New Game

Румпельштильцхен проснулся примерно через полтора часа и открыл здоровый глаз. Зелье оказало своё действие, и была некоторая слабость, но не боль: если побои и повредили что-то внутри, то теперь всё в порядке. Однако эта порция зелья последняя; надо будет, промелькнуло в затуманенном спросонья мозгу, сделать ещё. Когда магия вернётся, - следующая мысль была отрезвляющей. Белль сидела рядом, Белфайер обнаружился в кресле... не ушёл! Довольное, тёплое чувство появилось в сердце. Румпельштильцхен с некоторым трудом, но всё же чуть-чуть приоткрыл и больной глаз, чтобы видеть комнату лучше. Лампа, о которой он так тревожился, стояла на тумбочке, и не похоже на то, чтобы к ней прикасались. Замечательно. - Отец! - подскочил на ноги мальчик. - Ты проснулся! Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше? - он встревоженно осмотрел Румпельштильцхена. - Гораздо лучше, - заверил его Румпельштильцхен. - Бэй... очень хорошо, что ты ещё здесь. Поговорить надо... - Да, конечно, давай поговорим, - Белфайер тряхнул головой, убирая с глаз непослушную чёлку. - Моя магия пропала вскоре после того, как ты, Мила и Церулеус улетели в Город. Я не смог проследить, как вы... устроились, - Румпельштильцхен выжидательно смотрел на сына - мол, рассказывай. - О, - немного смутился Бэй. - Ну, хорошо, вроде бы, устроились... Мы с м... Милой сходили к Бабе Яге, а она нам подсказала дорогу к ближайшему пустующему дому. Мы даже убрать успели. Там, конечно, не очень много мебели, зато просторно и есть отличный задний двор, подходящий для дракона... - А, так вы в том квартале... Волховском... Значит, вы должны были видеть того Тёмного мага, - теперь Румпельштильцхен выглядел обеспокоенным. - Череп... Он ведь над вашим кварталом висел? - Да, - кивнул мальчик. - Висел там один череп. Мы пролетали над площадью - думали, что ты, но там был какой-то другой маг*. И, - Белфайер замялся, - кажется, он кого-то даже убил... - Убил? - Перед мысленным взором Румпельштильцхена вновь возник странный череп, но на этот раз не в небе... а на чужой руке. Когда-то Альфред Уилкис, нанимаясь на службу к новому хозяину, засучив рукав, показывал свою метку, оставленную прежним! Как же сразу не вспомнилось?! Да до этого ли было... - У него не было палочки в руке? Волшебной палочки? Бэй нахмурился, припоминая. - Точно не скажу - всё же мы высоко летели. Но, кажется, была, - он наморщил лоб. - Да, точно была! Из неё ещё в тех людей вырвались зелёные искры! А что, ты его знаешь - этого мага? - мальчик насторожился. - Скажем так - предполагаю, кто это может быть, - пробормотал Румпельштильцхен. - Бэй... Послушай... Может быть, тебе на время остаться здесь? И тебе, и Миле, - поспешно прибавил он. - Пока в Городе не станет безопасно. Я не уверен, что... если что-то случится... будет время обращаться к Бабе Яге за помощью. Останешься? - почти с мольбой спросил он. - Ну... - мальчик замялся. - Хорошо, но только если м... Мила согласится! - он старался не произносить «мама», чтобы не ранить отца. Белфайер всё ещё помнил, как болезненно на это реагировал Румпельштильцхен-крестьянин. - Объясни ей... Или я сам... - Румпельштильцхен попытался привстать, но почувствовал мгновенный прилив слабости - не всё было так просто. Вряд ли он сейчас смог бы сесть на дракона и полететь обратно в Город. - Но тогда мне надо будет на время вернуться обратно - не хочу заставлять её волноваться. Если она согласится - я вернусь, а нет, - Бэй развёл руками, - то я пришлю к тебе Церулеуса. - Нет, дракон должен охранять тебя, и он твой друг, - Румпельштильцхен подумал какое-то время и слабо, будто вымученно, улыбнулся. - Бэй... Через три дня у тебя день рождения, я хотел... подарить тебе тот лук со стрелами, который всегда бьёт точно в цель. Возьми его сейчас... Ты ведь уже им пользовался, раньше. - Спасибо... пап, - тихо ответил Белфайер. - Ну, я тогда пойду, да? За Милой... - Иди. Не забудь про лук, - несколько утомлённый долгим разговором, Румпельштильцхен прикрыл глаза. И уже чуть слышно добавил, уверенный, что Мила не согласится: - Я всё же надеюсь... что ты вернёшься. - Я... я постараюсь, - кивнул мальчик, выходя из комнаты. Как можно быстрее спустившись по лестнице, он промчался через