Я—собака для тебя

Купер выглядела уставшей, путаясь в просторном коридоре рабочего пространства. Шумная обстановка трепетала, отдавая своими напряженными басами, подобно колоколу, в подсознание татуированной. Девушка приходила в чувства после сильного похмелья, произошедшего с ней по утру. Возможно, Костья бы взяла неотложный выходной, но массовые оплошности на этой неделе не позволяли темноволосой воплотить свою задумку в реальность. —Костья? —Лика осторожно перехватила пошатывавшуюся девушку, застав ту около входа в студию, —Все в порядке? —Да, —лживые слова бесстыдно выходили из пересохших губ. Костья никогда не считала миниатюрную секретаршу хорошим человеком, с которым можно поделиться сокровенным, наболевшим. Более того, для татуированной Лика представилась в виде двуличной девушки. Да, столь разные по интересам личности пару лет назад сошлись в общем деле, клича друг друга «коллегами». Дружить—тяжёлое понятие для татуированной, именно поэтому та тщательно отбирала людей, с особым трепетом подпуская их в своё личное пространство. Лика— не дешёвая наживка. Столь незначительная миниатюрная девушка поражала своим умственным мышлением, почти всегда идеально подстраиваясь под определенных людей, чтобы завысить свою и до того высокую планку. Купер же импонировали простодушные личности, наподобие Кузнецовой. И все же, даже проветрившийся алкоголь не смог выбить из татуированной думы о недоступном плоде искушения, имя которой многоголосно отдавалось в разуме Костьи. —Ты уверен? Выглядишь паршиво, —Лужанская нахмурилась, своими густыми бровями прикрывая вид на миниатюрные карие глаза, — Елена не довольна тобой. Может, тебе лучше взять выходной? Сегодня назревают тяжелые съёмки, не думаю… —Я разберусь сам, —Купер решила перебить своего рода начальство, стиснув зубы от нахлынувшей злобы, —Свои советы оставь на потом. Я тебе не друг. —Но и не враг, —Лика старательно натянула на своё утонченное личико улыбку, как доброжелательный жест в сторону татуированной, — Думаешь, я настолько глупа, чтобы не понять, что с тобой произошло? Очевидно, что ты вчера перебрал с алкоголем. А всё почему? Гораздо проще, чем ты думаешь. Точнее отрицаешь. Я даже могу назвать имя твоей причины для беспокойства. Б-Э-Л-Л-А. —Слушай, —Костья с силой зажала миниатюрную девушку средь глухих стен. Сейчас зелёные глаза передавали безмятежную злость, окутывая Лужанскую в полное замешательство, —Мне настолько выебали мозги с этой Бэллой, что я просто каждому готов приписать прямой удар в лицо. Не вынуждай. Лучше следи за собой, Лика. Неожиданный рингтон, колебательные волны которого исходили из глубокого кармана потёртых джинс Купер— стал долгожданным спасением для напуганной от подобной агрессии Лики. Карие глаза, подобно тягучей патоке, в последний раз пересеклись с тяжёлым взглядом татуированной. Лика неспроста стала обладательницей столь пленяющей расцветки. Карие глаза даются лишь людям с твёрдым стержнем, то есть жесткими принципами, но в то же время, добрым, способным на сострадания личностям. Именно в то мгновение Купер отыскала средь глубокого гипнотизирующего взгляда искреннее сочувствие со стороны миниатюрного силуэта. Костья молча отпрянула от Лики, наконец-то замечая продолжительные гудки, сопровождающиеся раздражающими чувствами. —Алло? —Темноволосая спряталась за угол, ожидая долгожданного отклика со стороны незнакомого номера. —Костья, дорогой, это ты? —На другом конце линии послышался хриплый голос, отдающий родственным теплом. Казалось, что личное пространство Купер потревожила пожилая женщина, находившаяся в состоянии полного смятения, —Это бабушка Бэллы. —Здравствуйте, — Своей превосходной интуицией брюнетка предполагала, что случилось