1448 год. Сад возле дворца в Эдирне
Стояла ночь. Глубокая и темная. Она давила собой все пространство, заставляя жаться к земле и судорожно хватать воздух. Казалось, что выхода отсюда нет. Только некоторые отблески фонарей помогали думать о том, что это всего лишь ночь, которая всегда сменяется утром. Лале было тяжело. Её тело дрожало как лист, хотя не было никакого ветра. Пальцы, холодные, почти неживые, словно кости мертвеца, старались разжаться, но девушка не могла отнять их от ткани своего танцевального наряда. Будто бы боясь, что он исчезнет. Она не могла даже смотреть на себя и видеть, как ярко-зеленый шёлк струится вдоль её тела, слегка трепетно касаясь кожи. Девушка выдохнула. Её глаза, когда-то мокрые от слёз и обиды, были сухими и безжизненными. Как увядшие цветы. Она сидела на мягкой траве, чувствуя ее свежесть. Это помогло ей сделает первый вдох. Первый вдох, наполненный жизнью. Легкие обожгло, а на губах она почувствовала легкое дуновение, из-за чего они вмиг стали холодными. Девушка вытянула ноги перед собой, чувствуя, как каждый участок кожи натягивается, словно струна. Лале вновь посмотрела на небо. Ещё вечером не было ни облачка. Сейчас же звезды и луна скрылись от громадных туч, будто бы не подпуская её к ним. Рядом послышался шелест листвы. Лале, даже не поднимая головы, знала, что рядом с ней сел Аслан. Его волосы чуть задели её лицо, от чего кожа покрылась мурашками. Сейчас девушку пугало не столько случайное прикосновение, сколько слово, брошенное ей от мужчины. Но это был Аслан. Тот самый Аслан с вечной улыбкой во все зубы и солнечным настроением. Он был лучиком в ее жизни. Мужчина всегда был светом для неё, когда перед ней опускалась темнота. Прямо как сейчас. — Держи, — тихо сказал он. Лале посмотрела, как юноша протягивает ей небольшой кубок с водой. Она уже и забыла, что он отправился за кувшином к лагерю, чтобы как-то привести её в чувство. Девушка взяла посудину в свои руки и медленно осушила содержимое. Ком, который стоял в горло ещё несколько часов назад, стал постепенно рассасываться. Дыхание стало ровным, а сердцебиение успокоилось. — Спасибо, — поблагодарила девушка. Голос всё же оставался натянутым. Лале вытерла тыльной стороной ладони мокрые от воды губы и вновь опустила глаза. Она старалась смотреть на что угодно. Но только не на Аслана. Юноша это заметил, но ничего не сказал. Он вообще не знал, как вести себя в такой ситуации, чтобы лишний раз не навредить подруге. Парень заправил несколько выбившихся прядей за ухо и осторожно завел одну свою руку за спину Лале. Она сразу же испытала случайное касание к своему телу. Но оно было воздушным, ненавязчивым, еле ощутимым. Лале чувствовала, что ладонь Аслана, пальцы которой перебирали травинки, отдавала теплом. Девушка взяла её в свои руки и тихонько сжала. Не сильно, но так, чтобы дать понять другу, что его поддержка сейчас ей необходима. Аслан тут же пододвинулся к ней, накрывая её ладони другой рукой. У Аслана они были большие, шершавые от частых тренировок и с мозолями на указательных пальцах и запястьях. Но девушка ощущала только одно горячее прикосновение, которое дарило ей столь бесценное чувство защищенности. — Ох, Аслан, — вздохнула она, — Если бы не ты, то я не знаю, что же сейчас со мной было. Аслан горько усмехнулся. — Не нужно думать о плохом, Лале, — не грубо, но твердо произнес он. Пальцы его руки медленно поднялись вверх и огладили её макушку. Девушка почувствовала, как юноша начинает спокойно, но осторожно, боясь навредить, перебирать волосы. Лале не оттолкнула его. — Самое главное, что всё уже позади, — продолжил он. — Султан Мурад вернулся. Теперь всё будет как прежде. — Надеюсь на это, — ответила девушка. Она замолчала, вслушиваясь в тишину. Сейчас она уже не казалась пугающей, теперь, скорее, умиротворенной. Девушка не хотела разрушать её своими глупыми и тревожными мыслями. Что будет завтра? Что скажет дядя? Какова же теперь судьба Мехмеда? Эти вопросы попросту не давали ей покоя. — Я даже