***
Проснулся Чуя не из-за будильника или бесившего солнца, которое лезло в глаза из маленькой щели в занавесках, а из-за невыносимой жары. Неохотно разомкнув глаза, он повернулся к возможному источнику тепла и застыл в оцепенении. Лицо Дазая было настолько близко, что их лбы практически соприкасались, правая рука шатена покоилась на тонкой талии Накахары, а их ноги были переплетены. Рыжику показалось, что сейчас его сердце пробьёт грудную клетку или вскипит лицо. Он мог поклясться, что сейчас его щёки сравнимы со спелым помидором, ведь он чувствовал, как они горят. То, что он ощущал в этот момент, Накахара не мог описать даже у себя в голове. Вроде и страх, вроде и смущение, а вроде и радость. Это был какой-то большой комплекс, состоящий в основном из положительных эмоций. Спящий шатен был таким милым и умиротворённым; разлохмаченные, немного кудрявые волосы, распределившаяся по всему лбу каштановая чёлка, закрывавшая таким образом его полностью, чуть залезала на глаза, губы были чуть приоткрыты, и сам шатен еле слышно посапывал. Такой милый и домашний. Рыжику казалось, что у него бабочки в животе летают и щекочут своими крыльями лёгкие подростка. С одной стороны, им двоим давно пора вставать, а с другой Чуе настолько не хотелось будить мирно спящего Дазая, что он не знал, куда себя деть. Но как только он попытался встать, Осаму лишь опустился по кровати чуть ниже и, подмяв под себя рыжика, уткнулся головой в грудь голубоглазого. Удивлённо вздохнув, Накахара положил одну руку на каштановую макушку, а другой взял свой телефон, который покоился на прикроватной тумбочке. Посмотрев на время, он сделал два вывода: Осаму слишком мило спит и сейчас всего-навсего пол шестого утра. Но стоило ему положить телефон, как кареглазый издал недовольное мычание и, нахмурив брови, открыл глаза. После сего действия Дазай резко сел на кровать и устремил удивлённый взгляд карих глаз на смущенного рыжика. Они какое-то время пялились друг на друга, а потом Осаму выдохнул и лёг обратно на кровать лицом к оторопевшему Накахаре: – Прости, я тебя разбудил… – первым подал голос Чуя. – Ничего страшного, – прохрипел шатен и тут же откашлялся. – Прости за то, что ввёл в неловкое положение. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, а потом разразились звонким смехом. Кареглазый положил руку на рыжую макушку и, потрепав спутанные кудри, не прекращая смеяться, встал с постели. Когда оба чуть успокоились, шатен обратился к немного смущённому Чуе: – Знаешь, у нас прогресс, – улыбнулся Осаму, – ты больше не шугаешься от каждого моего прикосновения. – Давай пропустим этот момент, – тихо отозвался Накахара, – знаешь, ещё и шести нет. – Значит, у нас есть время позавтракать. Шатен встал с кровати и посмотрел на остолбеневшего рыжика, тот лишь изредка дышал, но не издавал ни единого звука. На лице Дазая расплылась хитрая улыбка. Он развёл руки в стороны и подошёл к лежавшему спиной голубоглазому, резко поднял его на руки. Пока рыжик не осмыслил происходящее, подросток стянул с него одеяло и, поудобнее перехватив тощее тельце, понёс рыжика вниз. – Отпусти, – тихо потребовал Чуя, – я тяжёлый. – Не выдумывай, – усмехнулся Дазай и посадил парня на столешницу. – Если бы ты был тяжёлым, шорты бы с тебя не спадали. – Щёлкнув подростка по курносому носу, Осаму сомкнул руки в кольцо на талии смущённого Накахары и, положив голову ему на грудь, прикрыл глаза. – Такой тощий… Кости можно считать. – Прекрати… – чуть пихнув подростка рукой, попросил Накахара. – Друзья разве так делают? – Не знаю, – шатен чуть сильнее сжал кольцо рук и потёрся кудрявой макушкой о чёрный свитер. – Но если они так не делают, мне всё равно, я просто хочу тебя согреть. – В подтверждение своим словам Дазай в