Я—собака для тебя

Купер, еле державшаяся на плаву, стояла средь тесных окрашенных стен главного кабинета. Большие зелёные глаза, осененные тяжелыми веками, медленно и строго пробегали картину, развернутую перед ними случайно; ни досада, ни ненависть, ничто не могло, казалось, отуманить этот спокойный, всепроникающий взгляд. Наоборот, татуированная чувствовала себя счастливой. Даже в роковой для девушки момент, та с огромной легкомысленной улыбкой стояла в эпицентре небольшого кабинета, дожидаясь вердикта от своего директора, которая с особым презрением наблюдала за девушкой, тщательно перебирая очередную стопку старых бумаг. Листы один за одним проглядывались зорким лисьим взглядом. Несколько секунд являлось ценной долей своего времени для директорши, поэтому, та с чудом осваивала всё содержание ценных бумаг по одному щелчку пальцев. —Привет, сладкий, —Рыжеволосая статная фигура, откладывая своё важное дело на потом, наконец-то озарила татуированную своим недовольным взглядом. —Привет, —Купер взглянула на свою начальницу пустым взглядом. Резко поменявшая свои приоритеты модель, осторожно скрещивая руки на груди, продолжала с трепетом перебирать тёплые воспоминания о сегодняшнем поистине добром утре. —Хочешь выслушать, что я думаю о тебе? —Длиннющий каблук очередных новых шпилек, цвет которых был особо ядовит для зрячих глаз, иронично отбивал ноты похоронного марша, —Мне вчера звонила подруга из того самого модельного агентства, в который тебя должны были принять. Тина сказала, что ты настоящий хам, любимый. Она крайне недовольна тобой, ведь ты задел её. Неожиданная тишина покоряла своей настойчивостью. Купер слышала чужое прерывистое дыхание. Оно представляло из себя нарастающее чувство напряжения, которое, словно по невидимым ниточкам, перебегало и к татуированной, уголки губ которой изящно скользнули вниз, скрывая за собой следы тёплых воспоминаний. Рыжеволосая женщина медленно подняла руку и робко дотронулась до щеки Костьи. Едва касаясь ее, она плавно, со свойственной только ей осторожностью повела пальчиками вверх, к изумрудно блещущим глазам. Купер резко, но не сильно схватилась за чужую руку. Похотливая начальница от неожиданности вздрогнула, и модель почувствовала, как эта дрожь пробежала по всему её телу. —Хорошо, — Елена пребывала в шокирующих чувствах, явно отрицая тот факт, что Костья решительно отказалась от страстных ноток минутного наслаждения, — Хорошо, Купер. Ты уволен, мне больше нечего тебе сказать. Хотя нет, послушай. Я— владелец одного из самых масштабных агентств, поэтому только в моих руках вся твоя дальнейшая карьера мальчика на побегушках. Я занесу тебя в чёрный список, ты больше никому не будешь нужен. —Стоп, — Фигура Костьи приблизилась к рабочему столу, своими ладонями горячо приземляясь на деревянную поверхность, на которой проявилась лёгкая трещина от громкого последующего хлопка, —Вы серьезно, блять? За то, что я отказался спать с этой извращённой дурой, я должен теперь сидеть в каком-то ебанутом чёрном списке? Я думал, что хотя бы вы являетесь достаточно образованным человеком, а как итог, тупая самодовольная шлюха, спящая со своими работниками, пока вас ждёт дома любящий муж. —Костья, убирайся. Немедленно. Не заставляй меня выгонять тебя отсюда столь громко. Я же могу позвать охрану и с пинками вывести тебя отсюда, — Начальница насторожилась повышенного лада своей бывшей модели, ощущая, как её хрупкие пальцы плотно сжимали ручки офисного стула. —Сука, заткнись, блять! — Татуированная рука резко обхватила миниатюрную статуэтку, выточенную из дорогого хрусталя, целенаправленно опрокидывая ту на