не знаю, как тебя отблагодарить, — прошептала девушка, смотря куда-то в сторону. Рука Аслана в её волосах на миг остановилась. После он убрал её к себе и заглянул в глаза Лале. — Какая ещё благодарность? — недоуменно спросил он. Девушка посмотрела на него. Его глаза выражали некое беспокойство и непонимание. Меж густых бровей залегла морщинка, а губы чуть дрогнули. — Мне ничего не нужно. Ты сейчас здесь в безопасности, со мной — и это самое важное, — произнес он, всё больше вглядываясь в лицо девушки. Потом юноша немного отвёл глаза, слабо улыбнулся и добавил, — Самая ценная благодарность для меня — твоя улыбка. Лале невольно улыбнулась. Слова Аслана растопили ледяные иголки в её душе, которые всё ещё продолжали колоть от прошедшей встречи с Мехмедом. Они сидели ещё так некоторое время. Оба изредка делились мыслями и словами, оба сидели порознь, не решаясь подвинуться ближе. Наступала поздняя ночь, отчего Лале начала ощущать проявляющиеся признаки усталости. Тело как будто налилось свинцом, а голова стала тяжелее, чем обычно. Девушка неосознанно пододвинулась ближе к Аслану, который облокотился спиной о широкий дуб и смирно дремал. Если приглядеться, то можно увидеть, как подрагивают его ресницы, или колышутся волосы у лица от его дыхания. Но, только почувствовав, как девичья голова опустилась ему на плечо, а тело прижимается к широкой груди, Аслан вздрогнул и тут же открыл глаза. Девушка спокойно прильнула к нему, спросонья не понимая этого. Сердце юноши ускорило ритм. Дыхание перехватило, но Аслан тут же улыбнулся. Впервые за весь вечер лицо Лале было расслабленным. Он мог бы просидеть ещё так до самого рассвета, слушая её тихое сопение и ощущая, как грудь девушки вздымается от ровных вдохов. Но девушка не могла оставаться здесь, тем более с ним. Поэтому Аслан осторожно коснулся её плеча, намереваясь разбудить. Лале чуть приподнялась, открывая глаза. — Ты совсем устала, — заметил Аслан, — Давай-ка я провожу тебя домой. Юноша встал, отряхнул свои штаны и протянул руки девушке. Лале поднялась следом за ним, разглаживая пальцами складки танцевальной юбки. Обнаженные части тела внезапно накрыл холод. Девушка заметно передернулась. Только сейчас Аслан обратил внимание на её одежду и тут же покраснел. Ему не часто давалось видеть восточные танцы, но он мог бы сказать, что костюмы тех девушек были куда сдержанней. Чтобы не отвлекаться на зеленое одеяние Лале, он понял, что ей стало совсем холодно, и начал расстегивать пуговицы своего камзола. Юноша стянул его с себя и накинул на плечи подруги, оставаясь в одной бордовой рубашке. — Ты не замерзнешь? — тут же спросила Лале. Аслан с легкой улыбкой мотнул головой. Они двинулись к дворцу по каменным дорожкам, выложенным в саду. Никто из них не прерывал молчание. Оно было уютным и необходимым им двоим. Когда они дошли до следующего поворота Лале придержала Аслана за локоть. — Я не хочу идти во дворец, — проговорила она. — Ты не мог бы отвести меня к домику, который в глубине сада? — она махнула влево, указывая направление. Аслан проследил за её рукой и нахмурился. — Ты уверена, что хочешь остаться там? Тем более одна. Во дворце ты хотя бы не была голодной, — раздумывая, произнес он. — Уверена, — ответила Лале. — У меня есть несколько запасов там, поэтому я не проголодаюсь. Во дворце все лишь будут носиться вокруг меня, а я хочу побыть в одиночестве. — Хорошо, — выслушав её, ответил Аслан, пожимая плечами, и повел её вглубь сада.***
