New Game

Лучи рассвета прорезали небо, как огромные лезвия. Тьма медленно, но верно отступала, повсюду оживала от ночного сна земля, слабый ветер колыхал траву в Царстве фей. В шахтах уже начинали стучать своими кирками первые проснувшиеся гномы, весело щебетали крошечные феи и эльфы, готовясь собрать с цветов утреннюю росу. Только в одно место свет не мог проникнуть - оно находилось глубоко под землёй, и там во мраке беззвучно шмыгали толстые крысы. Именно туда случайно заглянула любопытная фейка - она обнаружила небольшую дыру под камнем, закрывавшим вход, и решила заглянуть внутрь. Часть огромной землянки отгораживали от мира прутья клетки, и вот чья-то рука - если только это можно было назвать рукой - ухватилась за один прут и бессознательно сжала его. Черные длинные ногти были обломаны и покрыты запекшейся кровью, золотистая кожа в темноте казалась мертвенно-серой. Подлетев поближе, фейка зачарованно наблюдала за зрелищем - и, чтобы лучше видеть, пустила в землянку немного света. У фей всегда есть с собой немного света - для тех, кому он нужен. Грязное существо, лежавшее на полу клетки, с трудом попыталось приподняться. Блеснули белки его мутных глаз, рот открылся, и оттуда вырвалось несколько неразборчивых, еле слышных слов. Несколько судорожных движений - и существо приподнялось на колени. Фейка увидела тёмную кровь, покрывавшую изорванную кожаную одежду, спутанные волосы, и охнула, разглядев борозды ран на груди. Существо обратило к ней своё неописуемо страшное лицо, покрытое глубокими царапинами от собственных когтей - и внезапно с жуткой ухмылкой подняло руку, скрючив пальцы, словно собираясь схватить незваную гостью. Не помня себя от страха, фейка ринулась прочь из землянки. Прочь от глаз, в которых сквозило безумие... Адна, сидевшая в своей новой комнате, вздрогнула. В странной задумчивости бывшая фея смотрела в окно, за которым рассветало, когда ощутила что-то... что-то похожее на то, будто её звали. Девушка усмехнулась без особенного сожаления - как же, кончились времена исполнения желаний! Пусть люди теперь сами о себе заботятся... если смогут. А у неё и поинтереснее есть дела - Адна, госпожа Тёмного, явственно чувствовала, что с её пленником что-то не так. Похоже, его рассудок пошатнулся, Румпельштильцхена то одолевали сильнейшие приступы тоски или беспричинного веселья, то разум его погружался в какие-то мутные дебри. Адна вдруг передумала снова заставлять его заковывать себя в цепи. Возможно, бывшая фея не отменила бы этого решения и ещё раз наказала бы Тёмного, знай она, что зовёт её, как и вчера вечером, Альфред Уилкис, по договору с Румпельштильцхеном и с целью уничтожить... - Тьма, тьма, от которой сходят с ума, - шептал Румпельштильцхен, вертя колесо прялки. Он не помнил, как прялка оказалась здесь, не помнил, откуда её взял. Возможно, из замка, который больше никогда не станет его домом. У него нет никого. Он один, только золото прядёт, сидя на табурете перед своей прялкой. А рядом кучка соломы. Во тьме, во мраке, в неизвестности. - Раньше был свет, а свет на всё даёт ответ, - золотая нить вилась по земле к входу. - Иди-иди, кого-нибудь найди... золотая нить в траве, быть нечаянной молве... и никто не угадает, что он именно узнает... Он шептал и беззвучно хихикал, почти не останавливаясь, пока вдруг не бросил всё и не закрыл лицо руками. Мысли разрозненно бились в голове, одолевала то одна, то другая - зачем он здесь? почему? А ещё Румпельштильцхен был уверен, что потерял тех, кого любил. Так страшно потерял, что забыл обо всём на свете. Может быть, он сам... сам убил тех, кто был ему дорог? «Нет! Нет! Нет!» - беззвучно закричал он, схватившись за волосы, превратившиеся в грязные и покрытые запёкшейся кровью космы. «Нет!» Он никого не убивал! - Никогда-никогда, а золотая нить пусть льётся, как вода. Пусть течёт, как ручеёк, и