Люблю всего тебя

      Джисон пребывает в отличном расположении духа. Сегодня они снова выступали с песней «All in», и всё прошло просто прекрасно. Во время выступления Минхо опять шлёпнул его по заднице. Ничего нового. Хотя в этот раз Хан пытался уберечь своё сокровище и вроде у него это получилось сделать, но, в итоге, старшему всё-таки удалось совершить задуманное. Не пройдёт и дня, чтобы хён не шлёпнул его, вот честно. И не сказать, что Джисону это не нравится. Ему нравится. Он, по правде говоря, реально кайфует от этого. Это действие вызывает в нём столько азарта.       Но когда младший видит, как Ли проделывает то же самое и с другими мемберами, становится уже не так весело. Каждый раз в Джисоне просыпается некая… злость? Определенно. Почему? Да он без понятия. В этот момент в груди всё сжимается, хочется хорошенько ударить по шаловливой руке хёна, чтобы так не делал, ибо Хану неприятно. И снова вопрос: «Почему неприятно?». Да не знает он! Просто не круто это, даже с осознаванием того, что всё это делается чисто по приколу. Минхо дурачится. Это не секрет, что они все в группе любят дурачиться. Действия Ли совсем не должны как-то задевать и волновать младшего, но всё происходит с точностью до наоборот.       Джисон не просто заходит в комнату общежития, он в неё вваливается, открывая дверь так, что та с громким стуком ударяется о стену. Несмотря на хорошее настроение, на душе почему-то тяжко. Хотя причина довольна проста: Минхо. Это всё Минхо-хён. Младший устал уже постоянно злобиться, когда тот шлёпает кого-нибудь из мемберов, как сделал это десять минут назад, но не в силах выкинуть это глупое, надоедливое чувство куда-нибудь в урну. Оно не хочет его покидать, оседая тяжёлым грузом на сердце.       Надоело. Хан желает сейчас запрыгнуть в свою тёплую кроватку, укрыться одеялом с головой и спокойно поспать, забыв про этого хёна и его приколы. Потому что Джисон просто устал, вот и всё. Конечно, младший никогда не признает, что ревнует. Нет, вы что? Как он может ревновать? Они же лучшие друзья. Поэтому это точно не ревность. Это всего лишь переутомление после посещения очередного шоу, и не важно, что парень устал морально, а не физически.       Джисон снимает верхнюю одежду, вешает её в шкаф, потом разувается и направляется к своей кровати, по пути кидая рюкзак рядом со стулом. Сразу после окончания шоу Феликс поехал куда-то по своим делам, Хёнджин тоже незаметно так слинял в неизвестном направлении, Чан отправился в студию, Чанбин, кажется, собирался утащить Сынмина и Чонина в магазин. Короче, все разбежались кто куда. Похоже, только Хан твёрдо решил остаться в общежитии и отоспаться.       Первое, что он делает, так это идёт в душ. Через минут двадцать возвращается в комнату в одних спортивных штанах и с полотенцем на плечах, потому что футболку, как бы забавно это ни звучало, забыл на спинке стула. Волосы всё ещё влажные и торчат в разные стороны. Джисон кидает полотенце на стул и хочет уже взять футболку, как внезапно раздаётся стук в дверь. Парень удивлённо хмурится. Чанбин ведь с младшими должен был уже уехать. Тогда кто это? Ах, чёрт… Хан только перестал о нём думать.       Видимо, он слишком надолго ушёл в себя, что незваный гость не выдержал и внаглую ворвался в чужие покои. Джисон разворачивается и смотрит раздражённо на старшего, что закрывает дверь и тихо щёлкает замком. Честно, последнее немного насторожило.       — По-твоему, это нормально так врываться? — говорит слишком грубо, сам себе удивляясь.       — Ты долго не отвечал, а молчание — знак согласия, — совершенно спокойно отвечает Минхо и зачем-то оглядывается, хотя в этой комнате бывал уже сотни раз.       — И что же тебя привело? — устало спрашивает Джисон. Боже, он ведь хотел отдохнуть от старшего, а тот как назло явился и помешал его планам.       — Я не могу прийти просто потому, что хочу поговорить? — мелодичный голос хёна успокаивает. Хан не против слушать его всю оставшуюся жизнь.       — Нет, можешь, просто я собирался вздремнуть.       — Прости. Я бы оставил тебя, но, боюсь, что разговор невозможно отложить, — уголки губ поднимаются в какой-то странной полуулыбке. — Я тебя чем-то обидел?       — Что?       — Ты последнее время со мной не так часто общаешься и кидаешь какие-то уж очень недовольные взгляды, — медленно подходит. — Я что-то сделал?       — Да нет, всё нормально, — Джисон издаёт нервный смешок и жмёт плечами. Единственное, что он не умеет делать — контролировать эмоции. — Просто перестань трогать мой зад. Бесишь.       — Ну да, твоя довольная моська на фанкамах прям кричит, что тебе не нравится, — иронично тянет Минхо, расплываясь в кошачьей улыбке, на что младший фыркает и отворачивается, пряча свои розовые щёки.       — Как раз-таки именно потому, что Стэй смотрят мои фанкамы, я и улыбаюсь, — бурчит, вцепившись пальцами в спинку стула. — Почему бы тебе не оставить меня в покое и шлёпать только других мемберов, хён?       — Можно уточнить? — Хан слышит приближавшиеся шаги, но не спешит оборачиваться. — Тебе не нравится, когда я тебя шлёпаю или других?       — Почему меня должно волновать, что ты шлёпаешь других? — Джисон ещё сильнее краснеет. Кажется, его поймали с поличным.       — Это ты мне скажи, — хмыкает старший, останавливаясь, и на какое-то время в комнате наступает тишина. Хан затылком чувствует, как в нём прожигают дыру внимательным взглядом. — Хан-и, — вдруг начинает, — может, ты хочешь, чтобы я шлёпал только тебя?       Младший уже открывает рот, чтобы выплеснуть весь свой гнев и опровергнуть догадки Ли, но вместо этого давится воздухом, мёртвой хваткой цепляется за бедный стул и округляет глаза. Минхо шлёпает его, оставляет ладонь на одной из округлых ягодиц, а затем сжимает её. Джисона выбешивает такая наглость, поэтому он разворачивается, грубо отбрасывает руку хёна, сдвигая брови к переносице.       — Совсем охренел?       Вместо ответа, Минхо хватает его за локоть и с силой тянет на себя, заставляя прижаться вплотную. Опускает обе ладони на тонкую талию, затем плавно ведёт вниз и сжимает упругий зад, на который давным-давно словил фетиш. Джисон пребывает в конкретном шоке, поэтому не предпринимает никакие попытки выбраться. В голове всё перемешалось. Лёгкие отказываются нормально работать, и парень почти задыхается. Смотрит расфокусированно на хёна, чьё лицо находится в паре сантиметров от его. Хан не в состоянии прочесть эмоции Ли и понять их — он слишком занят тем, что тонет в прекрасных кошачьих глазах.       Минхо отстраняется немного, осторожно берёт того за запястье и делает шаг назад, заставляя идти следом. А младший совсем не думает — мозг отключил эту функцию ещё пару секунд назад. Хён подводит Джисона к его же постели, несильно толкает в спину, и Хан падает на пружинистый матрас. Парень просто не может сосредоточиться на своих мыслях, осознать происходящее, покорно подчиняясь. Только хочет развернуться, чтобы посмотреть в родные глаза и не увидеть в них опасность, как Ли кладёт ладони на его тазовые косточки и тянет вверх — тому приходится встать на четвереньки. В голове туман, а сердце бешено бьётся и явно не от страха перед неизвестностью. Знаете, по позе, в которой они сейчас находятся, несложно догадаться.       — Хён… — Джисон с большим трудом всё-таки возвращается в реальность и краснеет. — Ч-что ты делаешь?       — А ты как думаешь? — Минхо опирается одним коленом на кровать и вжимается пахом в его задницу; нарочно трётся меж напряжённых ягодиц, дразня. Хан невольно охает, чувствуя чужое возбуждение. Его окутывает невыносимый жар, внизу всё непривычно сводит, отчего простыню в руках комкает.       — Х-хён… Прекрати-и… — Джисон вжимает голову в плечи, зажмуривается аж до звёздочек на внутреннем веке, будто пытается спрятаться.       Руки слабеют, и он опускается на локти, запуская пальцы в холодные от влаги волосы и лбом утыкаясь в мягкий матрас. Блять. Хан конкретно попал. А Минхо продолжает крутить своими идеальными бёдрами, имитируя толчки. Джисон сглатывает поступившие слюни, стараясь как-нибудь отвлечься, но не получается — он желает сейчас быть именно здесь и хочет запомнить абсолютно все прикосновения. Но в один момент всё прекращается, и в зад больше никто не упирается. Джисон вроде готов был уже спокойно вздохнуть, но не тут-то было. Старший кладёт широкую ладонь на его поясницу и начинает массировать, кажется, пытаясь расслабить. Тот шумно выдыхает, напрягается и втягивает свой живот, чувствуя, как чужая рука перемещается, скользит вдоль заметных кубиков пресса, слегка царапая короткими ноготками, и двигается выше. Младший выгибается дугой, намереваясь отстраниться и не позволять себя ласкать, — жесть как ведёт, — но его позвоночник встречается с влажными губами хёна.       — Сука-а…       Ли целует каждый миллиметр молочной кожи спины, оглаживая выступающие рёбра и тяжело вздымающуюся грудь, а потом пальцами цепляет и теребит один из набухших сосков. Хан окончательно теряет самообладание и томно стонет куда-то в постель, когда Минхо кусает его за загривок и обводит острым кончиком языка седьмой позвонок. Он покрывает нежными поцелуями подрагивающие плечи, выпирающие лопатки — абсолютно всё. У Джисона голова кружится от таких манипуляций. А ещё от стыда… или от смущения… или?.. Короче, что тут скрывать уже? Он возбудился, и его драгоценный половой орган уже наполовину затвердел. Просто пиздец!       — Джисон-и, — младший вздрагивает от внезапно раздавшегося голоса и машинально навостряет уши. — Я уже говорил, что у тебя восхитительное тело? Если нет, то… Хан-и, твоё тело самое прекрасное в этом мире. Я уверен, никто не сравнится с тобой. А ещё, у тебя самая лучшая попа! — слышится лёгкая усмешка, а Джисон смущённо мычит, нервно ёрзая. Это звучало так слащаво, но по какой-то причине в груди резко потеплело.       Рука старшего вновь ласково гладит его подтянутый торс и спускается дальше. Ловко поддевает резинку спортивных штанов по бокам и тянет вниз, вместе с боксёрами приспуская элемент одежды. Минхо сразу прикасается к гладкой коже ягодиц, сминая обе половинки, и просто кайфует. Да, у него реально фетиш на задницу Джисона. Он давно мечтал потрогать её не через плотную ткань джинс.       Хён прижимается мягкими губами чуть выше копчика и, спускаясь ниже, целует, целует, целует… Хан весь дрожит. Вроде, хочется провалиться сквозь землю, потому что Минхо чуть ли не вылизывает его зад, но возбуждение берёт верх, заставляя забыться и сильнее отпячивать попу. Джисон впервые за долгое время отрывается от кровати, поднимая голову, и жадно глотает воздух. Ещё чуть-чуть и задохнулся бы. На белой простыне образовалось мокрое пятнышко от его слюней. Потому что нереально хорошо. И именно в этот момент старший звонко ударяет по правой ягодице, вырывая протяжный стон из груди Джисона. Затем мокро целует место удара, которое слегка горит, и засасывает кожу, в последствии оставляя маленький багровый засос.       