— Спасибо, Аслан, — произнесла Лале, когда пара остановилась возле домика. — Спасибо за всё. Я всё ещё чувствую себя неловко из-за того, что ничего не могу сделать для тебя. Аслан усмехнулся. — Лале, какой же нужно быть доброй и отзывчивой, чтобы всегда думать о других? — спросил он, улыбаясь одними уголками губ. — Если тебе от этого станет легче, то я просто скажу: «Истинный воин никогда не совершает корысти. Он не ждёт благодарностей и награды от других. Он лишь выполняет свой долг от чистого сердца, дабы оставаться верным своей чести». — Ты это сам придумал? — лукаво улыбнулась Лале и стрельнула на Аслана глазами. Юноша поначалу смутился, но потом тихо хихикнул. — Али-бей как-то сказал на тренировке. Запомнил просто, — смущаясь, ответил он. — Ну что ж, — начала Лале, сцепляя руки в замок перед собой. — Я пойду, наверное. До завтра. — Спокойной ночи, Лале, — попрощался Аслан. — Спокойной ночи, — ответила ему девушка. Она хотела обнять его напоследок. Он её тоже. Но что-то невидимое не давало это сделать никому. Лале не могла понять, почему она стоит на месте. Перед ней находился такой же Аслан, как из её воспоминаний. Конечно же, куда крепче, мужественнее и красивей, чем в детстве. Наверно, ответ кроется именно в этом. Прошло немало времени после их детских забав и игр. Теперь все те непринужденные объятия и прикосновения, что остались в памяти у обоих, казались более серьезными. Но Лале всё же сделала шаг навстречу Аслану, обвивая своими руками его шею. Он же тотчас заключил её в кольцо своих объятий, утыкаясь носом в её макушку и вдыхая такой родной запах волос, который он не чувствовал слишком давно. Они постояли так ещё несколько мгновений, а после юноша ушёл, направляясь к лагерю. Аслана уже было не видно из-за больших кустов и цветов, но Лале всё ещё оставалась на месте. Слова друга о чести воина совсем не утешили её мысли. Она прекрасно понимала, что Аслан сделал это не из-за желания показаться лучшим учеником Али-бея в духовном плане. Лале просто его подруга, дорогой ему человек. И он, даже не задумываясь, принялся бы её защищать, если девушка оказалась бы в опасности. Зато Лале чувствовала себя в неком долгу перед ним. Она сказала сама себе, что утром подумает, как можно отблагодарить Аслана, чтобы тот принял её благодарность. А пока её мысли занимали лишь мягкая постель внутри домика и манящий сон.***
Прошло несколько дней после той роковой ночи. На следующее утро после неё Лале проснулась в домике с ясной головой, готовой вновь вернуться к обыденной жизни. Ночной разговор с Асланом помог Лале вернуть мысли на своё место и отбросить все переживания. Девушка ещё немного времени провела в домике, а к обеду решила вернуться во дворец. Шахи-хатун и другие женщины гарема встретили её глубокими сочувствующими взглядами, хотя Лале старалась не обращать на них никакого внимания. Когда она проходила мимо слуг или стражи, то до её ушей доносились обрывки фраз, горестно описывающих тот вечер. Слухи расползались по дворцу со скоростью ветра. Но благо разговор о Мехмеде и Лале уступил место такому событию, как возвращение султана Мурада. Это единственное, что порадовало Лале за эти дни. Но сейчас жизнь возвращалась в прежнее русло. Время правления младшего сына султана постепенно забывалось как страшный кошмар. После уезда опозоренного юноши, девушка так и ощутила этот вкус свободы и надежды на тихую жизнь. Сегодня Лале ничего не оставалось делать, как заканчивать писать трактат о становлении Османской империи, сидя в женской части дворца. В зале гарема присутствовал тихий шум, который иногда долетал до ушей девушки. Сегодня женщины вели себя на удивление тихо. Многие просто вышивали различные орнаменты на одежде, кто-то обсуждал новые закупленные ткани или платья. Гуль-хатун и Шахи-хатун скрылись от девичьих глаз, явно обсуждая что-то серьёзное. Это заставило Лале немного насторожиться. Девушка уже обмакнула перо в чернильницу, как в гарем вошла Нурай. Это особа всегда умела привлекать на себя всё внимание. Она медленной походкой прошлась по зале и села на подушки. Её красное одеяние слегка встряхнулось и плавно опустилось на ковры. Через мгновение в гарем вошли Гуль-хатун и наставница Лале. Заметив вошедшую Нурай, Гуль-хатун нахмурилась. — Непригоже дамам опаздывать, Нурай-хатун, — твёрдо произнесла смотрительница гарема, усаживаясь в центр комнаты. — Сейчас должен состояться важный разговор, поэтому султан Мурад приказал созвать всех женщин во дворце. Все девушки и Лале отложили свои занятия, обращая внимание