***
— Это было невероятно, агент Малдер, — воскликнул офицер Спратт с водительского сиденья. С тех пор, как нашлись Наташа и Ник Дурбин, копы из его отряда безостановочно осыпали его похвалами. Он был очень признателен; он уже отвык от неироничных комплиментов, но после 75 часов тяжелой ментальной нагрузки, все, что ему требовалось — это отдых. — Как вы догадались, что он это сделает? — спросил его другой полицейский на заднем сидении. Малдер пожал плечами и ответил, — Он нервный по своей природе. Логично, что ему было не по себе оставаться на одном месте, зная, что на хвосте полиция. Его тон прозвучал безэмоционально, почти безразлично, но окружающие его полицейские не придали этому значения и продолжили хвалить и выражать Малдеру признательность. Он тяжело опустил голову на холодное стекло и смотрел, как капли дождя пытаются противостоять порывам ветра. Несколько маленьких капелек медленно двинулись вправо, как будто начиная гонку, а затем слились в одну каплю побольше, начиная двигаться быстрее и сливаясь с соседними, пока на окне не образовалась целая сеть переплетающихся между собой жилок. Глядя на успокаивающие движения капель, он стал засыпать. — Это шериф Финли. Спасательный отряд, как слышно? — прозвучал голос из приемника. — Офицер Спратт на связи, шериф. Вы задержали Коулмана? — нетерпеливо спросил он. Малдер слушал c отдаленным сонным интересом, явно не имея ни желания, ни сил поднимать голову и продолжать отвечать на вопросы офицеров об успешно составленном профиле. — Не без боя, — вздохнул мужчина постарше. — Все целы? — В одного из офицеров стреляли дважды, но бронежилет спас положение, — устало ответил он. На эти слова Малдер приоткрыл глаза и посмотрел на мелькающий мокрый асфальт. Он знал, что Скалли помогала в том отряде, но естественно ее бы не попросили ехать на задержание. У них и так достаточно копов для выполнения грязной работы, она нужна была для интерпретации составленного им профиля и помощи в расследовании. — Видели бы вы, как быстро сработал агент Малдер, — возобновил свою пылкую речь офицер Спратт, несмотря на упомянутое происшествие во время задержания. Остальные копы в машине начали рассказывать об успешной операции, и Малдер закрыл глаза и притворился, что спит, пока не заснул на самом деле.***
— Вам невероятно повезло, агент Скалли, — сказал ей доктор, пока она застегивала рубашку, — При вашей комплекции чудо, что вы обошлись лишь синяками на ребрах, а не травмами похуже. По ощущениям Скалли как будто переехал грузовой поезд. С ней уже случалось такое ранее, и если тогда было больно, то на этот раз из-за двух выстрелов, расположенных слишком близко друг к другу, ей казалось, что вся боковая часть была сплошной гематомой. — Я понимаю, но не думаю, что «повезло» подходящее слово, — ответила Скалли, поморщившись от резкого движения. Ответа не последовало, потому что доктор был занят заполнением медкарты и повернулся к ней через некоторое время, чтобы сказать, — Учитывая, что вы были без сознания и судя по тому, что видели остальные офицеры, у вас, скорее всего, сотрясение. Я бы настоял на том, чтобы вы остались в отделении на ночь для дальнейшего наблюдения, но поскольку вы сама врач, смело могу сказать, что вы в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. — Спасибо, — благодарно ответила Скалли. — Вас есть кому отвезти домой? — поинтересовался он. Скалли слегка поежилась и кивнула. Судя по нескончаемой суете вокруг нее в приемном отделении ранее, она могла только представить, какой вихрь паники ожидал ее в соседней комнате. — Да, — кивнула она. Вскоре она вышла из кабинета и направилась в комнату ожидания, осмотрев помещение в поисках долговязой унылой фигуры агента, которого оставила здесь полчаса назад. Наконец, заметив его, она еле сдержалась, чтобы не закатить глаза из-за его пристального жалостливого взгляда. Молодой полицейский тут же подскочил с места и направился к ней. — Агент Скалли, мне так жаль, — повторил он в тысячный раз. Она прошла мимо него и жестом показала следовать за ней, что он и сделал, словно виноватый щенок. — Офицер Томпсон, случается, что реакцию организма на раздражители невозможно сдержать. Уверяю, что не держу на вас зла. Преступник пойман. Никто не погиб, — вполсилы пробормотала она, всеми силами стараясь идти как ни в чем не бывало, несмотря на травму. — Но я…— начал он. Она резко развернулась на каблуках и многозначительно посмотрела на него. — Хотите сделать что-то, чтобы мне стало лучше? — он отчаянно закивал, и она продолжила, — Тогда прекратите извиняться. Она повернулась обратно и направилась к двери. — Я слышал, что агент Малдер и остальные уже направляются назад. Я мог бы сказать ему, что… Ее рука застыла на дверной ручке, она повернулась и посмотрела на него, — Вообще-то, я знаю, что вы можете для меня сделать. — Связаться с агентом Малдером и… — он порылся в карманах пальто и достал телефон, но она крепко схватила его за запястье. — Нет. Вы можете помочь мне в том, чтобы агент Малдер не узнал о случившемся, — медленно и вполголоса произнесла она, смотря ему в глаза, надеявшись, что он разобрал каждое слово. — Почему? — спросил он, сморщившись от непонимания. Она тяжело выдохнула. — Он заслуживает отпраздновать свой успех, а не отвлекаться на меня. Кроме того, думаю, в ваших же интересах, чтобы он оставался в неведении, — многозначительно ответила она, приподняв брови, надеясь, что до него дошло. Съежившись от собственного чувства вины, он кивнул. Она закатила глаза и продолжила идти, уже приготовившись к очередному «Мне очень жаль».***