Следует другой шлепок, такой же сильный, но уже на другой половинке, и проделывает то же самое. Потом же обхватывает ноющий джисонов член, который давно уже прижимается к животу, требуя к себе внимания. Размашисто проводит ладонью вверх-вниз, отодвигая крайнюю плоть, и зажимает сочащуюся головку в кулаке. Младший охает и красное лицо прячет. Чувствовать чужую руку на своём достоинстве — это правда невероятно. Совсем не так, как если бы прикасаться самому. Всё ощущается в два раза острее. Особенно, когда это делает тот, кто нравится. Стоп! Хан признался, что Минхо ему нравится?!       Но дальше мысль развить не получается, потому что Ли вновь проводит вдоль всего ствола, равномерно распределяя предэякулят. Рука исчезает, и краем уха Джисон улавливает некое шуршание. Любопытство берёт верх, поэтому парень выглядывает через плечо и видит, как Минхо открывает небольшой тюбик. Хану требуется несколько секунд, чтобы понять, что это.       — Блять, ты откуда смазку достал?       — С собой прихватил, — отвечает буднично, выдавливая немного себе на пальцы.       — Ах, то есть ты целенаправленно шёл сюда, чтобы трахнуть меня? — парень отворачивается и нервно посмеивается.       — М-м-м… Да? — младший прикусывает нижнюю губу, а внутри всё неприятно сжимается и пустеет. Потрясно, его просто хотят отыметь. — Не поверишь, но я уже давно планировал это сделать.       — Я должен радоваться, что ты так долго продержался? — Джисон старается не выдавать грустные нотки в голосе и у него это, на удивление, получается.       — Наоборот. Ты должен жалеть, что самый лучший секс случится у тебя только сейчас, — хён полностью стаскивает его одежду, воспользовавшись чистой рукой, и хлопает по внутренней стороне бедра. Юноша понимает просьбу и расставляет ноги чуть шире.       — Какие мы уверенные, — бубнит Хан, а затем прикусывает щёки изнутри от волнения и предвкушения.       Минхо раздвигает аппетитные ягодицы и дотрагивается указательным пальцем до сжатого колечка мышц, размазывая прохладную смазку. Сердцебиение младшего учащается. Ли осторожно проталкивает палец на одну фалангу внутрь, встречаясь с сопротивлением.       — Хан-и, расслабься, пожалуйста, а то будет больно, — нежный бархатный голос ласкает слух, а горячее дыхание щекочет ушную раковину.       — Я пытаюсь, — пыхтит тот.       Старший свободной рукой мягко ведёт по рёбрам, пересчитывая их; вновь прикасается к напряжённому органу, охватывая целой ладонью, и начинает медленно водить, иногда надавливая на уздечку. Это помогает Джисону расслабиться, и вскоре Минхо проталкивает до второй фаланги, осторожно оглаживая внутренние стенки.       — Вот так, умница. Хороший мальчик, — шепчет парень и мажет своими красивыми губами по щеке Хана.       Младший тяжело выдыхает и морщится. Знаете, ощущения не из приятных. Он недовольно стонет, когда добавляется второй палец. Джисон не понимает, почему он позволяет этому наглому хёну вытворять такое со своим телом. Почему должен терпеть эту чёртову растяжку? Кажется, Минхо ясно дал понять, что от Хана ему нужен только секс, разве нет? Так почему же Джисон до сих пор не оттолкнул старшего и не влепил смачной пощёчины? Возможно, потому что Минхо очень сильно нравится юноше. Возможно, не хочется прекращать, потому что всё ощущается слишком правильно, что он готов отдаться ему целиком и полностью. Даже с осознанием того, что тот его всего лишь использует.       — Хан-и, ты прелесть, — Ли не перестаёт шептать всевозможные комплименты, которые только можно придумать, а в животе младшего начинают порхать бабочки, не пойми откуда взявшиеся. — Лучший бельчонок. И только мой.       Минхо медленно раздвигает пальцы на манер ножниц и слышит приглушённый скулёж. Такой узкий, что у старшего сносит крышу, если там всё ещё есть, что сносить. Он лениво надрачивает Джисону и целует в шею, улавливая лёгкий аромат персикового шампуня.       