на женщину. Гуль-хатун оглядела всех и продолжила — Султан Мурад вернулся на престол. Но рано или поздно он вновь уступит его Мехмеду, — смотрительница тихо вздохнула, а девушки зашептались. Лале нахмурилась. — Но пока жизнь будет такая же, как и до ухода нашего истинного правителя. Единственное, что Падишах сказал мне лично, что девушкам из знатных семей скоро будут подбирать мужей. Лале тут же словила на себе несколько завистливых взглядов. Но сама мысль о скором замужестве никак не согрела сердце девушки. Скорее только испугала его. Лале не хотела выходить замуж. У неё были мысли, что она может достичь гораздо большего, если её мечты и цели будут посвящены учебе, а не мужчинам. Дальнейший разговор Лале не слушала, больше отдавая внимание работе над трактатом. Постепенно слова Гуль-хатун перестали звучать, и гарем заполняли более оживленные голоса девиц. Теперь они были громче и веселее, чем до этого. Лале вновь взяла перо в руки. Но как только она вывела первую букву нового предложения, тут же раздался звонкий голос Нурай. — Вот уж чего не ожидала от неё, — засмеялась девушка, — Настолько ужасно станцевать и при этом не умудриться провалиться сквозь землю от позора. Надо же так уметь! — Нурай-хатун! — громко отдернула её Шахи-хатун. Девушка тут же смолкла. — Это ужасно, если знатная дама вроде вас позволяет себе распускать слухи. Извольте беседовать тише, иначе поделитесь с другими женщинами, чтобы ваш разговор услышали из первых уст, и он не передавался дальше. Нурай лишь моргнула глазами, но после чего выпрямилась, расправляя плечи, и начала. — Я слышала, что когда наш султан был в Константинополе, он пригласил на вечер одну богатую даму, якобы потому что она оказала ему некую услугу. В назначенный вечер эта девица не явилась, поэтому к султану пригласили новую, которая, к слову, совсем не умела танцевать, — Нурай фыркнула. — Но всё же, она станцевала, но говорят, что султан был очень недоволен ею. — Восточный танец — искусство, — подала голос Гуль-хатун. — А если танцуешь для мужчины, то настоящее волшебство. Лале, до этого увлеченная картами военных походов, прислушалась. — Когда танцуешь для мужчины, то следует отдавать внимание не столько технике, сколько эмоциям. Я думала, что это всем известно испокон веков. — Но в данной ситуации первая девушка поступила очень глупо. Не явиться на встречу с самим султаном? Это как же надо себя не уважать? — Не стоит думать за других, — продолжила Гуль-хатун. — Я считаю, что девушка подумала, якобы султан хочет её отблагодарить. Поэтому она и не явилась. Но если бы ситуация имела обратный порядок, то танец надолго бы запомнился султану. — То есть, — подала голос Лале, откладывая пергамент в сторону, — Вы хотите сказать, что если бы девушка сама захотела отблагодарить султана, то танец вышел бы лучше? Но ведь знатные дамы не танцуют для мужчин. — Не просто лучше, моя дорогая, — ответила Шахи-хатун. — Эта девушка бы сделала всё, для того, чтобы доставить удовольствие султану. И ты сказала правильно. Знатные женщины не танцуют, но только в том случае, если мужчина ниже их по статусу. Ох, и не зря говорят, что танец женщины — лучшая награда для мужского пола. Как только Лале услышала последние слова наставницы, то в её голове тут же возник образ Аслана. Она ведь так и не придумала, как отблагодарить юношу за спасение. В голову тут же пришла безумная мысль, но Лале мотнула головой, отгоняя её подальше. Какой ещё танец? Аслан точно это не одобрит. Девушка поняла, что в её голове прозвучало что-то из ряда вон выходящее. Но, всё же, слова Шахи-хатун она прокручивала ещё много раз.***
