***
Солнце только-только вошло в зенит, день лишь недавно разгорелся в полную силу, а там, далеко, над Туманным Альбионом уже стелилась вечерняя мгла. Пенни собрала волосы в две тугие косы и надела удобную одежду: джинсы, тонкий свитер и кроссовки. Черная куртка с несметным количеством карманов была набита всякой всячиной, которая могла пригодиться в пути. Помятая бумажка от британского Министерства Магии с подтверждением ее полукровности, паспорт и кошелек уместились в непромокаемом подсумке на поясе. Палочка — в дорожном чехле. Девушка невидящим взглядом скользила по своему отражению в зеркале: ни косметики, ни украшений; серьезное, сосредоточенное лицо. Как она попадет в Хогвартс, Хэйвуд решит по ходу. Сначала нужно было добраться до местного волшебного квартала и заказать фестральный дилижанс до ближайшей к Великобритании точки, открытой для путешествий. А там посмотрим. Найдет нелегальный портал или договорится с пограничной магической службой: благо деньги у нее были. Перед тем, как выйти из комнаты, Пенни подошла к камину и уверенным жестом взяла в руки простую черную коробочку. — Ты отправишься со мной, — нарочито суровым голосом сообщила девушка шнурку. Как ни странно, магия, окутывавшая тесемку ранее, более не чинила ей препятствий. Может быть потому, что она делает все правильно? Подрагивающие пальцы коснулись шнурка и вытянули его на свет. Пенни возвращается в Хогвартс. Искать его, таинственного незнакомца, без которого больше не хотела… ничего больше не хотела. Безумие? Оно самое. И пусть она его там ни разу не встречала, да и вообще никогда его не видела, ведь они не были знакомы. Только это было ложью. Шнурок обвился вокруг запястья. Интересно, сильно ли изменилась школа? Пенни редко бывала в Хогвартсе после выпуска. Она проработала там лаборанткой какое-то время, но ей быстро стало скучно, не было ни роста, ни перспектив, и потому она ушла и занялась зельеварением на дому. И это тоже чистейшая ложь. Узелок мягко связался, образуя браслет. Пенни кожей чувствовала, как чьи-то горячие руки помогают ей его затянуть. Как и где она могла повстречать человека, из-за которого теперь так бездумно возвращалась туда, под огни проклятий и иго магических террористов? Как умудрилась его забыть? Это был однокурсник? Покупатель зелий? Плод больного воображения? Нет, нет и еще раз нет. Завязав шнурок бантиком, девушка поспешила на выход. Она не смогла заставить себя сказать родителям правду и соврала, что отправится на несколько дней в соседний штат пообщаться с местным аптекарем насчет поставок эликсиров. Обрадованные тем, что Пенни решила возобновить зельеварческую карьеру, чета Хэйвудов отпускали старшую дочь из дома с легким сердцем. Девушка вошла в камин и натянула улыбку, махнув родным на прощание. Она отправлялась туда, откуда могла и не вернуться. Увидит ли она их снова? Пенни жадно всматривалась в лица родителей, стараясь запомнить каждую черточку. Если с ней что-то случится, она могла лишь надеяться, что они ее простят. И лишь одна мысль успокаивала чувство вины: если бы она все же осталась здесь, что-то страшное произошло бы совершенно точно. Просто потому, что Пенни не могла больше дышать без него.***
