся тишину:
– Я не брал никаких вещей, – тихо сказал Накахара.
– Серьёзно? – остановившись, переспросил Дазай и посмотрел на друга. В ответ он получил лишь короткий кивок. – Ну… Я могу одолжить тебе одежду, но она будет, скорее всего, большой для тебя, – почесав затылок свободной рукой, предположил шатен.
– Да как-то всё равно, знаешь ли… – чуть покраснев, промямлил обладатель голубых глаз.
– Ну и отлично, – улыбнулся кареглазый. – Ты сейчас в школьной форме?
– Ага.
На этом их диалог закончился, и до дома Осаму они шли молча. По прибытии они зашли внутрь и, сняв обувь, направились в комнату Дазая.
– Ой, прости, – начал шатен, подходя к письменному столу, – здесь маленький барак, я сейчас приберу. – Он начал убирать со стола. – Можешь пока что сесть на кровать.
– А-ага… – малость опешил рыжик и сел почти на самый край кровати.
Быстро расправившись с беспорядком на столе, кареглазый повернулся к смущённому парню и, улыбнувшись, сказал:
– Подойди ко мне, сейчас будем искать, что тебе можно надеть, – радостно заявил Осаму.
– Л-ладно… – Чуя встал с кровати и подошёл к рывшемуся в шкафу подростку.
– Как тебе это? – Дазай достал из шкафа чёрный свитер. – На меня он уже мал, думаю, тебе будет как раз.
– А... Да... – тихо отозвался Накахара и принял вещь.
Спустя какое-то время Осаму нашёл одежду для голубоглазого: чёрный свитер, в котором, как оказывается, Чуя будет просто тонуть, чёрные шорты и красные боксеры. Потом они по очереди приняли ванну, решили, что первым будет Осаму, после того как Накахара вышел из ванны уже в вещах шатена, Дазай мог поклясться, что никакая девушка в сексуальном кружевном белье не сравнится с этой картиной. Чуя в его одежде выглядел так мило и по-домашнему; рыжие взлохмаченные волосы волнами разбросались по худым веснушчатым плечам, контрастируя с чёрным большим свитером, тонкие ножки, на которых, оказывается, тоже были веснушки, казались кукольными в больших шортах. Какое-то время они оба мялись, не зная, что делать и что сказать.
– Ну… Кровати здесь две: моя и дядина, на диване я тебе спать не позволю, а в комнату дяди вход строго запрещён, так что мы будем спать вместе… – потерев затылок и немного отойдя от шока, ответил Осаму.
– Ага… Я не против, – ответил рыжик и, помявшись, подошёл к кровати.
Парни определились, кто как будет спать, и примерно через полчаса легли по разным сторонам кровати и заснули.