Лале шла мимо тренировочного лагеря Али-бея. Солнце пекло как в пустыне, не было никакого ветра, из-за этого девушка шла медленно, чуть приподнимая тяжёлую юбку платья. Лагерь находился на равнинах за дворцом. Здесь была конюшня и казармы, где располагались янычары. Проходя вдоль забора, Лале увидела несколько пар юношей, тренирующихся на саблях. Издалека слышался скрежет стали, некие хлопки и громкие возгласы мужчин. Лале увидела среди них и Аслана. Её друг стоял спиной и браво отражал атаки своего напарника. Юноша не защищался, а лишь парировал. Его волосы разметались, руки были напряжены. В один миг другой юноша оступился, и Аслан сделал подсечку, поваливая того наземь. Рыжеволосый поправил выбившиеся пряди и спрятал саблю в ножны. Лале наблюдала за поединком с замиранием сердца. Ей нечасто приходилось видеть тренировки янычар из-за плотной учёбы в школе. Но сейчас девушка не могла не насмотреться на своего друга. Он выделялся из всего числа воинов. Рыжий пленник с длинными волосами, которые делали его похожим на рыцаря из древних эпосов. Кожа светлая, за столько лет так и нетронутая солнцем. Сам он вёл себя в бою гибко и легко. Рука, которая сжимала саблю, была твердой и сильной, что давало ему большое преимущество. Лале не видела его лица. Она лишь знала, что если он повернётся, то девушка увидит в глазах недетскую мужественность, решительность и стойкость. На миг ей вдруг захотелось попасть в какую-нибудь беду, чтобы Аслан, как настоящий герой, спас её. Он бы подхватил её на руки, она бы склонила свою голову к его плечу. И они бы вместе уехали на край света, скача на белоснежной лошади. Прямо как в девичьих историях. Щеки Лале запылали пуще прежнего, и она решила отправиться дальше по дорожкам во дворец. Но её остановил голос внезапно подошедшего Аслана. — Доброе утро, — услышала она за спиной. Лале обернулась, посмотрев на друга, но тут же осознала, что этого делать не следовало бы. Лицо Аслана было раскрасневшимся и чуть покрытым испариной. Губы влажные, приоткрытые от быстрого дыхания. Скулы острые, создавали чёткую линию. А глаза… Глаза были пылкими, страстными, обжигающими. Всё ещё наполненными эмоциями от прошедшего боя. Они сияли словно огни, и даже в дневном свете Лале видела их мерцание. Грудь Аслана заметно поднималась и опускалась. Ворот рубахи был распахнут, открывая взор на сильную ключицу. В некоторых местах ткань прилипла к телу, обрисовывая точеные контуры и изгибы его фигуры. Сердце Лале пропустило удар, а затем начало биться чуть быстрее. Ладони вспотели, а сами глаза девушки продолжали изучать юношу. Он был подобен Аполлону. Со стройным, но в тоже время крепким телом. Благородное лицо, пышные ниспадающие волосы, длинные тонкие пальцы и невероятного цвета глаза. Неужели только сейчас Лале заметила, насколько прекрасен её друг? Из раздумий её вывел всё тот же голос Аслана. Бархатистый и пряный, без всякой хрипотцы. Он был певучим, но в тоже время глубоким, из-за чего по коже девушки пробежали мурашки. — Да, доброе утро, Аслан, — возвращаясь к реальному миру, ответила Лале. — Извини, я просто немного задумалась. Аслан усмехнулся. — Я просто спросил как твои дела и куда ты идешь. — После урока живописи я решила прогуляться и немного побродить по территории дворца. Решила вот вернуться этой дорогой, чтобы заглянуть к тебе. — Ты видела мой поединок? — спросил Аслан, хитро прищуриваясь. — Конечно, — с улыбкой ответила Лале, — Ты был просто восхитителен. — Слышать такие слова из ваших уст, Лале-хатун, настоящая честь для меня, — он шутливо поклонился. Лале склонила голову в одобрительном кивке и засмеялась. Аслан последовала её примеру. — А если серьезно, то ничего сложного здесь не было. Мы просто решили размяться перед патрулированием дворца. Всё равно времени много, а дел стоящих нет. — Неужели ты сегодня не вёл тренировки у младших мальчиков? — Нет, — ответил Аслан, разводя руки в стороны. — Али-бей сам сказал мне ещё на рассвете, что сегодня они на его попечении. — Хорошо, — протянула Лале. Она посмотрела ещё раз на друга и закончила — Что ж, я тогда пойду. Удачного дня. — И тебе, — тепло улыбнулся Аслан. Юноша вернулся к другим бойцам, а Лале направилась в сторону замка, всё еще поглядывая на поле, где тренировались бойцы.***