найдёт... кого-нибудь... в свой срок, - чуть слышно выдохнул Румпельштильцхен, снова принимаясь за работу. Он понимал только одно - он должен прясть, не переставая прясть. Золото, золото, золото, не нужно соломы, нужно только золото, золото!.. Нить, как змея, выползла из-под камня, загораживавшего вход, и потекла между трав, тускло блестя, неизвестно куда... **** Белль вышла на порог, когда уже занималась заря. На ней было серое платье из грубого, местами потёртого сукна и пёстро-рыжий плащ, а на поясе висела походная сумка. Озадаченно осмотрев себя, словно желая в чём-то убедиться, девушка окликнула Белфайера. - Я готова. Ну что, Бэй, пора, пожалуй... - тут она заметила, что мальчик собирается выстрелить в дерево. Лук в его руках показался ей подозрительно знакомым. - О, ты нашёл лук, что стреляет без промаха! - А я думал, чего он такой странный, - Бэй неловко усмехнулся, опустив лук, - я отвёл немного в сторону, выстрелил, думая о той же цели - и всё равно попал. Значит, целиться необязательно, да? Ему не хотелось пользоваться магией, но мальчик сказал себе, что он просто спасёт отца и вернёт лук со стрелами на место. Он прекрасно знает, что магия делает с людьми - и не станет прибегать к ней. Только сейчас. Когда это нужно. Действительно нужно. Проглотив комок в горле, Белфайер осторожно спросил: - А ты знаешь, как этот лук попал в замок? При тебе было? По крайней мере, так он предположил по интонации Белль, с которой она заговорила о волшебном предмете. - Да, - Белль принялась вспоминать. - Как-то раз в замок проник вор. Когда твой отец его обнаружил, тот пытался застрелить его из этого лука, сказав, что это не простой лук и всегда попадает точно в цель. Но попавшая стрела не причинила Румпельштильцхену вреда, он просто вытащил её, забрал себе лук, а вора запер в темнице. А я испугалась и помогла ему выбраться. Как оказалось, этому человеку нужна была волшебная палочка. Румпельштильцхен отправился в погоню за беглецом, а меня взял с собой, чтобы я смотрела, как он его убьёт. Так он сказал. Но когда мы настигли вора, то обнаружили, что он пытается этой палочкой исцелить свою жену или возлюбленную, она была при смерти, но ждала ребёнка. Румпельштильцхен собирался застрелить вора, но... промахнулся. Сказал, что в луке магия выдохлась, - девушка улыбнулась. - Я попросила его не оставлять будущего ребёнка без отца, и Румпельштильцхен оставил вора в живых, выстрелив вместо него в дерево! Это не у лука магия кончилась, это у твоего отца не поднялась рука оставить ребёнка сиротой, - Белль посерьёзнела, задумавшись. Белфайер не знал, как на это ответить. Ему вспомнились собственные, недавние мысли - о том, что отец больше не способен на добро. Выходит, способен... да ещё как... Разве он раньше в этом не убедился? Как только познакомился с Белль и Церулеусом? Мальчик опустил глаза, моргнул пару раз, сказал как можно твёрже: - Мы обязательно... обязательно его спасём. На этом у Бэя кончились слова. Он не хотел думать, рассуждать... ничего не хотел, кроме как поторопиться помочь отцу. Тем временем Церулеус успел отдохнуть и собраться с силами для путешествия. Дракончик вылетел из пещеры, поднялся в воздух, чтобы немного поразмять крылья - и острым своим зрением мгновенно отметил белую сову. Та взялась откуда ни возьмись, и теперь пыталась залететь в окно одной из башен Тёмного Замка. Дракончик на мгновение призадумался - Румпельштильцхен ничего не говорил о том, чтобы убивать птиц. Но ведь эта - не простая, наверняка не простая; по крайней мере, никогда раньше Церулеус не видел белых сов в местных краях. А вдруг та самая фейка приняла птичий облик? Умеют они такое или нет? Отчего-то юный ящер сильно сомневался в этом. Не зная, как поступить, Церулеус в несколько быстрых взмахов крыльями оказался поближе к таинственному существу. - Ты кто? Огнём сожгу! - дракончик