New Game

В Тёмном Замке, между тем, всё шло своим чередом. Румпельштильцхен смотрел, как Мария, хлопотавшая у стола, улыбнулась Бэю и придвинула поближе к нему тарелку с жарким и другую, с куском пирога, и внезапно вспомнил немую служанку. Ту самую, которая умела рисовать. Она ничем не была похожа на Марию, но почему-то подумалось о ней, и Румпельштильцхен снова нахмурился, отгоняя неприятное и ненужное воспоминание. Да где же Джафар? Словно в ответ на раздражённую мысль хозяина замка, витражное окно распахнулось, как от порыва ветра, и в праздничную залу важно вплыл узорчатый восточный ковёр с привычным темноволосым седоком. Торжественность момента нарушала только золотистая лента из убранства комнаты, которую джинн зацепил ухом, и которая теперь повисла на широком наплечнике. Про себя Джафар посетовал - почти опоздал! Новобрачные уже готовились праздновать. Хорошо хоть, к еде ещё не притронулись. Ковёр, повинуясь лёгким движениям стопы, подплыл, снижаясь, так, что последний шаг к сидящим во главе стола джинн, скрывающий что-то в плаще, сделал сам, сходя на пол. Приложил свободную руку к сердцу и слегка поклонился. - Румпельштильцхен и Белль, - он одарил взглядом сперва Тёмного, потом - его жену. Голос звучал спокойно, и в кои-то веки Джафар обращался к ним по имени вместо насмешливого «луноликая» и «хозяин лампы». - Я рад вашему счастью, - некая доля скептицизма всё же оставалась, несмотря на эпизод с василиском и ночным ранением, но маг был достаточно опытен, чтобы не показать свои сомнения насчёт необходимости брачных уз вслух. - И рад, что мне довелось стать невольным гостем этого праздника, - тут он заметил ленту на своём плече и, не прекращая говорить, стянул её и тоже спрятал под плащ. - Я проявил бы неблагодарность, если бы пришёл без подарка. Джафар отступил на полшага и жестом фокусника отбросил плащ, открывая взглядам крупную, очень пушистую кошку с серой пятнистой шерстью, необычными круглыми зрачками, круглыми ушками и толстым коротким хвостом. На шее зверя красовался бант из случайно подцепленной недавно ленты. - Ты говорила, что мечтаешь о кошке, - обратился прямо к Белль. - Такой, как эта, не будет больше ни у кого в этом мире... и во многих других. Но, несмотря на проникновенность речи, улыбка, когда он протянул юной жене Тёмного увесистую ношу, вышла довольно коварной. При появлении Джафара Румпельштильцхен невольно подался навстречу. Наконец-то! Он мысленно усмехнулся, видя, как лента на плече джинна добавила некоей комичности в его появление; порадовался тёплым словам и тут же запрятал эту радость куда подальше, чтобы сохранять непроницаемый вид; но, когда Джафар продемонстрировал подарок, Румпельштильцхен ощутил не только недовольство, но и растущее напряжение. Будь он чуть более простодушен, то решил бы, что это лишь огромная красивая кошка неизвестной породы. Но простодушие и доверчивость - это то, чего тёмный маг себе позволить не может. Кошка наверняка была волшебной. - Ой... благодарю, Джафар! - обрадованная и немного растерянная Белль взяла кошку на руки. - И правда, такая необычная кошечка! Привет, пушистая... - Белль с улыбкой усадила её у себя на коленях и погладила. - Ты же меня не поцарапаешь? Как же мне тебя называть, красавица?.. У неё же есть имя? - негромко поинтересовалась она у Джафара. - Это же та самая кошка, из Страны Чудес? - вспомнила Белль, как джинн обмолвился об этом в подземельях. Стало быть, не просто так обмолвился. Белль перевела взгляд на Румпельштильцхена. Он не казался ей довольным. «Всё ли в порядке? - забеспокоилась она. - Он позволит оставить эту кошку?» При передаче из рук в руки кошка открыла пасть, как если бы собиралась мяукнуть - и действительно, издала почти беззвучное «мяв», глядя Белль глаза в глаза. Выражение морды казалось довольно несчастным - но это можно было списать на долгий перелёт на ковре. «...