New Game

- Умеешь делать колбасу? - поинтересовался Джафар у Белфайера заговорщическим тоном. Мнение джинна о мальчике не изменилось. Но зная о слабости Тёмного и о характере их с сыном отношений, следовало менять тактику поведения. Может, если Джафар добьётся расположения и уважения мальчишки, у него будет больше шансов получить свободу? Энергия, забурлившая в жилах, внушила Румпельштильцхену куда большую терпимость к содержимому кружки. В конце концов, ему приходилось совершать вещи неприятнее, нежели пить медвежью кровь. Отметив, как Джафар по-иному заговорил с Бэем, Тёмный внутренне усмехнулся. «Внял всё-таки предостережениям». Если джинн мечтал о свободе, то хозяин его лампы планировал, приручив это существо, для начала узнать, какую козырную карту тот прячет в рукаве, предложив освободить себя при первом же разговоре. Румпельштильцхен предполагал, что за освобождение джинна нужно платить какую-то цену - и рассчитывал её выведать. А вот как быть с Джафаром после этого... Вариант передать лампу Бэю или Белль был отметён сразу же. Неизвестно, на что способен разозлённый, обманутый и нетерпеливый джинн - лишние желания того не стоят. Румпельштильцхен рассмотрел только два варианта: либо, после двух желаний, оставить джинна в лампе в своём тайном хранилище, уповая на то, что тот никогда не сумеет освободиться, либо... Тут Румпельштильцхен оборвал свои размышления - слишком непредсказуемо. Сначала он узнает, есть ли цена... и какая она. - Умею, - Бэй кивнул, не имея особого желания разговаривать. Странный был этот джинн. То отчитывает его, будто лучше понимает, кто что сделал, хотя совершенно не знаком с их семьёй, с ним самим и отцом, то переходит на такой тон, будто они друзья. К тому же Бэю не нравилось, как он разговаривал с его матерью. Да и сказочка про дэви, столь самоотверженно спасающую мужа, который хотел украсть себе другую (причём какую он там сказал, третью уже?), была странная. - Замечательно. Тогда вот тебе занятие на вечер, - Джафар показал на чан, заполненный кровью и кашей. Похоже, его историю вновь не посчитали достаточно интересной. А ведь не так давно весь халифат заслушивался диковинными речами визиря, султан предпочитал сказки государственным делам, а его дочь, прекрасная Жасмин, под их влиянием и вовсе сбежала из дворца в поисках приключений. Вновь обернулся к Румпельштильцхену. - Допил? Вижу. После того, как поешь, почувствуешь себя совсем хорошо. Вот увидишь, друг мой, если даже мы отправимся... в лес, - многозначительно обернулся на мальчика и добавил непринуждённо: - Прогуляться перед сном. Полезно. - Улыбнулся. Белые клыки выглядели на смуглом лице вовсе не так дружелюбно, как джинну казалось. Закончил фразу: - Ты можешь ни о чём не тревожиться. Мозг под ножом распадался на пластинки. Травы, яйца, мука, горячая сковорода. Шкворчание и дивный запах. Досчитав про себя до двадцати четырёх, Джафар заставил ломтики перевернуться и начал счёт сначала. Румпельштильцхен расслышал, как хлопнула входная дверь, - вернулась Белль, - и после этого ответил: - Прогулки и вправду хороши, если они... не слишком дальние и утомительные, - и не менее многозначительно посмотрел на джинна. «Надо бы поговорить с Бэем. Но это потом». «Опять что-то задумали...» Белфайер скривился, помешивая кровяную кашу. В его отце и так было слишком много тьмы, а этот джинн явно рад стараться поддержать дурные начинания или даже предложить свои... «Надо будет поговорить с отцом». Слова Тёмного о прогулке - косвенное подтверждение осуществления планов - приободрили джинна. Пора было заканчивать с готовкой. Их ждали жир и жемчужина. Переместив жареные ломтики на блюдо, Джафар предложил присутствующим - в первую очередь, конечно, хозяину дома - перекусить горячим, пока у жён готовится жаркое, которому предстояло ещё не менее пары-тройки часов. У него самого на кухне осталось лишь одно дело. Подхватив из миски поджелудочную железу зверя, Джафар сжал пальцы, иссушая её. Вот теперь можно было идти. - Нам пора. Мы же не хотим, чтоб