холодный кафель, —Вы тупая эгоистичная стерва. Что если я не мог спать с Тиной только по одной простой причине: я модель, а не проститут ёбанный. Ваша семейка Адамс забавляет меня. Ищите дальше пустоголовых идиотов, которые на все ваши просьбы и запросы будут с удовольствием лизать вам ноги. До свидания, клоунада. Купер изящно повернула своим бедром, высоко поднимая голову, старательно шагая к входной двери. Девушка хотела покинуть стены своей бывшей работы весьма достойно, даже если внутри неё образовывался по нарастающей ком, сотканный из страшных воспоминаний своей юности. Татуированная с ужасом понимала, что её статной жизни пришёл конец, перечёркивающий красным маркером наивные надежды на светлое будущее. Холодный ветер колко обжигал покрасневшие от мороза щеки Костьи. Одинокая фигура оказалась зажатой средь высоких мегаполисов, оставаясь один на один со своими свежими мыслями. Исписанные руки плотно стягивались в кулаки, пытаясь подобным образом сконцентрировать свой гнев на подобном интуитивном жесте. Непреодолимый страх вернуться на социальное дно окружил мрачные думы Купер, внушительно окутывая весь разум бедной девушки. На стеклянных глазах выступили солёные слёзы, обжигающими ощущениями рисуя очертания нежной кожи. Костья в очередной раз убедилась в иронии несправедливой судьбы. Жизнь предоставила татуированной тягостное испытание, правила которому не были предназначены, полагаясь на рассудок темноволосой. Беспрестанный страх окутал прозрачной пеленой дрожащее онемевшее тело. Есть вещи, которые существуют независимо от воли или устремлений человека, но в конечном счете они все равно не могут повернуть судьбу по-своему, бросить ее, как часто говорят, на произвол. Если, конечно, сам человек не откажется от борьбы… Оставшаяся безработной, постепенно возвращаясь в исходную точку, Купер переживала, что её жизнь превратится в очередной страшный кошмар: назойливая людская жалость, постоянное чувство ненавистного одиночества, бесконтрольное употребления спиртных напитков и, самое главное, желание «освободить» любимого человека от столь тяжкого бремени. Бэлла. Она не достойна переживать всю эту жалкую пучину жизни, так и никогда не увидевшая все прелести сладкой роскоши.

***

Кузнецова, только недавно вернувшись в своё трезвое сознание, покидая параллельную реальность крепких снов, комфортно располагалась на мягком кожаном кресле, окутываясь в махровый плед. Уставшая рука продолжала, словно индуктивно, нажимать на кнопку пульта, безнадежно переключая скудные каналы. На полусонном кукольном личике читалась безудержное чувство радости, переполнявшие внутреннее умиротворённое состояние девушки. Небольшие отрывки вчерашнего вечера проскальзывали в голове у светловолосой, подобно завораживающим иллюстрациям в старинной книге, вызывающие сплошной шквал позитива. Тонкая кисть руки едва коснулась нежной девственной кожи шеи, окутывая ту лёгким холодком мягкими подушечками пальцев. Дрожащими движениями запястье потянулось вниз, трепетно обводя алые укусы, оставленные чужими горячими губами. Кузнецова вбирает в себя ещё больше воздуха, как только в памяти проскальзывают горячие поцелуи, одарившие всё стройное тельце; ловкие татуированные пальцы, под влиянием которых Бэлла могла изогнуться настолько сильно, ощущая каждой клеточкой тела отдельные части позвонков. Голубоглазый ангел закусил нижнюю губу в предвкушении очередной близости, возлагая большие грандиозные планы на предшествующую ночь. Вдруг на пороге просторной гостиной появился невзрачный силуэт татуированной. Кузнецова приподняла едва заметные тоненькие брови, озаряя пошатывающееся