Резкое шипение радио разбудило Малдера, отчего он дернулся и оглядел машину, пытаясь сориентироваться. — Офицер Спратт, как слышно? — раздался голос из приемника. — Прием. Это вы, офицер Томпсон? — ответил он, прибавляя громкость. — Да, э…— последовала пауза и раздался шепот. Малдер приподнялся, поскольку был готов поклясться, что из динамиков раздался голос Скалли. Тот самый раздраженный тон, которым она говорит, когда пытается объяснить ему, в какую сторону им необходимо ехать, но он не слушает; интересно, что она пытается объяснить Томпсону. — Томпсон, чего надо? — Агент Скалли настаивает на том, чтобы я попросил вас высадить агента Малдера на парковке у участка, чтобы они поехали к себе в мотель. Ожидаются заморозки и небольшая буря, а из-за дождя образуется гололед, и она не хочет рисковать, потому что мотель довольно далеко отсюда, — медленно объяснил он, как будто читая заученный текст. — Мы можем отправить кого-нибудь из наших в качестве сопровождения, — предложил Спратт, перекатывая во рту зубочистку. — Нет, — послышался резкий шепот Скалли. Малдер слегка нахмурился, любопытствуя, почему она вдруг так настаивает побыстрее вернуться в отель. — Но мы должны привезти агента Малдера в отделение и похвастаться, как составленный им профиль помог нам поймать преступника, — настоял один из надоедливых легковозбудимых агентов. Представив, что по возвращении в участок, его встретит чуть ли не десяток таких же агентов, он сразу же попытался сделать настолько изнеможденный вид, насколько возможно. — Нет, нет. Я устал. Уверен, из вас, ребята, уж точно рассказчики гораздо лучше. Думаю, мне бы не помешало вздремнуть, — пробормотал он, намеренно зевнув. Прозвучали разочарованные вздохи, но агент Спратт сдался и сказал, — Слышал, Томпсон? — Спасибо, сэр. Вы далеко отсюда? — Пять минут и мы на месте. И на протяжении этих пяти минут Малдер потворствовал расспросам офицеров о своем обучении и работе, но вопросы постепенно перешли к тому, чем он занимается сейчас, и восхищение превратилось в недоумение. — Внеземная жизнь? — спросил один из них, когда они уже сворачивали на парковку, — Типа как спилберговский пришелец? — Не совсем, — ответил он, осматривая участок, пока не увидел их арендованную машину и Скалли, стоящую рядом с высоким мужчиной, который, казалось… заискивает перед ней? — Это офицер Томпсон? — спросил Малдер, показывая на него. — Рядом с вашей дамой? Да, он новенький, — ответил Спратт, пожимая плечами. Малдера озадачило то, как он употребил «ваша дама» в сторону Скалли, зная, что она нашла бы пару ласковых на этот счет. — Он всегда выглядит таким… нервным? — поинтересовался Малдер. — Да, — ответили в унисон все четверо в машине, и один из них продолжил, — Он вечно все делает наперекосяк. Выяснение подробностей пришлось прервать, когда они остановились возле Скалли. Он всех поблагодарил и чуть ли не выпрыгнул из машины, попутно обещая отправить всю оставшуюся бумажную работу факсом через пару-тройку дней. Подходя к ним, он заметил, как Скалли буквально сверлила взглядом новичка, и ему было бы жаль его, если бы не чрезмерное, почти навязанное благородство, которое он пытался проявить по отношению к Скалли. — Хотите, я возьму вашу сумку? Позвольте я открою вам дверь. Вам нужна вода в дорогу? Она предупреждающе выставила руку, прежде чем повернуться к Малдеру, одаряя его той самой искренней улыбкой Скалли, полной противоположностью гримасе, которой она удостаивала того бедолагу. — Привет, Скалли, — сказал он и практически отпихнул Томпсона в сторону, кладя руку ей на талию, чтобы отвести от багажника к пассажирскому сиденью. Он заметил, как Скалли скорчила лицо словно от подавленной боли и крепко сжала челюсть, прикрывая глаза. Но как только он собрался спросить, все ли хорошо, то заметил, как Томпсон открыл дверь и стукнул ею по соседней машине, и понял, что увидел скорее не боль, а раздражение. — Привет, Малдер. Прости, что тебе пришлось уехать раньше, я просто не хочу попасть в бурю, — объяснила она. Он наклонился к ней и прошептал, — Упреков по этому поводу ты от меня точно не услышишь. Он прошел мимо новичка, направляясь к водительскому сиденью. Оба помахали своим почитателям, и только когда они выехали с парковки он наконец выдохнул. — Тот парнишка явно положил на тебя глаз, — протянул он. Улыбнувшись ее тихому фырканью, он бросил на нее взгляд. Она сидела, странно выгнувшись, не откидываясь на спинку сиденья, и его начало терзать беспокойство. — Ты в порядке? Почему ты так сидишь? Она повернулась к нему с удивлением и сразу же покачала головой, — Да, все нормально. Я на ногах уже вторые сутки, поэтому все болит, — объяснила она, опуская голову вперед и запрокидывая назад, похрустывая суставами, — Не могу дождаться, когда приеду в мотель и расслаблюсь наконец. Думаю, сегодня я приму самую долгую ванну на свете. Он рассмеялся, не сомневаясь в этой способности Скалли. Она явно этого заслуживает. — Говори за себя. Думаю, я затарюсь едой из автомата, устрою себе большой ужин и впаду в спячку.***
Вытащив пробку для ванны пальцем ноги, она услышала, как комнату наполнили булькающие звуки сливающейся воды. Тяжело вздохнув, она смирилась с тем, что ей придется вылезти из приятной теплой ванны, положила руки по обе стороны и начала было подниматься, как вдруг всю левую часть тела пронзила острая боль. Она неуклюже упала обратно, спровоцировав сильный всплеск, и вода волнами разошлась вокруг нее. Она не учла тот факт, что залезть в ванну как раз было самым легким, хотя и не менее болезненным. Она снова попыталась встать, на этот раз продвинувшись вперед, чтобы опереться ногами, но при этой попытке боль оказалась еще сильнее. На глаза навернулись слезы разочарования и негодования, но она не смеет их проронить. Она и так весь день чувствовала себя беспомощной, еще и эта ситуация подсыпала соли на рану. Она не звала на помощь из ванной с тех пор, как была ребенком. Резкий отзвук ее собственного голоса, зовущего Малдера, отразившись от кафельной плитки, воплотил испытываемое унижение в нечто осязаемое. Она прислушалась, но в ответ была лишь тишина. Телефон лежал в другой комнате, и ей ничего не оставалось делать, как пытаться дозваться Малдера или кричать, пока ее не услышат в соседних номерах, не пожалуются на шум и кто-нибудь из персонала не придет проверить ее. Прокашлявшись, чтобы на этот раз ее голос не звучал слабо, она крикнула, — Малдер? И снова ничего. Но теперь, когда она почувствовала, что вода была уже на уровне пупка, по коже пробежали мурашки, и ее накрыла очередная волна неловкости. В ужасе, что Малдер, поднимая ее из ванны, узнает о случившемся и ее старательных попытках скрыть это от него, она совсем не учла свою наготу. Она осмотрела комнату и поняла, что оставила единственное полотенце на раковине после того, как протерла столешницу. — Да вы, блять, издеваетесь…— гневно процедила она. Она слегка наклонилась, уцепилась за край шторки и потянула ее на себя, оставив виднеться только голову. Будет неловко. Однако другого выхода нет. Ей оставалось только тешить себя предположениями. Возможно, Малдер