ты хочешь что? Подарить меня?! Я съем хозяина в первую же секунду, как он меня коснётся!» Но сейчас, при виде Белль, даже двухдневный голод как-то поутих. Она... вызывала симпатию. Кошка чувствовала, что эта юная женщина - очень тёплый и чистый человек. Съесть такого было бы... неправильно. Потому очутившись на коленях и в ласковых руках новой хозяйки, зверь потоптался с некоторым недоумением, оглядываясь, но потом уступил и улёгся. При каждом движении ладони по шерсти глаза кошки открывались, как будто подобное было непривычно - и теперь она прислушивалась к ощущениям. «Страна Чудес». Та самая. Если кошка и вправду оттуда, она действительно окажется волшебной. Румпельштильцхен плотно сжал губы в ниточку - пушистая гостья, не оправдав его надежд, не дала повода себя выгнать. Если бы она зарычала на Белль или попыталась поцарапать... Что-то внутри подсказывало, что подарок останется в Тёмном Замке. Тем более, что дарят не ему, Румпельштильцхену, а решать за Белль он не вправе, если для того нет убедительных причин, как в случае с её безопасностью. Поэтому Румпельштильцхен постарался выглядеть таким же дружелюбным, как в ту минуту, когда выслушивал торжественную речь Джафара. Джафар с чувством глубокого удовлетворения наблюдал за знакомством кошки с Белль. Помня о загаданном Тёмным желании, он ничуть не волновался за исход авантюры. - Её зовут Джаббервока, - больше пяти сотен лет назад это имя пугало до дрожи всех обитателей страны гигантских грибов и гусениц. Но за прошедшее время оно превратилось скорее в табу, в страшилку. Джафар не думал, что даже если обитатели Тёмного Замка что-то слышали, то поверят, что пушистая мягкая кошечка и величайшее чудовище Страны Чудес, способное единолично уничтожить хорошо вооружённую армию - это одно лицо. Вернее, одна наглая морда. Уходя от ответа на второй вопрос, он повернулся к Румпельштильцхену. - Я думал, что тебе подарить. Будь у тебя желание - ты бы загадал его. Оттого главным моим подарком можно считать счастье, которое испытывает твоя жена. Но всё же кое-что у меня для тебя есть, - джинн коснулся рукояти Стрижающего меча на поясе... скользнул пальцами мимо, распутал цепочку и протянул Тёмному компас. - Держи. Он будет указывать путь к тому, кто тебе дорог и кого ты ищешь. Кто бы это ни был. Сайрус был вне себя, когда пролетевший мимо на ковре Джафар, только что отправленный в лампе куда подальше - и в ту же секунду возникший снова, - магией сорвал с него подаренную матерью вещь. - Есть, конечно, некоторые нюансы. Позже обсудим, - дружелюбно закончил Джафар. - Ещё раз поздравляю вас обоих. Традиции требовали обнять хозяина дома, но джинн остался стоять. Сердце всё ещё частило. Он не мог отдать клинок, дающий власть над Джаббервокой. Хотел - но не смог. Она слишком опасна, даже сейчас. За ней нужно следить. Ещё необходимо убедиться, что Румпельштильцхен не предаст. И вот тогда он подарит меч. Когда-нибудь. Наверное. Румпельштильцхен тяжело моргнул, уставился на компас. Джафар практически обезоружил его вторым подарком. Какая полезная... в высшей степени полезная вещь! Он протянул руку за компасом, и выражение лица, которое далось с усилием, теперь дышало искренностью. Поблагодарил взглядом - словами обычно получалось хуже. Уже держа компас в руке, Румпельштильцхен вспомнил, как подозрительно разглядывал кольцо, подаренное Марьей, хотя ей - светлой - нельзя было