из стороны в сторону тело недоброжелательным взглядом. Голова Костьи была словно налита свинцом, и малейшее движение глазами заставляло морщиться от боли. Тошнота подкатывала к горлу, и даже пряный аромат, окутавший почти каждую комнатку просторной квартиры, был непереносим. Вдруг почувствовав такую тяжкую, такую смертельную тоску, смешанную со злобой, Купер в очередной раз прикрыла свои глаза. Лицо её стало котельного цвета, а красивая форма ушей вспухла от прилива горячей крови. Как только Костья прикрыла свои глаза, так сейчас же запрыгали во тьме перед ней тысячи малахитовых и багряных кругов, а сердце замерло, оборвалось — и всё тело мягко ухнуло куда-то в пропасть. — Костья, ты пьяная что ли? — Голубоглазая кукла приподнялась с тесного кресла, перемещаясь с нелепой грацией на просторный, идентичный по дизайну, кожаный диван, — Что-то случилось? —Я так соскучилась по тебе, бейбик, — Купер подала свой неподвластный таз вперед, с трудом располагаясь на ту же мебель, что и её возлюбленная. Татуированная наклонилась. Пламя паяльной лампы коснулось её изрисованной большим количеством самодельных татуировок лица, отчего пьянеющие глаза поморщились из-за непривычного освещения. Внезапно Кузнецова почувствовала, что её спортивки, которые светловолосая позаимствовала у своей избранницы, доходят только до щиколоток, ноги голые, а вырез мешковатой футболки слишком велик. Купер раздевала ее глазами, словно знала, что под грубыми лохмотьями ничего нет. Бэлла съежилась, как испуганный кролик, инстинктивно скрестив руки на груди. —Костья, так что произошло? Почему ты выпила? Татуированная начала смеяться — тихо, злобно, и, схватившись за вырез чужой футболки, притянула свою куклу к себе. Она не спешила, не делала резких движений и все продолжала смеяться, когда Кузнецова беспорядочно замахала руками, и, неожиданно потянув за край мятой футболки, сорвала ее с плеч. — Тише, тише, — ухмыльнулась Купер, когда стальные пальцы нашли чужой сосок, впились, словно когти. — Костья, я не хочу! — Кузнецова осторожно убрала со своей груди чужие руки, продолжая взволнованным взглядом окутывать равнодушную темноволосую фигуру, сидящую напротив. Татуированная снова подалась вперед, своим телом преграждая забившемуся ангелу проход. Её сильные пальцы и грубоватые ладони страстно скользили по теплой бархатистой коже задрожавшего в истоме тела, сжимая мягкие пышные груди, задерживаясь на их вскочивших твердых кончиках. Кузнецова попыталась столкнуть пьяную фигуру, но ни одна часть тела категорически не слушалась испуганную девушку. Купер подняла голову и бездушно посмотрела на разбитую куклу. Бэлла заглянула в такие заманчивые зелёные глаза и не увидела в них сожаления. Тогда татуированная девушка поднесла свои губы к чужим и прошептала «я хочу тебя». — Костья, нет! Я правда не хочу сейчас! Ты пьяная! — Кузнецова, наконец-то возвращаясь на землю после столь смешанных эмоций, прочертила своей ладонью по татуированному личику, отдавая лёгкую пощечину. Ухмыльнувшись, Купер схватила ее, слегка заломила руку за спину и толкнула упором своего ватного тела. Горячие ладони тут же легли светловолосой на бока. Она ощутила их, как тиски, как горячие клешни. Бэлла вцепилась в татуированные руки и пыталась оторвать их от себя, но ничего не получалось. Светловолосая принимала не самое удобное положение, отчего силы были не равны. Не успела она опомниться, как Купер развернула ту к себе лицом, и пошло впилась в желанные губы. Таких поцелуев не увидеть в мелодрамах — это не романтичное или страстное прикосновение. Это грубое животное нападение, когда чужой язык, без