будет так зол на нее из-за скрытности, что не обратит внимания на все остальное. Но утешение из этого так себе. — Малдер! — еще громче крикнула она. До нее вдруг дошло, что, скорее всего, Малдер сможет услышать ее только в том случае, если просто сидит в своем номере, не включив телевизор в качестве фонового шума, как обычно и делает. Более того, вполне вероятно, что он тоже сейчас находится в ванной, тем самым увеличивая расстояние между ними. Смирившись, она наполнила легкие воздухом до отказа, несмотря на боль в ребрах, и закричала как можно громче, — МАЛДЕР! На этот раз последовала реакция. Как только Скалли замолчала, она услышала топот со стороны его номера, а затем с грохотом распахнутую смежную дверь. — Скалли? — тревожно окликнул он. Ей стало стыдно, что ее крики вызвали в нем такое беспокойство, поэтому она сбавила тон и сказала как можно ласковее, — Я здесь. Попытка избавить его от волнений прозвучала как жалкая комедия с резкой сменой тональностей, которая к тому же явно его не успокоила, так как послышались поспешные шаги по направлению ванной. — Я захожу, — выкрикнул он, врываясь в комнату. Он огляделся, по всей вероятности ожидая увидеть истекающее кровью тело или вломившегося в номер злоумышленника, но в итоге взгляд упал на ее лицо, выглядывающее из-за шторки. Склонив голову набок, он медленно подошел к ней, пытаясь понять, что произошло. — Ты упала? — спросил он с беспокойством. Воспользовавшись его волнением, она мягко сказала, — Пообещай сильно не сердиться на меня. — Х-хорошо. Все в порядке? — сказал он. — Я получила небольшую травму сегодня, ничего серьезного, просто она все еще болит. Поэтому я не могу вылезти из ванны, и мне нужна твоя помощь, — нерешительно объяснила она. — Почему ты не сказала мне раньше? — спросил он, явно задетый этой недомолвкой. — Не хотела, чтобы ты переживал, — пожала она плечами, — Последние несколько дней и так выдались тяжелыми, и я не хотела подливать масло в огонь. — Скалли, — нахмурился он, — Ты поэтому вздрогнула, когда я коснулся тебя сегодня днем? Ну конечно же он заметил. Наивно было думать, что от него легко что-то скрыть. — Просто у меня еще все болит, — призналась она. Прохладный воздух распространился по всей ванной и скользнул за шторку, и Скалли содрогнулась, когда он коснулся ее обнаженной кожи. Малдер заметил это и прервал свой допрос, сказав, — Давай достанем тебя отсюда. Потом поговорим. Он ухватился за шторку, но Скалли сильнее вцепилась в нее. — Подожди! — воскликнула она. Малдер вопросительно посмотрел на нее, и она пробормотала, — Я…передай мне, пожалуйста, полотенце с раковины. — А, — произнес он, явно недоумевая, почему не догадался раньше, — Да, извини, — ответил он. Скалли была готова поклясться, что заметила, как его взгляд пробежал по шторке, как будто он представлял, что за ней находится. Он развернулся и передал ей полотенце, отводя взгляд, когда она потянулась за ним. Приподняв бедра, чтобы обернуть его вокруг себя, она не смогла сдержать сорвавшееся с губ всхлипывание от внезапной боли. Но она испытала облегчение просто потому, что наконец могла прикрыться и полотенце было для этого достаточно большим. — Спасибо, — сказала она, отодвинув шторку, тем самым давая ему знать, что уже можно повернуться. Когда он повернулся, она почувствовала, как его взгляд стал блуждать по ее телу в поисках той ужасной травмы, что нарисовало его воображение. — Что болит? — спросил он, не найдя внешних признаков ушиба. — Ребра, — ответила она, — И у меня небольшое сотрясение, — добавила она, больше не желая лгать ему. — Скажи, если вдруг сделаю больно, — предупредил он. — Хорошо, — тихо ответила она, поднимая к нему руки, словно маленький ребенок.***
Вся комната пахла Скалли, но когда Малдер наклонился над ванной, аромат усилился. В любой другой ситуации он воспринял бы это как сон, оказавшийся явью, но сейчас он мог думать только об обострившемся чувстве вины из-за того, что не заметил ее страданий раньше. И о том, как поднять ее, не причинив боль. Она была крошечной по сравнению с ванной, поэтому у него не возникло проблем с тем, чтобы опустить туда руки, не задев Скалли. Но как только он одной рукой подцепил ноги, а второй едва задел бок, она дернулась, резко вздохнула и схватила его за запястье, инстинктивно отпрянув. Подняв на него взгляд, она натянула слабую улыбку, больше похожую на гримасу, — Прости. — Нет, нет. Не извиняйся. Эм…— пробормотал он, пытаясь придумать, как по-другому ее взять. Он знал, что она довольно легкая, и неудобный угол не должен был затруднить ему задачу. Поэтому он поднял руки чуть повыше, одной обхватив лопатки, как раз там, где был бы бюстгальтер. Закинув руку ему за шею, она потянулась другой и сцепила пальцы. — Готова? — спросил он. Скалли кивнула в ответ, и он с легкостью вытащил ее. Услышав, как она втянула воздух сквозь зубы, он понял, что ей все равно было больно. — Прости, — проскулил он, нежно удерживая ее у себя на руках. Она чуть сместила вес, прильнув к его груди, и покачала головой, — Не смертельно, просто реакция на движение, — объяснила она с едва заметной ноткой боли в голосе. Передвигаясь с особой осторожностью, он пытался как можно аккуратнее выйти из ванной со Скалли на руках, но случайно уперся ногой в унитаз. Почувствовав, как ему на руку упал лоскут ткани, он понял, что старательно обернутое вокруг нее полотенце раскрылось и небольшая часть теперь свисала. Он старался не смотреть, но проходя мимо зеркала, все же заметил ее обнаженный бок. И вместе с тем огромный свежий темно-фиолетовый синяк с двумя белесыми точками на ребрах. «В одного из офицеров стреляли дважды…» Кровь застыла у него в жилах, и осознание, словно электрический разряд, пронзило тело. Он опустил взгляд на Скалли, которая смотрела на него с тревогой, понимая, что он связал все факты воедино. — В тебя стреляли. Это должно было прозвучать как вопрос, но в итоге вышло сердитое утверждение. Он сердился не на нее, а на агентов, которые были ответственны за то, что она оказалась в этой ситуации, и на себя за то, что вообще привез ее сюда. — Но попали в бронежилет, — тихо напомнила она, как будто это облегчило бы шок. Сжав челюсть, он вновь посмотрел в зеркало и шагнул поближе, чтобы получше рассмотреть ушиб. Было четко видно, куда попали пули. Не будь на ней защиты, обе задели бы жизненно