демонстративно выдохнул внушительный столб пламени, полагая, что испугает птицу в достаточной степени, чтобы та улетела - будь это обычная сова - либо приняла своё истинное обличье, будь то фейка. А уж в последнем случае он, Церулеус, мигом испепелит её, прежде чем мерзкая тварь успеет даже пикнуть! Едва ли Белфайер заметил бы белую сову, с противоположной стороны подлетевшую к замку - но дракон, поднявшийся в небо, не мог остаться незамеченным. - Белль, посмотри, - Бэй сделал несколько быстрых шагов в сторону, чтобы лучше видеть Церулеуса, - дракончик на кого-то нападает! Вдруг это та самая Адна?! Отсюда не видно! На всякий случай мальчик вскинул лук и наложил стрелу на тетиву - вдруг придётся угрожать фее. Думал ли он, что когда-нибудь такое случится, промелькнуло у Бэя в голове... Но фея, которая повелевает Тёмным - уже не светлая, поэтому особых угрызений совести Белфайер не испытывал. Откровенно говоря, у него попросту не было на это времени - он действовал, повинуясь своему первому порыву. Белль подбежала и задрала голову, чтобы тоже рассмотреть, на кого же нападает Церулеус. - Там... что-то белое, - пригляделась она. - На фею не очень похоже. Птица какая-то. - А, теперь и я вижу, когда дракончик немного в сторону подался! - Белфайер поднял лук повыше, предположив, что просто так Церулеус не нападёт, и даже если это не фейка, то, возможно, тот самый второй враг отца!.. «Проклятие, я же разговаривать в птичьем обличье не умею!» - король-сова еле увернулся от первой струи огня. Будь он способен ответить дракончику, возможно, ящер прекратил бы поливать непрошеного гостя пламенем. Оставалось только снизиться для принятия того вида, в котором Джарет говорить сможет, да снова выкручиваясь, чтоб не поджариться, как котлета! Церулеус не оставлял сову в покое, постепенно опускаясь вниз вместе с ней, и удовлетворённо подумав, что странное поведение подтверждает - птица явно не птичьего происхождения. Дракончик не слишком старался целиться - в основном изображал нападение. Пусть сова сначала опустится на землю и примет истинный свой облик, а потом уж он, Церулеус, примет окончательное решение, сжечь это существо огнём или нет! Краем глаза дракончик отметил, что Белфайер, вооружённый луком со стрелами, и Белль тоже следят за птицей. Сова исчезла в облаке золотистых искр, но предстала вовсе не светловолосая девушка, которую ожидали увидеть обитатели Замка. Вместо птицы возник ещё молодой мужчина, бледный, растрёпанный, одетый во всё белое - даже волосы позади стянуты белой лентой. - Да погоди ты, дракон! - воскликнул пришелец, предостерегающе подымая руку. - Я не с войной! - Ты кто? - озадаченно поинтересовался Церулеус, опустившись на землю и сложив свои кожистые голубые крылья. Сзади него Бэй подошёл поближе, не спуская с незваного гостя настороженного взгляда и держа наготове оружие. - Не стреляй, мальчик, - голос Джарета звучал хрипловато и устало - как-никак, фейри всё же недоспал и ничего ещё не ел, только сила и выдержка и не дали ему упасть и разбиться, да прилив злости на Адну. - Я не враг. Ты, кстати, Белфайер? - Да, а вы откуда знаете? - подозрительно спросил Бэй, не спеша опускать лук. Он оглянулся на Белль - может быть, она знакома с этим странным человеком? Хотя на человека незнакомец был похож ненамного больше, чем Тёмный. - Так вот ты какой, значит, - даром что мальчишка продолжал целиться в непрошеного посетителя, Джарет против воли испытал уважение. По лицу было видно - мальчик честен, прям и храбр. И такой сын родился от Тёмного монстра? Хотя дали ведь Саре жизнь скучный конторский служащий и легкомысленная актриска. - А это, выходит, Белль? Белль настороженно посмотрела на незнакомца. Он сказал, что не враг. В таком случае стоило, пожалуй, для начала познакомиться с ним. - Да, я Белль. А как ваше имя? Откуда вы нас знаете и зачем