***
«Никому не доверяй на этой планете, ибо все они — твои враги. Постскриптум: кроме твоего младшего брата. И старшего тоже.» Раз за разом прокручивая в голове написанные на листе бумаги слова, я словно пыталась не вспоминать разговор с отцом, который все-таки состоялся. «Высказав свое разрешение на твое обучение у джедаев, я нарушил закон. Теперь, чтобы расплатиться за это, ты обязана отречься от семьи Рэин, едва тебе исполнится двадцать один. Если ты этого не сделаешь, никакого договора Республика не увидит, гарантирую это». Вздохнув, пальцами потерла виски. Голова раскалывается от мыслей и воспоминаний о прошедших днях. Но даже малость рада тому, что меня не так сильно волнует сказанное Луассом. Мне все равно — от того, что я перестану быть частью семьи Рэин или даже носить эту фамилию, ничего не изменится; и с братьями я не перестану быть одной крови, что бы там не говорили. Вспомнилась реакция Марка — тогда он был сильно удивлен, а потом едва ли не рассержен поступком моего отца; и говорил он о том, что считает всю эту ситуацию крайней чушью. С чем я была согласна. Еще немного, я бы даже усмехнулась над словами касательно договора — придерживаюсь мнения, что Луасс больше угрозами раскидывается, ведь на самом деле страх, что Республика не будет поддерживать их, велик. Подтверждая видение меня как честного падавана-джедая, рассказала все и Совету при докладе об успешном окончании миссии, и канцлеру при тех же условиях. И снова меня удивил тот факт, что спросили моего мнения. Помедлив, сказала то, о чем и подумала. И что более удивительно — со мной согласились. Новый пунктик в моем отчаянном и безнадежном плане, лишенным всякого здравого смысла — раскрыть пару карт Финису Валоруму. — Меня иногда пугает, когда ты пялишься в одну точку, — прозвучал голос Марка прямо под ухом, из-за чего я вздрогнула и сразу ощутила на своем плече ладонь друга. — Может ты отдохнешь? — спросил, присаживаясь на рядом стоящий стул, (который сам же и поставил туда еще давно) по правую сторону от меня и кладя руку на спинку моего кресла, пальцами касаясь плеча. В ответ я помотала головой, пробегаясь взглядом по непонятно написанным строчкам в тонком блокноте. Зашифрованный текст на амизастинском. А если верить местному архиву — старом амизастинском. Я и новый-то не знаю… Марк звонко цокнул. — Мог бы и не спрашивать, да? — пробурчал совсем тихо. Миг — и мое сердце удар пропускает, стоит только оказаться на руках друга. — Марк! Бессовестно смеясь и не давая мне и шанса выбраться, положил на кровать, сразу укутывая в тонкое покрывало. Завертывая, можно сказать, ибо именно такие ощущения и были. Рукой обхватив меня и прижав к своей груди, второй убрал ткань покрывала и волосы с моего лица, недовольно нахмуренного. Что, видимо, Марка позабавило — снова раздался его тихий, бархатистый смех. — Тебе скучно стало? — фыркнув, спросила я, прекращая попытки выбраться из тесных объятий или хотя бы просто лечь поудобнее. Просто замерла. — Ага. Просто и ясно. Отлично. Удержавшись от закатывания глаз, просто промолчала. — Ты и так обычно тихая, а последние дни вообще молчишь все время и из комнаты почти не выходишь, — начал Марк, сменив тон на более серьезный. — И от помощи отказываешься… Тебя что-то волнует. Что-то, о чем ты не сказала. И все же… Мой дорогой друг довольно проницательный. Или он просто слишком хорошо меня знает. А может и то, и другое, факт в одном. Не сказать, что волнения сжирали меня изнутри — уже, вроде как, научилась справляться с ними, но не отменяет их отсутствие. Почувствовав, как хватка Марка ослабла, медленно села, выпутываясь из покрывала. Взглянув в его глаза, внимательно следящих за мной, глубоко вздохнула. Лбом уткнувшись в его плечо, глухо проговорила: — Умара тогда сказала, что поговорит со мной в дальнейшем. При условии, что доживет, «учитывая, насколько опасно связываться со мной». Процитировал фразу Лайрэн, прикрыла глаза. — Понятно ведь, что она имела ввиду. Слишком многих людей, которых я когда-либо знала, уже нет в живых. — Боишься, что и я помру? — спросил Марк, притрагиваясь к моим волосам. Его голос сквозит усмешкой. — Мы говорили об этом, и не единожды. Марк резко замолчал, и ладонь его замерла. В помещении тишина повисла, нисколько не гнетущая. Время, казалось, тоже приостановило свой ход, ожидая последующего. — Я ведь цел, потому что ты рядом. Незаметно сглотнув, промолчала. Не хотела продолжать