Растяжка заканчивается только тогда, когда два пальца уже свободно могли двигаться в парне. Минхо вынимает их и вытирает о простыню, отстраняясь. Хан тяжело дышит, ощущая теперь некую пустоту. Появляется чёткое желание почувствовать в себе член Минхо. Младший хватает себя за волосы и тянет, смущаясь от собственных мыслей. Внезапно приходит понимание, что… Ли хочет трахнуть его в этой позе? Он сглатывает. Честно, Джисон не в восторге. Совсем. Он не хочет. Не так. Тогда точно будет чувствовать себя использованной игрушкой, которую в последствии выбросят и благополучно забудут. У него даже первого поцелуя ещё не было! Ну, нормального, взрослого. А в нём уже успели побывать длинные пальцы хёна.       Джисон чувствует себя немножко отвратительно.       Хан не успевает опомниться, как его вдруг переворачивают на спину. Как хорошо, что у него хватило духа не расплакаться от своих мыслей, иначе было бы очень неловко и стыдно. Хотя… Сейчас тоже очень неловко, потому что Минхо глядит на него таким взглядом, что хочется растаять как какая-то девчонка. Джисон просто лежит с согнутыми коленями и смотрит на то, как сексуально старший стягивает свою футболку и отбрасывает её в сторону. Рот младшего приоткрыт, язык прижат к верхнему нёбу. Образ подкачанного тела останется ещё надолго в голове. И шрам на животе. Не, ну это выглядит очень красиво. И чего только Минхо стесняется его показывать?       Ли точно так же разглядывает младшего, подмечая каждую деталь. Такой открытый, раскрепощённый, потрясающий. Этот стеклянный взгляд, розовые щёки, растрёпанные волосы, что эстетично ниспадают на постель. И, конечно же, стоящий колом член. Минхо определённо нравится эта картина. Он так боялся, что его реакция будет совершенно иной.       Они встречаются взглядами. Один смотрит с восхищением, другой — в ожидании продолжения. А Минхо кто такой, чтобы заставлять своё чудо ждать? Парень в мгновение ока оказывается совсем близко и, устраиваясь меж раздвинутых ног, нависает над Джисоном, не разрывая зрительный контакт. Переводит взор на губы, к которым тут же прикасается своими, напирая. Он чуть не падает, когда Хан крепко обнимает его за шею и тянет на себя, отвечая столь яростно и неумело, словно поцелуй с ним — единственное спасение.       Джисон сильнее прижимает старшего к себе, боясь, что если ослабит хватку хоть чуть-чуть, тот исчезнет и больше не вернётся. Минхо тихо смеётся, будто слышит, о чём думает младший, и располагает одну руку на его талии. Хан немного наклоняет голову, принимая более удобный угол для поцелуев, и запускает пятерню в густые волосы, пропуская через пальцы и спутывая пряди. Они жадно сминают губы друг друга, периодически облизывая, прикусывая и оттягивая нижнюю. Оба давно грезили об этом моменте, хотя Джисон всё ещё не ушёл от мысли, что его просто используют. Но это далеко не так.       Юркий язык проникает в горячий рот Хана, пересчитывая ровные зубы верхнего ряда, скользит по нёбу и находит чужой язык, сталкиваясь с ним и начиная сумасшедшие вращения. Джисон настолько увлекается обменом слюны, что не сразу замечает, что Минхо убирает руку с его талии. Долго думать над тем, зачем он это делает, не приходится. Парень нехотя разрывает глубокий поцелуй, хмурится и недовольно шипит — Ли проталкивает в него сразу три пальца.       — Заче-е-ем? — сжимает широкие плечи, оставляя на них следы-полумесяцы. Вопрос остаётся без ответа, хотя он довольно очевидный. Его тщательно растягивают, чтобы дальнейшее проникновение было не настолько болезненным, каким могло бы оказаться.       