Лагерь Темного Лорда раскинулся в лесу чуть восточнее Хогсмида. Северус держался особняком, но выбранное им местечко имело отличный обзор: он видел практически все, что происходило в ставке. Половина пожирателей была задействована в битве. Другие готовились к часовому перерыву и планировали усиленную атаку по флангам замка. Скоро на место должны прибыть дементоры, а Антонин Долохов был уже на полпути к Хогвартсу с полчищем инферналов. Волдеморт раздал указания главам отрядов и, поручив надзор за лагерем Беллатрикс, отправился в Визжащую хижину. Змея повелителя плыла за ним словно диковинный воздушный шар: Темный Лорд спрятал ее в светящуюся магическую сферу, будто в зачарованный аквариум. Северус слегка закусил губу. Дамблдор предупреждал его об этом. Нагайна получила от своего господина сильную колдовскую защиту и более от него никуда не отлучалась. Это значило, что время пришло: по наказу Альбуса именно сейчас зельевару нужно было связаться с Поттером. Снейп повернул голову в сторону школы и прищурился. На границах бивака стенками мыльного пузыря подрагивали сигнальные чары. Они должны были сработать, стоило кому-то постороннему проникнуть в стан. К сожалению, они точно так же сообщили бы Волдеморту и о намерениях кого бы то ни было покинуть стойбище: будь то пленный школьник или непокорный последователь. Уйти без спроса Северус просто не мог. Аппарировать тоже. — Все никак не могу взять в толк: разве ты не должен был остаться в Хогвартсе и подавить «восстание» в зародыше, господин директор? — раздался насмешливый грудной голос позади него. Тебя мне только не хватало, Лестрейндж. — Задаюсь похожим вопросом, Белла. Разве ты не с ребенком должна быть? Я ведь головой рисковал, изготовляя настойку, чтобы малышка смогла жить. А ты оставила… наследницу без присмотра. Он обернулся вовремя, чтобы заметить, как исказилось лицо Беллатрикс. Конечно же новоиспеченная мать не распространялась о том, кем был настоящий отец маленькой мисс Лестрейндж. Разумеется, на то была воля самого венценосного родителя. И потому намек Северуса о «наследнице» явно задел пожирательницу. — За моей дочерью присматривают наши лучшие домовики, Снейп, а школу ты бросил, не дав нормального боя, не убив ни одного предателя! — Неужели после побега Поттера домовики дома Малфоев у тебя по-прежнему на хорошем счету? — съязвил Северус, не без удовольствия отметив, как это разозлило Беллу. — Сегодня я, в отличие от тебя, сражался с четырьмя сильнейшими магами Хогвартса. И моя заслуга в том, что никто из них не пострадал. Потому что это политика, Беллатрикс. Вряд ли повелитель смог бы обещать, что в обмен на выдачу Гарри Поттера никого не тронут, если бы к сему моменту в Хогвартсе уже были убитые. Ты так не считаешь? Казалось, что Лестрейндж его сейчас ударит. — Успокойся, Белла. Мы с тобой на одной стороне. Ты оставила ребенка, потому что понимаешь: ты нужнее Темному Лорду здесь. Я тут по той же причине. Ведьма сверлила его яростным взглядом с полминуты, а потом отвернулась и ушла прочь. Северус пожал плечами: запас колкостей от Беллатрикс иссяк необыкновенно быстро. Все же роды и противопоказанная женщине настойка не прошли для нее даром — у нее даже не было сил с ним спорить. Поэтому, беспокойся он о здоровье Лестрейндж, Снейп указал бы Волдеморту на ее слабость, излишнюю бледность, на одышку, на темные круги под глазами и легкий тремор кистей. Белле действительно лучше было бы остаться с дочерью, более из соображений собственной сохранности, нежели младенца: в таком состоянии пожирательнице явно было рано выходить на поле битвы. Но это не его дело. Его дело — связаться с Поттером. Дождавшись, пока Лестрейндж удалится на достаточное расстояние, и убедившись, что на него никто не смотрит, Снейп встал. Он отошел в сторону, спустился в темный маленький овражек на самом краю ставки. В этом месте настолько буйно разрослись кустарники и дикая лоза, что никто даже при большом желании не смог бы разглядеть, что именно Северус там делает. И тем не менее зельевар подстраховался, наложив на овраг дезиллюминационный щит и заклинание Оглохни. Способ связаться с мальчиком у Снейпа все же был. И он уже срабатывал. Вот и теперь Поттер