коврик, присматривающий за камином, поджёг всю башню? В зал вошла, стягивая капюшон с головы, младшая жена Румпельштильцхена, и джинн заставил блюдо с дымящимися горячими кусочками подплыть и к ней. Про себя отметил, что сын Тёмного снова имеет весьма недовольный вид. Несмотря на все старания Джафара. Интересно, он бывает хоть иногда доволен? Будь Джафар на его месте... Но он не был на месте Белфайера. - Остаёшься за старшего, - предпринял джинн ещё одну попытку. - Следи за женщинами - пусть берегут пальцы! Мы возьмём тебя с собой в следующий раз. «Он ещё и смеет тут командовать! Считает себя выше других, как... как...» Бэй перевёл взгляд на отца. «...как настоящий Тёмный», - понял он. И опять унижает маму и Белль, «следи» это же надо! Словно за скотом! - Думаю, мы все вместе здесь неплохо справимся, - сказал он, выделив интонацией «все вместе». Он не старший, а его мама - не идиотка, нуждающаяся в присмотре. - Конечно, справитесь, - Румпельштильцхен, в это время пребывавший в раздумье, словно очнулся. Джафарово блюдо ему не слишком понравилось, однако после крови и так-то было ощущение лёгкой тошноты. Пройдёт. - Пойдём, - кивнул он джинну, но, прежде чем выйти из кухни, задержал взгляд на сыне, на Белль, словно проверяя, насколько обоим не по нраву поведение Джафара; затем стал подниматься в башню. Магия, которая текла сейчас по жилам вместе с кровью, побуждала просто взмахнуть рукой и переместиться наверх, но не время разбрасываться волшебством. В лаборатории магов встретил коврик, который тут же принялся летать и прыгать вокруг, тыкая в сторону камина всеми четырьмя кисточками попеременно. Джафар подскочил к котлу, и вовремя: ещё немного - и жир тоже занялся бы пламенем. По округлым бокам стекали капельки, срывающиеся вниз и вспыхивающие искрами. Пришлось срочно разливать содержимое по заготовленным сосудам. Когда с этим делом было покончено, Джафар подошёл к столу - посмотреть на жемчужину. Из розовой она превратилась в радужную и стала полупрозрачной. - Готово! Теперь можем отправляться. Когда будем общаться с животными, просто клади её в рот - под язык или за щёку, как удобней. Поджелудочную железу джинн положил на стол, решив, что к ней-то всегда успеет вернуться - в таком состоянии она может храниться очень долго. Румпельштильцхен молча поманил к себе жемчужину, чтобы легла ему на ладонь. Вопросительно поглядел на джинна, уже привычно не желая залезать на коврик первым. Возможно, этот загадочный предмет больше шутить и не будет, но тут с уверенностью не скажешь... Или Джафар планирует обойтись без коврика? Джинн кивнул в ответ на взгляд, сделал жест коврику, и тот привычно распластался, подплыв к ноге. Джафар, не глядя, ступил поверх, сел, устраиваясь удобней, подплыл к Тёмному. - Спустимся на ковре. Мне надоело ходить туда-сюда по лестницам, а мгновенно перемещаться ты пока меня не научил. - Ах да, точно, - Румпельштильцхен быстро очутился на ковре, рассеянно продолжил, - представь себе место, куда ты хочешь попасть. Представь, что ты уже там, напряги воображение - и одновременно с этим примени магию. Но сначала пробуй недалёкие расстояния, и ещё вопрос - поможет ли тебе при этом жестикуляция, или нет. Некоторым она только мешает... - Так просто? - не поверил Джафар. - Что ж. Попрактикуюсь позже. Не стоит первый раз испытывать незнакомые чары в полёте! Ковёр, аккуратно пролавировав меж стеллажами и шкафами лаборатории, сложился вокруг магов, пробираясь в окно, после чего расправился и, послушный воле джинна, пронёс седоков над садом и опустился у кромки леса. - Объяснение звучит просто, - согласился Румпельштильцхен, сходя с ковра и держа наготове жемчужину, - а вот на практике посложнее будет. Можно ведь не рассчитать, материализоваться не там, и, скажем, - он хмыкнул, оглядывая лес, - врезаться прямиком в какое-нибудь дерево! - Врезаться в дерево неприятно, - согласился джинн. - Но куда хуже появиться внутри него. Или посреди каменной кладки! Заметив маленькую змейку, которая с любопытством смотрела