Шибари

      Неделю назад с вечеринки в Хогсмиде пропала восемнадцатилетняя Меган Флинт. Это было празднование Хеллоуина, которое проводилось в зловещем и тематически подходящем подземелье Хогсмида. Свидетели рассказывали, что видели, как девушка, соответствующая описанию Меган, ушла с вечеринки в сопровождении неизвестного в чёрном плаще с капюшоном.       Основным свидетелем по делу выступил Драко Малфой — именно он последним видел, как Меган покидала вечеринку. Просмотрев воспоминания большинства свидетелей, авроры были весьма удивлены, обнаружив, что мужчину в плаще практически никто не замечал на протяжении всего вечера. Возможно этот человек использовал какие-то отвлекающие чары или чары незначительности.       Все усложнялось тем, что скорее всего именно Аврорат был виновен в похищении мисс Флинт. А точнее, виноват в том, что выбор пал именно на эту девушку.       Дело в том, что незадолго до вечеринки, Авроратом была проведена операция по ловле «на живца» подозреваемого в серии похищений и, возможно, убийств проституток-магл. Консультант Аврората — частный детектив Гермиона Грейнджер — была тогда приманкой-наживкой. Её загримировали под рыжеволосую, зеленоглазую проститутку-маглу в откровенном наряде. Вероятно именно этот типаж предпочитал преступник. Под прикрытием группы авроров, Гермиона посетила вечеринку в магловском клубе. Предполагалось, что именно здесь маньяк выслеживал свои жертвы.       Тогда никого задержать и даже заподозрить не удалось, Гермиона провела в клубе спокойный вечер. Связали же эти события благодаря наряду, который был на Гермионе-наживке и который по стечению обстоятельств надела Меган на вечеринку в Хогсмиде. И именно поэтому Клинт Струглер — начальник Аврората — предположил, что наживка в магловском клубе сработала. Каким-то образом маньяк, охотившийся до сих пор, насколько было известно, только на проституток-магл, клюнул на приманку и даже смог добраться до неё на вечеринке волшебников в Хогсмиде.       Было непонятно, как маньяк отследил Гермиону до Хогсмида и почему в итоге похитил не её. Существовала, конечно, вероятность, что всё это чудовищное совпадение, но чутьё подсказывало Струглеру, что таких совпадений не бывает. В то, что маньяк раскусил их «хитрый» план и в открытую смеялся над Авроратом, верилось больше.       Мистер Струглер привлёк к расследованию и Грейнджер, и Малфоя из детективного агентства «Протего Максима», так как они оба с самого начала оказались связаны с этим делом. Со стороны Аврората над делом работали Гарри Поттер и Кеннет Литтл.

* * *

      Гермиона с интересом рассматривала новый предмет спецсредств в офисе агентства. Чуть ранее Малфой, гордо и победоносно улыбаясь, сообщил, что приобрёл на аукционе Омут Памяти. Штуковина была огромной, тяжеленной и явно очень старой. Даже несмотря на то, что монстра левитировали двое опытных магов — работников антикварного салона «Антик», судя по испарине на их лбах, это было не так-то просто.       Гермиона заворожённо провела пальчиком по завитушкам-украшениям внушительной чаши Омута, нежно огладив, потёрла бирюзовые камешки инкрустационного орнамента.       Малфой блаженно ухмылялся, ловя на себе абсолютно счастливые взгляды коллеги. Теперь он точно знал, что может доставить радость Гермионе Грейнджер и как сделать данную конкретную ведьму счастливой. Не то чтобы он задался этой целью… Но с недавних пор настроение и душевное равновесие Гермионы стали для него важны. Её детская восторженность и счастливые глаза вдруг начали окрылять Драко. А потому — офису в ближайшее время всерьёз угрожало стать филиалом Музея Магии: собранием артефактов, редких гримуаров и прочих памятников минувших веков.       Омут Памяти не был прихотью или вложением капитала. Он понадобился для расследования, чтобы просмотреть воспоминания друг друга, Джоя Бейкера — организатора вечеринки, и Лиззи Джеральд — секретаря агентства. Они были на вечеринке и вполне могли что-то такое запомнить, что сознание напрямую пропустило.       