New Game

...Словно пробудившись от сна, Румпельштильцхен глянул на Джафара. - Ценю твою искренность, дорогуша, однако у каждой магии есть цена. И чем большего хочешь, тем большим впоследствии можешь расплатиться. Я это знаю... потому и не спешу с желаниями. - У нас говорят не «цена», а «последствия», - поправил Джафар, наблюдавший за его размышлениями. - Цену платят вперёд, а последствия приходят, как несложно догадаться, после. Но в остальном ты прав. Даже удивительно. Тебе уже доводилось иметь дело с магией? Он замолчал и прислушался к своему чутью, ощутив слабый источник силы в кольце на руке собеседника. Подобрался от внезапной идеи и, прикрыв глаза, расширил сферу своего восприятия. Едва сдержал устремившуюся было к полу челюсть. Вокруг - не в этой комнате, но в этом замке - было столько всего! Настоящая коллекция магических ингредиентов и вещей на все случаи жизни, сравнимая с его собственной, оставшейся далеко... впрочем, «далеко» это было по меркам прошлого Джафара. Сейчас, джинном, туда был всего один шаг. Который, тем не менее, нельзя было сделать без позволения владельца лампы. Джафар поднял веки и ещё раз осмотрел сидевшего перед собой. В нём самом силы не ощущалось... разве что очень слабо, на грани восприятия. Но если сперва он отнёсся к этому существу - к Румпельштильцхену - снисходительно, теперь решил быть осторожнее. Если тот коллекционирует артефакты - то что ему стоит поместить лампу в коллекцию до лучших... или худших времён? - Я не тороплю тебя, господин, - произнёс Джафар, стараясь говорить как можно более уверенно. - Но пока ты будешь размышлять, я не вернусь в лампу. Впрочем, не стоит переживать: я могу быть спутником или ценным советником. Бесплатно. - Улыбнулся. - Султаны прислушивались ко мне. Румпельштильцхен хмыкнул и демонстративно закатил глаза, услышав похвалу его, видите ли, познаниям по части магии. Как же бесценно будет выражение лица джинна, когда тот узнает, кто на самом деле его хозяин! Он хотел было заговорить об утраченном могуществе - дескать, сумеет ли Джафар целиком его вернуть, сразу. Жадная мысль. Однако вопрос увял, не слетев с губ: стоило задуматься о желаниях ещё больше, как их и оказалось больше. Хотя бы то, что те, кого Румпельштильцхен любит, простые смертные, а он хотел бы никогда с ними не расставаться... Нет! Румпельштильцхен в сердцах чуть не хлопнул себя по лбу. Он не должен увлекаться этой игрой так же, как сделали бы обычные люди на его месте. Опасно. «Господин?!» Он в самом деле сказал «господин» этому... странному типу? Джафара внутренне передёрнуло: влияние лампы ему определённо не нравилось. Были формулы, древние, как сами миры, их маг признавал и уважал, но снова пресмыкаться, как в те годы, что он был слугой, а после визирем? Никогда! Будь его хозяин хоть самим царём Соломоном. Но, несмотря на внутренний протест, Джафар не упустил виду ни гримасы Румпельштильцхена, ни последующих его метаний. Опытным джиннам, должно быть, быстро надоедает изучать человеческие реакции, но пока ему было интересно наблюдать, как желание владельца лампы борется со страхом ею пользоваться. Между тем, внутренний голос напомнил, как из страха за невесту Румпельштильцхен не позволяет ей даже выходить из замка. Напомнил, что Мила, скорее всего, не отпустит сына к отцу. Вечно бояться за Белль и не смыкая глаз присматривать за Белфайером... И знать, что они состарятся и умрут, - та мысль, которую Румпельштильцхен старался от себя гнать, когда она приходила в голову. Румпельштильцхен напряжённо думал, лоб его избороздили морщины, взгляд был отсутствующим. Нет, он может сделать сына и