важные органы. Он почувствовал, как она слегка пошевелилась у него на руках, и движение было едва ощутимым. Подуй ветер сильнее обычного, он бы сбил Скалли с ног, а сегодня в нее стреляли дважды. Он не намеревался разглядывать ее, но взгляд сам по себе скользнул на другие части обнаженной перед ним кожи. Увидев чуть приоткрывшуюся округлость груди и тонкую, нежную кожу бедра, у него сжалось сердце от внезапного порыва защитить Скалли. Она могла умереть. Он мог потерять ее сегодня. Малдер четко понимал, что она может позаботиться о себе, но держа ее вот так у себя на руках, уязвимую, и чувствуя аромат розы и ванили, исходящий от ее кожи, ему стало не по себе от всплывающих у него в голове всевозможных «а вдруг» и «что если». — Прости, — тихо прошептала она. Он повернулся и увидел, что она смотрит на него, ее лицо раскраснелось после ванны, а глаза были полны опасения. Если можно было почувствовать себя еще большей задницей, это именно то, что он почувствовал прямо сейчас. Она испытывала боль, и он заставлял ее чувствовать себя еще хуже. — Надо было сказать тебе раньше. — Я не пытаюсь пристыдить тебя, — ответил он, выходя из ванной и направляясь к кровати, — Просто я зол из-за того, что ты пострадала. Он как можно аккуратнее уложил ее на кровать, стараясь не причинить ей еще большей боли, и вежливо отвел взгляд, чтобы дать ей поправить полотенце. — Скоро заживет, — ответила она, и по ее голосу казалось, что она пытается отмахнуться от «пустяка», — Важно, что Наташа спасена, а двое преступников больше не смогут причинить вред юным девушкам, — Малдер кивнул, понимая, что она права, и пытаясь подавить испытываемый им гнев. Но она всегда говорила, что у него проблемы с зацикливанием. Он повернулся и спросил, — Как это произошло? Она сидела на кровати, чуть поджав к себе колени, и смотрела на него так, будто понимала, что просто так он это не оставит. — Мы почти взяли его, но офицер Томпсон, стоявший позади меня, чихнул, и Коулман запаниковал, решив, что в него целятся. Малдер издал безрадостный смешок, упираясь ладонями в бока, — Ты чуть не умерла сегодня из-за того, что у какого-то новобранца аллергия? — Это была случайность, — медленно повторила она, словно надеясь, что это успокоит его. Он тяжело вздохнул и заметил, как она осматривает пол, видимо, в поисках чемодана. Малдер подошел, поднял его и поставил рядом с ней. — Спасибо, мягко улыбнулась она. Он наблюдал за ее обнаженными руками, пока она рылась в вещах. — Ты говорила, у тебя сотрясение? — уточнил он, переводя взгляд на завившиеся от влаги волосы, — Как это вышло? Она остановилась и подняла на него взгляд. — Я стала падать на спину и, видимо, ударилась обо что-то головой. Точно не помню, что произошло. Это мне рассказали, когда я очнулась. Он протянул к ней правую руку и, запустив пальцы в волосы, стал мягко перебирать ими, пока не обнаружил бугорок на макушке. Она издала тихий звук в ответ на его прикосновение, продолжая рыться в чемодане. Его внимание привлекла стопка одежды в углу и, указав на нее, он спросил, — Ты вон ту пижаму ищешь? Не поднимая взгляд, она ответила, — Хочу найти что-нибудь свободное, чтобы не пришлось много двигаться, пока буду надевать. Но, судя по всему, собирая вещи, я не подумала об ушибленных ребрах. — Хочешь, я дам тебе что-то из своего? На тебе моя одежда будет как платье. Сомневаюсь, что тебе придется даже руки поднимать, чтобы попасть в рукава, — предложил он. — Все в порядке…— начала было она, прежде чем обдумать предложение, — Хотя, знаешь, — воскликнула она, поворачиваясь, — Было бы идеально. Спасибо. Он кивнул, успокоившись, что хоть как-то может помочь ей, и направился к себе в номер, — Рубашку или футболку? — Футболку. Не хочу разбираться с пуговицами, — ответила она, медленно сползая с кровати и держа в руке кусочек черной ткани. — Принято, мэм, — игриво ответил он, отсалютовав, прежде чем исчезнуть за дверью.***
Скалли облегченно вздохнула. Все прошло лучше, чем она себе представляла. Она понимала, что он винил себя тем самоуничижительным образом, который, казалось, был его второй натурой, но она была рада хотя бы тому, что он не злился на нее. Не без труда ей удалось натянуть на бедра нижнее белье как раз к тому моменту, как послышалось, — Вот эта под…черт. Прости. Повернуться было больно, поэтому она усмехнулась, представив как он, вытаращив глаза и спотыкаясь, тут же отвернулся и начал было возвращаться к себе в комнату несмотря на то, что ему ничего не было видно. — Все в порядке. Я уже закончила, — крикнула она, добавив, — Мне больно поворачиваться. Ты не мог бы подойти? Она услышала топот босых ног по тонкому ковролину, когда он направился к ней, держа в руке серую футболку. — Эта подойдет? — спросил он, продемонстрировав ей предмет одежды. — Прекрасно, — ответила она, благодарно улыбаясь, — Ты не мог бы надеть ее на меня? — попросила она, пытаясь игнорировать внезапно накатившее на нее неловкое смущение после того, как слова слетели с губ. — Ах, да. Конечно, — сказал он, продев ладони через горловину, — Э-э, прямо на полотенце? — спросил он. — Да, я сниму его после, — объяснила она, наклонив к нему голову. Она почувствовала, как его руки нежно продели голову сквозь ткань футболки, а затем отпустили подол, упавший ей на бедра. — Готово, — сказал он, сделав шаг назад. Скалли с легкостью нашла рукава, а затем протянула руки к Малдеру, молча прося помощи встать. Он понял намек и помог ей удержаться на ногах, когда она встала с кровати, издав болезненный стон сквозь стиснутые зубы в ответ на кричащие от боли ребра. Она немного выгнула спину назад, затем подалась грудью вперед, повторив это несколько раз, пока полотенце не упало ей в ноги, оставив ее обнаженной под футболкой Малдера. — Это что твой фирменный трюк для вечеринок? — подразнил он. — Зависит от вечеринки, — съязвила она, шагнув назад и усаживаясь обратно на матрас. Малдер усмехнулся в ответ на ее игривое настроение, помогая ей улечься, и подоткнул одеяло, стараясь оставаться джентльменом и не обращать внимания на непривычно оголенные ноги Скалли. — Так что, во сколько мне надо будет тебя разбудить? — спросил он. — В смысле? — спросила она в замешательстве. — У тебя же сотрясение, — ответил он, указывая на ее голову. — А, да все в порядке, Малдер. Я уже поставила будильник, — заверила она. — Ты про тот