на них из лужи, в которой купалась, готовая уползти в случае, если маги приблизятся, Джафар обратился к ней. - О гибкая охотница, нам нужна твоя помощь! С кем-с кем, а со змеями он всегда находил общий язык - в их с Амарой доме были сотни изображений, а сама ведьма каждый день выносила миску молока окрестным гадам, так что те сотнями приползали в сад, охраняя подругу от докучливых крестьян. Джафара они любили не так сильно, но никогда не трогали. Он научился обращаться даже с самыми опасными из змей; различал вид и пол. Змейка заинтересованно подползла к ним ближе. Джафар наклонился, подхватил из мокрой травы за лапку лягушку и протянул угощение. Пока змейка ела, заговорил быстрым шипящим напевом: - Позови братьев и сестёр, да смотри, никого не забудь из обитателей этих мест! Коротко и согласно двинув головой, гордая тем, что на неё обратили внимание, змейка скрылась в стеблях. Ползла она не так быстро, как когда была голодна, но услуга того стоила. Джафар посмотрел на Румпельштильцхена: - Всё слышал? - Да, - жемчужина за щекой, как выяснилось, доставляет небольшие неудобства, но потерпеть можно. Румпельштильцхен вновь задумался, смог бы он, вернув себе привычное могущество, при желании разговаривать с животными и птицами, - забавно, что ему это никогда и в голову не приходило, - и перекатил жемчужину под язык. Вскорости по траве пошли волны. К магам сползались змеи. Первыми появились обитательницы сада и окрестного леса; чуть позже - болотные и луговые; самыми последними, уже на закате, явились горные и прибрежные. К тому времени Джафар с Румпельштильцхеном дважды обошли замок Тёмного неспешным прогулочным шагом, обсуждая сад и вспоминая утреннее веселье. Когда наконец Джафар удостоверился, что пришли представители всех видов, он приступил к расспросам змеиного народа. - Удачной охоты! - поприветствовал джинн явившихся на зов. - Мы ищем того, кто подобен нам - и подобен вам. Человек с головой змеи, сильный колдун. Он бежал прочь из города, что неподалёку. Мы хотели бы поговорить с ним. Кто видел его? Кто знает, где он? На какое-то время воцарилось подобие тишины, затем вперёд выползла болотная гадюка. Глядя на её серо-коричневую скользкую шкуру, Румпельштильцхен отчётливо различил в шипении слова: «Человек, похожий на нас, прошлой ночью призвал нас к себе. Он был на болоте, ему требовалась помощь. Он взял жабу и послал горных змей за куриным яйцом, в деревню троллей». - А где он сам? - шипящие звуки, вырвавшиеся изо рта у Тёмного мага, заставили другую змею, побольше, с гладкой чешуёй, повернуть к нему голову. «Ушёл в горы. Наверное, там поселился. Он заставляет тамошних змей служить себе». Жаба... Куриное яйцо... Румпельштильцхену живо вспомнился разговор с Белфайером, ещё до того, как фея Лина рассказала о гибели Милы. Шутливый разговор... о философском камне и способе выращивания василиска. Жабы должны были высиживать, согласно трактату, яйца петухов, которым исполнилось пятнадцать лет и которых держали вместе какое-то время, но, вероятно, змеелицый Лорд знает способ попроще?.. - Благодарю, скользящая, - в руке джинна появилась мышка, которую он держал за хвост двумя пальцами. Подойдя к гадюке, опустил зверька к самой пасти. После повернулся ко второй змее: - Ты можешь отвести нас к нему или показать место в горах, где он скрылся? «Могу отвести к горным пещерам, - ответила змея, - если наградите». Румпельштильцхен нахмурился. Он никуда не хотел идти и уже говорил об этом Джафару. Однако новое известие магу тоже не понравилось. - Тёмный Лорд, судя по словам змей, начал выращивать себе василиска, - вполголоса сказал он джинну. - Для защиты или нападения, неизвестно, но предположу, что скорее для первого. Жаба высидит яйцо, из яйца вылупится василиск. Возможно, уже вылупился - если воздействовать магией, процесс пойдёт быстрее. Нам следует помнить об этом... вопрос только в том, как скоро этот василиск вырастет и проявит себя. - За наградой дело не станет. Чего ты хочешь? - поинтересовался Джафар у змеи, жестом