зал, не забыв прихватить по дороге подарок отца. Подойдя к главной двери, Белфайер толкнул её и выскочил на улицу. - Церулеус! - подбежал он к дракону. - Нам надо найти маму! Как можно быстрее. У тебя сил хватит? Ты не слишком устал от такого количества перелётов? - внезапно обеспокоился мальчик состоянием друга. Церулеус, дремавший у дверей, проснулся, как только вышел Бэй. Выслушал, качнул головой: дескать, отдохнул я, смогу. И молча подставил спину. Белфайер забрался на спину дракону. - Мама в лес собиралась. Надо бы её там и поискать... - Найдём, - кратко ответил Церулеус и поднялся в воздух. Румпельштильцхен какое-то время после ухода Бэя лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Затем нащупал на руке кольцо, которое, к счастью, Бэй снимать с отцовского пальца не стал; выпростал её из-под одеяла и поднёс к лицу, вызывая накопившуюся магию. Под её целительным воздействием следы побоев начали заживать. К тому времени, как волшебство истощилось, Румпельштильцхен уже мог целиком открыть правый глаз. Опустив руку, он снова отдохнул какое-то время, затем попытался сесть - на сей раз получилось, хотя и не сразу. - Белль... - даже улыбаться было уже совсем нетрудно. - Может, ты поможешь мне одеться? Во что-нибудь новое, разумеется... - Да, конечно, - Белль направилась к шкафу с одеждой и, какое-то время покопавшись, достала оттуда чёрные штаны, тёмно-голубую рубашку и кожаный жилет. - Вот это подойдёт? - она протянула Румпельштильцхену сперва рубашку. - Сам надеть сможешь? - Попробую. Если что, ты тоже примешь участие в этом важном деле, - при мысли о Белль, которая усердно одевала бы голого, в чём мать родила, жениха, лицо Румпельштильцхена обрело нежно-салатовый оттенок. Всё же до такого они ещё не дошли, и ему живо вспомнилось, как Белль смотрела на его плечи и грудь после того выстрела из лучевого пистолета, когда помогала раздеться. Спустив одеяло до пояса, Румпельштильцхен стал возиться с рубашкой. Жаль, что нельзя просто щёлкнуть пальцами и одеться, мысленно ворчал он, застёгивая красивые синие пуговицы. - Ну, ты не торопись, осторожнее, - посоветовала Белль, стараясь не беспокоиться о том, что ей вдруг придётся помогать Румпельштильцхену надеть штаны. - Как себя чувствуешь? И... значит, в Городе какой-то новый Тёмный маг, и ты его знаешь? - вдруг нахмурилась она. - Ох, надеюсь, что Бэй вернётся, и что с ним ничего не случится... - Чувствую себя замечательно, - слегка покривил душой Румпельштильцхен: всё же он слаб и по-прежнему лишён своего могущества. Как непривычно было это ощущение! Лучше не думать о том, что так может длиться ещё очень долго. Если только не принять каких-нибудь радикальных мер. А с Бэем ничего не случится. Не должно. Забрав у Белль остальные предметы своего гардероба, Румпельштильцхен чуть медленнее управился с жилетом, потом со вздохом стал натягивать узкие кожаные штаны. - Знаешь что, - обратился он к Белль из-под упавшей на лоб волнистой пряди волос, - может, ты... чаю пока заваришь, а? И унесёшь тазик с водой. - Хорошо. Чай тебе и впрямь не помешает, - слегка улыбнулась Белль, а затем отвела взгляд, немного стесняясь, прихватила тазик с водой и вышла из спальни. Румпельштильцхен ещё раз вздохнул - и теперь смог одеваться, не прячась за одеялом. Спустя какое-то время, застегнув штаны, он босиком прошлёпал по полу спальни. Нашёл сапоги попроще и поудобнее, без шнуровки. Вернувшись обутым, Румпельштильцхен сел на кровать, подумал немного и потянулся к лампе. На пару мгновений задержал дыхание, зачарованно глядя на неё. Всплыли в памяти давно прочитанные обрывки из книг... Мало, слишком мало, следовало читать больше, да тогда не до этого было. Оборвав размышления, Румпельштильцхен решился - и с волнением потёр лампу. Мгновение казалось, что ничего не произойдёт, и предмет зачарован на то, чтобы не чадить, источать приятный аромат или давать больше света. Но вот металл под пальцами откликнулся на трение лёгкой вибрацией - и магия лампы пробудилась. Вместе с ней пробудился и раб лампы. Тяжёлый кошмар наконец развеялся, браслеты увлекали наружу. Спросонья, взволнованный своим грядущим первым появлением, встрёпанный Джафар быстро перебрал в уме формы, которые мог бы принять; хотел