New Game

Сцена выяснения отношений, если это можно было так назвать, между Джаретом и Адной благополучно продолжалась. Адна упорно желала знать, что, собственно, случилось, и почему раздетый Джарет оказался в её постели. - Судя по тому, что вы всё ещё в платье - ничего не случилось! - поддел, не удержавшись, Тёмный фейри. - Платье можно и задрать! - не растерялась бывшая фея и тут же, сообразив, что она ляпнула, снова залилась румянцем. - Да вы... Вы... Немедленно оденьтесь, как вам не стыдно передо мной сидеть в таком виде! - Так вот что у вас на уме, моя пылкая леди? - громогласно расхохотался мужчина. - Могу и воплотить вашу... э... мечту в жизнь! - сейчас «за дерзость такову» в него могла полететь не только подушка. Адна замерла, как перед прыжком, а затем кинулась на Джарета, пытаясь его расцарапать. Мужчина, наученный тысячелетним опытом, что способны вытворить разъярённые женщины, еле успел перехватить девицу, так и желающую разукрасить бывшему монарху физиономию - и ещё попробуй сдержи такую тигрицу. Хотя Джарет не переставал хохотать - раскрасневшаяся от злости Адна стала ещё краше, чертовка, да и борьба навевала как раз именно те мысли, которые эта бешеная кошка старалась из Джарета сейчас выбить. - Пустите меня, - шипела Адна, пытаясь изогнуться и хотя бы укусить наглого фейри, - пустите немедленно! Да как вы смеете! Я ненавижу вас, слышите?! Нарочно ко мне забрались, чтобы потом поиздеваться!.. В общем-то, она и сама не совсем понимала, что говорит, но от ярости у Адны уже всё в голове перемешалось, да и не только от ярости... - А вот и не отпущу, раз вы кусаетесь! А то ещё искусаете, так взбешусь! - засмеялся «наглец и мерзавец». - Куда уж дальше для вас! - огрызнулась Адна, оглядываясь, словно в поисках так и не вернувшегося из Тёмного квартала Роу. После чего она попыталась оттолкнуть Джарета с необычной для хрупкой девушки силой... В дверь как раз постучали - не услышав внятного ответа, внутрь просунул кудрявую голову Эрл: - Адна, у вас всё в...? Ой, - мальчишка густо покраснел, подумав то же самое, что и Лина. Адна, которой всё же удалось, оттолкнув Джарета, вырваться, вскочила с кровати и принялась с деланно невозмутимым видом поправлять на себе платье и приглаживать волосы, бормоча, что ничего не случилось. - Я, кажется, не вовремя и не к месту, - совсем смутился «барсучонок», опустив голову и краснея. - Я хотел только спросить, завтрак в комнату или будете есть с нами всеми, - говоря это, Эрл усердно отворачивался. - Я позже буду завтракать, мне надо кое-куда сходить, кое за чем, - Адна бросила в сторону Джарета косой взгляд и заспешила к двери, бросив попытки разгладить своё мятое платье. Она не хотела больше тратить время на выяснение отношений с этим самодовольным негодяем, когда нужно искать шкатулку Пандоры! И тут в окно опять впорхнула... Лина! - Простите, я же совсем-совсем забыла! - затараторила она. - Насчёт предсказания! Говорят, в шкатулку Пандоры однажды будет заточено страшное зло, но его выпустит невинная душа, вот как раньше было, когда сама Пандора шкатулку открывала! Так что всё сходится - вы заточите Румпельштильцхена и... ой! - Лина прикрыла рот крошечной рукой - во-первых, вторая часть предсказания была не слишком многообещающей, и фея только что это осознала; во-вторых, она приметила в комнате Эрла. - Привет, мальчик! - не найдя, что сказать, выпалила Лина и уставилась сначала на Адну, потом на Джарета. Адна выразительно закатила глаза, словно подражая Тёмному, затем посадила себе на плечо золотую сову, которая должна была предупреждать об опасности. - И ради этого ты прилетела обратно?.. Очень мне нужны все эти предсказания! Никогда в них не верила! Ну, а со шкатулкой решим, когда она попадёт, наконец, в мои, - Адна осеклась, - наши руки, если это когда-нибудь всё-таки случится! В сердцах она повернулась к двери, но тут же помедлила и угрюмо спросила, не оборачиваясь: - Джарет, идёте со мной? - Иду, не бросать же вас, опять в беду попадёте... Только, разумеется, не в таком виде! Адна хотела было съязвить, но в кои-то веки передумала. И тихо, как мышка, выскользнула за дверь, остановилась в коридоре, поджидая, пока Джарет присоединится к ней. «Где же Роу?» - беспокойно подумалось бывшей фее. Уж не схватил ли ранвиша тот, за кем он собирался следить... *** Холодная девчонка и Белфайер оказались в гостинице