обязательно должен послушать лань, что напоминала ему о матери. Ведь однажды та уже помогла, подарив гриффиндорцу столь нужный ему меч. Осталось лишь сосредоточиться и понадеяться на то, что чары перестали барахлить. Северус на секунду замешкался, выбирая лучший момент из памяти. За последние годы его старые воспоминания все чаще давали сбой. Привычный образ: рыжие волосы и зеленые глаза Лили в его голове превращались из вспышек абсолютного счастья в сладкую ностальгию, в тихую грусть о загубленной войной молодости и погибшей подруге. Зато сравнительно новые моменты из недавнего прошлого вызывали у зельевара сильнейший отклик. Мысли о Пенелопе Хэйвуд делали его счастливее, заставляли заново ощущать радость. Память о ней была тем целебным успокоением, что помогало Снейпу жить и бороться каждый день. Надежда на то, что скоро все закончится и он снова сможет ее обнять, грела его изнутри будто крохотное солнце. Он вспомнил ее синие глаза, ее улыбку и ее ласковый шепот: Я люблю тебя, Северус. Как же он хотел хотя бы раз, еще один только раз услышать это наяву! Снейп замер на секунду, сделал вдох, а потом впервые разрешил себе ей ответить. Молча, мысленно, и все же. И я тебя, Пенни. Он словно почувствовал ее нежное касание, будто бы она сжала запястье не шелковой лентой, а теплыми пальцами. Зельевар поднял палочку и тихо произнес: — Экспекто Патронум! Он говорил и слышал ее голос, будто бы они призывали стража одновременно. Свет ударил по глазам яркой вспышкой, а когда зельевар снова смог видеть, то его рот раскрылся в изумлении. Лани не было. Вместо нее перед ним предстал сияющий, как тысячи звезд, громадный единорог. Северус целую вечность стоял словно громом пораженный. А когда шок наконец схлынул, зельевар сделал неуверенный шаг навстречу Патронусу. Страж получился чрезвычайно мощным, на него было даже немного больно смотреть. Пенни… Единорог фыркнул и кивнул. Запоздалая мысль постучалась по ту сторону черепной коробки: но ведь мальчишка не знаком с этой формой его Патронуса, как же он ему доверится… Ее перебила другая: так вот почему лань слабела. Его стражу просто пришла пора смениться… В висках загудела третья: зря он в свое время высмеивал бывшую ученицу, Нимфадору Тонкс, за похожие метаморфозы защитника. Да, он делал это в отместку за то, что девчонка додумалась притащить Хэйвуд в чертов Орден. И все же все те колкости были незаслуженными. Впрочем, как и всегда. Поэтому если все кончится хорошо, так, как Пенни и хотела, зельевар обязательно найдет ее розоволосую подругу, пересилит себя и извинится... Додумать ни одну из этих мыслей до конца Северус так и не успел. Кто-то из пожирателей громко звал его по имени. Темный Лорд приглашал на аудиенцию. Снейп в любом случае уже не успевал отправить сообщение.***
Пенни в отчаянии заламывала руки. Ей отказали и в дилижансе, и в портале, не предложив никакой альтернативы. «Это направление под запретом, мэм. Попасть в магическую Британию и близлежащие страны пока не представляется возможным. Ситуация, сами понимаете…» Пенни не понимала. Пенни умоляла, кричала, ругалась, предлагала взятку. Пенни жаловалась, спорила. Пенни плакала. Ничего не помогало. Трансгрессировать на такое расстояние самостоятельно, пусть даже и отрезками, Хэйвуд просто не хватило бы сил, но управлению магического транспорта на все ее просьбы сказать было нечего, кроме пресловутого «нам очень жаль». Где-то в самой глубине ее черепа громко колотился маятник, словно ей прямо в мозг вживили чудаковатый таймер. Долгие месяцы зельеварка места себе не находила вдали от незримого незнакомца, но сегодняшний день отличался. Сегодня на кону стояло нечто большее, чем ее душевное спокойствие. Отказы и