Утро сменилось днем. Теперь солнце пекло не так сильно, как раньше. Но всё равно в тени было куда прохладнее. Лале расположилась под ветвями могучего дуба, что своей листвой закрывал девушку от знойных лучей. Она поджала колени к груди и уперлась в них подбородком, стараясь обдумать, что же случилось часами ранее на ипподроме. Девушка никак не могла понять, почему же она так бурно отреагировала на Аслана. Ведь он её лучший друг с самого детства. А может быть и не только друг? Лале не хотелось развивать эту догадку, но она осознавала, что только это может привести её к ответу. Лале представила образ Аслана не как друга, а как незнакомого мужчину. Что бы она сделала? Девушка заинтересовалась бы его военным мастерством и внешностью, стала бы больше узнавать его. Они бы стали общаться. Аслан, например, звал её на прогулки, а Лале стала бы дарить ему свои рисунки. И в какой-то момент девушка обнаружила бы нечто большее, чем просто симпатию и заинтересованность. Лале поняла, что даже если голова и разум опровергают все доводы, то тело и сердце говорят обратное. Она влюблена в Аслана. Только девушка осознала это слишком поздно. — Только этого не хватало, — уныло протянула Лале, укладывая голову на колени. Казалось бы, от принятия такого важного решения должны были появиться окрыленность, бабочки в животе, какие-нибудь безумные мысли. Но всего этого не было. — Любовь к Аслану не сулит ничего хорошего. Дядя ни за что не разрешит быть с ним. Он ведь пленник. Если Аслан узнает об этом, то вся наша дружба рухнет. А если прознает и дядя, то отправит его куда подальше отсюда, — в голове тут же вспыхнули военные походы и вылазки, которые совершал султан Мурад во время правления. Нередко случалось, когда из-за таких хождений возвращалось множество раненых или даже убитых. И мысль о том, что среди них может быть и Аслан, испугала Лале. Она вскочила на ноги и решительно сказала: — Аслан как был моим лучшим другом, так им и останется. Не больше и не меньше. Только так он будет в безопасности.***
Этот день тянулся медленнее, чем обычно. И мысли Лале занимал только один рыжеволосый юноша. Как она пообещала себе, что не будет обращать на Аслана внимания, также его и нарушила. Лале исподлобья разглядывала его, стараясь удержать как будто новые очертания в памяти. И к её удивлению, Аслан тоже глядел на неё в ответ, но только своим обычным дружелюбным взглядом. От мыслей, что любовь Лале невозможна, ей становилось больно. Будто невидимый зверь изнутри разрывал грудь, жестко проходясь когтями по сердцу и душе. Девушка неожиданно поймала себя на желаниях, чтобы Аслан относился к ней больше чем к другу. Она хотела, чтобы его улыбка была только для неё, руки касались интимнее и трепетнее. А мужские губы проходились по коже и лицу, посылая множество искорок. Лале хотела почувствовать такую же любовь, которую всегда описывают в книгах или мечтах, вместе с ним. С поникшей головой и уставшими глазами она дошла до дворцовой площади, где находился фонтан. Лале присела на ближнюю скамью и прислушалась к звуку журчания воды, прикрывая глаза. — Доброго вечера, Лале-хатун. — раздался рядом женский голос. Лале сразу же его узнала. Сафие-хатун стояла напротив скамьи, смотря на Лале сверху вниз, и мягко улыбалась. — Доброго, Сафие-хатун, — поприветствовала девушка, поднимаясь на ноги как подобает этикет. — Как ваши дела? Вы прямо излучаете счастье и свет. Быть может, скоро загорите ярче дворцовых фонарей. — Скажите ещё Лале-хатун, — рассмеялась Сафие, усаживаясь на скамью. Лале присела следом. — День был замечательный. Я провела достаточно времени с отцом, мы даже успели покататься на лошадях. В последнее время он был слишком занят. А моя наставница похвалила мою вышивку. Она сказала, что сегодня я старалась больше чем в другие дни. — Это замечательно, — ответила Лале и, не найдя что добавить, коротко замолчала. Сафие слегка нахмурилась. — Зато у вас, похоже, дела были не из лучших, — произнесла она. — Верно, — сказала Лале, пряча глаза вниз. — Просто у меня очень сложная ситуация, и мне не с кем поделиться ею. — Можете рассказать мне, Лале-хатун. — немного