прилетели сюда? «Думаю, Румпельштильцхена он тоже знает. И наверняка знает о нём многое! Лучше не торопиться доверять ему». - Моё имя, наверное, вам обоим тоже известно, я Джарет, теперь уже экс-король гоблинов. И бывший узник подземелий этого же замка! - иронически поклонился мужчина, маскируя насмешками стыд - в Белль он не рассмотрел ничего, что ему виделось по описанию Адны. Зерна Тьмы в девушке не было, наоборот, она могла показаться старшей сестрой Сары. «Но что я мог поделать, когда мне, фигурально говоря, выкручивали руки? Что?» Белль сделалось не по себе, когда она услышала это имя. - За что Румпельштильцхен держал вас в подземельях? И за что вы ранили его? - спросила она, стараясь не смотреть на Джарета. - Что вообще случилось? Бэй мрачно нахмурился. Очередной пострадавший от жестокости отца? Ему захотелось опустить лук, уйти, только бы не слушать - но должен же он знать правду, если только слова этого Джарета окажутся правдой. Мальчик понял, что не ошибся в своей первоначальной мысли насчет того, кем могла оказаться эта белая сова. - Он швырнул меня в ублиетт за то, что я случайно забрёл в его владения, а назваться и сказать, кто я такой, не пожелал, и при этом обладаю магией. Очевидно, принял за соперника, бросившего ему вызов. - А зачем вы здесь снова? - угрюмо молвил Белфайер. - Знаете небось, что с отцом, где он? - Знаю, - вздохнул Джарет. - Но это долгая песня. В двух словах не передать. А тем более под прицелом лука. Может, всё-таки опустишь его? Я не сделаю ни тебе, ни Белль ничего плохого. А вот мне, пожалуй, может сделаться дурно, если я не подкреплюсь чем-нибудь, уж не сочтите за наглость. Бэй вопросительно глянул на Белль, относя последние слова к ней - пусть уж принесёт чего-нибудь; мальчик опустил оружие, но в сторону откладывать не стал. Тяжёлым лук не был, можно и потерпеть. - Я слежу за вами. И доверять пока не буду, - исподлобья глянул он на бывшего короля гоблинов. Кто такие эти гоблины? Навскидку вспоминались только детские книжки с нелепыми монстрами, кое-как в них нарисованными. Эх, да кем бы ни были гоблины, встреча с ними едва ли хуже, чем попасть когда-то в Неверленд... Усилием воли Бэй прогнал воспоминания о Неверленде, Питере Пэне, одиночестве - ведь тогда волей-неволей снова всколыхнется горькая обида на отца. Церулеус нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Когда незваный гость упомянул, что это он ранил Румпельштильцхена, дракончик едва сдержался, чтобы не сжечь его тут же на месте. Одной струёй огня. Но решил подождать, пока тот всё расскажет. Вдруг не стоит так торопиться. Если маленький маг мёртв, поразмыслил дракончик, пристально буравя взглядом пришельца, то Джарет, как он себя назвал, заплатит за это первым. А потом и черёд Адны. В Церулеусе проснулась свойственная его племени кровожадность, тем более что повод у него для этого имелся. И весомый. Белль вздохнула, не в силах определиться, как же ей сейчас лучше отнестись к этому Джарету - с одной стороны, он сильно ранил Румпельштильцхена, что не очень-то прибавляло симпатии к нему. В то же время Джарет и сам был жертвой, у него были основания для мести, но, несмотря на это, сейчас он уверял, что не сделает ничего плохого. К тому же, он знает, что сейчас с Румпельштильцхеном! Голова у девушки шла кругом. Что ж, если подкрепившись, Джарет будет готов рассказать всё, то стоило проявить терпение и накормить его. В смешанных чувствах Белль отправилась на кухню и вскоре вынесла для бывшего короля гоблинов оставшийся со вчерашнего дня кусок пирога с яйцом и кувшин с молоком. - Вот, прошу. Надеюсь, вы не откажетесь утолить свой голод этим, - смотрительнице всё ещё было не по себе, но она старалась быть вежливой. У Джарета есть важные сведения, напомнила она себе. Сейчас стоит хвататься за любую соломинку, чтобы узнать, где сейчас Румпельштильцхен