было показаться как есть, но в последний момент сообразил, что, если лампа осталась в Стране чудес, это приведёт лишь к новым неприятностям. Поэтому он остановился на типичном для джинна (если верить книгам) облике огненного элементаля - тем более, что обычному магу принять такой вид не хватило бы сил. Из узкого носика лампы в руках Румпельштильцхена тонкой плотной струйкой повалил тёмно-багровый дым. Он собирался в кустистое облако, которое всё росло, росло, пока не достигло потолка. Тучу пронизали молнии, прокатился, отталкиваясь от стен, раскат грома, и, сочтя это достаточно эффектным завершающим аккордом, Джафар наконец принял чёткие очертания. В таком виде его определённо никто не узнал бы! - Кто разбудил джинна? - в противоположность своему шумному появлению, вкрадчиво поинтересовался он у окружающего пространства, нависнув над единственным присутствующим и стараясь не выдать неуверенности и лёгкой дезориентации - всё никак не мог сфокусировать внимание и взгляд на владельце лампы. Управлять телом в таком виде было непривычно, а оттого неудобно. Румпельштильцхен слабо понадеялся, что Белль слишком занята вознёй на кухне, чтобы услышать раскат грома и прибежать в испуге, решив, что с любимым Тёмным магом что-то случилось. Но, в конце концов, можно предположить, что это погода испортилась, только и всего. С интересом разглядывая огненный дух, Румпельштильцхен отставил лампу на тумбочку подчёркнуто неторопливым жестом. И, стараясь не показать, что ему немного не по себе, не менее вкрадчиво ответил джинну: - Для начала, хотелось бы узнать твоё имя. - Моё имя Джафар, - даже если бы джинн хотел, в этом он солгать не мог. С неприятным удивлением Джафар обнаружил, что правила, описанные в трактатах, джинну действительно невозможно нарушить. Ранее он полагал их утешением для людей и чем-то сродни вежеству, принятому у джиннов. Жест доброй воли, который у него совершать не было причин. Но плата за всемогущество оказалась куда серьёзней. Он не только не мог прибавить себе парочку титулов, чтобы имя соответствовало облику, он не мог даже сказать, что провёл в этой лампе десять тысяч лет. А говорить «я спал 22 часа!» значило разрушить иллюзию своего превосходства. Поэтому Джафар лишь наклонился ниже над владельцем лампы, - мысль о нём как о собственном хозяине возмущала всё его существо! - так близко, чтобы рассмотреть, но не настолько, чтобы опалить жаром горящих глаз. И поинтересовался: - А твоё, сме?.. Тут он сумел наконец сфокусировать взгляд и едва не утратил форму. За свою жизнь он повидал и чёрных, и жёлтых людей, но золотисто-зелёных? Нет. - Ты не обычный смертный, - заметил, отстранившись, но продолжая нависать над существом. - Это хорошо. Чуть не забыл: твои три желания. Он помахал когтями, смутно понимая механизм действия этих - сродни заклятью - слов, но пытаясь разобраться. В руке Румпельштильцхена, которая недавно сжимала лампу, появились три рубиновых камушка. - Румпельштильцхен, - своё имя Тёмный произнёс, театрально подчеркнув первую букву и всем своим видом подтверждая, что да, он не простой смертный. - Три желанья, значит, а потом лампа переходит к другому, и так до бесконечности, а? - он с любопытством оглядел камушки в своей ладони. Имя было длинным, звонким, но не последовало ни упоминания отца, ни рода, ни прозвищ, ни званий. Либо подразумевалось, что его и так все знают, либо обладатель не желал открывать джинну всю информацию о себе (что было разумно). - Совершенно верно. Преклоняюсь пред твоей мудростью, - Джафар сделал небрежный жест когтистой лапой, слегка кивнул и тут же продолжил: - До той поры, пока кто-нибудь не пожелает отпустить меня на свободу. Или же пока я не соберу коллекцию из тысячи душ своих хозяев. Он зубасто улыбнулся. Всё-таки даже с условием «говорить правду и ничего, кроме правды» можно было подать информацию в нужном ключе. - Коллекцию? То есть, пока ты не побываешь в руках тысячи хозяев? - с простодушным видом уточнил Румпельштильцхен, предположив, что доверять этому созданию стоит не больше, чем люди должны доверять ему самому. Джинн будет хитрить и изворачиваться, как может. К сожалению, магии у Румпельштильцхена не было, чтобы узнать ещё кое-что, не задавая вопросов. - Нет-нет. Я