очередной раз потёрся головой о Чую. – Ты такой холодный, как вампир. – Ты трогал вампира? – явно шутя спросил парень. – Да, вот прямо сейчас трогаю. Подростки вновь наполнили помещение весёлым смехом. Когда оба отсмеялись, Чуя, наконец осознав всю ситуацию до конца, покраснел до самых кончиков ушей и замер, как статуя. Осаму на это лишь удивлённо похлопал глазами, а потом, тоже осознав, что он вообще делает, тоже покрылся румянцем. Всё-таки отстранившись от не менее смущённого рыжика, шатен почесал затылок и неловко улыбнулся. – Ну, я особо не умею готовить, – издав неуклюжий смешок, предупредил Дазай. – Зато я умею, хочешь, что-нибудь сварганю? – в своей привычной манере предложил голубоглазый. – Ты ангел, – драматично озвучил свою версию о том, кто Чуя на самом деле, шатен. – То вампир, то ангел… – издав тихий смешок, пробубнил вновь смущённый парень. – Ты определись уже. – Окей, как-нибудь позже, – не особо заинтересованно ответил Осаму, – как насчёт омлета? – Без проблем. Чуя встал со столешницы и, подойдя к холодильнику, достал всё необходимое для омлета. Спустя какое-то время он уже был готов, и подростки приступили к еде. Во время трапезы Дазай всё время поглядывал на Накахару: как тот нервно ёрзает на стуле, потом как тот неуверенно берёт вилку и, как будто чего-то боясь, съедает один кусочек за другим. Спустя какое-то время они поели и по очереди пошли умываться. После всех утренних сборов парни вышли из дома и пошли в школу. По дороге Осаму успел заметить какое-то странное поведение друга. Он списал это на переживания парня по поводу того, ищут его родители или нет. Ох, знал бы шатен, что Чуе абсолютно всё равно, ищут его родители или нет, а тревожит его совершенно другое.***
На самом деле, Накахару тревожил съеденный омлет. Он не мог простить себе лишние сто восемьдесят шесть калорий, хоть это и было гораздо меньше, чем он ел раньше, но казалось, что внутри у него что-то рушится, ведь он что, зря три дня ничего не ел? Чтобы в один приём пищи заставить желудок болезненно ныть.***
– Чуя, всё хорошо? – Из размышлений подростка вывел обеспокоенный голос шатена. – А? Да, просто задумался немного… – тихо пояснил парень. – Не боишься, что родители будут тебя искать? – решился задать данный вопрос Осаму. – Они, скорее всего, даже не спохватятся о моей пропаже… – тихо ответил Чуя, и больше никто из них не проронил ни слова.***
Зайдя в школу и переобувшись, парни в такой же тишине вошли в класс. После чего оба вышли из помещения под внимательные взгляды одноклассников: всё-таки все видели, как недавно Дазай ворковал с Накахарой. За их спинами все давным-давно сплетничали об их отношениях. Кто-то думал, что они встречаются, кто-то думал, что Осаму просто играется, а некоторые вообще думали, что Чуя наложил какие-то чары на парня. Хотя, скорее всего, наоборот; Осаму наложил чары на Накахару. Оба парня зашли за школу и, достав сигареты, вновь начали насиловать свои лёгкие. Шатен долго наблюдал, как подросток обхватывает фильтр тонкими пальцами, потом как тот зажимает сигарету между сухими губами и, поднеся зажигалку к кончику раковой палочки, два раза щёлкнул, поджигая её. Карие глаза блестели недовольным огоньком при виде курящего друга. «Ну и как давно он курит?» – крутилось в голове у Дазая. – Ни разу не видел, как ты куришь, – подметил Осаму, делая очередную затяжку. – Я курю только когда мне совсем плохо… – ответил Чуя и вновь затянулся. – Ясно, – хмыкнул Дазай. – Сколько уже выкурил? – Это четвёртая, вчера три… – тихо ответил Накахара. Дальше повисла тишина. Она не была неловкой или давящей, она была нужна, чтобы каждый мог переварить всё то, что витало в голове. Помимо сигарет, шатена беспокоило отношение голубоглазого к еде, но, решив не