что-то непоправимое, раз отчаявшаяся женщина решила набрать именно номер Купер, ища в той надежду на предвиденную инициативу в неотложной помощи, — с Бэллой все хорошо? —На самом деле, нет, —На конце линии послышался дрожащий голосок бедной старушки, что резко насторожил темноволосую, —Бэлла не появлялась дома со вчерашнего вечера. Я пыталась дозвониться до неё, но она не берет трубку. Единственное, что я могла ожидать, так это то, что она сейчас с тобой. —Я готов разочаровать вас, но Бэллы не было со мной всё это длительное время, —Подступающий ком в горле не давал собраться полными силами. Татуированная ощущала накаляющуюся тревогу, оседавшую тяжёлым грузом на разум Купер, —Я сейчас же отправлюсь на её поиски, не переживайте. Я обещаю, что найду её. —Спасибо большое. Если с ней что-нибудь случилось, я просто… —Не надумывайте ничего плохого. С ней всё будет хорошо. Я обещаю. Костья, подобно детскому лепету, проговаривала про себя, словно заученные наперёд фразы: Я переживаю за тебя. Все действительно так просто. Преснота. Тоска. Плесень. Переживаю — это значит прохожу вместе с тобой все выпавшие участи на твой непростой путь. Это значит «разделяю с тобой твои потери, поддерживаю и приободряю в минуты утраты душевных сил». Я просто переживаю. Знаешь, мне чаще всего не верят, что у меня тоже есть чувства. НО я не хочу никому их объяснять. И не желаю никому ощутить этого на себе. Это жутко. Сердце стучит очень сильно, когда ты со мною рядом. И присуще необъяснимое и нереальное желание подойти к тебе и прижаться. А потом почувствовать на своих плечах твоих руки. Я даже сейчас, представляя себе это, закрываю глаза и хмурю брови, как будто плачу. Я проклинала тебя все эти ужасные дни, ненавидела, пыталась забыть, но каждую минуту я сознавала, что душа моя привязана к тебе навеки. Где ты, мой щенок? Куда ты так внезапно пропал, даже не попрощавшись со мной? Купер чувствовала себя подвластной оковам любви. Да-да, той самой любви, что так трепетно описывают во многих произведениях. Та самая любовь, которую воспевают в своих счастливых Одах влюблённые. Та самая любовь, великие строчки которой посвятили многие поэты лирики. Та самая любовь, являвшейся губительным оружием для рассудка татуированной. Легко мечтать о совершенной любви и ничего не делать — это как наркоз, от которого можно никогда не очнуться, если только не ухватиться изо всех сил за что-то ценное, но пока недоступное пониманию. Костья далеко не сразу понимает природу своих чувств по отношению к светлокудрой. Поначалу так бывает со всеми. Трудно понять, что делаешь, когда ведешь промысел в бессознательном. Если ты неопытен, то не знаешь, что там, в глубине, обитает природа Смерти. А когда обнаруживаешь, с чем имеешь дело, то первое желание — выбросить это обратно. Выбросить это ёбанное сердце, которое вроде как и ледяное — как кусок алмаза, но способное расколоться под натиском поступающих чувств. Чувственный мотор сиявшей полумраком подвижной машины притупил своими обрывистыми рычаниями больные думы татуированной. Огромные глазищи-фары не сводят с дорожной трассы стеклянного взгляда. Маленькие глазки-подфарники следят за каждым передвижением чужих автомобилей, пока Купер пытается заглушить свои эмоциональные всплески громкой музыкой. Дрожащие пальцы в очередной раз нажимают на кнопку «вызов» одного из важных номеров в контактной книжке мобильника. Очередные протяжные гудки, своим напряжённым молчанием, отвлекали янтарные глаза от отражающейся сквозь просторное стекло дорожной трассы. Звонок за звонком — и Купер уже готова выкинуть к чертям этот проклятый телефон. Ничего не помогает. Дальше дорога была открытой, и Костья дала полный газ. Она знала, что крутые