же будильник, на который не реагировала сегодня утром, когда у тебя не было сотрясения? — демонстративно спросил он. — Со мной все будет хорошо, — она зевнула и сморщилась от боли в ребрах. Когда она снова открыла глаза, то увидела озабоченное лицо Малдера, смотрящего на нее сверху вниз. — А вдруг нет? Она хотела ответить, что у него был напряженный день. Что сама пару часов назад слышала, как он жаловался на усталость. Но его щенячий взгляд заставил ее передумать. Вдобавок ко всему, позволив ему остаться, она освободит его от чувства вины. — Хорошо, — сдалась она, сдерживая улыбку, когда увидела довольное лицо Малдера. Он обошел кровать с другой стороны и начал забираться на нее, но остановился, когда заметил удивленный взгляд Скалли. — О…я просто подумал…ты не против? — запнулся он, уже наполовину находясь в постели. — Э, да. Да, не против. Так у тебя будет меньше хлопот, — ответила она. Было неожиданно, но она не чувствовала неловкость, просто была удивлена непривычной картиной, как Малдер по-домашнему забирается в постель рядом с ней. Пока он устраивался поудобнее, она пыталась найти удачное положение, в котором будет комфортно спать, не задев ушиб. Скалли знала, что при травмированных ребрах лежать намного больнее, чем стоять, и это было гребаной несправедливостью. Она также знала, что некоторые пациенты находят удобным спать сидя, но она ни за что не станет этого делать. — Тебе можно что-то принять от боли? — спросил он, наблюдая за ее рукой, которая успокаивающе поглаживала ушибленный бок. Она посмотрела на него и попыталась избежать искушения полюбоваться его телом, оказавшимся в постели с ней. Вместо этого она сосредоточилась на глазах. — Я могла бы, чтобы унять боль в ребрах, но не могу, поскольку это противопоказано при сотрясениях. Поэтому придется страдать, — пошутила она. Шутка оказалась неудачной, он лишь нахмурился. — Мне жаль…— начал он. Она подняла руку в знак того, чтобы он замолчал, и строго на него посмотрела. — Хватит. Я уже наслушалась на сегодня извинений от Томпсона. Ты уж точно не сделал ничего плохого. Если бы она не была ранена, он бы точно возразил, она уверена. К счастью, он решил не продолжать тему. — Можно посмотреть? — спросил он. Скалли протянула руку, пытаясь при этом не поворачивать торс, и жестом показала поднять футболку. Она всеми силами старалась не подпрыгнуть от неожиданности, когда кончики пальцев коснулись ее бедра, хватаясь за подол футболки. С крайней осторожностью он приподнял ткань, чтобы посмотреть на травму. В тот же момент, смотря на его лицо, она увидела, как оно исказилось в гримасе, и явно сильнее, чем у нее, когда в ее жилет попала пуля. Он задрал футболку к груди и, оперевшись на другую руку, посмотрел на Скалли сверху вниз. Он провел рукой по ее боку едва ощутимым прикосновением. Если бы она не смотрела на него, то вряд ли вообще поняла бы, что он дотрагивается до нее. — Что я могу сделать, чтобы помочь? — спросил он, переведя взгляд с ее живота на глаза. Она слегка покачала головой и мягко улыбнулась. — Мало что можно сделать. Ставить компресс и перевязывать травму нельзя, а льда здесь нет. — Я мог бы… — Ты мог бы, но я не хочу, чтобы ты куда-то шел. Мы заслужили отдых, — перебила она. Он кивнул в знак согласия, и она увидела, как резко сменилось его поведение. Изменение было почти незаметным, но она уловила блеск, промелькнувший у него в глазах. Прежде чем она успела спросить, он уже медленно наклонялся к ее ушибу. Достаточно медленно, чтобы дать ей шанс остановить или оттолкнуть его. Она прикусила губу, почувствовав дыхание, коснувшееся чувствительной кожи травмированных ребер. Точно как и до этого, он мягко коснулся губами первой точки удара, а затем переместился на несколько сантиметров ниже, чтобы коснуться второй. Это был не первый раз, когда он целовал ее в утешение, но точно первый, когда прижимался губами к ее телу, и она почувствовала, как по ней пробежали мурашки словно ветер по колосьям. Малдер, должно быть, заметил это, потому что его губы тронула легкая улыбка, когда он опустил подол футболки и укрыл ее одеялом. Она понимала, что раскраснелась, и чувствовала себя застигнутой врасплох, поэтому в попытке отвести внимание от своей реакции она заявила невпопад, — Мне говорили, что я занимаю всю кровать. На мгновение воцарилась тишина, будто он приходил в себя от внезапной смены темы разговора, и она добавила, — К твоему сведению. Он улыбнулся и пожал плечами, — Для меня это не проблема. — Хорошо, — кивнула она, поворачиваясь и выключая лампу на прикроватном столике. Он сделал то же самое, и они какое-то время просто лежали в тишине, слушая дыхание друг друга, пока глаза привыкали к темноте. Затем она почувствовала, как он пошевелился, и чуть не подпрыгнула, услышав его голос ближе и ниже, чем она ожидала, — Подожди, ты так и не сказала, когда я должен тебя будить. Прежде чем ответить она нервно сглотнула и продолжила смотреть перед собой, боясь повернуться и случайно коснуться его лица своим. — Каждые два-три часа. Думаю, будильник прозвенит примерно через пару часов, потому что я поставила его довольно давно. — Хорошо. Тогда и увидимся.***
Однажды Малдер получил сборник живописи от старого преподавателя истории искусств в Оксфорде. Предполагалось, что сборник должен был повысить интерес к дисциплине, но это занятие дало ему лишь порезанные о страницы пальцы. Он запомнил только одну картину — «Пылающий июнь» Фредерика Лейтона. За все эти годы он не вспоминал о впечатлившей его картине, пока она не явилась ему во плоти прямо сейчас, спустя с немногим более десяти лет. Скалли лежала на боку лицом к нему, положив голову на руку и поджав под себя колени. Рыжие волосы каскадом рассыпались по руке и подушке. Она была точной копией той спящей девушки, чье изображение он трепетно рассматривал много лет назад. Ее дыхание было медленным и ровным, она спала так мирно, что ему не хотелось ее будить. Малдер нерешительно потянулся к ней рукой, убрал прядь волос с лица и погладил по щеке. Она издала невнятный звук, зарываясь лицом в подушку. — Скалли, — прошептал он, стараясь не будить ее слишком резко. Она не пошевелилась, и тогда он положил руку ей на плечо и легонько сжал, чуть повысив тон, когда повторил ее имя. Едва кого-то вообще можно разбудить таким образом, но тем не менее, он почувствовал, как страх