Прошлое (не) вернуть

Он будто проваливается... Точнее, нет, его будто провозят на скоростном поезде: картинки также сменяются одна другой очень быстро. Иногда невозможно понять даже, что это. И нет ни поезда, ни рельс, ни тоннеля. Есть он. И то, что видит. Поначалу Хара испугался, но спустя какое-то время такого мельтешения перед глазами понял, что это просто ускоренное воспроизведение его способности. И, похоже, погружается он слишком далеко и глубоко. Он не говорил маме, как смог развить причуду. Вообще никому не говорил – занимался сам: слушал и читал о героях, учил физику, которая еще не относилась к его школьным предметам читал научную фантастику прошлых лет, чтобы хотя бы представить. В результате Хара может проходить в прошлое на небольшой отрезок. Раньше только смотрел и ничего и никак не мог сделать. Спустя время, помимо увеличения промежутка, на который он мог «откатиться», менялись и способности. Хотя сначала он этого и не понял... Когда впервые смог дотронуться до предмета, будучи с активированной причудой, почувствовать его поверхность, шершавость – это была книга – от изумления и шока вылетел обратно слишком резко. В следующий раз повторил это. После смог уже не только прикасаться, но и брать предметы в руки, передвигать их на небольшое расстояние. Если смотреть объективно, ребенок самостоятельно развивал свою причуду быстрыми темпами, однако ему самому казалось, что это все не так – он медленный и неповоротливый в овладении мастерством. Со временем Хара все больше и больше стал проводить «внутри» своего изменения времени. Он научился переносить между временем мелкие вещи, смотреть «глубже» иногда и разговаривать с кем-то. На это уходило больше всего усилий. А тут он был рядом с мамой, видел место и людей вокруг... Хотя этих злодеев тяжело назвать людьми-то. Он узнал все это, смог незаметно ускользнуть и отправиться в «прошлом времени» обратно по открытым еще тоннелям и помещениям, нашел группу Бакуго-сана и сказал, появившись рядом, как призрак, где находится мама и Джиро-сан. Первый сначала отпрянул было, а потом опознал в полупрозрачном сгустке ребенка Мидории и успокоился. После его слов все рванули в указанное место, что есть силы. А дальше все было быстро: взрывы, крики, заблокировать чужих, не ранить своих, спасти.... Спасти смогли – Хара, который выдвинулся за ними и шел в своем темпе, как раз увидел, что все хорошо – вот только не всех. Вид падающего без сознания героя номер Один его удивил, однако после он сам потерял сознание. Долгое время ничего не происходило, а потом его начало тянуть все дальше и дальше. Когда он был на расстоянии недели, закрался страх – уже так далеко он не заходил никогда. Пытался остановить, вспомнить что-то, зацепиться морально, но не мог – тянуло. Было страшно. Очень. Очень-очень. Если бы тело могло чувствовать, он бы, наверное, покрылся потом и ослабел, потеряв способность нормально дышать. Но нет – сейчас он бесплотный призрак, который собой не управляет. В какие-то моменты будто появляется рука огромная и пытается его схватить. Это настолько страшно, что он, пусть и не осязает себя, пытается увернуться. Рука всегда промахивается, но надо быть внимательным. Вот он уже видит, как мама дерется с какими-то парнями в подворотне... Секунда. А вот, как она еще маленькая девчушка, вся в бугристых шрамах кричит и катается по траве. К ней бегут люди в светлой одежде, пытаются удержать, но после тщетных попыток вкалывают что-то и мама замолкает. Минута. И он «стоит» перед зданием каким-то страшным, видит, как еще молодые герои сражаются с монстрами и страшными людьми. Они все еще подростки, не те сильные и умелые крутые дядьки, от которых сейчас фанатеют просто все. Еще минута, и младший Мидория смотрит на то, как тот злодей, что ранил Бакуго-сана, бьет маму в комнате с осыпавшейся штукатуркой. Хара понимает, что все эти события относятся к одному периоду, и время между ними, их сменой увеличивается. Это значит, он замедляется. И это еще страшнее, чем все это длинное погружение, ведь неизвестно, что он должен сделать там, что увидеть или просто узнать. Вот мама и Шото, ее смущение и наблюдение другого паренька. Что-то руки давно не было... Теперь Хара движется будто на велосипеде: удается разглядеть вполне отчетливые отрывки прошлого. Где мама занимается со Всемогущим (офигеть!), где она в гостях у семьи Бакуго с бабулей Инко, взрослые женщины (хотя в тот момент еще очень даже молодые) смеются и шутят, а мальчик и девочка сидят и дуются друг на друга. Он видит статичную картинку после – будто окончание старинной фотопленки. То есть понимает, что его дальше не утянет, но и чувствует что-то... Вглядывается и понимает, что именно за тем человеком, что сейчас осматривает маму – совсем еще маленькую девочку – располагается та самая рука, которая хотела схватить его на всем пути сюда. Этот человек серьезен, но видно: при отходе непосредственно от Инко с ребенком он ухмыляется себе в усы и улыбается. Когда они уходят, звонит кому-то. И вот тут уже Хара вслушивается максимально, потому звуки как сквозь воду. Вслушивается и готов кричать, но боится выдать себя, потому что «все прошло гладко, ее причуда у нас, сейчас нет ничего... Да, да, вы правы, это можно будет внедрить в ее ребенка через отца. Ха-ха, не сомневаюсь». Осознание бьет очень больно, ведь получается, что кто-то из плохих людей, злодеев, хотел, чтобы именно он родился именно у мамы. Организовал и подстроил все так, чтобы конкретно кто-то стал его отцом и передал причуду. То есть ты сам – просто инструмент в чужих руках. Ужасно... Но как они узнали, что у мамы именно эта способность? Бабушка выглядела взволнованной и растерянной... Неужели к этому причастен дедушка, про которого в их семье не говорят? Хара смотрит буквально на «стоп-кадр» с усатым мужчиной и телефоном в руке и не может прийти в себя. Но его дергает. Уже в другую сторону. Безжалостно и неотвратимо. Нет никакой руки. Нет никаких картинок – одно смазанное месиво, от которого начинает болеть голова. Яркое пятно мчится на него, точнее, он к нему... Вдох – крик! Мерзкий писк наполняет комнату, ползают вокруг врачи и медсестры. Хотя нет, это нормальная человеческая скорость – просто он привык к ускорению. Кто-то прорывается в палату, хотя медперсонал пытается удержать. Один грозный рявк, цокающий звук и в палате появляется еще несколько человек: Бакуго-сан, мама, рядом копипастер и Шинсо-сан (а, так это он был тем наблюдающим пареньком!), еще кто-то – слишком много всех. Ближе не подходят, кроме мамы. – Мам, – хрипит мальчик, – Мааааам, – начинает захлебываться слезами внезапно даже для себя. – Все, сынок, все... Ты с нами. Все кончилось, – она гладит его по голове, сама еле сдерживает слезы, пытается еще что-то сказать, но Хара перебивает. – Нет... – это выходит слабо, но слышимо всеми, – Нет! – уже более уверенно, хотя голос все еще хрипит после всего времени бездействия, – Нет, мамочка, не кончилось. Они придут еще за мной или за тобой. Придут... Придут... Голос скатывается в шепот, врачи в срочном порядке вкалывают что-то, чтобы усыпить уже обычным медикаментозным сном. То, что сказал ребенок, напрягло всех – что же задумали злодеи? Что ее мальчик увидел там такого, что привело его в дикий ужас?