Прошлое (не) вернуть

Ребята, тут весьма подробная НЦа. берегитесь =)) ---------------------------------------------------------------- Крик, пронзительный и нечеловеческий, заглушающий все вопль. Такому и Сущий Мик позавидует. Однако у Мика это причуда, а у девушки, бьющейся в конвульсиях — следствие кошмаров. Этот крик не останавливается ничем — пробовали, знаем — и длится до тех пор, пока он не переходит в сдавленный хрип, а резкие конвульсии не прекращаются от истощения сил. Она может навредить себе, она может навредить окружающим — несмотря на то, что силы в ней обычные человеческие, их много. Девушка уже давно не живет дома. И в академии. И в клинике... Хотя на последнее ее пристанище похоже больше всего: тихо и спокойно вокруг, ничего не напоминает о прошлой жизни, вокруг только природа и специальный медицинский персонал с сильными причудами — все таки подобные выкрутасы психики и тела пагубны для здоровья малыша в утробе. Девушка не говорила — не с кем, да и не о чем... Все друзья, знакомые и про герои ее будто забыли. Хоть она и знала, что это не так — врачи рекомендовали убрать из ее жизни и окружающего пространства вообще все, что напоминает о жизни прежней — обида все равно было. А убрали всех и вся из-за того, что при столкновении с этим у Изуку начинались неостановимые истерики. Вообще первое время после того, как ее вытащили, Мидория часто находилась под воздействием причуды Полночи. После было решено отправить ее в такое вот специальное учреждение, где она проходила процедуры, много гуляла, рисовала и читала книги. Благодаря этому всему девушка даже стала проявлять интерес к миру: периодически менять место прогулок, сама стала ходить в библиотеку, иногда писать записки о том, что ей хотелось бы поесть... Но также с этим всем девушка и забыла большую часть травмирующих воспоминаний — они являлись ей теперь во снах. Обрывками, не всей историей, но ей и этого хватало. Она не думала, правда это или сон — ответ сам рос в ее утробе... Почему не сделала аборт? Наверное, потому что думала, что ребенок не виноват в том, как его зачали и кто его отец. Она считала, что воспитать и вырастить хорошего человека (даже, героя) можно в любых нечеловеческих условиях. Хотя верно и обратное: Томура тому подтверждение. Кстати, в кошмарах чаще всего ей являлся именно он. Изуку вспоминала, как шла откуда-то в академию, а потом встретила его. Шигараки сказал еще тогда, что она своим таким появлением сейчас спасает весь ЮЭЙ, потому что пришли они за ней. Говорил, что у нее есть выбор: пойти с ними добровольно, и тогда академия останется нетронутой; или же оказать сопротивление, предупредить кого-то или что-то в таком духе, и от всей академии не останется и камня на камне. Выбор без выбора, который очевиден. Мидория помнит, что ей не задавали никаких вопросов, что ее просто привели в какое-то заброшенное здание, надели наручники и приковали их к кровати. Помнит чьи-то споры за дверью своего пристанища. Дальше провал... Видимо, психика сама, да и с помощью медикаментов и причуд блокирует все самое-самое. У нее продолжает болеть все тело. Некоторые следы долго не восстанавливаются — природа их возникновения для Мидории загадка — видимо, и это психика блокирует. Но разглядывая себя в зеркало она иногда думает, что же должно было с ней произойти, чтобы один сосок, точнее, вся грудь, будто расплавился? Или вот этот странный новый участок кожи с витиеватыми краями... куда желся родной, а главное — как? Но это ладно, хоть от истощения удалось избавиться, несмотря на беременность... А вот она пугает больше всего. Девушке всего пятнадцать, а она уже носит ребенка под сердцем. Причем не известно, чей этот ребенок. Родит, когда уже будет шестнадцать. А что делать дальше? Как жить? Как быть? Она справится? Изуку старалась убеждать себя, что да... Ей было тяжело во всем. *** Несмотря на то, что начало беременности было таким диким, а дальше, наоборот, спокойным, роды были тяжелыми — она справилась. Родился крепкий мальчик с печальными глазами и темными волосами. И также несмотря ни на что Изуку его любила. После родов мама пришла к ней на помощь. Их маленькая семья переехала в небольшой городок, на окраине префектуры, где даже не было ни одного геройского агентства. Зато был хороший медицинский колледж, куда Изуку и поступила в свои почти семнадцать. Она не знала, что ее мама сообщает все ее действия тем, кто должен был защищать ее ранее. Да, госпожа Инко зла на них, но сейчас, проглотив обиду, она просит лишь о