Дневник Большого Медведя

Тело ноет, и его тянет в разные стороны. Движение малейшим мускулом отдаётся болью и противлением всему. Кто-то же поднялся как ни в чём не бывало. За завтраком Матрос снова ни слова не сказал про вылазку, но увеличил нормы тренировки раза в три. Прежде чем солдатики разошлись по делам, Петрушка, низенький веснушчатый парень, подскочил к Матросу и, едва шепча, произнёс: - Прошу пройти со мной, товарищ Матрос. - Что случилось? – белые мохнатые брови вскинулись и тут же нахмурились. Солдатик ничего не ответил, лишь жестом позвал за собой старшего. Мы двинулись за ним, спустились в оружейную, подошли ко всегда запертой двери в углу, и Петрушка лёгким движением толкнул её. Скрипя, она ударилась о стену и замерла. - Пока Вы отсутствовали, нам удалось открыть дверь, – жуя губу, говорил парень. – Этот проход ведёт к другой двери… Там, за ней, продовольственный магазин. - Что? – Матрос едва не задохнулся от собственного удивления. Он закашлялся и, ткнув в проход, рубанул: – Веди! Захватив фонари, мы шли друг за другом в невысоком туннеле, стены и полы которого были сделаны, казалось, из тех же материалов, что и бункер. Глухим эхом наши шершавые шаги раздавались всюду: впереди, словно кто-то идёт нам навстречу, и сзади, будто нас догоняют. Вскоре Петрушка остановился и, отодвинув засов, открыл дверь. Нас встретили неширокие металлические шкафчики с одеждой, брошенная обувь, сломанные ящики. У стен маленького магазинчика стояли морозильники, некогда хранившие продукты, на полках ровным рядом стояли консервы, крупы, лапша, сладости – всё, как я оставлял. - Вот так да, – присвистнул Матрос. – Зачем же они соединили этот магазинчик со складом? Петрушка скривил розовые губы, пожал плечами и, протягивая руку к пачке чая, улыбнулся: будет чем потешить живот. Видимо, он заметил мой вопросительный взгляд и спросил: - Что случилось? - Хоть бы разрешения спросил, – услышал я свой усталый голос. - С чего бы? Или твоё всё это? – поинтересовался Матрос, тыкая на полки. Я кивнул. Веснушки парня виновато дёрнулись, Петрушка положил пачку на место, но я всучил шуршащую коробочку обратно. - Закройте наверху проход, заставьте дверь морозилками – пусть никто сюда не суётся, – скомандовал Матрос и вернулся к коридору. Солдатик отдал честь ничего не видящему старшему и последовал за ним, благодарно улыбаясь мне. Странные дела происходят в этом городе: то чистый, нетронутый бункер чуть ли не на краю карты попадается, то бронированный подземный переход от магазина до хозпостройки, то защитные костюмы на складе, то всюду разбросанное оружие. Зачем огородили территорию; только ли чтобы мы не сбежали или по какой-то другой причине? Что нас встретит в центре Зоны: ядерное оружие, ракеты, танки? И так ли умно было решение затолкать нас сюда? Вопросы сыплются на голову, но ничего, кроме удивления и непонимания, они не рождают. Через час или больше я вернулся в Казарму. Матрос следил за солдатиками в оружейной, требовал точности попаданий, кричал и размахивал руками, когда что-то шло не по его плану. Олесь, схлопотавший наказание, кружил у здания, бесшумно выругивался и, возвращаясь в подвал, ненадолго оставлял спесь и недовольство за дверью, пока эти «мерзопакостные козни» не догоняли хозяина и он снова выпаливал нечто неприятное и колкое. Веня, как и другие солдатики, втихомолку поглядывал на постоянные столкновения Олеся с Матросом, но спохватывался и целясь прищуривался. Некоторые отделывались облегчённой версией наказания и отжимались, надевая на спину тяжеленные рюкзаки. Матрос, которого язык и тянулся назвать «прапором», шагал вдоль вереницы провинившихся и едва ли не покрывал их благим матом. Но долго выпаливать унижения он не мог – позади шипел Олесь: - Шоб ти провалился! - Рядовой Прохарчук! – разносилось по всей Казарме. – Выйти из строя и повторить то, что ляпнул ваш поганый рот! Солдатики замирали, сжимались и, ловя злобный взгляд Матроса, отворачивались, возвращались к своим нормативам. Олесь снова бежал вокруг здания, Матрос снова качал головой и отдавал новые распоряжения. Обед отодвинулся, ужин не наступил вовсе. Когда солнце только-только зашло за горизонт, небо покрылось лёгкими красноватыми облачками, в Казарме наступила тишина: солдатики, уставшие и полуголодные, спали, как младенцы. Матрос, куривший у открытого окна, вздыхал: - Вот что мне делать? С той минуты, как я зашёл к нему, он трижды задал этот вопрос, но ответ на него так и не получил. Почёсывая бритый подбородок, он смотрел на соседние дома, в отдельных глазницах которых блестели лампочки. Пепел, неаккуратно падающий, прилипал к его куртке и тыльной стороне ладони. Иногда Матрос замечал его и стряхивал, оставляя серый след. - Вот что мне делать? - С чем: с вылазкой или Олесем? Он махнул рукой и, глядя на карту, помигал. - Вылазку теперь придётся отложить. А Олеся посажу на хлеб и воду – будет знать, как зубоскалить у меня! - Почему отложить? Ты же сам хотел первого числа выйти, ещё кричал, что, мол, Первый явится туда первым, а ты себе не простишь. - А что ж я сделаю, если в этих костюмах ходить невозможно? - Раньше надо было думать. - «Думать-думать». А ты-то вообще думаешь? Мы из-за тебя чуть не сдохли. - Не понял. Матрос фыркнул, сбросил пепел и, всё ещё глядя на чернеющее небо, проговорил: - Искали мы хорошую машину на ходу, чтобы и всё влезало, и по грязи ничего было. А тут – только ржавые легковые да маршрутное. Мы нашли за зданием госархива приличный такой агрегат, большой, почти целый, а тут бандиты выползли, сволочи базарные, – он выбросил сигарету в окно и вздохнул. – Послали подальше, мол, их это «КамАЗ», а нам тут делать нечего; я предложил было одолжить ненадолго, а потом подумал, что своё есть своё. Стволом угрожали, до соседнего здания вели на мушке, словно каторжных каких. Уже ночью мы с Казбеком пробрались к ним на зады: стоят три грузовика, все равны как на подбор. Повезло, что какой-то балбес забыл ключ в зажигании. - Значит, вы украли «Урал» у бандитов? – не веря своим ушам, спросил я. - Делать было нечего: пустые руки делу не подмога. Да и потом, время подходило, раздумывать некогда. - Так а я тут при чём? - Это ты вспомнил про бункер перед вылазкой, – плевался Матрос, едва сдерживая гнев. – Всё нормально было б, если б не ты! Всю операцию коту под хвост подвёл. - Как же, нормально, подохли бы там, вдруг что. - Да что там может быть? Одни обломки и радиация. - А что же ты мылишься туда? – хмыкнул я. - Так, может, не только обломки ещё остались там. И вообще, чтобы не гадать, нужно сходить и узнать. Он протянул мне ладонь, но, держа в своём озлобленном мозгу, что вот уже третий раз Матрос срывается на меня, я молча поднялся и вышел из кабинета.