согласия голубоглазого ангелочка, насилует рот и ползает по чужим губам и подбородку. Вдруг Костья впилась прямо в чувствительную шею, быстро оставив влажные следы с засосами от самого уха до ключиц. Кузнецова, собрав все присутствующие силы в кулак, сильно ударила невменяемое тело в грудь, скидывая с себя пронизывающую от боли чужую плоть. Это помогло обрести долгожданную свободу. Тут же оттолкнув скорчившуюся фигуру девушки, Бэлла осторожно приподнялась, судорожными движениями натягивая на себя футболку. Голубые глаза постепенно краснели под наплывом горьких слез, которые смахивались тонким запястьем. — Сука, Костья! Я ухожу, не смей, блять, после такого даже звонить мне, — Кузнецова хотела было податься вперед, как вдруг ощутила нежное прикосновение дрожащих пальцев, словно настаивавшие ту остаться. —Прости… Прости, прости, меня. Пожалуйста, — Купер, слегка приходя в рассудок, притянула своими руками несопротивляющееся дрожащее тельце своей светловолосой возлюбленной, окутывая ту в крепкие искренние объятия. На долю секунды Костье показалось, что она зашла слишком далеко и разрушила все, что могло бы между ними быть. Но Бэлла обвила колкими движениями руки татуированную шею и с чувством прильнула к родной коже, заставляющую Кузнецову трепетать от ощущения сладкого парфюма. Купер крепко прижала своего растаявшего щеночка к себе, чувствуя счастье и облегчение. Со стоном она обняла ее за талию. Бэлла прижалась к своей возлюбленной и самозабвенно поцеловала ту. Пульс резко участился, и Купер понимала, что вот-вот полностью утратит чувство реальности. — Так что произошло? Я обещаю, что прощу тебя, если ты расскажешь мне, что с тобой случилось, — Голубоглазая с надеждой заглянула средь густые ресницы янтарных глаз, вызывая тем самым лёгкий мандраж у напротив сидящего тела, чьи руки плотно сжимали хрупкую талию Кузнецовой. —Ничего хорошего, — Тоскливо улыбнулась брюнетка, одаривая легким поцелуем чужие губы, после чего возвращаясь в ранее положение, — Меня уволили, Бэлла. Я больше не работаю нигде, а это значит, что у меня нет денег. Да, накопления имеются у всех, но я никогда не заботилась о своём будущем, поэтому у меня их крайне мало. Я так боюсь вернуться к тому, от чего избавилась. К худшему. Жить, как моя мать, а потом горько спиться от одиночества, умирая где-нибудь в безлюдном месте на улице, так и не познав своё счастье. — Не говори так, —Бледные ладони трепетно накрыли чужие, своими пальцами поглаживая бархатную кожу изрисованных рук, — Костья, ты полная дура. Если тебя уволили, то это не означает, что ты так сразу должна опускать руки. Тем более, ты не одна. У тебя есть я. Точно также, как у меня ты. Вспомни, сколько раз ты вытаскивала меня из дерьма и была рядом. Теперь моя очередь быть с тобой, потому что. Кузнецова отвела взгляд, скрывая от родных глаз легкий румянец, проглядывающий на прозрачном лоскутке кожного покрова. —Я всё понимаю, — Купер расплылась в пьяной улыбке, своими пальцами едва касаясь округлого подбородка светловолосой девушки, — Спасибо тебе, Бэлла. Я никогда не думала, что обо мне будут так беспокоится, за исключением Насти. Я пиздецки счастлива, что у меня есть ты. Сквозь тонкий черный материал рубашки Кузнецова чувствовала, как бьется сердце своей возлюбленной. Ее собственное тоже неистово стучало от возбуждения, а от прилива адреналина она почти потеряла способность мыслить. Для нее осталось только «здесь и сейчас», она не думала о будущем, не думала о настоящем. Для нее не существовало ничего, кроме отдельно прожитых кадров с такой родной татуированной девушкой. Моментов из жизни с потрясающей и