подумав, предложила Сафие. Лале взглянула на неё. Сафие была одной из немногих женщин, которая умела держать язык за зубами. Она никогда не болтала лишнего, без надобностей не вступала в споры. Всегда была вежлива и спокойна. Тем более Лале уже несколько лет хранила важный секрет Сафие о её большой любви. Вмиг Лале осенило, что ситуации двух девушек были идентичны. Обе влюблены, и обеим не разрешено любить. Но Сафие-хатун столько лет в отношениях со своим молодым человеком, что из всего дворца об этом знает только Лале. Может быть, стоит довериться ей, и Сафие даст дельный совет? Лале вздохнула и придвинулась ближе к Сафие, чтобы говорить тише, и та смогла бы услышать её. — Понимаете, Сафие-хатун. У меня… Я недавно поняла, что влюблена, — произнесла Лале, наблюдая, как глаза Сафие вспыхнули от удивления и восторга. — Но эта любовь невозможна. Тем более, этот человек ещё не знает о моих чувствах. И я думаю, что нужно оставить всё как есть. Но в то же время, с каждой минутой без него мне становится всё хуже и хуже. Сердце рвется навстречу. Я ничего не могу с собой поделать. Как мне быть? — спросила Лале грустным взглядом. — Ох, дорогая Лале-хатун, — вздохнула Сафие, сжимая ладонь подруги в знак поддержки. — Я вас понимаю, как никто другой. У меня была точно такая же проблема. Я была влюблена по уши. И казалось, что ещё немного времени, и все бы увидели это, только взглянув на меня. Поверьте, милая, уж лучше испытать неразделенную любовь, чем чувство неизвестности и надежды на возможное счастье. Даже если оно будет совсем недолгим. Ведь если не скажите, то потом, возможно, всю оставшуюся жизнь корить себя за это будете. Лале выдохнула. — Так как же признаться? — спросила она, всматриваясь в лицо Сафие и пытаясь найти хоть какую-ту подсказку. — Как сердце подсказывает, — ответила Сафие, загадочно улыбаясь. Лале непонимающе уставилась на неё. — Это проще чем кажется. Наверняка вашу умную голову посещали всякие мысли на этот счет. Самые безумные, как правило, оказываются самыми верными ответами. Закончив, Сафие поднялась на ноги и повернулась к Лале. — Это всё, что нужно слышать вам от других, Лале-хатун. Дальше всегда нужно следовать подсказкам души. Она плохого не посоветует. — Спасибо вам, Сафие-хатун. Сейчас вы помогли мне найти верную дорогу. Спасибо огромное! — лучезарно улыбнулась Лале и обняла девушку. От столь неожиданной радости Сафие впала в ступор, но через мгновение обняла её в ответ.***
С самого утра следующего дня Лале направлялась к тренировочному лагерю, но уже не с таким настроем, который был до этого. После беседы с Сафие-хатун Лале решила последовать её совету и двигаться к самой безумной идее. Словно по велению судьбы все напоминали Лале про танцы: об этом говорили женщины в гареме, якобы танец — лучшая награда для мужчин. Танец в хорошем исполнении — целая история, сюжет которой определяешь сам. Такие фразы прочно засели в голове Лале, и даже какой-то неведомый голос шептал ей: «Станцуй ему, станцуй ему, станцуй ему…» Вечером Лале быстро забралась в свои покои, где нашла один из танцевальных костюмов. Она хотела выглядеть хорошо в своем наряде, чтобы Аслан смотрел на неё с желанной страстью и любовью. Но неожиданно в коридоре послышались глухие шаги, и Лале засунула в мешок первое, попавшееся платье золотого цвета, прежде чем в комнату вошла Шахи-хатун. Бывалая решимость Лале тут же испарилась, когда девушка уже подходила к ипподрому. Она останавливалась несколько раз на месте рваными шажками, очередной раз сомневаясь в своей же идее. — А может просто сказать ему? — спрашивала она саму себя, заламывая пальцы. Ведь Аслан не такой, кому всегда нужно женское внимание. Или всё же такой? Лале встряхнула головой, отгоняя всю чепуху из мыслей, и вновь двинулась вперед. На площадке была небольшая группа молодых ребят, рядом с которыми стоял Али-бей. Он размашисто махал своей рукой, указывая пальцам мальчикам на что-то. Те же послушно кивали и разбегались как муравьи во