Время тянется долго, но, в итоге, Минхо всё-таки «официально» завершает растяжку. Встаёт с кровати и хитро ухмыляется. Рывком снимает с себя ненужную одежду, оставляя ту на полу. Джисон правда не хотел пялиться, но просто не в состоянии был отвести взгляд от налившегося кровью члена. Старший, замечая это, расплывается в ещё более хищной улыбке, берёт открытый тюбик и выдавливает на ладонь неприлично большое количество смазки, затем распределяет её по своему достоинству. Хана окутывает неожиданное волнение.       Хён приближается к возбуждённому телу, аккуратно раздвигает его ноги шире и приподнимает за таз. Любовно оглядывает столь сокровенное место и приставляет головку ко входу. Медленно вводит её, заставляя узкие стенки растянуться под давлением. Джисон мучительно стонет, запрокидывая голову и сжимая мятые простыни. Нехилых размеров член — это вам не какие-то пальцы. Минхо подхватывает под коленями, почти сгибая парня пополам; наклоняется к изящной шее, которую Хан добровольно предоставляет. Старший сначала прикасается губами к кадыку, облизывая, потом оставляет цепочку нежных поцелуев вдоль линии челюсти и вновь спускается к шее, лаская покрасневшую кожу. Он не двигается до тех пор, пока Джисон не кивает ему, разрешая продолжить.       Младший хмурится, морщит свой миниатюрный носик, когда Ли входит до конца и останавливается, успокаивающе расцеловывая ярко выраженные ключицы. Грудь высоко вздымается, пальцы на ногах поджимаются — Джисон сходит с ума. Невероятно, хоть и неприятно пока. Удивительное чувство наполненности, словно нашлась недостающая часть Хана. Теперь они одно целое.       — Давай, хён, — тихо говорит Хан, закрывает глаза и старается расслабиться.       Минхо отлипает от разгорячённого тела и начинает медленно двигаться. Джисон с закрытыми глазами протягивает руки вперёд, в надежде отыскать плечи хёна, чтобы притянуть его обратно — стало как-то прохладно. Ему удаётся нащупать их, поэтому посильнее сжимает и тянет вниз, но не получается — Минхо не даёт этого сделать, оставаясь в первоначальном положении. Сердце грустно трепещет, и Джисон открывает глаза, в уголках которых собирается влага, но вновь зажмуривается, потому что хён делает слишком резкий толчок.       — Прости, очень больно? Ты плачешь, — бархатный голос звучит обеспокоено, отчего в груди опять всё сдавливает, только в этот раз от тёплых эмоций. Минхо-хён волнуется? Может ли быть такое, что он тоже что-то чувствует?       Старший осторожно накрывает пухлую щёчку младшего рукой, большим пальцем гладит, а на другой оставляет мягкий поцелуй. Джисон снова раскрывает глаза, и всё-таки маленькой слезинке удаётся скатиться вниз, которую Минхо тут же вытирает. Затем покрывает всё лицо поцелуями, успокаивая.       — Если ты поцелуешь меня, то я забью на эту чёртову боль, — Хан обхватывает ладонями его щёки и отодвигает от себя. Смотрит с каким-то вызовом, губы дует словно ребёнок, которому не покупают понравившуюся игрушку.       Минхо так искренне смеётся, что младший опять вываливается из реальности, но быстро возвращается — хён ласково убирает джисонову чёлку, спадающую на глаза, целует местечко между бровей, а затем прижимается губами к его и начинает горячо сминать их, пошло причмокивая. Джисон отвечает так же энергично и жарко, крепко-крепко обнимая, а Ли возобновляет толчки.       Постепенно дискомфорт покидает Хана, и тихие стоны слетают с раскрасневшихся губ. Движения хёна становятся более плавными, скользящими, но в то же время быстрыми и глубокими. Младший откидывает голову назад и прерывисто стонет. Вот оно. Вот о чём Джисон так давно мечтал: чувствовать в себе любимого, как член идеально заполняет его. Минхо припадает к сладкой шее, присасываясь как пиявка.       — Блять, хён… Стой… У нас же выступления… — будто в бреду шепчет он, зарывается руками в мягкие волосы старшего и оттягивает назад.       — Возьмёшь тоналку у Феликса. У него полно, — отрывается всего на мгновение и снова прилипает к коже, оставляя парочку алых, с оттенком синего, засосов.       Минхо резко срывается на быстрый темп и от удовольствия закатывает глаза, совсем тихо рыча время от времени. А вот Джисон больше не сдерживает себя: открыто и громко стонет, кусает губы до крови и судорожно дышит. Он не думал, что будет так ахуительно.       — Чёрт, Хан-и, у тебя самая потрясная задница! Самая лучшая, обожаю, — язык заплетается от перевозбуждения, но у Ли получается сказать это более-менее разборчиво.       — Тебе только моя задница нравится? — ответ следует не сразу — Джисон слишком увлёкся тем, что рассматривал капельки пота на лбу старшего, пока тот выбивал из него весь дух.       — Ты мне нравишься. Целиком и полностью. Начиная от своего сумасшедшего характера и заканчивая ослепительной внешностью. Особенно мне нравятся твои пухлые щёчки. Ты правда похож на бельчонка. На очень милого, привлекательного и супер сексуального бельчонка. Люблю только этого сногсшибательного бельчонка и его прекрасную задницу, — парень замедляется, смотрит с открытой любовью, а у Хана удивлённо расширяются глаза.       — Могу ли я считать это признанием в любви? — произносит почти без голоса, не веря сказанным словам.       — Могу ли я считать твою злость ревностью? — Минхо ухмыляется, умело переводя тему; несильно кусает за плечо, ведёт носом к уху, дует, пуская волну мурашек по всему телу. — Ну так что? — опаляет горячим дыханием.       — Я первый задал вопрос, — голос дрожит — его переполняют различные эмоции, что даже думать сложно.       — Да, я люблю тебя, Хан Джисон, представляешь? — младший готов уже счастливо улыбнуться, как тот вдруг приподнимается, тем самым меняя угол проникновения, и грубо толкается, удивительно точно попадая по простате. Джисон вскрикивает, пугаясь собственного голоса, и закрывает рот ладонью, пытаясь прийти в себя.       Минхо довольно урчит как настоящий котик, продолжая двигаться, но больше не задевая тот заветный комочек мышц.       — Так что? Ты ревнуешь? — Ли осторожно берёт его ладонь и убирает от лица. Прижимает её к кровати возле головы и переплетает пальцы. Взгляд затуманен, будто Джисон находится не в этом мире и не в этой вселенной.       — Кажется, ты мне тоже нравишься, — хрипло.       — Кажется?       Парень вопросительно выгибает бровь, опускается и прикусывает кожу под острой ключицей. Почти полностью выходит, оставляя внутри только головку. Резко входит обратно, снова проезжаясь по простате и с пошлым шлепком ударяясь бёдрами о ягодицы. Хан гортанно стонет, прогибаясь в спине; царапает плечо хёна, оставляя красные полоски.       — Чёрт, нет! Не кажется! — чуть ли не вопит от удовольствия, потому что Минхо продолжает вдалбливаться под тем же углом и каждый раз затрагивает чувствительное место. — Я люблю тебя! А-ах-х… Люблю, хён!       Ли удовлетворённо улыбается, наклоняется и яростно целует, сразу скользя языком меж губ. Поцелуй получается чересчур мокрым, развязным, с большим количеством слюны, которая вытекает из уголков рта и моментально засыхает. Каким-то магическим образом — возможно, чтение мыслей — Минхо понимает, что младший на грани, и свободной рукой обхватывает его член, надрачивая. Джисону хватает всего несколько размашистых движений: он выгибается, чуть ли не ломая себе позвоночник, и изливается в ладонь старшего, пачкая и свой живот. Внутренние стенки сжимают Ли, отчего тот низко стонет, замирая. Силы с невероятной скоростью покидают Хана, и парень обмякает, впервые свободно вздыхая полной грудью. Сразу после Минхо выходит из него и доводит себя рукой, кончая тому на бёдра.       