бы желать ему зла. А сейчас... Яд снова отравил поднявшуюся было радость: иногда и тёмные маги, забывшись, хоть на один миг становятся доверчивы и простодушны. Когда испытывают к кому-то настоящую привязанность. Джафар не ожидал, что Румпельштильцхен посмотрит на компас так, будто тот был бесценной вещью. Амара подобные изготавливала для тех, кто мог достойно её отблагодарить, уникальности особой в артефакте не было - хотя, конечно, он был добротный, проработал уже больше столетия и собирался работать не меньший срок. Про себя джинн облегчённо вздохнул - он не считал компас равной заменой Стрижающему мечу, но, по всей видимости, угадал с подарком. Взгляд Румпельштильцхена был полон тепла и признательности. Сложно было вспомнить, когда на Джафара так последний раз смотрели. Взгляд Амары всегда был полон голода, он требовал, он убеждал: ты можешь дать больше. Султан, отец, смотрел с презрением и ненавистью, и не трудился этого скрывать. Остальные глядели со страхом, опаской, ужасом... ничего интересного. Разве что Джаббервока наблюдала с любопытством. Когда не пыталась съесть. От такого взгляда хотелось... хотелось... быть лучше? Но прежде чем он успел додумать эту мысль, Румпельштильцхен, усилием воли отвлекаясь от своих мыслей, сел обратно в кресло, с которого было поднялся, чтобы принять подарок. Повернулся к Бэю, словно пытаясь приобщить мальчика к происходящему. Чтобы тот не чувствовал себя в стороне. - У нас, кстати, и завтра праздник... Бэй, а ты помнишь про свой день рождения? Он сумел изобразить улыбку. Бэй тоже напряжённо улыбнулся, видя, что отец ждёт этого от него. В памяти встали прошлые дни рождения, сначала втроём, потом вдвоём. И долгий, долгий, долгий промежуток, пустота Неверленда, где нет ни дней рождения, ни просто дней. Бэй резко опустил кусок пирога на тарелку, выливая в жест горечь воспоминаний. Он помедлил, пытаясь определить, удастся ли справиться с голосом. Не хотелось отравлять праздник для Белль... и для отца. - Угу, конечно. Белль, пап, а я вот вам ничего и не, - Бэй улыбнулся смущённо, но уже не через силу, - приготовил. Румпельштильцхен сделал вид, что очень занят припрятыванием компаса за пазуху (куда-то ведь надо его девать, но о перемещении подарка в лабораторию или спальню почему-то подумалось не сразу). Сглотнул, перевёл уже вполне ясный взгляд на сына. Мягко ответил: - То, что ты рядом... это лучший подарок для нас, Бэй. И странное желание джинна - чудная блажь! - как ветром сдуло. Джафар тоже перевёл взгляд на Белфайера. Холодный взгляд, в котором не отражалась оставшаяся на губах вежливая улыбка. - Вот как. И как же ты собираешься провести свой день? - поинтересовался, как бы между прочим, с помощью магии создавая себе кресло напротив Белфайера и садясь со стороны Белль. - Охота? Покорение горной вершины? Спуск по реке? Когда отец ответил, Бэй отвел было глаза, глянул на надкусанный пирог. Сердце учащенно забилось. Бэй физически чувствовал, как внутри разливается тепло. Вопрос Джафара заставил его взглянуть на мага. - Не знаю, - пожал мальчик плечами. - Не строил я еще планов. Румпельштильцхен, вновь ощутивший напряжение, чуть расслабился. Бэй явно не пожелал отвечать на провокации Джафара, и это хорошо. Жестом отпустив служанку, которая и так уже сегодня поработала на славу, - её любопытные взгляды несколько раздражали, - Румпельштильцхен выразительно посмотрел на джинна - дескать, не надо накалять обстановку. И в его глазах была скорее просьба, чем угроза - последнее скорее пробудило бы ответную агрессию. А ведь ещё надо разобраться с этой кошкой, с умыслом ли её привёл Джафар, или нет, и что