задевать больше явно больную тему, он оставил этот вопрос при себе. За школой, что странно, всегда тихо, разве что иногда сюда приходят покурить подростки, но в основном все курят в туалете, девушки – в женском, парни – в мужском. Там всегда душно, дым въелся в стены и в покрытый кафелем пол, даже если открыть маленькое окошко в одном из туалетов, запах всё равно не выветрится. Учителя ничего не говорили учащимся насчёт этого, но явно знали, что все используют уборную как курилку и место для сплетен. Учительский туалет потерпел такую же участь. Только вместо куривших и сплетничавших школьников, которые больше походили на стариков, переодетых в детей, там были точно такие же учителя, только уже настоящие старики, вечно ждавшие чего-нибудь, какую-то сокрушительную новость, как чью-то смерть или отношения совершенно двух неподходящих друг другу людей. Как только такая новость их посещала, они, пуская слюни, с выпученными от возбуждения глазами рассказывали всё, слушали внимательно рассказы других, чтобы не упустить ни одну деталь. Жалкие крысы. Которые ничего не могут на деле, а на словах на всё горазды. Все люди прогнили изнутри и остались приличными снаружи. Из раздумий Дазая вывело несильное подёргивание за рукав. Чуя посмотрел на парня своими большими голубыми глазами, немо спрашивая, о чём так усердно думает шатен. Заглянув в океан больших глаз и вновь утонув в нём, кареглазый понял, что всё же остались люди, которые не прогнили, которые остаются чистыми внутри и снаружи. И он думает, что ему невероятно повезло встретить такого человека. Слабо улыбнувшись другу, шатен покачал головой и, не прерывая зрительный контакт, обратился к рыжику: – Знаешь, что есть в тебе, но нет в других? – Во мне? – удивился Накахара. – Нет, не знаю, что? – Ты слишком наивен, легко прощаешь и не держишь обиды, уверен, что ещё и себя в споре винишь, – не убирая улыбки с лица, оповестил друга шатен. – В общем, ты на всё ведёшься дважды. – Это моя плохая черта, – чуть надломленно улыбнулся рыжик и почесал затылок. – Вовсе нет, – перебил подростка Осаму. – Такие люди время от времени должны появляться, а иначе мы все пропадём. – Скоро звонок, пошли в класс, – смущённый комплиментом со стороны Дазая перевёл тему голубоглазый. – Да, пошли. Осаму потушил бычок о бетонную стену, и они вместе пошли в школу. На удивление шатена, Энни ещё ни разу не напрыгнула на него с радостными воплями. Это радовало. Может, хоть сегодня день обойдётся без испорченного настроения? Не успел об этом подумать шатен, как на него накинулись с воплями о скуке из-за долгой разлуки. Опять поворчав на девушку, парень краем глаза заметил потемневший взгляд голубых глаз, которые прожигали в девушке дыру. Это очень позабавило Дазая: видеть, как Чуя ревнует его к какой-то девчонке. Но как только рыжик заметил на себе пристальный взгляд карих глаз и самовлюблённую улыбку, то сразу же отвёл взгляд в сторону и попытался изобразить полную незаинтересованность к происходящему. Распрощавшись с девушкой, парни продолжили свой путь. Зайдя в класс, они сразу же поймали на себе кучу внимательных взоров. От них их спас звонок. После того как учитель зашёл в класс, сразу же наступила тишина. Урок японского языка первым… Жестоко, ничего не скажешь. Борясь с охотным желанием снова провалиться в царство Морфея, Дазай краем глаза взглянул на Чую, который внимательно слушал учителя и, решив взять пример с друга, тоже начал его слушать. Урок тянулся медленно, пока учитель объяснял новую тему, никто практически не вникал, а после перехода к письменной работе посыпалась куча вопросов. День, в принципе, тянулся медленно, даже скрашенные общением с Накахарой перемены длились слишком медленно. Последний урок – литература. Любимый