отпуская остальных рептилий. Потёр бороду - как обычно, когда над чем-то задумывался или узнавал новый факт, который мог повлиять на ситуацию. - Однажды в Аграбу из-за моря приезжал торговец, рассказывавший сказки об этом создании, якобы обитающем в наших песках, и до одури боявшийся выходить в пустыню. Тогда я поднял его на смех, и не без оснований: в моём мире одной Амаре я уступал в знаниях о змеином народе. Выходит, его сказки имеют под собой основание? Тогда я хотел бы увидеть это существо - не меньше, чем мага, который его создаёт. От того же торговца я слышал, что никогда не угадаешь, каким явится василиск: то это плотоядный петух со змеиным хвостом, - как по мне, забавный питомец, не более, - то огромный змей с петушиным гребнем, взглядом обращающий в статую и кричащий так, что камни срываются с гор. А то и гигантская змея в перьях и способная летать. Он помнил, что Румпельштильцхен проявлял опасения и не особенно рвался встретиться с Тёмным Лордом, желая ограничиться информацией со стороны. Теперь можно было попробовать переубедить его снова. - Если василиск успеет вырасти и набраться сил, нам будет сложнее добраться до его хозяина и поговорить с ним... если этот маг сам того не пожелает. И он наверняка будет куда менее сговорчив, чем сейчас. Змея словно бы задумалась, затем прошипела: «Много еды, лягушек, мышей... Что мне ещё может понадобиться...» Тем временем, Румпельштильцхен тяжело задумался. С одной стороны, Джафар был прав, и Тёмный это прекрасно понимал. С другой... у него были иные планы на вечер, а прежние опасения никуда не делись. Магия, которая сейчас наполняет его силой, не является неисчерпаемым источником. Она ограниченна... Раздосадованный необходимостью выбора, Румпельштильцхен покатал во рту жемчужину и чуть случайно не проглотил. Поморщился. - Я хотел сегодня провести один ритуал, который соединил бы меня и мою невесту навеки... А ты думаешь, почему я о втором желании так рано заговорил? Если он опять начнёт упоминать о своих... страхах, Джафар - и не без оснований - решит, что хозяин его лампы, мягко говоря, храбростью не блещет. Какое-то чувство подсказывало, что это совершенно ни к чему. По крайней мере, сейчас. Ритуал. Вот как это теперь называется. Джафар хмыкнул. У него бы язык не повернулся назвать так действо, совершаемое ночью и сопровождающееся поцелуями. Хотя если оно случается раз в триста лет, то, пожалуй, заслуживает такого громкого имени. Кто знает, вдруг Проклятье накладывает какие-то ограничения? Если так - мешать Тёмному в эту ночь не стоит. - Если тебе подходит только эта ночь, то раб лампы не смеет тебе мешать! - развёл руками и кивнул за змею. - Думаю, этой красавице всё равно, и она будет не прочь отвести нас на место утром... днём, - поправился, делая скидку на возраст и несомненное желание Тёмного отдохнуть после бессонной, полной трудов ночи. - Особенно если мы угостим её заранее! Ты говорил, у тебя есть утиные яйца? Ей понравятся. Обратился к змее: - Награду ты получишь сейчас и будешь получать после. Скажи своё имя, чтобы я мог призвать тебя, когда мы будем готовы. Уверившись, что ночью хозяину лампы вряд ли понадобится его помощь, Джафар вновь начал склоняться к первоначальному решению выследить змееликого в одиночку. Незачем Румпельштильцхену знать обо всех умениях, зельях и привычках своего джинна. Лишь бы после исполнения второго желания... нет, лучше об этом не думать. «Моё имя Асса, - отозвалась змея. - Буду ждать награды». Румпельштильцхен мысленно усмехнулся. Кто бы сомневался, что Джафар на деле собирается отправиться к Лорду сам. Ждёт подходящего момента, разумеется... - Этой ночью полнолуние, - любезно уведомил он джинна, - а я, для единения наших душ, намерен использовать один древний ритуал... Простой, но лучше любого другого... по крайней мере, для Тёмного. Я бы не хотел опоздать, мне нужна полночь, а насколько нас задержит это дело - неизвестно, сам понимаешь. И опять - ни полслова о том, что мало ли... вдруг Лорд уже сумел каким-то образом