нежной Купер, которая позволила ей первый раз в жизни почувствовать себя привлекательной и желанной. Почувствовать себя любимой и ощутить любовь по отношению к другому. Кузнецова опустила глаза и позволила футболке с трениками соскользнуть на пол. Ее трусики и спортивный топ были такими маленькими, что больше подчеркивали ее формы, чем скрывали их. Бэлла нерешительно подняла взгляд. Своей интуицией светловолосая фигура ощущала, как пристально передвигаются по очертаниям худощавого тела жадные янтарные глаза, буквально трахая свою беззащитную куклу лишь одним прожигающим взглядом. Изумрудные глаза сверкали, тело пылало необузданной страстью к столь невинному ангелу, руки скользили по утончённым плечам, но Купер не осмелилась пойти дальше, не смогла испортить похотью ту теплоту, что с бешеной скоростью возникла между ними. Кузнецова же беспрекословно подчинялась ей, её доминированию невозможно было сопротивляться. Чужое горячее дыхание светловолосая кукла ощущала каждой клеточкой своего тела. Татуированная на секунду оторвалась от созерцания очаровательного зрелища и произнесла мягким дрожащим голосом: —Можно я… —Можно, — Бэлла с первых слов поняла услышанные ею мысли Костьи. Купер склонилась над бедрами, и Кузнецова с изумлением почувствовала прикосновение горячих губ между ног. От предвкушающего азарта бледные стройные ноги устремились сомкнуться из-за превышенного лимита страсти, но татуированные руки с силой раздвинули ей колени. Костья пыталась всеми силами разглядеть каждую чёрточку родного лица. Бэлла была счастлива — она поняла это, и этого было достаточно. Татуированная, продолжая одной рукой ласкать ягодицы Кузнецовой, другой начала двигаться в сторону живота девушки. Ладошка нерешительно замерла внизу живота. Бэлла тихо стонала и извивалась, сжимая тонкую обшитую ткань дивана в кулак. Сначала Купер накрыла лобок обеими ладошками, потом большими пальцами провела снизу вверх между влажными лепестками и, склонившись, осторожно поцеловала клитор. Бэлла слегка застонала и положила руки Костье на макушку. Получив, таким образом, разрешение и одобрение своим действиям, татуированная пустила в дело язык. Она кружила им вокруг возбуждённого клитора, дразня, касалась входа во влагалище, заставляя другую девушку выгибаться и стонать. Подложив ладони под ягодицы подруги, Купер немного приподняла её и вошла языком максимально глубоко. Покружив внутри, она слегка пососала клитор, потом вновь углубила прикосновения. Кузнецова парила в воображаемых облаках, розовой гущей одурманивающих её подвластное сознание. Пока поворотливый язык Костьи извивался различными способами, отчего невольные стоны озарили пустую комнату, наполняя ту сладкими вздохами светловолосой, позволяющие Купер в иной раз ощутить своё превосходство, плотно углубляясь внутрь уже мокрого влагалища. Уже поздно ночью они уставшие, протрезвевшие и удовлетворённые, лежали в объятиях друг друга и обдумывали, как жить дальше. —Костья, ты точно будешь рядом? — Кузнецова положила свою аккуратненькую ладошку на щеку девушки, излучая из своих голубых глаз, похожих на бесценные драгоценные камни, чувство самой искренней любви — Бэлла, ты шутишь? —Купер приподнялась на локти, осматривая прекрасное лицо своей партнерши, тут же побледневшее в одно мгновенье, — Я еще никогда и никого не любила. Ненавидела привязываться к человеку, ненавидела, когда привязывались ко мне. Для меня слово «любить» было что-то недостижимым, болезненным. После столь трепещущих слов девушки слились в очередном поцелуе, сплетая свои ловкие пальцы воедино. — Только смерть может разлучить нас. И ничего большего.