разговор, ибо знала, что ничего из этого все равно не выйдет. Я все так же буду бояться потерять Марка. — К тому же, я очень хочу увидеть, каким будет финал, — проговорил он прежним тоном; теплым, приятным. Коротко улыбнувшись и подняв голову, я слегка кивнула. — Я тоже. — Отлично, — подарил ответную улыбку Марк. — А теперь пойдем. Куплю тебе чего-нибудь вкусного. Понимая, что отказаться не выйдет, принялась собираться, что много времени не заняло — всего-то, обулась, да накинула верхнюю тунику. Марк исправил то, что и сам же натворил — заправил развороченную им постель. Вложив свою инфокарту в блокнот с бордовой обложкой, уместила во внутренний карман, опасаясь оставлять столь ценную вещь. И с собой не вариант брать, но иного выбора-то нет. С Марком мы пробыли в городе едва ли не до самого вечера, стараясь отдыхать по максимуму — что у меня, что у него, выходные заканчиваются. Завтра-послезавтра он вылетает на новую миссию, я же дожидаюсь сначала поручений от учителя, а потом уже действую. Следующим утром, сидя на кухне в келье Марка, я мирно попивала чай, дожидаясь, когда он соизволит встать. Время на часах — половина шестого. Скоро должен. Слабо улыбнулась, когда почувствовала на себе внимательный взгляд. Негромко проговорила: — Доброе утро. Хватило краем глаза взглянуть, чтобы заметить отсутствие футболки на нем, — ах да, ему же не удобно спать в ней. — Тебе заняться нечем было? — приподнял он брови, оглядывая накрытый скромным завтраком стол. Кажется, он сдерживался от желания хлопнуть себя по лбу. Но ведь он тоже делает для меня приятные вещи — те же вкусности, что покупает, или обыкновенная забота. Хочется отплатить тем же. К тому же, я все равно не уснула бы, а так, хоть полезным делом занялась. И ведь умудрилась не разбудить!.. Закатив глаза и перестав опираться плечом об косяк, покинул кухню и вернулся спустя короткое время, полностью собранный. Наклонившись ко мне, коротко поцеловал в висок, тихо проговаривая слово благодарности. Я только кивнула, скрывая потерявшие привычную бледность щеки за кружкой чая. Попрощавшись с Марком и пожелав ему удачи на миссии, покинула его келью. Возвращаясь в свою, на пол пути была остановлена учителем. Задав пару уточняющих вопросов касательно прошедших событиях и рассказав вкратце о своих, сообщил: — У тебя новая миссия. — А как вы, мастер? — поинтересовалась я, повернув голову в его сторону, отрывая взгляд от закатного неба, видимого с большого окна просторного коридора. — Я отправлюсь на Абрегадо-рей, — складывая руки на груди, ответил он. — Если пожелаешь, можешь полететь со мной. — Нет, — отрицательно качнула головой, припоминая климатические условия этой планеты. Там жарко. — Пожалуй, я откажусь. Последовал понимающий кивок от учителя, а затем и объяснения касательно миссии — несложная, всего лишь нужно побыть вторым пилотом гражданского транспорта. Как выразился мастер, «новый опыт». Приступила к своим обязанностям в тот же день и тогда я убедилась, что мой какой-никакой, но режим сна совсем пошел к чертям — мы вылетали ночью. Стоило вернуться в Храм после окончания миссии, затянувшейся примерно на неделю, — не единожды мы перелетали на другие планеты, нигде подолгу не задерживаясь, — и отчитавшись, завалилась спать. И тревожные мысли не оставляли меня, как и прежде.***
Три года, ускользнувшие сквозь пальцы, я могла провести в томительном ожидании, если бы не довольно загруженный график — если пару лет назад могла на неопределенное время остаться на Корусанте, то, став рыцарем меньше года назад, не могу теперь позволить себе подобную роскошь. Бесчисленные полеты на другие планеты, нередко слишком отдаленные от столицы; непрекращающиеся миссии и тренировки — все это уже было во время моего падаванства, но теперь — в удвоенном количестве. Главное, я справлялась. Не хотела подвести ни себя, ни своего учителя, чьи слова о моей готовности ступить на новую ступень надолго запечатлелись в моей памяти. «Пусть пройдет Испытания. Мне больше нечему её учить» — слова, прозвучавшие со скрытой ноткой печали и гордости; знакомые, наверное, всем джедаям. Стоя за плечом учителя перед Советом, я взглянула на него с удивлением — для меня его слова были неожиданностью, ибо никто из нас еще не поднимал эту тему. И не сказать, что я думала, мол, я еще не готова, вовсе нет. Я придерживалась мнения, что это Совет не позволит, считая меня недостаточно подготовленной и еще юной, — двадцать