невесту вечно юными, отматывая назад годы их жизни, но это означало бы красть у них время, стирая драгоценные воспоминания о пережитом. Магия, которая тоже имеет немалую цену. Или же постоянно поить сына и Белль зельями, задерживающими старость... Но это было действительно опасно: достаточно однажды не выпить такое зелье, не успеть - и начнёшь стремительно стареть, а то и вовсе рассыплешься в прах, прежде чем доберёшься до зелья. Кроме того, Тёмный был убеждён, что его собственная магия неизменно оборачивается злом для тех, кого он любит. Действие Проклятья, не иначе. Здесь же он... схитрит. Разве не приводились в тех же книгах, что он читал, истории, где люди безо всяких последствий прибегали к помощи джиннов? Обычные смертные создания получали всё, что хотели! Наконец, Румпельштильцхен поднял глаза на Джафара. И лихорадочно заговорил, чтобы никакие соображения не поколебали его решимость: - Есть желание, которое я хотел бы загадать, как можно раньше, - он умолк и облизал губы, думая, как лучше сформулировать, - можешь ли ты удлинять жизнь и дарить неуязвимость? В каких пределах? Разумеется, чтобы человек оставался таким же, каким и был, во всём остальном, - Румпельштильцхену вовсе не улыбалось, чтобы Джафар превратил Бэя и Белль, скажем, в каменные изваяния. - Могу, - коротко ответил Джафар. - То и другое, в том объёме, который ты можешь представить. Он чувствовал, что действительно может это сделать. Невероятное могущество, отделённое от него одним волоском - чужим желанием. Для того, чтобы совершать чудеса, ему не требовалось тратить свои силы, испытывать эмоции, - болезненные, порой на грани агонии, когда требовалось совершать что-то великое, как тот ритуал с тремя джиннами. Он не знал, где находится источник его нынешней магии - об этом не писали в книгах, и вряд ли кто-то, кроме самих джиннов, - первородных, а не проклятых, как он, - знал об этом. Но никто из встречавшихся с ними не потратил желания «впустую» на то, чтобы обрести больше знаний об этом народе. Румпельштильцхен уже хотел было составить своё желание, как контракт, со всеми возможными предосторожностями - но тут же плотно сжал губы, раздосадованный. Нет, он не сомневался в том, что Белль обрадуется. С удовольствием представил, что она скажет, узнав, что он проведёт с ней всё отмеренное ему время. Но Белфайер... - Я уточню, - после небольшой паузы произнёс Румпельштильцхен, уже с меньшим энтузиазмом представив недовольное лицо сына, - человек, на которого ты наложишь чары, останется в том же возрасте навсегда? Нет возможности, скажем, сначала дать ему повзрослеть, а потом уже заработает наложенное заклятье? Бэй не согласится остаться четырнадцатилетним - да и самому Румпельштильцхену стало не по себе, когда он подумал, что его сын будет... как Питер Пэн. Да, верно. Хоти Белфайер такой участи, он бы остался в Неверленде - но он сбежал, чтобы жить полной человеческой жизнью. Думая об этом, Румпельштильцхен заметил, что вечереет. Добрался ли Бэй до Милы, убедил ли её, что нужно лететь в Тёмный Замок?.. - Интересная задача, - Джафар заходил, теребя бороду, по комнате, как делал прежде, столкнувшись с заковыристой загадкой. Остановился. - Чаще всего у джиннов просят или вечную юность, - с ней всё понятно, - или вечную жизнь, и тогда процесс старения просто бесконечно растягивается. Но я не чувствую невозможности того, о чём ты просишь. Условие одно: ты должен точно назвать возраст и время, когда твоё желание вступит в силу. И изменить сказанное однажды ты уже не сможешь... Разве что истратив ещё желание. - И длина жизни гарантирует, что в течение этого срока