Хён сползает с постели и копается в тумбочке. Возвращается к Джисону уже с пачкой влажных салфеток. Тщательно вытирает обоих и падает рядом, тяжело дыша.       — Обалденно, — Минхо вытирает со лба оставшиеся капельки холодного пота и поворачивается в сторону младшего. — Ты как?       Не успевает парень опомниться, как тот уже прячется под одеялом, укрывшись с головой.       — Хэй, бельчонок, ты чего? — Ли тихо хихикает, тоже забираясь под одеяло. Вдруг Джисон наполовину раскрывается и в упор глядит на Минхо, застывшего от неожиданности.       — Хён, скажи, что ты правда что-то чувствуешь ко мне. И всё, что ты сказал — не пустые слова, — серьёзно спрашивает Хан с осипшим голосом и взволнованно сглатывает.       — Что? — хмурится. — Нет, конечно. Это были не пустые слова. Я правда тебя люблю.       — Правда?       — Правда.       Джисон заметно выдыхает. Улыбка появляется на его лице, а глаза начинают сверкать от переполняющей радости. Ли усмехается и заключает младшего в тёплые объятия, лениво целуя.       — Тогда почему ты всех подряд шлёпал? — Хан укоризненно сужает глаза.       — Чтобы не палиться, дурачок, — он даёт ему слабый щелбан, сильнее прижимая к себе.       — Мне ещё кое-что интересно, — всё не унимается тот, и Минхо вздыхает с нотками раздражения. — Ты так был уверен, что я отвечу тебе взаимностью, раз решил сначала меня трахнуть, а потом признаться? Или что?       — Нет, я не был уверен, — старший ослабляет объятия, укладываясь рядом, и оба парня возводят взгляд к потолку. — Клянусь, я планировал сначала с тобой поговорить, но… Тут такой удачный момент подвернулся: мы одни в общежитии, ты только из душа, так ещё и ревнуешь. Я не сдержался.       — А если бы я не ответил?       — Я бы не продолжил, — они одновременно поворачивают головы к друг другу. — Я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь. Но, как я понял, сегодня ты был не против, раз не остановил меня и не начал избивать.       — Могу сейчас пару раз ударить. Для профилактики, — ехидничает Джисон, прижимаясь щекой к плечу хёна и располагая руку поперёк его живота.       — Лучше поцелуй.       — Не-а, — он по-детски смеётся и мотает головой из стороны в сторону как капризный мальчишка.       — Нет? — старший принимает правила игры, задорно ухмыляясь и нависая над парнем.       — Нет, — показывает язык и отворачивается, пряча лицо.       Минхо опирается руками о подушку, как хищник пробегает взглядом по своей «жертве». Вот угораздило же его влюбиться в этого ребёнка! Пальцами берёт его за подбородок и пытается развернуть, но тот упирается, почти что на живот переворачиваясь.       — Что за детский сад?       Ли хватает Джисона за плечи и припечатывает лопатками к постели, немного надавливая, чтобы не сбежал. Хан теряется, непонимающе смотрит, а в следующую секунду зажмуривается и губы в тонкую линию сжимает.       — Не ты ли говорил, что не будешь делать чего-то против моей воли? — пищит Джисон.       — Не вижу твоего несогласия, — он прекрасно понимает, что парень дурачится (от поцелуя, знаете ли, никто ещё не умирал), поэтому смело действует.       Ведёт ладонью по шее, останавливается на затылке и притягивает к себе, целуя со всей любовью и нежностью. А Хан — хитрюга — обвивает его руками, ногу на бедро закидывает и меняет их местами. Отрывается от сладостных губ и нависает, тупо любуясь своим возлюбленным.       — Ты весь светишься, — Минхо тепло улыбается, ласково окольцовывая руками его талию — у самого сердце радостно бьётся в груди. А у Джисона и правда лицо сверкает как самая яркая звезда, которая только существует на этом белом свете.       — Потому что люблю тебя, хён.       — И я тебя, всего тебя.