два исполнилось не так давно. Но магистры дали свое согласие. Скрепя сердцами, скорее всего, но дали. Сложными испытания не были, пусть я ожидала обратного. Испытания сноровки, отваги и плоти, прошли довольно стремительно — не раз проходила подобное, справилась. Испытание проницательности, которое проходило последним, потребовало чуть больше усилий — не сразу смогла отгадать, что скрывает существо, созданное симуляцией и решить побочные «загадки». Зато расшифровать древний текст сумела — опыт уже был, пусть и незначительный и с малым результатом. Единственное, что вызывало вопросы, так это Испытание духа. Тест глубокого самоанализа; момент, когда мы должны заглянуть в себя и усмирить свой главный страх, который видим перед собой. Встретиться с тьмой. После напряженного, едва ли не мучительного ожидания и наблюдения безликой пустоты, я увидела себя. На короткий миг, но этого было достаточно, чтобы медитация была прервана — испытание было зачтено. Что более удивительно — никто из Совета не заговорил об этом, и даже учитель не спешил обсудить со мною это. Это я решила оставить без особого внимания, мол, прошла, ну и поделом. Но быть может, я действительно боюсь себя. Той, кем могу стать, если сделаю неверный шаг в пропасть. И теперь я, помимо того, что стала чувствовать себя несколько увереннее и не побоюсь этого слова, резковатой в плане некоторых действий и поступков, могу сосредоточиться на будущем, продолжая свою пока маленькую, незаметную игру, «завлекая» в неё все новых и новых игроков. Поддержкой Умары я заручилась, пусть и крайне малой и неустойчивой; иногда кажется, что при каждой нашей беседе она вдруг объявит о своем уходе. Её отношение ко мне резко поменялось, стоило только, как и требовал Луасс, отречься от семьи; оно стало еще более теплым, чем было при нашей первой встречи. Говорит, что без меток на скулах мне идет больше — они ведь, неожиданно для меня, словно истаяли как летний снег, в одно мгновение. И теперь, на моем лице лишь полумесяц, да вертикальная линия под нижней губой, теперь менее заметная; призналась самой себе, что в зеркало стало приятнее заглядывать. Если только, не опускать взгляд ниже, на шею — тонкий изящный узор, словно древние неотрывные письмена обвивают её, и так же — на запястьях. Тогда я вспомнила про моего давнего знакомого, судя по таким же «оковам» отрекшегося от своей семьи в пользу сенатского поста на Корусанте. Акена я так же медленно, но верно, посвящаю в ход дел — иногда пользуясь, случаем, подсказываю, в каком направлении стоит идти, с кем надо вести дружбу, а с кем и пересекаться не нужно. И ведь прислушивается таки. У меня не вышло заполучить большее доверие Валорума, оставаясь все таким же юным джедаем, у которого иногда можно получить независимое мнение, — сначала слегка досадно было, ведь результата особого не было, но потом, благодаря «подсказке» Умары, наоборот воодушевилась — ибо слова её заключались в том, что он сам в дальнейшем поймет свою ошибку и некую «нужду» сотрудничать со мной, к этому моменту, имеющей, на взгляд непосвященных людей, взрослое суждение; мои слова о том, что ему не стоит настолько доверять Палпатину, серьезно не воспринимал. Хотя, казалось бы, должен был немножечко насторожиться. И ведь понять, что творится в его голове на самом деле, не могу. Потихоньку заключаю «союз» с будущим сенатором Органа, но взаимодействовать с ним удается по большей части благодаря Марку, да Акену, помня мое не самое хорошее умение вести светские беседы, к тому же, я со своей прямолинейностью, лишь оттолкну всех и бед на свою голову привлеку вдобавок, но на самом деле, аргументация была совсем иной. Не смотря на мой прежний план, еще в течение долгого времени я не должна светить своей персоной слишком сильно — тот, кто нужен, уже обо мне знает и этого достаточно. Это еще одно наставление Умары; выйти в свет и тут же вернуться назад, занять пост «наблюдателя» до того самого момента. Когда именно он наступит, она не сказала. Я лишь перебираю в памяти скорейшие события, гадая, какой из них будет переломным. Могу только догадки строить, не более. Факт начинающейся блокады Набу не может не тревожить меня, ведь мне тогда придется действовать по обстоятельствам — меня могут отправить куда угодно, невольно не давая и шанса вмешаться. Однако, это не затмевает некого волнения и даже легкого предвкушения от скорой встречи мастера Джинна с Энакином Скайуокером.