Гарри и Кеннет занимались опросом остальных свидетелей в рамках работы Аврората. В качестве общей комнаты для собраний рабочей группы детективов был выбран офис агентства, все материалы дела дублировались. К огромному удивлению Драко, сам Струглер предложил такой вариант.       Малфой всерьёз недоумевал над мотивами бывшего босса и внимательно наблюдал за всеми инициативами с его стороны. Из очевидных версий — Струглер подготавливает для Аврората пути отступления при неблагоприятном течении расследования. Для общественного мнения козлами отпущения вполне можно будет выставить их с Грейнджер.       Драко Малфой не отличался безрассудной самонадеянностью, а потому игры в кошки-мышки с бывшим боссом не слишком его привлекали. Альтруистические порывы на общественных началах также были ему чужды. За это дело он рьяно взялся из более прозаичных мотивов. Дело в том, что маньяк, похитивший девчонку, по мнению Драко, задел лично его — Драко Малфоя. Во-первых, он увёл её на его, Малфоя, глазах. Во-вторых, это должна была быть Грейнджер. В-третьих, это могла быть Лиззи. Каждый из этих пунктов дико бесил Драко, будоражил его эго, бросая вызов.       После того, во что втянул семью его отец, Драко крайне щепетильно относился к границам того пространства, которое он считал своим. Грейнджер и Лиззи определенно находились внутри круга его ответственности. Он отвечал за них. Перед собой прежде всего.       — Ну что? Когда начнём? — голос Гермионы вырвал Драко из собственных мыслей.       — Ты пользовалась когда-нибудь этой штуковиной?       Гермиона нехотя покачала головой.       — Нет. Только читала. И… Гарри рассказывал…       — Поттер? Ну разумеется! — фыркнул Драко.       — Малфой, не завидуй!       — Кому? Поттеру?! Не смеши меня. Ты слышала, — добавил Драко театральным шёпотом, — у Поттера шурином будет сам Рон У-и-з-л-и.       Гермиона закатила глаза. Эти петушиные разборки, по правде, скорее забавляли её. Представить Драко, Гарри и Рона друзьями у неё ну никак не получалось. Правда, с Гарри Малфой вроде нашёл общий язык. Но с Роном у них была прямо-таки межвидовая несовместимость.       — Ладно, Грейнджер… Давай, блесни энциклопедическими знаниями, — подначил Драко.       Гермиона, едва сдержавшись, чтобы не показать язык, красноречиво сузила глаза. Однако уговаривать её не пришлось.       — Согласно «Перечню древностей, жуть нагоняющих» Ирнесты Лигурийской, составленному, предположительно, в тринадцатом веке, Омуты Памяти, они же Думоотводы, известны магическому сообществу с незапамятных времен. Раньше даже считалось, что Омуты — это изначальные артефакты (существующие в количестве восьми штук), но современные исследования и анализ внешнего вида чаш говорят о том, что Омуты создавались в разное время. Однако что достоверно известно — так это то, что технология их создания на сегодняшний день утрачена. А потому Омуты достаточно редки и чрезвычайно дороги, — Гермиона запнулась и подозрительно посмотрела на Драко. — Сколько стоил этот Омут?..       Драко закатил глаза.       — Буду вычитать из твоей зарплаты, если тебя это так волнует, — сказал он ехидно. — Лет сто.       Гермиона насупилась и решила продолжить лекцию. Вопрос денег был для неё щекотливой темой в общении с Малфоем. Она пока не знала его отношения к финансовым вопросам, а потому не чувствовала себя уверенно.       — Считается, что использовать Омут может только сильный в ментальной магии волшебник, так как вычленить в сознании определенное воспоминание не так-то просто. Чтобы воспользоваться Омутом, требуется предварительно поместить нужное воспоминание во флакон и прочно закупорить. После — вылить воспоминание в чашу и, «погрузившись», просмотреть. Воспоминание может выветриться. Однако хорошо закупоренные мысли могут храниться столетиями. Так воспоминания…       — Очень интересно, — перебил её Драко. — Ты сильна в ментальной магии?       — Ну, я… Читала, — Гермиона уловила бесенят в глазах Драко и разозлилась. — И упражнялась. А ты?       — Я тоже. Читал.       — Попробуем?..       — Давай.       Драко взял со стола две склянки, одну протянул Гермионе. Призадумался, наморщив лоб, потом ехидно улыбнулся и с помощью палочки вытащил густой сизый дымок откуда-то из района уха. Поместил его палочкой в пузырёк и плотно закупорил.       — Какое воспоминание ты выбрал? — спросила внимательно следившая за ним Гермиона подозрительно.       — О, тебе понравится! — усмехнулся Драко.       — Так, значит?.. Ну хорошо! — она прищурилась и тоже сотворила дымок из своих мыслей.       Пока Гермиона закупоривала своё воспоминание, Драко, поболтав дымок в склянке, посмотрел сквозь него на свет, прикрыв один глаз.       — У тебя другой оттенок… Грейнджер, эта магия изучена?       — Я не Гугл! — огрызнулась Гермиона.       — Кто? — не понял Драко.       — Страшный всезнающий демон.       Драко посмотрел на неё подозрительно, но промолчал.       — Что ж! Дамы вперёд.       Гермиона хмыкнула и, гордо вскинув подбородок, подошла к чаше Омута. Откупорив свою склянку, она вылила её содержимое в ёмкость чаши.       Драко также подошёл к Омуту и теперь ждал, пока Гермиона закончит. Вылив всё до последней дымной капельки из склянки, она посмотрела на Драко. Тот утвердительно кивнул, и они одновременно погрузились в студенистую, словно бы вязкую сизую дымку, в которой можно было уловить светящиеся всполохи матовых спиралевидных завихрений.       Они приземлились в обеденном зале Хогвартса. Драко покрутил головой, пытаясь уловить какое-то конкретное событие, воспоминание о котором их сюда привело. Он наткнулся взглядом на кудрявую головку и узнал Гермиону курсе на втором-третьем. На её лице застыло ехидно-радостное выражение. Проследив за взглядом девочки, Драко увидел слизеринский стол и себя за ним. Н-да.       Он, маленький, с идиотски-зализанными волосами, только что выслушавший какую-то шутку Блейза, прыснул содержимым бокала с молоком, которое пил, в лицо брезгливо отряхивающейся теперь Милисенты. У самого же Драко-прошлого остатки продукта пошли не в то горло, и теперь он сидел весь красный, откашливающийся и отчихивающийся, а молоко двумя струйками текло из его носа.       — Да тебя впору нанимать моим библиографом, Грейнджер, — проворчал Драко и посмотрел на Гермиону.       Та, наконец перестав давиться смехом, захохотала в голос.       — Ты тут такой милаха! — сквозь смех прокомментировала она.       — Один — ноль, Грейнджер, — и, чуть помедлив, добавил: — Я удивлен, что это не сцена с хо… с Грюмом.       — Я не настолько жестока, Малфой. Но если ты хочешь помнить то событие со всех ракурсов, я готова тебе помочь, — всё ещё широко улыбаясь, предложила Гермиона.       Драко стал прохаживаться по залу. Он попрыгал, заглянул под стол — на что получил суровый Грейнджер-взгляд, поводил рукой сквозь людей и мебель вокруг. Подошёл к преподавательскому столу и долго вглядывался в Снейпа и Дамблдора. Затем приблизился к профессору МакГонагалл и сделал вид, что щекочет её подбородок. Гермиона, которая также исследовала окружающее пространство, заметив это, демонстративно фыркнула.       — Грейнджер, мы здесь ментально или физически?.. — спросил Драко. Ущипнул себя и скривился.       — Это так не работает. Если ты себя сам щипаешь, то ты можешь вообразить и реакцию тела на это. Сейчас, — она подошла к нему, — смотри вон туда. Я что-нибудь у тебя пощупаю, а ты скажешь — что.       Драко едва сдержался, чтобы не усмехнуться двусмысленно-плотоядно. Придав лицу серьёзное выражение, он кивнул. Гермиона, подойдя вплотную к нему, вдруг поняла, что идея, может, и здравая, но вот трогать Малфоя как-то странно. И где, позвольте поинтересоваться, допустимо трогать чужого мужчину? Поразмыслив немного, она запустила пальцы ему в волосы и лёгким движением пошевелила их на макушке.       — Ты гладишь меня по голове.       — Я не глажу!       — А что ты делаешь?..       — Ерошу твои волосы.       — А.       — Ладно, мы здесь физически. Интересно… — Гермиона задумалась.       — Если я вспомню какую-нибудь длинную нудятину — я смогу прятаться в Омуте?..       — В зависимости от того, как тут идёт время по сравнению с там… Слушай, это так интересно! — заключила она с сияющими глазами. — Нужно будет взять Лиззи как стороннего наблюдателя, а ещё часы, и всё фиксировать…       — Нам нужно дождаться конца воспоминания, или мы можем, «вынырнуть», в любой момент?       — Теоретически — можем, — она посмотрела на него и, сосредоточившись, исчезла.       Драко громко вздохнул и тоже «вынырнул» обратно в офис.       — Что ж, теперь твоё, — Гермиона уже собрала с помощью палочки воспоминание и тщательно закупоривала его.       Драко усмехнулся. О-о-о! Он выбрал прекрасное воспоминание — одно из любимых. Грейнджер, вроде курсе на четвертом, по неведомой до сих пор причине не смогла ответить на какой-то вопрос своей обожаемой Минервы МакГонагалл. Драко тогда сидел через несколько рядов впереди ботанички-Грейнджер и помнит, кажется, каждое малейшее изменение её мимики. Как она как всегда бодро сперва открывает рот, потом до неё доходит суть вопроса и обухом по голове бьёт осознание, что она не знает. НЕ-ЗНА-ЕТ! Рот захлопывается, в глазах, увеличившихся раза в полтора, паника. Стоит, хватает ртом воздух, хлопает ресницами. И стыд. Такой чистый, концентрированный. Мог бы — Драко сделал бы себе колдо с этим моментом. Огромное. И повесил бы в офисе напротив стола. Как раз за её спиной.       Драко уже предвкушал и заочно наслаждался предполагаемым эффектом, когда они погрузились в его воспоминание. Однако почти сразу он понял, что что-то пошло не так. Вместо кабинета трансфигурации перед ними была его спальня. Судя по интерьеру, это какое-то свежее воспоминание. Приглядевшись, Драко увидел на кровати два силуэта.       Гермиона, словно завороженная, стояла в оцепенении, пялясь во все глаза на кровать. С её ракурса была хорошо видна спина Драко — симпатичная, надо отдать должное, такая спина. Голая. И всё, что ниже спины, тоже было видно. И тоже голое. Снова пришлось отдать должное.       Девушка в постели изящными пальчиками вцепилась в волосы Драко, а тот характерным образом ритмично двигался, крепко прижимая к себе тонкое тело. От партнерши Гермионе был виден только кудрявый затылок. «Красивая причёска», — подумалось ей.       Когда девушка протяжно и низко застонала, Гермиона наконец отмерла и, резко отвернувшись, прошипела:       — Что ж, Малфой! Один — один!       Драко, также наконец придя в себя, схватил Гермиону за руку и тут же вынырнул с ней из воспоминания.       И вовсе это не было воспоминанием! Это его фантазия, сон. Воспоминание о фантазии. Очень интересно. Если закрыть глаза на то, что он не это хотел показать, то получается, что воспоминания можно подделать?.. Выдать за них яркие фантазии, сны?.. Драко решил, что пока не станет делиться с Грейнджер своими выводами. Пусть думает, что это и был изначально его план — смутить её постельной сценой. И это ему ещё повезло, что Гермиона не догадалась, что случайно показанная ей фантазия была про неё же. Про них. Он усмехнулся. Вот бы она удивилась.

* * *

      После воспоминания Драко Гермиона наотрез отказалась погружаться в Омут совместно, предложив сперва поработать с памятью каждому по отдельности — понаблюдать, сделать выводы, а потом уже приглашать другого для стороннего мнения.       Драко с видимым облегчением согласился. Ему не хотелось признаваться Гермионе, что с первого раза он не смог достаточно сосредоточиться, чтобы отделить нужное воспоминание от наиболее любимого на сегодняшний день.