урок половины класса. И шатен тоже не стал исключением, но сегодня, казалось, спасительный урок, так сильно раздражал и тянулся ещё дольше. Кареглазый весь урок смотрел на воодушевлённого друга, который обсуждал с учителем недавно заданное произведение, цитируя некоторые предложения и отвечая на вопросы так, что учитель сам с удовольствием добавлял какие-то интересные факты о произведении, не прекращая нахваливать книгу. Наверное, именно в такие моменты для всего класса Чуя был ангелом-спасителем. Ведь все выдохнули с облегчением, когда в разговор вступил рыжий ангел. По звонку весь класс поспешил собрать все свои вещи и побыстрее отправиться домой. Осаму с Накахарой тоже не стали исключением, но как только практически весь класс вышел, учитель подозвал к себе голубоглазого. Дазай на это лишь недовольно посмотрел на учителя, а потом с какой-то мольбой на своего друга. В ответ на то Чуя, сказав шатену подождать, подошёл к учителю, и у них завязался диалог. Насколько расслышал Осаму, это что-то связанное с любовью Чуи к французским писателям и изучению им французского языка. Немного удивившись наглости учителя предлагать Чуе бесплатные занятия по данному языку, шатен уже не выдержал и вступил в их разговор. – Чуя, давай поторопимся, а то мы можем на автобус опоздать, – натянуто улыбнулся шатен и подошёл к чуть удивлённому рыжику, взяв того за плечи. – А, да… – не совсем растерянно пробормотал Чуя. – До свидания, учитель. – Накахара поклонился преподавателю и поспешил к выходу из класса, таща за собой шатена. Дазай посмотрел убийственным взглядом на Ямаду, не снимая улыбки с лица. – До встречи, Чуя-кун, – слегка опешив, попрощался мужчина. Подростки шли молча. Чуя удивительно смотрел на злого шатена и не понимал, что случилось с парнем. Тот буквально тащил его домой. Накахара чуть ли не бежал за Дазаем. Парень крепко сжал его руку и с каждым шагом шёл всё быстрее и быстрее. Не реагируя на оклики Чуи. Естественно, ни на какой автобус они не опаздывали, шатен жил не очень далеко от школы. Но на середине рыжик резко выкрикнул имя друга, и того как холодной водой окотило. Дазай остановился и повернулся к тяжело дышавшему Накахаре. – Осаму… – уже тише вновь повторил имя подростка голубоглазый. – Что случилось? – Ты правда не понимаешь? – получив в ответ лишь жалостливый взгляд и мелкое покачивание головой, Дазай тяжело вздохнул. – Глупый, глупый Чуя. Совершенно не понимает, что Ямада-сенсей влюбился в него. – Да что за бред? – шёпотом спросил рыжик. – Ему что, делать больше нечего, как с таким, как я, возиться… – Тогда почему он предлагает тебе позаниматься бесплатно? Почему даёт книги на прочтение? Почему, когда выходили мы с тобой из кабинета, он попрощался только с тобой? – шатен нахмурился и искривил губы в подобие улыбки. – Тебе-то какое дело? – даже не смотря на парня, съязвил голубоглазый. – У тебя есть человек, которого ты любишь, но при этом вместо того, чтобы возиться с ним, ты возишься со мной… – голубые глаза наполнились влагой. – Скажи… что ты хочешь от меня?... – дрожавшим от сдерживания слёз голосом задал давно вертевшийся на языке вопрос парень. – Правда глупый Чуя… – тихо усмехнулся Осаму и, заглянув в печальные голубые омуты, продолжил: – Минимум того, что я хотел, я уже от тебя получил… Твоей дружбы уже достаточно, чтобы ничего от тебя не хотеть… – погладив парня по рыжим кудрям и вновь беря того за руку, Дазай пошёл в сторону своего дома. – Пошли домой… В ответ он получил лишь тихое «Угу», и Чуя поравнялся с ним. Теперь они шли бок о бок, держась за руки. Точнее, Дазай, боясь того, что рыжик убежит, держал того за руку, а Накахара лишь сжимал сильнее большую ладонь. Оба думали о своём и оба молчали, стараясь не встречаться глазами.***