Дневник Большого Медведя

Чувствую, как начинаю задыхаться от одиночества. Кажется, Лысая снова была права: мне нельзя ходить одному. Я слишком погружён в себя, и даже записи в дневнике не спасают. Казалось бы, что я должен рассказывать всё, что происходит в моей голове, что я вижу и подмечаю, что ощущаю, но ни одно слово сверх того, что написано, не выдавливается из меня. Я один, и теперь у меня есть время подумать над тем, куда идти, зачем туда идти, что там делать, но моя голова не занята этими мыслями. Шатаюсь туда-сюда, хожу по местам, бывшим некогда кому-то родными, но никак не могу поговорить с самим собой на такую важную тему, от которой зависит едва ли не судьба Зоны. Конечно, люди давно разбрелись в поисках лучшей земли, но они не ждут, когда кто-нибудь, такой олух, как я, придёт и крикнет им: «Эй, собирайте свои вещи, мы идём в землю обетованную!» Они лишь ждут, когда откроют ворота и скажут: «Помотались и хватит. Возвращайтесь домой!» Но этого, к сожалению, никогда не случится. Что я могу сделать для всех? Что я могу сделать для себя? Нет, я не решаюсь принимать такую судьбу. Судьбу, где я, какой-то жалкий сантехник, бестолковый торгаш, беру опеку над всеми людьми Зоны. Что же это за судьба такая? Почему именно я должен сделать это? Кто сказал такое, что именно я поведу за собой людей? Чей неосторожный и глупый язык повернулся сказать такое? Нет и нет. Я не тот, кто должен этим заниматься. Иван Иваныч, Олег, Степан – пожалуйста. Но не я. Кто я, чёрт возьми, такой, чтобы брать и говорить кому-то что делать? Нет, Иваныч сказал, что не надо указывать, но надо рассказывать. А что я им, бюро справок что ли? Толку им от моего рассказа? Пойдут и сами всё увидят!