Города - очевидно, золотая нить недурно им пригодилась. Как бы ни хотелось Румпельштильцхену оказаться рядом с сыном, коснуться его руки, поцеловать в лоб, маг преодолел этот порыв. Неизвестно, как оледеневшее сердце отзовётся на живую ласку. Зато виновнице случившегося стоит нанести визит. Вот и её комната. Румпельштильцхен мгновенно оказался внутри, его янтарные глаза горели ненавистью и предвкушением злого разговора. Он надеялся, что сумеет запугать девчонку - одним своим видом. Герда, уже вставшая, одевшаяся и причёсывающая белоснежные волосы, вздрогнула от страха - не потому, что перед ней был самый могучий тёмный маг этого мира - нет, о нём она ничего почти и не знала. Её заставила содрогнуться наружность вторгшегося - от настоящей Герды, чьим двойником она была, девочка унаследовала безотчётный страх перед... лягушками. Впрочем, повторив как заклинание про себя «Мне всё равно», Герда обратилась к незваному гостю: - Доброе утро! А вас не учили, сударь, что врываться без спросу в комнату к юным девицам неприлично? - Мне, видишь ли, сейчас не до церемоний, душа моя, - сквозь зубы процедил Румпельштильцхен, приблизившись к собеседнице мелкими, угрожающими шажками. Теперь он стоял к ней почти вплотную. - Что ты сделала с моим сыном... с Белфайером? - доселе с трудом сдерживаемый гнев отчётливо прорезался в голосе мага, исказил его лицо. - Ты преемница Снежной Королевы? Как тебя зовут? Отвечай! - С вашего позволения, меня зовут Герда, - ответила ученица Её Бессердечного Величества, включая то, что усвоила от своей патронессы и создательницы - Леденящую Учтивость, Замораживающий Взгляд и Холодное Презрение. - Ну, а если вы догадались, кто я такая, зачем же спрашиваете? Так вы отец Бэя? Маловато же между вами обоими сходства! - Герда, - медленно повторил Румпельштильцхен, не отрывая тяжёлого взгляда от девочки и не обратив внимания на последние её слова, - откуда же ты взялась? Я был знаком со Снежной Королевой и не помню, чтобы у неё была дочь или ученица! Куда только подевался хитрый, находивший удовольствие в искусном выведывании тайн Тёмный? Румпельштильцхен, вне себя от двойного горя - сначала сын отверг отца, а затем оказался заколдован ледяной девочкой - был прямолинейным, как простой ремесленник. У него возникло одно подозрение, но по определённым причинам верить в это не хотелось... Если бы только уничтожение девчонки расколдовало сына, Румпельштильцхен не тратил бы время на пустые разговоры. Он бы без колебаний превратил бы её в лужицу одним взмахом руки. Но вдруг это погубит и Бэя? Церулеус рассказал бывшему хозяину, что Герда о том и говорила. Угрожала, что мальчик тоже погибнет вместе с ней, и при одной мысли об этом Румпельштильцхен побледнел и судорожно дёрнул себя за воротник, будто воздуха не хватало. - Давненько же вы не навещали царства Вечной Зимы! - фыркнула Герда. - Нас, учеников Королевы, теперь много! - Постой-ка, - Румпельштильцхен стиснул челюсти, не желая озвучивать вслух треклятое подозрение, но всё же не выдержал: - К твоему появлению имеет отношение Ледяное Зеркало? Много учеников... Так и Белфайера эта снежная девчонка сделала своим... учеником. Ведь теперь, когда Королевы нет, Герда заняла её место. - А про Зеркало-то вы откуда знаете? - в голосе девчонки послышались более живые нотки. Ведь это была тайна из тайн! - Я скажу тебе, если ты ответишь на мой вопрос, - сузил глаза Румпельштильцхен. Он чувствовал, как нехорошее подозрение медленно начинает выкристаллизовываться в нечто очень похожее на уверенность. - Имеет, вы опять угадали, - кивнула девочка, которую, как и каждую внучку Евы, будь она хоть сто раз ледышкой, распирало любопытство - разум у Герды был холодным, хозяйке под стать, но пытливым! Румпельштильцхен отступил на шаг, и, как он ни старался сдержаться, изменился в лице. Имеет, застучало у него в висках, имеет, имеет... - Я помог Снежной Королеве добыть это зеркало, - почти обречённо выполнил он свою часть маленького уговора с Гердой. Вспомнилось, будто сон, как мёртвая и бесчувственная улыбка появилась на бледных губах Снежной Королевы при виде Ледяного Зеркала. В том, что случилось с Белфайером, есть и его, Румпельштильцхена, вина. Он виноват, выстукивали беспощадные невидимые молоточки, виноват, виноват... Тёмный маг вновь поднял глаза на Герду - и, словно спохватившись, внезапно склонился в нарочито изящном