получаю душу, только если владелец лампы простится с жизнью до того, как лампа перейдёт к другому, - выдал Джафар и хмыкнул. - Надо же. Этого я не знал. Ну-ка, Р-румпельштильцхен, - сымитировав интонацию, - спроси меня ещё о чём-нибудь! - Что, неужели тебе понравилось моё прекрасное имя? - хихикнул Тёмный, изучая джинна взглядом, словно пытался проникнуть в самую его суть. - А я вот не в восторге от твоего облика. Он лишён... индивидуальности. Огненная стихия в концентрированном виде и не более того... Самым забавным в сложившейся ситуации было то, что Румпельштильцхен не знал своих будущих желаний. Точнее, одно - и самое естественное, учитывая, что не так давно Тёмный был в плену у Адны - сразу же пришло в голову. Но как его сформулировать... и под силу ли такое джинну, было неясно. - Значит, ты хочешь, чтобы я принял другой облик? - ещё более вкрадчиво, чем при появлении, поинтересовался Джафар, почти коснувшись кончиками когтей подбородка существа. Оказалось, что отвечать на каждый вопрос владельца нет необходимости. По всей видимости, проговаривать необходимо было только то, что касалось правил игры. - Что ж, я могу принять любой вид. Любой, какой пожелаешь! - И на это, разумеется, уйдёт одно из трёх желаний? - сладчайшим образом парировал Румпельштильцхен, слегка отодвинувшись назад. Что ж, даже если это истинный облик джинна, своя выгода от беседы имеется: лишний раз убедиться в несомненном коварстве Джафара. - Разумеется, - ухмыльнулся Джафар. По крайней мере, владелец неглуп. А это мало того, что редкость, но и открывает некоторые перспективы. - Не стану же я услаждать твой взор из дружеской симпатии. Но раз тебе это не нужно, то... что нужно? На самом деле Джафар не особенно хотел торопить собеседника, потому что ни перспектива снова уснуть в лампе, ни вероятность оказаться рабом какого-нибудь примитивного глупца, который будет хранить лампу всю жизнь и передаст в наследство внукам, его не устраивала. Но с чего начать разговор, как не с желаний? А уж отталкиваясь от первого, можно будет намекнуть, что, освободившись от браслетов, он способен на большее. - Усладить мой взор - отличная идея, учитывая, что без меня ты ещё долго мог бы сидеть в лампе, или попасться кому похуже, - невозмутимо отозвался Румпельштильцхен, небрежно взмахнув рукой, - что касается желаний... Есть то, чего ты не можешь сделать? Уж не буду спрашивать, что умеешь - этот список наверняка длиннее. Про себя Джафар согласился с приведёнными доводами - собеседник будто его собственные мысли прочёл. Но комментировать утверждение не стал: ещё зазнается. Поэтому перешёл сразу к главному вопросу: - Ты прав. Моя власть велика, но не безгранична. Я не могу воскрешать мёртвых или менять прошлое, не могу заставить полюбить и не могу убивать. Но, - он сделал выразительную паузу, - ты вызываешь у меня симпатию. А потому я открою тебе секрет. Сосредоточившись, Джафар уменьшился, пролевитировал к полу и опустился на него, принимая человеческий облик. - Некогда я был великим магом. Величайшим в своих землях. Те ограничения, о которых ты узнал, - он щёлкнул ногтем по золотому браслету, - накладываются этим. Если ты потратишь одно из своих желаний на то, чтобы освободить меня - я смогу возместить его, нарушив ради тебя законы магии. Любой из. Но лишь единожды. Хорошенько подумай! Подобное предложение способен сделать не каждый джинн. Терял ли ты кого-то, кого хотел бы вернуть? Есть ли кто-то, чьей любви ты не можешь добиться? Или враг, которому не способен отомстить? Румпельштильцхен усмехнулся, невесело размышляя. Были времена, когда за воскрешение феи Кристы из мёртвых он, не раздумывая, освободил бы джинна. Были времена, когда он попросил бы Джафара поменять прошлое - чтобы Мила оказалась жива. Были и времена, когда он воспользовался бы помощью джинна, чтобы тот убил Адну. Почему эта лампа не попала ему в руки раньше?! - В человеческом облике ты меня больше устраиваешь, - только и сказал Румпельштильцхен вслух, не глядя на джинна, зато в поле зрения попало кольцо на правой руке. Магия медленно, но верно накапливалась в жилах - и, кроме того, была ещё услуга, которую обещала эта странная воительница Марья. Что ж, надо всё хорошенько обдумать.