все стороны. — Здравствуйте, Али-бей, — поприветствовала Лале, останавливаясь за спиной мужчины. Он быстро обернулся через плечо, а после и полностью в сторону девушки. — Лале-хатун, — он кивнул в знак приветствия. — Чем обязан вам? — Я просто хотела спросить, не видели ли вы Аслана? Я ищу его. — Если я не ошибаюсь, — Али-бей призадумался, почесывая бороду. — Кажется, он хотел проверить лошадей в конюшнях. Поищите его там. — Большое спасибо, — ответила Лале и развернулась к тропе, ведущим к стойлам. Когда Лале вошла в конюшню, в нос её сразу же ударил запах лошадей. Но девушка даже не поморщилась, ведь она любила этих животных и в детстве много времени проводила в этом месте. В глубине послышался звук льющейся воды. Лале, недолго думая, отправилась туда. Как она и ожидала, Аслан наполнял поилки водой из ведра. При виде его разум Лале вновь начал затуманиваться, а сердцебиение учащаться. Он вылил жидкость в ёмкость, после чего потрепал по носу стоящего коня, который всё это время наблюдал за ним. Услышав рядом тихие шаги, Аслан обернулся. — Здравствуй, — сказал Аслан, ставя ведро в сторону, не отрывая взгляда от Лале. — Здравствуй, — ответила Лале, останавливаясь перед ним и сцепляя руки в замок. — Как твои дела? — спросил юноша, неожиданно начинавший чувствовать некую неловкость в разговоре. — У меня? Да, вроде, всё хорошо, — протянула Лале, пожимая плечи. Сейчас те слова, которые она готовила в своей голове, просто испарились. Девушка не понимала, что ей сказать, чтобы аккуратно подвести беседу к её просьбе. Лале так и замолчала, из-за чего Аслан слегка нахмурился. — У тебя точно всё хорошо? Выглядишь как сама не своя. — Нет, я вправду в порядке, — возразила девушка, всё больше теряясь. Её взгляд начал метаться из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какую-нибудь подсказку. Но единственное, что попадалось Лале на глаза, были стог сена и инструменты для чистки лошадей. После быстрых метаний Лале случайно поймала взгляд Аслана. Рыжеволосый, наблюдавший за ней, хмурился все больше, всматривался в лицо подруги, чтобы что-то прочитать в нем. — Я просто хотела попросить тебя о помощи, — начала Лале издалека. Аслан сразу же расслабился и улыбнулся уголками рта. — О, так с этого сразу же надо было начинать, — воскликнул он, вновь беря в руки ведро. — А то стоишь, молчишь, как рыба с водой во рту. Ты ведь знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне. — Конечно, — согласилась Лале. Девушка постаралась успокоить быстрое дыхание и на ходу придумать какую-нибудь сказку про её бедное положение дел. — Мне нужно помощь в заброшенном домике, — начала девушка. — Э.…Там упала изгородь! Да, изгородь, — девушка тут же представила себе эту картину и начала развивать эту идею. — Представляешь, я захотела развести цветник возле домика, а эта изгородь портит всё своим видом. Поднять бы её кому-нибудь. Аслан слушал её внимательно, изредка кивая головой. После же выдуманного рассказа Лале он завёл руку за голову и сказал: — Поднять изгородь, говоришь? — он опустил ладонь, закусывая губу. — Дело недолгое, но я бы хотел взглянуть на неё сейчас, чтобы понять какая там конкретно обстановка. — Да там раз плюнуть, — отмахнулась Лале, начиная нервничать. Благо Аслан пока этого не заметил. — Придешь сегодня вечером, а я тебе на месте всё расскажу. У тебя ведь нет ночного патрулирования? — Нет, не сегодня. Так что вечером жди меня. На закате удобно будет? — спросил он, наполняя ведро водой из колодца. — Да, вполне. — Отлично. Значит, увидимся вечером. — Конечно, до скорой встречи, — попрощалась Лале и когда Аслан нагнулся, чтобы поднять ведро, тихо, чуть с еле слышным шорохом платья, скрылась, чтобы юноша не заметил её дрожащих рук и глупой улыбки на лице. Она это сделала. Сегодня Аслан придет, и она признается ему в своих чувствах. Назад пути нет. — Ох, и припомниться мне это когда-нибудь, — вздохнула Лале, прикрывая усталые глаза и направляясь к своему тайному убежищу, чтобы успеть всё подготовить.