поклоне - так, что кудрявые волосы свесились ему на лицо. И скрыли одну-единственную, блеснувшую и тут же пропавшую слезу. - Забыл представиться - Румпельштильцхен, - звучно объявил он, выпрямляясь, и вновь впился взглядом в лицо девчонки. - Известен как самый могущественный волшебник этого мира. Ты, дорогуша, удивительно похожа на свою наставницу, с которой я имел дело! И тебе, как и тогда ей, я предложу сделку. Если тебе известен способ разморозить сердце Белфайера обратно, назови его - и получишь за это любую цену. Мне подвластно если не всё, то очень многое, - с мрачной усмешкой прибавил колдун. - Весьма рада нашему знакомству и комплиментам в мой адрес, - Герда присела в реверансе как благовоспитанная фрёкен. - Но помочь вам, увы, не могу ничем. Я вышла из вашего же зеркала - а его закаляли три самых студёных Северных Ветра! Разве это моя работа - размораживать чьё-то сердце? А даже и будь я на такое способна, я бы не стала этого делать! Чувства только вредят! От них - плохое настроение, недомогания, смерть, в конце концов. Смерть и лужица! Румпельштильцхен уставился на Герду, стараясь обуздать вновь поднявшийся гнев. Злиться на этот кусок льда бесполезно, убеждал он себя - так же, как и что-то ей объяснять; преемница Снежной Королевы никогда никого не любила. Вот сделки и расчёт, дела и обязательства - это было ей, похоже, доступно и понятно... И всё же ярость, бессильная и горькая, душила мага при одной мысли о том, что эта маленькая дрянь одним поцелуем забрала у него сына. Забрала... Румпельштильцхен вспомнил, как Бэй был на него зол, и ситуация внезапно обернулась по-иному. Холодное сердце не гневается, не болит, равнодушный Белфайер не укажет отцу на дверь при одном его виде. Позволит себя любить, навещать, разговаривать с ним, заботиться о нём?.. И... простит, потому что больше не чувствует злости и вековой обиды?.. - Теперь, когда все точки над «и» расставлены, вы не могли бы меня покинуть? - нарушила молчание «ледышка». - Всё-таки взрослому мужчине неприлично находиться в комнате у девицы, годящейся ему в дочери! Уж чем-чем, а распутством я не отличаюсь! Тем временем в соседней комнате проснулся, наконец, и сам предмет обсуждения. Как следует проморгавшись и умывшись, Бэй вышел из своей комнаты и, постучав в соседнюю дверь, вошёл к Герде. Заметив отца, он лишь кивнул, ни капельки не удивившись, так как больше не был на это способен, и подумал: «И чего я из-за него так беспокоился? Ведь причины, как таковой, нету. Только лишняя трата времени и здоровья...». Повернувшись к Герде, Белфайер учтиво поклонился. - Моя госпожа, доброго утра. Я зашёл, чтобы спросить, не нужно ли вам чего-нибудь? Вы уже завтракали? - голос мальчика был абсолютно ровным, а интонации не выдавали какой-либо заинтересованности, кроме вложенного теперь в него желания подчиняться хозяйке. - Бэй?.. - Румпельштильцхен словно очнулся и шагнул к сыну, всматриваясь в него, изучая взглядом. - Бэй, ты же больше... на меня не злишься? Ты вернёшься домой, мой мальчик? Голос его, невзирая на отчаянные усилия быть совершенно спокойным, заметно дрогнул. Белфайер смерил отца безразличным взглядом. - Зачем мне злиться? Я не вижу в этом смысла, отец. Эмоции, по сути своей, всего лишь разрушение и смерть... - мальчик пожал плечами. - И в возвращении я тоже не вижу ни смысла, ни какой-либо необходимости. Тем более, что я не могу оставить свою госпожу, - Бэй ещё раз поклонился Герде, - на произвол судьбы и нарушить обещание везде её сопровождать. Джентльмен не должен позволять себе подобное недостойное поведение. А разве ты считаешь, что я - твой сын - бесчестный негодяй? - Эмоции - разрушение и смерть, говоришь? - медленно повторил Румпельштильцхен, сдвинув брови. - И в возвращении нет смысла... Всё правильно. Холодное сердце не гневается, не болит... и больше не любит. Наваждение прошло, и целительный гнев снова завладел Тёмным магом. Он решительно шагнул к сыну и поднял руку: - Ты околдован, Бэй. И пока ты остаёшься с этой девчонкой, с тобой может случиться, что угодно. Поэтому ты отправишься домой, и будешь находиться там до тех пор, пока не найду средство вернуть... своего сына, - последние слова сорвались с его губ почти шёпотом, и в следующее мгновение фиолетовый вихрь закружился вокруг Румпельштильцхена и Белфайера, перенося обоих в Тёмный Замок. На Герду маг даже не взглянул.