комком сжался у него в животе. Он понятия не имел, почему людям с сотрясением нельзя спать. И что вообще делать в случае, если они не просыпаются? — Скалли, — сказал он в полный голос, сжимая ее плечо. — Хммм, — пробормотала она, приподнимая голову и пытаясь разглядеть сонными замыленными глазами, что же ее разбудило. Она встретилась взглядом с Малдером и как только поняла, что к чему, по ее лицу расплылась вялая улыбка. Он почувствовал себя дураком из-за того, что начал паниковать без причины. — Доброе утро, соня, — усмехнулся он. — Уже утро? — спросила она с разочарованием в голосе. — Нет, мне просто нужно убедиться, что ты жива и здорова, — ответил он, убирая еще одну непослушную прядь с ее лица. — А, точно…— сказала она все еще сонным голосом, — У меня расширены зрачки? — спросила она, явно прилагая усилия для того, чтобы держать глаза открытыми. Он перевел взгляд с одного голубого глаза на другой, удостоверяясь, что все в порядке, — По-моему, с ними все прекрасно. Она улыбнулась и продолжила, — У меня внятная речь? — Едва ли, — рассмеялся он. Даже в момент, когда настала его очередь заботиться о ней, она все равно дает фору его диагностическим навыкам. — Кажется, что я сбита с толку? — спросила она. — Кто сейчас президент Соединенных Штатов? — поддразнил он. — Джон Кеннеди, — сказала она так, словно это было очевидно. Он на секунду нахмурился, затем увидел ухмылку у нее на лице, — Очень смешно. Ты еще не родилась, когда Кеннеди был на посту президента. — Зато ты уже пешком под стол ходил. Старичок, — пошутила она, кладя голову на подушку и зевая. Он закатил глаза и отложил будильник еще на два с половиной часа, — Внезапное нахальство считается побочным эффектом сотрясения? В ответ она сонно улыбнулась, и он выключил свет, чтобы они снова могли заснуть. В воцарившейся на мгновение тишине вдруг послышалось бормотание со знакомым всезнающим тоном, — Клинтон. Вот теперь это его Скалли.***
На этот раз сигнал будильника разбудил ее, но она не хотела, чтобы об этом узнал Малдер. Скалли лежала с закрытыми глазами и слушала, как он просыпается. Издав пару невнятных хриплых звуков, он потянулся к лампе и повернул выключатель. Она чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, как его нога коснулась ее, поскольку не ожидала, что они настолько близко находились друг от друга. Она старалась дышать ровно, чтобы создать видимость глубокого сна, несмотря на то, что дышать таким образом оказалось довольно болезненно. Она ждала, что он начнет будить ее, но этот момент никак не наступал. Ей пришлось взять всю свою волю в кулак, чтобы не пошевелиться, когда вдруг почувствовала прикосновение подушечек пальцев на щеке, едва уловимое, как будто ее кожа была сделана из фарфора. Дотронувшись до щеки, его пальцы стали постепенно продвигаться к переносице, затем ко лбу, и плавно опустились к губам. Она еле удержалась, чтобы не прижаться к ним, почувствовав легкое, нежное оттягивающее движение большого пальца. Казалось, что он создает кинестетическую карту ее лица, с помощью прикосновения запоминает каждую его линию. Она почувствовала, как он убрал руку и приподнялся на локте, прогнув под собой матрас. На долю секунды она была уверена, что он собирается наклониться и поцеловать ее, повторив свое предыдущее проявление чувств, только на этот раз на ее губах, а не на ранах. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя сказочной принцессой, но сейчас этот момент настал, и ей казалось, что она слышит бьющееся в ушах сердце. — Скалли, — прорезался сквозь тишину его мягкий шепот. Она слегка пошевелилась, надеясь, что сможет изобразить постепенное пробуждение вместо того, чтобы резко открыть глаза. Протянув к ней руку, он несколько раз постучал по кончику носа и повторил чуть громче, — Скалли. Наигранно поморгав, как будто глаза привыкали к свету, она посмотрела на него. — Привет, — сказала она. Глаза его были слегка прищурены, волосы растрепаны, а как только Скалли заговорила, губы растянулись в ребяческой улыбке. Каждый день она видела его в выглаженных костюмах, но никогда он не был привлекательнее, чем сейчас. Ей хотелось оказаться у него в объятиях и прижаться к нему всем телом, но вместо этого она лениво протянула ему руку. Он понял ее молчаливую просьбу и взял ее за руку, переплетая их пальцы; они лежали так еще некоторое время, просто глядя друг на друга в приятную минуту близости. — С моими глазами все в порядке? — прошептала она, щекоча дыханием их соединенные руки. — Они прекрасны, — пробормотал он в ответ, тщательно рассматривая их. Он поцеловал тыльную сторону ее ладони и спросил, — Расскажи мне секрет, чтобы я удостоверился, не заплетается ли у тебя язык и не сбита ли ты с толку. — Для этого тебе нужно выдать секрет? — поинтересовалась она, хрипло рассмеявшись. — Предписание врача, ничего не поделаешь, — поддразнил он. Оба разговаривали приглушенными голосами, как будто боялись нарушить созданную ими интимную обстановку. На долю секунды, очевидно под влиянием тепла его тела рядом с собой и запаха его одеколона на простынях, она решила рассказать ему свою самую заветную тайну. Я люблю тебя. Но она была еще не совсем готова столкнуться с последствиями. Она просто хотела лежать вот так рядом с ним, и чтобы он продолжал смотреть на нее так, словно красивее ее на этом свете никого нет, заставляя ее чувствовать, что это правда. — Были моменты, когда я хотела позвонить тебе после того, как меня выписали из больницы…после похищения, но я не хотела показаться навязчивой. Так что вместо этого… — она почувствовала, как покраснели щеки, когда подсознание взбунтовалось из-за полуночного прилива честности, — Я…кхм, я посмотрела ту кассету «Звезды Суперкубка», что ты мне подарил. Три раза. Она почувствовала, как он сжал ее руку; на его лице появилась меланхоличная улыбка, — Скалли, — пробормотал он с ноткой грусти. — Так, мне казалось, я буду чувствовать себя ближе к тебе, — призналась она, рисуя большим пальцем круги на тыльной стороне его ладони, чувствуя, насколько грубее его кожа в сравнении с ее. — Но, по-моему, это была самая дурацкая вещь, которую я когда-либо смотрела. Он издал искренний смешок и повернулся, не выпуская ее руку, чтобы завести будильник и выключить свет. Уже в темноте она почувствовала, как он, повернувшись обратно, прильнул ближе к ней, обнял ее за