отговорки транспортников наводнили голову тревожным гулом, и мозг, казалось, начал захлебываться в новорожденном океане отчаяния. И все же Пенни не просто так была полукровкой. Побившись как рыба об лед добрый час и поняв тщетность всех своих попыток выцарапать магический транспорт, девушка вдруг осознала очевидное. Ей просто нужно было пойти альтернативным путем. Магловским. Пенелопа утерла слезы и взяла себя в руки. Не время сдаваться и давать слабину! Взмах палочки, рывок под грудью, и девушка уже вбегала в стеклянные двери аэропорта Джона Кеннеди, за которыми ее ждала возможность вернуться домой. Спеша от касс к регистрационным стойкам, Хэйвуд даже позволила себе улыбнуться. Возможно, так было даже лучше. Несколько часов комфортного полета в мягком кресле прямо над облаками — и она уже в Лондоне. А еще в пути ей предложат чай и обед. Как бы не так. На подходе к стойке ее ожидал подозрительного вида громила. Девушку остановили, отозвали в сторонку и провели в допросную. «Стандартная процедура». Закрались подозрения, что из большой толпы туристов и бизнесменов Хэйвуд выцепили не просто так — и они вскоре подтвердились. — Пограничная полиция Магических Соединенных Штатов, мисс. Меня зовут Роджер Трэверс, и я очень сожалею, но вам нельзя на борт. — Какого это дранного гиппогрифа мне нельзя? Я купила чертов билет! — поинтересовалась Хэйвуд резким тоном, ранее ей несвойственным. Однако девушке было глубоко плевать на приличия. Представители местного министерства уже потрепали ей нервы, отказав в волшебном транспорте. С какой же стати они не давали воспользоваться самолетом простецов? — Владельцы волшебных палочек не могут покинуть страну по данному направлению. Это временные ограничения, мисс. Как только в Великобритании станет безопасно… — Я гражданка Соединенного Королевства и не подчиняюсь американскому министерству! А это значит, что я имею право вернуться домой! — Боюсь, это не так, мисс. Мне очень жаль, но закон запрещает волшебникам любого происхождения путешествия в Англию и соседние государства, пока королевство захвачено группировкой, признанной в МСША экстремистской. Перечень закрытых стран перед вами. — Мужчина потыкал мясистым пальцем в список, лежащий перед ним на столе. — Не волнуйтесь, стоимость билета вам возместит нью-йоркское подразделение Гринготтса. — Это безобразие! Вы не можете… — К сожалению, можем. Хорошего вам дня, мэм. Пенни так и подмывало взять со стола Трэверса увесистую кипу с постановлениями и двинуть пограничника прямо по макушке, но она сдержалась. Вместо этого несостоявшаяся пассажирка резко вскочила, опрокинув стул, и громко хлопнула дверью на прощание. И что же, спрашивается, ей теперь делать? Секунды превращались в минуты, а по внутренней стороне ее кожи колючим холодом расползалось липкое чувство тревоги. Пенни слабо понимала, что именно она пытается успеть, но одно знала точно: ей позарез нужно было спешить. Кем бы ни был мужчина, которого она собиралась искать в Хогвартсе, он нуждался в ней прямо сейчас. А она — в нем и гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. Паника накатила вновь — в тройном объеме. Волшебницу трясло, перед глазами поплыли разноцветные точки. Думай, Хэйвуд, думай. Ну же! В голову ничего не лезло. Трансгрессировать прямо на борт самолета? Что-то подсказывало девушке, что Трэверс и ему подобные этот сценарий продумали. Что ей грозит за нарушение волшебного закона? Ладно штраф, а если ее задержат? Так рисковать она не могла. Девушка нервно вцепилась пальцами в волосы, взлохматив прическу. Кончик кожаной тесемки повис прямо перед глазами. Пенни! Хэйвуд дернулась так сильно, что спугнула пролетавшего мимо голубя. Она опустила руку и вперилась в собственное запястье долгим задумчивым взглядом. А потом зельеварка внезапно все поняла. Оглянувшись и удостоверившись, что за ней никто не наблюдает, девушка зажмурилась и, моля все известные ей высшие силы о помощи, потянула за шнурок, развязывая узел.***