человека нельзя будет убить, так? или это уже отдельное желание? - снова осторожно уточнил Румпельштильцхен. - Нет, продолжительность жизни не имеет ничего общего с неуязвимостью, - недовольно отмахнулся Джафар. - Она лишь гарантирует, что твоё тело не умрёт своей смертью. И даже потеряв руку или ногу... или обе руки и ноги... ты будешь продолжать существование. Но если отсекут голову или поразят сердце - твои проблемы. Отдельное или то же, - прищурился, - решать не мне. Но мне решать, насколько правильно я пойму твои слова. Слово «правильно» Джафар выделил особо. Да, он обязан был выполнять желания безвозмездно - но вот как именно трактовать высказанное хозяином лампы... в этом и заключалась игра джиннов. Это была суть игры. Нельзя сказать, чтобы Джафар чувствовал в себе готовность следующие тысячелетия посвятить такому времяпрепровождению. Схватка разумов привлекала его, но не являлась смыслом жизни. А какой у него был смысл? Теперь, когда месть свершилась? Джафар не знал. Пока он выбрал себе целью освободиться от браслетов и придерживался этого плана. Румпельштильцхен снова задумался: он боялся совершить ошибку. Утомлённый сегодняшними бурными событиями мозг соображал с некоторым трудом. Но, кажется, нужная формулировка нашлась. - Ты исполнишь моё желание, когда я скажу: исполняй. До тех пор я буду излагать. Итак, я хочу, чтобы мой сын Белфайер и моя возлюбленная Белль дожили вплоть до самой моей смерти молодыми и здоровыми как психически, так и физически, причём у Белфайера возраст должен остановиться, когда ему исполнится... скажем, двадцать лет, а у Белль можно и сейчас. Условия моего желания: в остальном Белфайер и Белль не изменятся, останутся такими же людьми, ни во что и ни в кого превращаться не должны, чтобы сохранить долголетие; ни в каком зачарованном сне пребывать не должны. А теперь, прежде чем мы приступим к исполнению, спрошу: есть ли лазейка в моём желании, можно ли вывернуть его каким-то образом наизнанку? Да или нет? - от волнения у Румпельштильцхена пересохло в горле. Чай Белль был бы сейчас очень кстати, а ещё Румпельштильцхен поймал себя на том, что проголодался. По мере выслушивания тирады Джафар всё выше и выше поднимал брови, а по окончании - расхохотался, и смеялся довольно продолжительно время, несмотря на заметное волнение хозяина лампы. - Я не обязан отвечать на этот твой вопрос, - сказал наконец, улыбаясь. - Иначе какой интерес? Но не могу не отметить, сколь ты предусмотрителен... и заботлив. Не каждый станет тратить желание на одного сына, когда можно пожелать многих сыновей. Как и на женщину - вдруг она наскучит или уйдёт к другому? Как видишь, лазеек, о которых ты спрашиваешь, много, и их ставлю тебе не я, а жизнь. Впрочем, всё это философия. Так ты хочешь этого? Исполнять? Белль в это время была на кухне - ждала, пока чай в чайнике заварится, искала поднос и чашку, чтобы принести Румпельштильцхену, как он просил - как вдруг услышала стук. «Это там случаем не Бэй вернулся? - первое, что подумала она, направляясь в прихожую. - Или кто-то ещё?» - Это Белый Кролик, тот, что сегодня заходил, - дрожащим голосом произнёс неизвестный в ответ на вопрос Белль. - Алиса оставила меня, а идти мне некуда, вот, решил вернуться сюда. Темнело, а от неизвестности того, что скрывалось в глухом лесу, становилось страшно. Кролик снял шляпку, подошёл ближе к дверям. Совсем недавно его передёрнуло, когда он представил, что станет с ним, если колдун вернётся и решит приготовить крольчатину на ужин, но Кролик быстро отбросил эти мысли. - Пустите, пожалуйста, на ночь. Белль замерла в нерешительности. «Белый