том, чтобы ее девочку защитили. Мидория Изуку не знает, что препараты изготавливаются для нее специально. Они повышают регенерацию, силу и выносливость организма, а также действительно подавляют тревожность и неблагоприятные воспоминания. Она окунулась в учебу с головой и старалась не обращать внимания на кошмары. Она сторонилась людей и сразу после учебы бежала домой. Никто не знал, что помимо матери, ее там ждет сын. Она продолжала вести свои записи, все также бубнить под нос в момент задумчивости и грызть ноготь. Только одежда вся стала невыразительной, мешковатой и вообще показывающей, что это передвигается мешок с картошкой, а не девчушка. Она не любила линзы, новое имя и красить волосы в черный.но волосы она не любила вообще, в целом— какое-то время после родов ходила вообще лысая, повергая в шок всех и вся. Причина? Точных воспоминаний нет, но есть четкое ощущение, что их наматывали на кулак много раз, причиняя боль. Она училась, хорошо училась — лучше всех на курсе. Она была матерью и все свое время, которое находилась вне учебного заведения, отдавала сыну. Хара рос умным и спокойным ребенком, который был любознательным, но не агрессивным. Периодически, когда у Изуку были сессии, Инко-сан увозила внука к сестре или подруге. Якобы. На самом деле, Изуку в это не верила. Она не знала, кто отец ее ребенка. Определить на глаз было невозможно. Да и желания узнавать не было, если честно. Вообще время летит очень быстро. Вот первые улыбки Хары, первые агуканья, попытки ползти, шаги... Вот она отводит его в детский сад. Вот она оканчивает учебу и уже на полную ставку оформляется все в то же хирургическое отделение. Да, пока она медсестра, но учится дальше, жертвуя сном и тем мизером свободного времени, которое у нее есть. На учебе никто так и не узнал, что она уже мать. Зато на работе прознали сразу. И если старшие товарищи отнеслись безразлично, то те, кто пришел на работу с ней вместе, начали подкалывать и издеваться. Иногда доходило до откровенных приставаний после работы. Но ей удавалось выкручиваться из таких неприятных ситуаций. В это время врач, наблюдающий ее все пять лет, сделал изменения в приеме препаратов... и воспоминания стали возвращаться. Нет, она больше не кричала во сне. Не билась в конвульсиях. Иногда просто на ровном месте зависала, проваливаясь куда-то в глубины своей памяти. А потом выныривала с тяжелым вздохом-хрипом и пыталась вернуться в реальность. Было желание начать курить или пить, чтобы забыться, но это не решило бы проблему. В конце концов она в свои двадцать взрослый человек с богатым жизненным опытом — справится. И просто приняла как данность то, что с ней происходит... Во всяком случае, она хотела так думать. Однако сны не давали ей покоя особенно сильно. Самый первый в череде последующих был самым ярким по ощущениям, будто это происходило на самом деле с ней здесь и сейчас. Только вот это действительно происходила, правда давно... //*Вот после спора за дверью к ней заходит Химико Тога — парень с золотистыми волосами и глазами, милым лицом и хитрым прищуром. Еще в прошлые встречи он говорил, что влюбился в Изуку. Он старше ее на пару лет, поэтому выше и крепче, хотя в этой информации нет необходимости, ее она отмечает на автомате — все равно Изуку сейчас в тяжелых наручах, прицепленных к изголовью кровати. Тога говорит, что ждал этого момента долго, признается в любви опять, повизгивает от смущения и умиления. А потом резко меняется, становясь собранным и серьезным и доставая стилет из рукава. - Я сделаю тебя еще прекраснее, не бойся, - говорит он, делая первый надрез. Дальше парень не отрывается и не отвлекается ни на что: сосредоточенно чертит какие-то узоры, делая порезы так, чтобы кровь выступала, но так, чтобы не убить неосторожным движением, задев внутренние органы. В самом начале Изуку пыталась брыкаться, когда он потянулся к ее школьной форме, но все попытки были просто прекращены: не обратив внимание на пинки ногами Тога просто сел на них и все — не рыпнешься. И если сначала Химико просто хотел по возможности нормально раздеть, то после просто срезал все мешающее. Когда с узорами было покончено и по молочной коже Мидории бежали тонкие дорожки крови, Тога решил ее попробовать. «Наконец-то», - подумал он тогда. Он слизывал кровь, бесстыдно проводя языком по бедрам, животу и груди девушки. А после он решил лизнуть сосок. Молчавшая до этого девушка странно выдохнула: все то время, которое он ее резал, Изуку молчала и кусала губы, сдерживая стоны боли и