Что-то такое было в позе Темного Лорда, что Снейпу стало зябко. Зачем он его вызвал? Почему именно сейчас? Колдун стоял в пол-оборота. По его плечам и рукам как обычно бежал тайфун жидкой мглы, но сегодня эта аура казалась особенно зловещей. Будто бы сама смерть стелилась за спиной мужчины плащом, а воздух вокруг волнами клокотал от мощи клубившейся по венам магии. В свое время подобная сила Волдеморта так восхитила Северуса, что несуразный, но талантливый подросток охотно подчинился, преподнес этому человеку на блюдце свою жизнь и верность. Как же он хотел научиться, впитать хоть крохотную крупицу умений своего лорда! Как слепо верил в то, о чем вещал темный маг на собраниях таким же желторотым юнцам, желавшим доказать всему миру свою значимость и правоту! Долгие годы зельевар действительно боготворил и идеалы Волдеморта и его самого, пока в один прекрасный момент кумир не убил его единственную… его первую любовь. В тот вечер Северус тоже умер, погиб глубоко в душе и оставался мертвым до недавних пор. И вот, стоило его сердцу снова начать биться, бывший хозяин вернулся, чтобы вновь все растоптать... Патрон вращал в руках Бузинную палочку. Жезл судьбы, старшая палочка, сильнейший артефакт. В бледных длинных пальцах она напоминала стилет. Не пойми откуда взявшийся здесь лунный луч скользил по ее кончику, словно танцевал на лезвии клинка. Северус невольно сделал глубокий вдох: в хижине пахло опасностью. И тут зельевар отчетливо осознал, что ему страшно. Очень. Спрашивается, вот какого черта он не оставил себе дозу сыворотки удачи? Раздал другим все до капли? В героя решил поиграть? Дамблдорова школа, разорви его фестралы… — Повелитель, их сопротивление сломлено… — Без твоей помощи, — отозвался Волдеморт холодным голосом. Его свистящие переливы болезненно вгрызались зельевару в виски. — Ты, Северус, искусный волшебник, но не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… Мы почти у цели… почти. Снейп почувствовал, как громадный кусок льда заскользил меж его лопаток, прямо вдоль позвоночного столба. Не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… А потом он вспомнил ее горячий шепот: Верни мне воспоминания, когда все это кончится, любимый. Пообещай, что вернешь. Лично, живой и здоровый. Северус открыл рот, и его губами заговорило отчаяние: — Позвольте, я найду вам мальчишку, милорд. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера. Я знаю, как его найти. Прошу вас. Темный Лорд посмотрел ему в глаза и едва заметно вздохнул. И тогда зельевар понял: что бы он ни сказал, Волдеморт уже принял решение. Директор Хогвартса говорил, он убеждал, он спорил. И все же прекрасно знал, что все это бесполезно. В груди свернулся тяжелый гнилостный узел, а в голове было удивительно, звеняще пусто. Северус должен был что-то придумать, вывернуться, попытаться все переиграть, но ничего не приходило на ум, и мужчина лишь твердил, что ему стоит отправиться в Хогвартс и привести хозяину сына Лили. А потом Волдеморт оборвал поток его бесполезных слов приговором, легко и безжалостно озвучил страхи Снейпа, словно вбил в последнюю надежду зельевара острые гробовые гвозди: — Бузинная палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, потому что я не законный ее владелец. Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил ее предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне. — Повелитель! — воскликнул Снейп, поднимая палочку. Что мне делать, Пенни? — Иначе быть не может, — тихо сказал колдун. — Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером. И Волдеморт взмахнул жезлом судьбы. Шар со змеей закружился в воздухе, зельевар рванул в сторону что было сил, но поздно — его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы. Палочка в руках Северуса дернулась, и он запоздало понял, что не пробьет защиту Нагайны. Не отобьется от нее. Никак. Тварь обнажила острые клыки. Снейп глядел на них, молча наблюдал, как яд и слюна тянутся по ним тонкой стрункой, а его мысли вдруг скопом ухнули куда-то далеко, прочь от этого места. Он обязан был настоять. Тогда, много месяцев назад, Северус должен был ей отказать, просто взять и уничтожить все пути к отступлению. Развеять воспоминания, запретить ее разуму воскресать их, стоит чему-то непоправимому случиться с заклинателем. Но Снейп этого не сделал, он поступил так, как просила она, а потому ее память вернется уже через несколько секунд. А вместе с ней придет и боль. Условия были просты: если Снейп не успеет рассказать Поттеру важнейший нюанс до того, как с ним расправится Волдеморт, Пенелопа вспомнит все. И Снейп не успел… Северус был легилиментом, знал силу чувств Пенни, а потому доподлинно представлял глубину будущей травмы, ядовитой и умертвляющей заживо, сродни его собственной. И все равно, понимая это, он своими руками обрек ее на те же муки, на то же затяжное умирание, из которого едва-едва начал выпутываться сам. Разница была лишь в том, что Пенни подобного не заслуживала. Самоуверенный дурак вновь подвел женщину, которую любил. Волна сожаления накрыла Северуса с головой, а потом взорвалась пепельной горечью, вновь возвращая Снейпу ощущения здесь и сейчас. И тут он увидел чешуйчатого гада: громадная змея клацнула зубами в дюйме от его лица, ужас вспышкой полоснул в мозгу, и зельевар закричал. Бросок, хищное шипение, и десятки острых кинжалов вспороли тонкую кожу — во все стороны брызнули алые струи. Во имя Мерлина, разве во мне было столько крови? Боль вышибла из легких воздух, перед глазами вдребезги разбился лунный свет, и Северус потерял ориентацию в пространстве. Мучительная агония терзала шею, грудь и волнами, в десятикратном объеме, расползалась от глубоких саднящих ран по всему телу, оплетая мышцы кислотным жаром. Внутренности горели огнем, жилы и кости словно залило каленным металлом. Перед глазами все расплывалось, и Круциатус казался детской забавой по сравнению с тем, что делали с его плотью голодные желтые клыки одичавшего маледиктуса. Зельевар доподлинно знал, что скрупул токсина Нагайны был смертоноснее унции яда гадюки. А это значит, что шансов быть не могло уже после первого укуса. Змея же и не думала ограничиваться единственным броском, остервенело раздирая бледные ключицы Северуса в клочки, каждым движением челюсти сокращая отмерянное волшебнику время в десятки и сотни раз. И эти чавкающие хлюпающие звуки, что резали уши не слабее его собственного надрывного вопля… Глаза застилали слезы. Северус собрал в кулак всю свою волю и жажду жизни и взмахнул палочкой. Со стороны это, должно быть, смотрелось жалко: словно он все еще надеялся, будто бы еще боролся. А потом кисть свело судорогой, и оружие выпало из обмякшей руки, со стуком ударившись о грязный пол. — Жаль, — холодно сказал Волдеморт. И отвернулся.***