Кролик? Он кажется испуганным! Почему Алиса оставила его? Некуда идти...» - Мне очень жаль, что вам, любезный Кролик, больше некуда идти, - вздохнула она. - Румпельштильцхену может не понравиться, что в его замке ночует кто-то чужой. Но я постараюсь поговорить с ним, если вдруг что, - Белль открыла дверь, стараясь сделать это не слишком шумно, и пригласила Белого Кролика внутрь. - Заходите. Только старайтесь вести себя тише... Видите ли, хозяин отдыхает, и лучше его пока не беспокоить. Кстати, чаю будете? - предложила она. - У меня как раз готов! Кролик быстро проскочил в двери, и Белль закрыла за ним двери. «Чай? Давненько я его пил. Ещё когда Шляпник устраивал застолья». - Я не буду злить хозяина, а чай, пожалуй, можно, - Кролик почтительно склонил голову. - У Алисы были дела в Городе, вот, и ей пришлось оставить меня. Обещаю, буду тише. А Румпельштильцхен, выслушав Джафара, гневно сузил глаза. Положительно, этому джинну следовало бы вести себя поаккуратнее, если он надеялся на освобождение. «Да что ты знаешь-то о моих близких, чтобы разговаривать?..» Румпельштильцхен ещё раз мысленно проверил свою формулировку - не ошибся ли где, не забыл. Только бы не это! Наконец, с хмурым видом скрестил руки на груди, стараясь казаться спокойным, и произнёс: - А про сыновей ты дельную вещь сказал, дружок - правда, лишь отчасти. Повторю своё желание ещё раз с небольшой поправкой: я хочу, чтобы мой сын Белфайер и моя возлюбленная Белль, а также наши с ней дети, если таковые родятся у неё от меня, дожили вплоть до самой моей смерти молодыми и здоровыми как психически, так и физически, причём у Белфайера возраст должен остановиться, когда ему исполнится двадцать лет, а Белль останется в том же возрасте, что и сейчас, и то же, что насчёт Белфайера, касается наших с ней детей, если таковые родятся у неё от меня. И другие условия моего желания: в остальном Белфайер и Белль, а также наши с ней дети, если таковые родятся у неё, не изменятся, останутся такими же людьми, ни во что и ни в кого превращаться не должны, чтобы сохранить долголетие; ни в каком зачарованном сне пребывать не должны. Исполняй! Высказав всё это одним духом, он замер, словно готовящаяся к прыжку ящерица, в ожидании. Раньше, пожелай Джафар чего-то подобного, ему потребовалась бы подготовка, особый ритуал, сейчас же он почувствовал, как после слова «исполняй» тончайшая грань между ним и источником силы исчезла. Магия выплеснулась в него, переполнила и устремилась наружу - искать свои жертвы. И Белль в замке, и Белфайера в лесу окутало яркое золотисто-алое, как огонь, свечение, видимое как им, так и окружающим. В следующий миг сияние втянулось в их тела и пропало - как не было. В остальном ни их самочувствие, ни внешний вид, ни разум не претерпели изменений. - Исполнено, - слегка поклонился Джафар, и в тот же момент один из камешков в руке Румпельштильцхена исчез. Румпельштильцхен глубоко, прерывисто вздохнул. Он сделал, что хотел, и очень надеялся, что сумел предусмотреть всё. Отныне никакая напасть не должна коснуться Бэя, Белль... а в перспективе и тех детей, которых Белль может родить ему, Румпельштильцхену, после свадьбы. Если всё так, как он пожелал, то он счастлив. Почти. Тёмный подумал было о том, чтобы пожелать избавиться от власти кинжала над собой, но досадливо прикусил язык. Как бы Джафар не истолковал это буквально и не воткнул кинжал своему хозяину в сердце: самый надёжный метод стереть имя с волнистого лезвия. «Но как же тогда...» И в эту самую минуту под окнами замка раздались воинственные крики. - Вот мы и пришли! - Сжечь его! Сжечь! - Сжечь логово Чудовища!..