плечи и притянул к себе. Ощущая его подбородок у себя на макушке, а их переплетенные руки у себя на груди, она почувствовала умиротворение. — Так не больно? — спросил он. Неудивительно, но ребра были последним, о чем она сейчас думала, — Нет, вовсе нет, — прошептала она ему в шею. — Я…— начал он, рисуя ладонью круги у нее на спине, но остановился, чтобы подобрать слова, и она поняла: он выключил свет отчасти потому, что правду легче говорить в темноте, — Жаль, что ты не могла позвонить мне. То есть я бы точно не счел это за навязчивость, поскольку сам переживал, все ли у тебя хорошо. Но…я рад, что смог немного утешить тебя. Даже несмотря на то, что утешение было в лице Патриотов. Она поцеловала его руку и улыбнулась. — Я болела за Пэкерсов. Малдер издал наигранный возмущенный вздох, после чего усмехнулся. Она сжала его руку и пробормотала, — Но серьезно, Малдер. Спасибо тебе. Он прижался щекой к ее макушке, вдыхая запах волос и оставляя на них несколько поцелуев. Погружаясь в сон, она была почти уверена, что он прошептал, — Всегда.***
Когда раздался последний сигнал будильника, Малдер ожидал, что проснется со Скалли в своих объятиях, но вместо этого обнаружил ее неподвижной на другой половине кровати, держащейся за бок с исказившимся от боли лицом. — Эй, — прохрипел он, пытаясь стереть с глаз сонливость и усаживаясь в постели. Приоткрыв один глаз, она посмотрела на него, — С добрым утром, — ответила она с некоторым напряжением в голосе. — Что случилось? — спросил он, придвигаясь поближе и пытаясь не задеть ее. — Пару минут назад у меня был небольшой приступ кашля, и из-за него еще сильнее разболелись ребра. С подобными травмами нормально чувствовать себя хуже на следующий день, но по ощущениям я будто подралась с Майком Тайсоном, — объяснила она. Он осмотрел ее с обеих сторон, отчего Скалли косо взглянула на него, приподняв бровь, — Нет, все в норме. Оба уха на месте. Она усмехнулась, но радость на лице вскоре превратилась в гримасу, — А-ай, не смеши меня, — заскулила она, осторожно потирая бок, — Который час? — спросила она. Он взглянул на светящиеся красные цифры часов и вновь повернулся к ней, — 7:02. — Мы все еще планируем вылетать в 9:30? — спросила она, поворачивая к нему голову. Судя по голосу, было неясно, хочет ли она, чтобы он сказал «да» или «нет», несмотря на то, что хотела поскорее вернуться домой с тех пор, как они приехали сюда. Он встал и подошел к окну, проверяя, прошла ли вчерашняя гроза. Мир за окном казался холодным и серым, словно оживший черно-белый снимок. На грязной обочине мотеля, машинах, припаркованных у здания, и на тротуаре лежал тонкий слой снега, но под оставленными кем-то следами был отчетливо виден черный гудрон. Все не так плохо, как предупреждал прогноз. — Похоже, еще не все потеряно, — ответил он, оборачиваясь и находя Скалли сидящей на краю кровати. Ее голова была опущена, руки все еще обнимали тело, словной живой гипс, а ноги болтались в нескольких сантиметрах от пола. — Чем я могу помочь? Может, пойти собрать немного снега в пакет? Сойдет за холодный компресс, по крайней мере по мнению Макгайвера. Она подняла голову, и, к своему счастью он обнаружил, что хотя бы может заставить ее улыбнуться сквозь боль. — Как бы заманчиво это ни звучало, нет, спасибо. Ты не мог бы принести мою аптечку со стола? Вон там. Малдер проследил за ее пальцем, и, взяв ее сумку с волшебными таблетками, сделал пару шагов и передал ей. Он уже видел ее пару раз, когда Скалли помогала ему залечивать раны, но никогда не видел так близко, не испытывая боли. — Что ты делаешь? Она начала копаться в ней, явно выискивая что-то конкретное, — Думаю, двухчасовой полет в тесном кресле самолета станет для меня пыткой, поэтому лучше я приму таблеточку, чтобы не страдать. — Уу-у, — протянул он, словно ребенок, наблюдающий какую-то шалость, — Скалли балуется наркотиками. Она закатила глаза на его выходки и отмерила нужную дозировку, — Я приму чуть больше, чем нужно. Меня может слегка вырубить, так что тебе придется провести меня через охрану и все такое. Ничего? — спросила она, глядя на него снизу вверх. — Конечно, — тут же ответил он, кивая, — Надеюсь, это поможет. — Я тоже, — ответила она, принимая болеутоляющее. По правде говоря, он никогда еще не видел Скалли под воздействием чего-либо крепче Ибупрофена, поэтому был взволнован от предстоящего.***
Скалли не могла понять, было ли ей когда-нибудь так хорошо. Ей казалось, что она плывет сквозь облака. Тело гудело как статика телевизора, и она все время проводила ладонями по рукам и плечам, чтобы убедиться, вибрируют ли они так же. Она остановилась, когда ладони оказались на груди, осознавая, что теперь ощущает не мышцы, а два мягких бугра. Она легонько сжала их, чтобы проверить, как они ощущаются в ее руках, и улыбнулась тому, какими теплыми и тяжелыми они казались сквозь ткань рубашки. — Скалли, перестань трогать себя за грудь, — услышала она далекое эхо и вдруг почувствовала, как теплые наручники обхватили ее запястья и оторвали ладони от груди. Она лениво подняла глаза и увидела, что Малдер держит ее за руки и смотрит сверху вниз. — У меня есть сиськи, — прошептала она, признаваясь ему в своем открытии. Ее взгляд упал с его лица на широкую грудь, и Скалли сочувственно нахмурилась, поднимая руки и кладя ладони на плоскую поверхность перед собой, — А у тебя нет, — всхлипнула она, внезапно охваченная скорбью. — Все хорошо. Все в порядке, Скалли. Пожалуйста, не плачь, — услышала она его тихий шепот. Его руки отпустили ее, и она почувствовала, как он вытер влагу с ее щеки. Ощущение было настолько странным, что она на мгновение замерла, пытаясь понять, почему у нее на лице оказалась вода, но он снова заговорил, прежде чем она успела сообразить. — Ты слушаешь меня? Ладно, просто постарайся сейчас думать о хорошем. Мне нужно сдать наш багаж, — объяснил он. Она не понимала, что он имел в виду под словом «сдать». Но она была не прочь отдать должное тому, как он выглядел. Эта игра слов вызвала у нее радостный смех, и Малдер тоже улыбнулся, — Хорошо, именно так, — сказал он, отворачиваясь. Интересно, он улыбнулся, потому что тоже слышит ее мысли? Она посмотрела вниз и подумала «Его зад идеально уместится у меня в руках», и подняла глаза, чтобы убедиться, слышит ли он. Но он разговаривал с каким-то парнем, на котором было