Пенни кубарем покатилась по полу, больно ударившись локтями и бедром. Куда она попала? Девушка мелко заморгала, пытаясь рассмотреть обстановку. Светлая спальня, двухместная кровать, пушистый мягкий ковер, на котором и растянулась подрагивающая волшебница. И тут до зельеварки дошло, где она очутилась. Это ведь ее собственный хогсмидский домик! В комнате было тепло и чисто, на окнах стояли горшки с буйнорастущими цветами, на прикроватных тумбах вазы: одна полна полевых ромашек, другая — нарциссов. И не скажешь, что ее не было столько времени, по виду весьма обжитое местечко, ухоженное, словно здесь сделали влажную уборку не раньше сегодняшнего утра. Воздух тут насквозь пах им, точно так же как она помнила, как ощущала во время каждого ночного миража. Хэйвуд жадно втянула запах ноздрями, а потом по ушам резанул чей-то громкий рев, и ее встревоженный взгляд скользнул к окну. За свежевымытым стеклом яркими вспышками взрывались чары. Зельеварка в три прыжка подлетела к ставням и в ужасе прижала ладонь ко рту. Хогвартс пылал огнем проклятий: школу терзала масштабная битва. Девушка разрешила себе еще пару секунд смотреть на силуэт замка, черный на фоне кровавого марева, а затем рванула к выходу настолько быстро, насколько могла. Она бежала по грязным, почти неузнаваемым улочкам Хогсмида, оскальзываясь на чем-то, природу чего не имела смелости проверить, туда, вперед, навстречу опасности, в самую гущу разгорающегося боя, молясь только успеть, найти, узнать…***
Северус понял, что лежит на полу, лишь когда услышал глухой звук падения, а перед глазами растянулся серый, покрытый паутиной потолок. Змеи уже не было, не было и Темного лорда. Собственно, не было больше ничего кроме судороги и саднящего сожаления. Снейп сглотнул — простое движение отозвалось болью в искореженном горле, булькающим, пузырящимся стоном вырвалось наружу. Живи. Живи. Живи, чертов глупец! Ты не имеешь права умирать, не смеешь причинить ей эту боль! Северус не хотел погибать, он пытался, правда пытался этого не делать, предотвратить конец, но тешить себя надеждой на спасение было бы глупо для того, кто профессионально изучал яды. Иронично! До появления Пенни он слишком уверенно кликал смерть, и сейчас, стоило его существованию наконец обрести смысл, он чувствовал, как такая желанная жизнь ускользала, покидала ослабевшее тело. Если бы он только успел передать необходимое знание Гарри… Снейп мог бы принять неотвратимое спокойнее, понимая, что не обречет Хэйвуд на разлагающую горечь утраты. Стоило ему рассказать все Поттеру, и чары потеряют силу, воспоминания так и останутся забытыми, и Пенни будет жить дальше. Как ни в чем не бывало. У нее появится шанс на нормальное счастливое будущее. Возможно, она найдет другого мужчину. Может быть родит ребенка. И у этого малыша будут ее глаза и улыбка. Северус медленно моргнул, и перед его взором неожиданно появился мальчишка. Зельевар было удивился: так же просто не бывает, он ведь так и не принял зелье удачи, чтоб ему настолько повезло! И все же Гарри был здесь, совсем еще дитя, бледный и запутавшийся, ошарашенно глядящий на окровавленного Снейпа. Волшебник сделал над собой титаническое усилие и схватил Поттера за край футболки, притягивая того ближе. Палочки в руках уже не было, но Северус не просто так считался сильнейшим ментальным практиком: четкий приказ засыпающему мозгу — и воспоминания потекли наружу вместе с кровью. Его память в обмен на ее. Главное — чтобы Гарри успел собрать его мысли, успел понять… И тогда у Пенни все будет хорошо. — Собери… собери… Хватка слабела, мир вокруг тускнел и наливался тьмой. — Взгляни на меня… Зеленые глаза Лили прощали его, ласково шептали, что старый друг сполна искупил свою вину. Испуганный взгляд мальчика обещал: он прочтет эти мысли, этот последний кусочек ненавистного Снейпа, который гриффиндорец послушно собрал в наколдованный из воздуха флакон. Может быть, может этого все же хватит, чтобы обмануть чары? Пенни… А потом рука, секунду назад сжимавшая одежду Поттера, упала на пол, и Северус больше не шевелился.