повороты сильно «едят» резину, она знала, что покрышки сейчас стали дефицитом, но все равно она очень любила крутые виражи. Кое-как девушка добралась до скромных переулочков, уже полностью запечатлевшихся в богатой памяти татуированной, последний раз набирая светловолосой идиотке, которая одним своим отсутствием вызывала бурю эмоций у бесчувственного хозяина. — Сука… Где же ты, блять? — Своими увядшими от беспомощности глазами Купер пробежалась по знакомой окрестности, умело припарковав свою ласточку прямо перед окнами квартиры Кузнецовой. Хрупкие ладони коснулись кожного руля, сдавливая с нарастающей силой неподвижную часть автомобильного салона. На душе, мягко говоря, паршиво. Что делать дальше— Купер не знала, из-за чего ощущала себя неимоверно слабой. Гробовое молчание, окутавшее модель в полутленное состояние, нарушил надоедливый рингтон. Вскинутые густые брови легли легким полотном на помрачневшем личике, на котором можно было прочитать некую удивлённость. Купер звонила Бэлла. — Я тебя убью…— С облегчением выдохнула татуированная, ожидая извинений со стороны светловолосой, — Ты сука, Бэлла. У тебя бабушка пиздецки волновалась за тебя, просто, блять… — Извините, — Костья с легкостью различила хриплый басистый голос Кузнецовой от нежного складного лада, — Я проходила мимо. Я не знаю, кто вы, но кажется вашей подруге нужна помощь. — Блять… Назовите, пожалуйста адрес. Ну или опишите окрестность, если это действительно поможет мне разгадать эту загадку.

***

Обессиленное тело Кузнецовой с трудом облокачивалось на железные оковы. Прохладный ветер пробирается под свободную рубашку, приятно обдувая кожу. Вокруг ни единого человека, все сидят в уютных квартирах, страшась надвигающейся непогоды. Девушка ощущает, как дурманит сладкий наркотик, растворявшийся кристаллами в венозной крови, бурлящей от реакции, происходящей внутри организма. Светловолосая еле приоткрывает свои прозрачные глаза, потому что болели даже они. Земля под ногами извивается, будто змея, и исколотую Кузнецову постепенно засасывает в какую-то воронку. Девушка с трудом обращает внимание на свою гусиную кожу, из которой начинает идти пар, а через некоторую долю секунду светловолосый силуэт будто сгорает живьём. Болит каждый миллиметр, каждая клеточка худощавого тела. Кости будто плавятся, а перед голубыми глазами всё плывет. Бэлла бьется словно в лихорадке, жадно черпая свежий воздух, дрожа всем своим телом. Вот оно—настоящее чувство эйфории, после долгого трипа длинною с целую ночь. —Твою мать…—Кузнецова ощутила, как тёплые ладони коснулись её округлённого личика, попавшее в состояние лёгкого озноба, — Бэлла, ты ебанутая, блять? Купер, наконец, добралась до нужного места назначения, которое располагалось позади многоэтажного здания, в котором находилась старенькая квартирка Кузнецовой. По татуированной спине пробежал холодок. Страх ледяными змеями обвил сердце, и Купер зажала рот рукой, находясь в полном замешательстве. Мягкие подушечки пальцев стали своего рода пчелиным ядом для остывшей кожи голубоглазой, которая пыталась из последних сил наблюдать за проявленными действиями со стороны Купер. Родные ладони осторожно обвили тонкое пульсирующее запястье, переворачивая его лицевой стороной и в ту же минуту небрежно откидывая легкий пласт в сторону. На бледной коже проглядывались свежие инъекционные процедуры, а содержимое в шприце прямым рейсом попадало в венозное кровотечение. Теперь уже на смену страху пришёл самый настоящий животный ужас. Бледная, с вьющимися белокурыми локонами и светло-голубыми глазами, Бэлла ухватилась за плотную ткань мешковатой футболки модели, потянув ту к себе. —Ебанная наркоманка, —Прошипела сквозь стиснувшие зубы Купер, отталкивая