и что с ним. Если только Джарет не собрался ввести их в заблуждение... - Спасибо, - Джарет с совсем не аристократичной прытью набросился на еду. Утерев рот и вернув хозяйке тарелку и кувшин, фейри даже позволил себе улыбнуться: - Вы спасли меня от голодной смерти! А вот вашему возлюбленному, - он посерьёзнел, - грозит нечто похуже! Но всё по порядку. Я был выброшен Артефактом в Феерии - из какого мира и за какие преступления, не столь важно. Молоденькая фея Криста встретила меня и указала дорогу в Город, но ошиблась в направлении, и я попал прямо во владения Румпельштильцхена. Что он за это сделал со мной, Вам уже известно. Но то, что произошло в ублиетте, в сто раз отвратительнее! Он хотел лишить меня магии, но просчитался - мои чары сродни его Проклятию. Тогда он вырвал у меня из груди сердце и превратил в раба, - Джарет передёрнулся, с омерзением вспоминая всё рассказанное. - Он... он не всегда был таким, - невольно, с горечью вырвалось у Бэя, внимательно слушавшего короля гоблинов. - Это всё магия... если бы только он меня послушал... - Может, и не всегда - я его впервые увидел только тогда и только таким. Из темницы, впрочем, он меня отпустил и велел идти в Город и никому не рассказывать, кто меня так отделал и чей теперь я невольник, а когда я оказался на той же лужайке, с которой он меня похитил, то... увидел в траве прах феи Кристы. Она, бедняга, полетела спасать меня, поняв свою ошибку, а Румпельштильцхен за это её распылил. - А покороче нельзя? - резко спросил Церулеус, изменяя своей молчаливости. Кто знает, говорит ли этот волшебник правду - пока рассказ живописал Тёмного тёмными же красками; и, хотя дракончик знал, что Румпельштильцхен может быть жестоким, ему стало неприятно оттого, что Смотрительница и сын хозяина вынуждены слушать подобное о том, кого любят. Подумав, дракончик всё так же хмуро прибавил: - Может, торопиться надо. Белль слушала рассказ Джарета, и на душе у неё становилось всё тяжелее. «Вырвал сердце... Превратил в раба... Румпельштильцхен, зачем, зачем?! Это проклятие Тёмного заставляет тебя совершать ужасные вещи - и жестоко за них расплачиваться! - мрачно думала она. - От тёмной магии одни несчастья!» Джарет вкратце поведал и о пистолете, и о сне, куда залез шпион Румпельштильцхена, не забыв упомянуть и о злополучной музыкальной шкатулке и контракте. Даже не скрыл позорную правду насчёт демона, которым грозился Белль. - А вы ненамного его лучше будете, - не сдержался Бэй, услышав последнее. - Зачем?! Отец ведь пообещал, что не тронет вашу Сару... Мальчик мгновенно резко осёкся. Пообещал, болезненно зазвенело в его ушах, пообещал когда-то, что пойдёт вместе с сыном в мир без магии... Белфайер сжал губы, переступил с ноги на ногу, попытался отвлечься от горькой мысли - но та не отступала. Всё равно ведь не исчезнет пропасть между ним и... и тем, кого он называл когда-то папой, и кому доверял. Ничего не поможет. И опять хочется бежать. И опять нельзя. - Затем, что тогда я не знал, что он её не тронет, - жёстко ответил Джарет. - Затем, что она всего на год тебя, похоже, старше, Белфайер, и обречь пятнадцатилетнюю девчонку, почти ребёнка, к тому же, растущую с мачехой, на вечные кошмарные сны я не мог. Кстати, зря ты целился в меня из лука. Я теперь ни тебе, ни Белль, ни дракончику сделать ничего дурного не могу, а вот ты мне - очень даже да. Если уж тебе неймётся - давай, отведи душеньку. - Вы лучше дальше рассказывайте, - Бэй не смотрел на него, говоря это, а затем поморщился, как от боли: - И вот что... Я не убиваю безоружных. - Отлично, - кивнул мальчику фейри и продолжил печальное повествование, рассказав о договоре с феями, о чернилах кальмара и о том, к чему всё в конце концов привело. Джарет опустил лишь одну подробность - какую тайну поклялся хранить в обмен на свою безопасность. Однако о Проклятье - он не смолчал.