слишком много синего. Может, он почтальон? Она наблюдала, как Малдер обернулся и жестом показал на нее. Почтальон что-то сказал Малдеру, и тот повернулся и обнял Скалли. Она улыбнулась и обняла его в ответ, уткнувшись лицом ему в шею. Его руки внезапно запорхали по ней, нежно обхватывая ее бока и бедра. Ощущение его рук на ней вызывало по всему ее телу приятное покалывание и непередаваемое счастье. Она обратила внимание на то, как напряглось ее лицо, видимо, из-за того, как широко она улыбалась. Малдер отстранился, и она заметила в его руках свой бумажник. Она постучала по карманам и поняла, что он достал его из ее пальто. — Да ты прямо Оливер Твист! — воскликнула она с искренним удивлением. Почтальон посмотрел на нее так, будто она сказала что-то непонятное, но Малдер, должно быть, объяснил ему ее шутку, потому что он тут же понимающе кивнул и взял у Малдера бумажник, чтобы проверить удостоверение. Она снова посмотрела на зад Малдера и была изумлена, как на нем сидела ткань брюк. Она неловко подалась вперед, положила руку на заднюю часть бедра и провела ею вверх, ощущая складки ткани на ладони. Должно быть, ее рука была горячей, потому что он подпрыгнул и резко обернулся. — Скалли, одну секунду, — взмолился он с широко распахнутыми глазами. Он обменялся еще парой слов с мужчиной в синем, тот протянул ему бумаги и сказал, — Вы готовы к посадке. Малдер поблагодарил его, протягивая багаж за стойку, затем повернулся и схватил Скалли за руку, — Пойдем искать наш терминал, — сказал он, другой рукой поглаживая ее по спине. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Ей нравилось смотреть на его пушистые каштановые волосы, смотреть на его лицо. Было бы приятно сейчас прижаться к его лицу своим, почувствовать его запах и то, как щекочутся эти крошечные колючки у него на щеках. Он посмотрел вниз, и она увидела его глаза, такие красивые, что ей опять захотелось плакать. — Тебе не нужно в уборную еще раз перед вылетом, Скалли? — спросил он мягко своим плавным урчащим голосом. — Нет. Я просто хочу смотреть на тебя, — сказала она, качая головой. — Споткнешься, — пошутил он, протягивая руку со спины на плечо, как будто ожидая, что именно это сейчас и произойдет. — Когда я на тебя смотрю, у меня все тело…счастливо, — радостно сказала она, пытаясь правильно подобрать слова к тому, что сейчас испытывала. — Я тоже счастлив быть рядом с тобой, Скалли, — ответил он, направляя их к двери. — Я хочу видеть тебя все время, — сказала она. — Если ты возьмешь меня за руку и пойдешь за мной, я обещаю, что ты сможешь непрерывно смотреть на меня целых два часа, — сказал он, пытаясь вести ее по коридору. Широко улыбаясь, она схватила его за руку, принимая его заманчивое предложение.***
Если бы это был кто-то другой, Малдеру было бы немного не по себе от продолжительного напряженного взгляда, направленного на него. Но поскольку это была Скалли, он был польщен. К тому же ее пристальный взгляд означал, что он может смотреть на нее в ответ. Он немного вымотался за то время, что ему потребовалось усадить ее в кресло, но сейчас, когда самолет уже был в небе и она разглядывала его, он почувствовал облегчение. Вдруг она протянула руку к его лицу в предположительно грациозном жесте. — Что ты делаешь, Скалли? — промямлил он сквозь слегка сжавшие его губы пальцы Скалли. Ее рука блуждала по всей поверхности его лица, — Я хотела попробовать, — объяснила она. — Что попробовать? — спросил он. — Попробовать то, что ты делал, — она говорила во весь голос несмотря на попытки Малдера попросить ее говорить тише. Он надеялся, что шум двигателя достаточно перекрывал ее голос, чтобы не беспокоить остальных пассажиров. Он не совсем понял, о чем она говорит, и, возможно, увидев или почувствовав растерянность у него на лице, она сказала, — Я знаю, что ты трогал меня, пока я спала. Малдер вздрогнул от ее слов и оглянулся по сторонам. Женщина средних лет, сидящая в нескольких рядах от них, обернулась и посмотрела в их сторону. Он повернулся обратно к Скалли, говоря, — Н-нет, нет. Это не правда, — пробормотал он. Она захихикала, очевидно, забавляясь его реакцией, — Да, правда. Я чувствовала, как ты гладил мое лицо. Он оглянулся, и женщина, поджав губы, вернулась к своим делам. — Скалли, может, все-таки сыграем в молчанку? — Погоди, я придумала тебе секрет получше! — воскликнула она. — Хорошо, я с удовольствием послушаю, Скалли, — сказал он, успокаивая ее, — Но давай ты прошепчешь его мне, ладно? Сияющая улыбка расплылась у нее на лице, она нетерпеливо закивала, жестом приглашая его подвинуться поближе. Он повернул голову, чтобы она могла обхватить ладонями его ухо. Она наклонилась ближе, и он почувствовал, как она прижалась к его боку. Она изо всех сил пыталась подобрать слова, вероятно, в процессе забывая, что собиралась сказать в первую очередь, поэтому ему пришлось немного подождать, слушая звуки ее дыхания и тихое хихиканье прямо у своего уха. От этого по его телу пробежали мурашки, и он едва не вздрогнул, но не хотел, чтобы она подумала, будто он пытается стряхнуть ее со своего плеча. — Я люблю тебя, — прошептала она, касаясь его уха губами и обдавая теплом своего дыхания. Он тут же повернул к ней голову, ожидая, что она разразится смехом от собственной шутки, но вместо этого перед ним сидела серьезная и искренняя Скалли. — Что? — прошептал он едва слышно. — Я люблю тебя, — повторила она, кладя голову на спинку сиденья. Увидев, как она произносит это, он почувствовал, что его сердце начало сильнее биться в груди. Он вытер вспотевшие ладони о ткань брюк, пытаясь собраться с мыслями. — Ух ты, а наркотики-то сильными оказались, — отшутился он. Он повернулся и увидел, что она все еще пристально смотрит на него. Если бы не остекленевший взгляд и то, как комично она надула губы, он бы подумал, что перед ним сидит его прежняя Скалли. — Почему тебе легче поверить в инопланетян, чем в мои чувства? — пробормотала она, неуклюже протягивая к нему руку. Он взял ее за руку, крепко сжимая ее, — Я тоже люблю тебя, — признался он. Очевидно, она не вспомнит ничего из этого, как только проспится, а даже если и вспомнит, то сможет утешиться, зная, что он тоже признался в своих чувствах. Черт, даже если она будет жалеть обо всем этом, улыбка, которая украсила ее лицо после сказанного, станет самым дорогим воспоминанием в его жизни.