выдохи, но тут не смогла сдержаться... она в ужасе открыла зажмуренные до этого глаза, натыкаясь на его хитрую и довольную улыбку. Ну, а когда оглядела его всего целиком — совершенно случайно — отметила, что его брюки топорщатся в определенном месте. Заметив ее взгляд и расширившиеся в страхе глаза Химико разулыбался еще больше, приговаривая, что для их любви в этот раз нет преград. Его рука скользнула между ее бедер, которые Изуку пыталась сжать посильнее. Не получилось. Он развел ее колени резко, крепко придерживая их так, чтобы она не съездила ему по лицу, и опустился к нежной коже лицом. - Прекрати! - Изуку в слезах дернулась. Ей было стыдно, что ее так пристально рассматривают там. - Неа, - улыбнулся он. - Я думаю, что ты вкусная вся, не только кровь. С этими словами он подался лицом вперед, аккуратно разводя длинными тонкими пальцами нежные лепестки и припадая губами к клитору, а потом запуская свой язык в лоно девушки. Она задохнулась от такого, а он издал протяжный стон. Тога не обращал внимания на ее пинки ногами по спине, ему было приятно, что он, именно он, вызывает такую бурю эмоций и ощущений у милой малышки Изуку. Он стремился доставить удовольствие сначала ей — свое он еще получит, поэтому старался, как мог, лаская. Изуку поверить не могла, что прикосновения пугающего поехавшего парня из Лиги могут быть столь осторожными и приятными. Она не могла соединить в себе то, что сознание отчаянно кричит и ему противно, и то, что тело с радостью принимает и кайфует от этого. Этот диссонанс был похлеще того, что захлестнул ее в ее первый раз. Мидория стонала, сначала тихо, потом — все ближе подходя к своему пику — все громче и громче. Подумать только: первый в жизни оргазм, и получен со злодеем. Она не могла сдержать всех нахлынувших эмоций и плакала. Ну же, малыш, не надо. Тебе ведь было хорошо? - приподнял бровь Тога. - Ответ очевиден, милая. Теперь я тоже хочу получить свою часть удовольствия. Мидория знала, что раз он пришел к ней, не оставит ее в покое, но не была морально готова к предстоящему. А Тога в это время снял остававшуюся на нем белую футболку, расстегнул и спустил брюки, не раздеваясь полностью — белья он не носил. Изуку молчала и с тихим страхом смотрела на то, как он склоняется к ней; как она инстинктивно пытается зажать ноги опять, но колено между ними не дает этого сделать; как он невесомо проводит пальцами по ее щеке, ведя руку вниз по шее к груди и животу; как он осторожно оглаживает лоно, едва проникая пальцем, помогая головке, задавая направление, и как аккуратно и медленно входит. Ее глаза наполняются слезами, губа закушена, руки в наручниках сжаты в кулаки. И пусть она понимает, что так делает себе только хуже и больнее, что она почти распята перед ним, девушка пытается зажаться внутри и вытолкнуть его, свести ноги вместе. А Тога неотрывно смотрит на ее лицо с довольной улыбкой, при первом движении его глаза закатились от удовольствия, а с губ сорвался рваный выдох. Ему хотелось сорваться в быстрый темп, но он понимал, что пока не время, успеет и до этого дойти. Пока что он будет двигаться медленно, давая ей прочувствовать каждый сантиметр своего члена. Он ведет бедрами назад, все его движения плавные, и у Изуку от этого странные ощущения: тело, получившее первый оргазм, готово получить еще. Он ускоряется постепенно, иногда шумно вдыхая запах ее кожи на шее, иногда прикусывая и обводя мочку уха языком, иногда целуя в губы. Одна его рука — опора около головы девушки, другая свободна в своих действиях. Химико ласкает ее клитор, и чувствует, что тело девушки постепенно начинает напрягаться. Срывает тормоза, ускоряется и забывает о том, что хотел быть медленным. Резко входит так, что вырывает вскрик с губ Мидории. Свободная рука его вцепилась в ее бедро до боли, но ему плевать. Кончают они одновременно — он сделал для этого все. Тога, пытаясь отдышаться, валится на Изуку, не выходя из нее. Девушка также плачет, а после пищит, что ей тяжело дышать. Тога доволен — он наконец получил то, что хотел так давно. И ем плевать на все остальное. *// От этого сна Мидория проснулась с мокрыми трусами — уж слишком ярко ее мозг решил напомнить ей прежние события. На часах три утра, в своей кроватке спит Хара, ей на работу к восьми, а сна ни в одном глазу... Что делать? - Надеюсь, дорогое мое сознание, следующие картинки будут менее реалистичными и не такими пугающими, как ты показывало мне их ранее, - тихо пробормотала она себе под нос. Но у сознания были другие планы на этот счет.