с силой объёбанную миниатюру девушки, до последнего вжимая ту в чужой гараж, —Я просто в шоке. Твоя бабушка переживает и обзванивает все знакомые номера, чтобы отыскать тебя, пока ты гоняешь по вене? —Не мороси, — Кузнецова отвернулась в противоположную сторону, глотая промежутками обилие кислорода, — Я нашла свои старые запасы и решила их использовать, потому что ты довела меня, блять! — Я еще и виновата? — Костья задала утрированный вопрос, ответ которому не полагался. Изрисованные татуированной эстетикой руки похлопали меж собой с некой иронией, ожидая отклика от невменяемой. —Иди нахуй, заебала. Купер прониклась тягостным молчанием. И прежде, чем её мысли успели вернуться из далёких странствий, руки сами по себе обвились вокруг инородного тела Кузнецовой, уверенно и крепко, ощущая чувства нахлынувшей беспомощности. Костья ненавидела себя за то, как её неподвластное чарам разума сердце реагировало на присутствие фарфоровой куклы, явившейся не в самом подобающем состоянии в тщетные секунды. Бэлла в одно мгновенье оказалась закинута на выносливые костлявые плечи, все ещё витая в облаках, глядя через призму розоватых очков. Путь к машине татуированной был незначительным, но мертвая тишина, повисшая меж напряжёнными фигурами настораживала. Иногда проскальзывало тяжёлое дыхание зеленоглазой, ощущая, хоть и незначительный, но осевший на плечи груз. Костья осторожно усадила своего увядшего голубоглазого ангелочка на переднее сиденье, в одну секунду оказавшись рядом, за рулем. Дикий гул заведённой машины привёл Бэллу в сознание, которое сопровождалось назойливым шумом, вибрирующего в височной области. Светловолосая чувствовала себя неоднозначно, ощущая, как овладевший разумом девушки наркотик все ещё участвовал в бурном кровообращении. Неожиданно светловолосая почувствовала, как скрутились её мышцы, отчего та нескромно взвыла. Сейчас, в эту секунду, она поудобнее разместилась на скоромном сидении, обливаясь потом, в жалкой надежде уснуть, дабы заткнуть боль в себе. Дрожащими кончиками пальцев Бэлла накрыла татуированную руку, пытаясь отыскать минутную поддержу в лице Купер. —Бэлла, всё хорошо? —Костья с трудом отрывала свой взгляд от дорожной трассы, наблюдая на мандраж своей попутчицы. —Куда ты меня везёшь? —Кузнецова под действием тяжелого наркотика не сразу сообразила, что её пристрастный взгляд застыл на чужих губах. —К себе домой. Ты не можешь показаться на виду своей бабушки в таком виде. —Тогда, может продолжим незаконченное, м? —Светловолосая кукла прикусила свою нижнюю губу в ожидании положительного ответа. —Ты не в состоянии мыслить здраво. Я не буду тебя трахать, пока ты будешь лежать обдолбанная большой дозой наркоты. —Я уже почти нормальная. —Я вижу, какая ты нормальная. Кузнецова оскалилась, подобно яростной собаке, у которой отняли заслуженную порцию еды, необходимой для поддержания функционирования всего организма. Блеклая рука в секунду отпрянула от изрисованной ладони, пытаясь скрыться в неизвестном ей направлении. Но настырные пальцы Купер успешно овладели худощавым запястьем, осторожно охватывая то в свои тёплые оковы. Кузнецова заметно напрягалась, пытаясь протрезветь в заданный ею короткий срок. Однако хрупкие пальцы светловолосой слились воедино с чужими, образовывая своего рода крепкую цепь, проходившейся неразрывной связью между девушками. Аккуратный мизинец голубоглазой нежно поглаживал чужую ладонь, ощущая проступившие жилки от мгновенного напряжения. —Разреши мне остаться на ночь, —Бэлла как можно усилила свою хватку, нечеловечной силой сжимая изрисованное запястье. —Разрешаю, —Глухо ответила Купер, понимая, как тяжело ей будет держать себя в руках при постоянном присутствии Кузнецовой.