восстановить свои силы... привлечь на помощь троллей или гоблинов... да и змеи ему, судя по всему, повинуются... Джафар-то ускользнуть сумеет, если вдруг что... но не посетит ли его мысль, невзирая на зародившуюся привязанность, проверить, насколько бессмертен Румпельштильцхен? Не посетит ли его желание предать хозяина лампы - ведь смерть добавит душу того в копилку душ джинна? Разумеется, убить Тёмного нельзя, но ведь неуязвимым его сейчас никак не назовёшь. Кроме того, Румпельштильцхен подумал об одном способе разузнать всё, что можно, об этом Лорде, но пока не стал говорить Джафару. - Держи, Асса, - переместил в правую ладонь утиное яйцо, протянул. - И приходи, когда я позову. «Я буду здесссь», - прошипела та - и приняла угощение. Отряхивая ладони, Джафар обернулся к Румпельштильцхену. Солнце почти скрылось за горизонтом. Уходящая обратно к морю туча пылала багровым, рыжим и пурпурным. - Чтобы успеть до полуночи, нам следует поторопиться, - он выдержал паузу, оценивая реакцию Тёмного. Потом закончил, обезоруживающе улыбнувшись: - С твоим вторым желанием. Если хочешь, загадай его прямо здесь. Тебе ведь ещё наверняка нужно время, чтобы подготовиться к ритуалу. - Нет, - Румпельштильцхен помолчал. - Не здесь. Вернёмся в башню. С этими словами он шагнул к ковру и забрался на него, искренне надеясь, что тот не вздумает, скажем, подбрасывать его в воздухе. Время для шуток самое неподходящее... Словно уловив настроение седока, или желая угодить хозяину, коврик на этот раз повёл себя образцово: подлетел к Джафару и поднял обоих магов в башню, стоило тому взойти и расположиться удобней. Камин догорал. Несмотря на открытое окно, в лаборатории ещё пахло топлёным жиром. На столе, забытая, стояла каменная чаша и лежала сморщенная высушенная поджелудочная. Джинн спрыгнул на пол и обернулся к Тёмному. В сердце проснулось какое-то даже нетерпение. Было страшно. Второе желание из трёх. И хотя событий случилось много, но времени прошло так мало! Сумел ли он показать себя? Убедить, что полезней не в заточении на самой дальней полке магической сокровищницы, а рядом? Вот и узнает. Очень скоро. - Ты исполнишь моё желание, когда я скажу: «Исполняй», - Румпельштильцхен живо представил себе, как он поцелует Белль, ничего не боясь, не замирая от страха перед возможным разрушением чар. Нетерпение начало распалять его, ослабляя привычную подозрительность... И осторожность. - Итак, я хочу, чтобы поцелуи истинной любви могли снять с меня Проклятье, лишь когда я сам этого пожелаю, сказав или подумав: «Я хочу, чтобы этот поцелуй разрушил моё Проклятье», - глубоко вздохнув, Румпельштильцхен материализовал в правой руке кинжал со своим именем и протянул его джинну раньше, чем успел вновь испугаться того, что делает. - Это символ Проклятья. Исполняй, - едва произнеся решающее слово, Румпельштильцхен сообразил, что, отвлечённый мыслью о вкусе губ Белль, которые он скоро, совсем скоро поцелует, он кое-что упустил из виду... Слушая желание, Джафар было вскинулся, посчитав формулировку несколько... несовершенной. Ведь человек - не всегда хозяин своих мыслей, даже если он могущественный тёмный маг. Что, если Румпельштильцхен будет обижен, расстроен или даже заколдован? Но джинну полагалось выслушать желание без комментариев. И выполнить. Кинжал, который он уже видел на кладбище, лёг в руки. Теперь Джафар мог разглядеть его - узоры, не только вытравленные на кривом лезвии клинка, но и сотканные из чар, непривычных, невероятно сильных и сложных. Это Проклятье создавалось не один день. Казалось, вмешаться в него невозможно - не так сразу, не проведя над ним месяцы, возможно, даже годы... ...но не для джинна, которому загадали желание. Джафар просто увидел всю суть - сразу. Понял, куда необходимо вплести новый фрагмент. И всё, что касалось связи Тёмного и лезвия - тоже. Под его пальцами кинжал слегка изменился. Камни, огранённые в форме сердца, вделанные в металл, изменили огранку, превратившись в щиты. Джинн поднял голову и глянул Румпельштильцхену в глаза.