она собой представляет. Мог ли Джафар догадаться, что Тёмный изначально расставил для него сети, обдуманно плёл паутину?.. Паук не знал, что угодит в неё сам. Какая... трагикомедия, если вдуматься. Бэй поглядел на забавляющуюся с кошкой Белль. Та, похоже, не замечала, как вновь невидимо потемнело в комнате, и с умилением гладила по пушистой шёрстке устроившуюся у неё на коленях Джаббервоку - имя кошки она запомнила с первого раза. Но услышав, что у Бэя завтра день рождения, Белль тут же прислушалась к разговору. «По-моему, Бэй чувствует себя здесь неудобно... Это из-за Джафара? - от Белль не укрылась их взаимная неприязнь, что-то в тоне джинна ей самой не понравилось. - Не хотелось бы, чтобы дошло до ссоры... Или дело в чём-то ещё?..» У Бэя сжалось сердце. Что-то было не так, что-то мешало мальчику от души порадоваться за отца и Белль, почувствовать себя спокойным. Остатки обиды? Недоверие? Он сам не знал. Бэй перевел взгляд на отца - тот, казалось, тоже помрачнел. А вот и Мила, мысленно отметил Румпельштильцхен, услышав знакомые шаги. Решила всё же заглянуть и посмотреть, что происходит. Тихо пройдя внутрь, она подошла к хмурому сыну. - Бэй, что-то случилось? Обеспокоена самочувствием Бэя, надо же. «Давно ли, дорогуша? Плавая со смазливым пиратишкой в морях и океанах, ты была весела и свободна, а теперь тебя снова отяготили сыном и его тревогами? Ай-яй-яй, какая неприятность!» Вместо того, что просилось на язык, Румпельштильцхен оглянулся на Милу и радушно улыбнулся ей, притворившись, что не расслышал вопроса женщины, обращённого к Белфайеру. - А, Мила! Ты как раз вовремя. Садись, - он небрежным жестом указал на кресло рядом с сыном. - Не отдаляйся от... семьи. Он едва сдержал издевательскую улыбку, но голос прозвучал вполне невинно. Белль подняла глаза на Бэя. Тот выглядел напряжённым и каким-то несчастным. - Для того, у кого скоро день рождения, ты кажешься слишком грустным, - с мягкой улыбкой заметила она. - Что бы ты хотел получить в подарок, Бэй? Я могу что-то сделать для тебя? - Белль хотелось как-то поддержать его, вот только она не знала, как. Смутное беспокойство и предчувствие чего-то нехорошего закралось в её душу. Бэй, нахмурясь, торопливо, точно невзначай, коснулся руки матери - мол, ну что ты? Было неприятно, что она вот так подчёркивает, что ему не по себе. Вопрос Белль пришёлся кстати, и мальчик обернулся к девушке. - Да всё у меня есть, Белль. И вообще, - он разжал губы в улыбку, - сегодня же твой праздник. Ваш, - потише добавил он, бросая быстрый взгляд на отца. - Наш, - подтвердил Румпельштильцхен, ощутив мимолётное облегчение, и вновь взглянул на бывшую жену, - что ж ты стоишь, Мила? Мила в ответ на жест сына лишь пожала плечами. Потом поговорит с ним, после праздника... Она решила последовать совету бывшего мужа и села в кресло. Осмотрев помещение, женщина остановила взгляд на джинне. Тот тоже казался чем-то недовольным. «Что за странный день? Всех что-то тревожит...» - Милу эта участь тоже не обошла. Бэй смотрел на хмурое лицо матери, и ему то хотелось вместе с ней подняться и уйти куда-нибудь, где не будет этого странного, в воздухе разливающегося удушья, то хотелось остаться наедине с отцом, спросить его, зачем он водит дружбу с этим смуглолицым, опасно улыбающимся магом. Мальчик неохотно потянулся за пирогом и откусил кусочек. А Румпельштильцхен, наоборот, изображая абсолютное внимание к пирожкам с грибами (грибы он всегда любил, почти всегда), хотел только одного - забрать Белль, отправиться с ней куда-нибудь далеко, в тот же Волшебный Лес, и устроить настоящий маленький праздник на двоих. На душе было скверно.