New Game

Горящий взгляд Милы был брошен зазря - Джафар не увидел вскинутого вверх лица. Хотел ли он знать то, что узнал? Джинн думал, что готов к чему угодно. К рассказу о пытках, которым Тёмный подвергал супругу. О его жестокости к окружающим. О страшных ритуалах, которые вынудили бы её бежать. Но он не ожидал, что всё окажется... таким. Не ожидал, что услышит о временах, когда Румпельштильцхен был слаб. Узнает про его нищету - но от неё можно было бы отмахнуться. Джафар и сам жил в нужде в детстве. Однако то, что Тёмный отказался защищать свою семью с оружием в руках, не пожелал бороться за будущее своей земли, что он дезертировал? «Ради нас с Бэем», - сказала женщина. Но как раз ради жены и ребёнка, ради их будущего и стал бы сражаться настоящий отец! - Как же ему удалось избежать казни? - наконец, негромко спросил Джафар. Мысль о том, что Румпельштильцхен может оказаться трусом, противоречила всему, что джинн успел узнать о хозяине замка. Нет. Противоречила его представлению о хозяине замка. Невольно Джафар вспомнил утренние приключения. Не оттого ли Тёмный задержался в пещере, что... испугался гоблинов? Мысль была неприятной. И тут же пронзила вторая мысль: Джаббервока! Когда он принял решение взять её в Тёмный Замок, он был уверен, что имеет дело с таким же, как он сам - бесстрашным! Забыв об обещании приятной прогулки, Джафар направил ковёр обратно в замок. Он понятия не имел, что хочет и что будет делать. Просто... просто требовалось убедиться, что первый встреченный живым тёмный маг ещё в своём уме. - Думаю, нашему герцогу было не до него, - хмыкнула Мила. - Ведь он так старательно отправлял людей на смерть, оставаясь сидеть в собственном замке. Плохой из него был стратег, хотя ему просто могло нравиться наблюдать за гибелью своих подданных - ни один человек не мог устоять под натиском разбушевавшегося огра, а там этих тварей тысячи были. И ведь мог же остановить войну, просто приказав тому Тёмному, который был до Румпельштильцхена, но нет, надо уничтожать население! - злобно выдохнула сквозь зубы женщина, покрепче держась за ковёр, слишком неожиданно для неё направившийся обратно к замку. - Может, его земли были слишком малы, а людей слишком много? - предположил Джафар, направляя ковёр по обратной спирали. Иного мотива он не видел. Успел ещё мысленно удивиться: если местному правителю нравилось наблюдать за чужими смертями - так почему он отказал себе в удовольствии казнить дезертира с особой жестокостью? Чтобы отвлечься от таких вопросов, которые никак нельзя задавать ни жениху, ни тем более невесте в день свадьбы, нащупал самую безопасную в собственном понимании тему: - Значит, предыдущий Тёмный был в услужении у герцога... В памяти всплыло, как сам держал в ладонях кинжал. Не загадай Румпельштильцхен второе желание - джинн вовсе не понял бы, о чём говорит Мила. Но теперь он понимал - вспомнил, что мог бы сам управлять Тёмным, если бы захотел. И вспомнил, почему отказался от этого. Всё внутри поднялось в протесте. И разум, и сердце. Как он мог?! Как он мог хотя бы на мгновение пожелать быть сыном труса? Как тот мог струсить?! Нет! Этому должно быть объяснение! Не может не быть! Но кто он, Джафар, чтобы его требовать? И уж своему-то джинну Тёмный ничего не обязан объяснять! Чувствуя себя несчастным, а оттого злым, Джафар стиснул посох и глубоко вдохнул, стараясь очистить мысли. Больше ничего не оставалось. Вот и окно. Румпельштильцхен у подножия лестницы. И Джаббервока у него в ногах... *** За какое-то время до этого Джаббервока вылизала миску и сидела умывалась, нарочно неторопливо, под нетерпеливым взглядом служанки. Древняя «кошка» умела растягивать самое простое действо на продолжительное время, если это требовалось. Наконец, Мария решила, что зверь основательно занят, а потому никуда не денется, и озаботилась мытьём посуды, лишь вполглаза поглядывая за пушистой подопечной. Джаббервоку такое положение дел вполне устраивало. «И куда же ты приволок меня, мальчишка?» Ясно было одно: в каком бы мире она не оказалась - голодать ей не придётся. Даже если страхов этих мелких смертных окажется недостаточно - вокруг разлито просто море магии: на камнях, предметах, в воздухе. Её хватило бы насытиться даже провисевшей пол-тысячелетия и изрядно оголодавшей Джаббервоке. А уж успевшей поглотить немало чужих жизней... Круглые уши дрогнули, лапа застыла поверх одного глаза. Круглый зрачок второго расширился. Где-то совсем рядом, руку протяни, вдруг раскрылся, расцвёл целой палитрой оттенков и запахов чужой страх. Он был похож на прихваченную морозцем терпкую ягоду. Кто-то запутался и не знал, как поступить. Кто-то боялся принять неверное решение. Джаббервока непроизвольно облизнулась, бесшумно переступая с лапы на лапу. Страх звал её, манил заглянуть в голову своего обладателя. Отворить дверь. Когда Мария в следующий раз покосилась на кошку - той на кухне и след простыл: втянув когти, Джаббервока шмыгнула за порог и, время от времени нюхая воздух, рысью отправилась по следу Румпельштильцхена, очутившись за его спиной как раз в тот момент, когда Тёмный осознал, что зала, где он оставил Милу, Белль и Джафара, пуста. Отчего-то Румпельштильцхену сделалось не по себе. Тишина вокруг стала ощутимо давить на него. И он вдруг ясно представил, - опустевшая зала подсказала, напомнила об одном из худших страхов, - как лишится всего, замок станет заброшенным, как раньше, до Белль, с приходом которой он начал заполняться солнечным светом. Опять ночи за прялкой. Тьма и одиночество. И полная безвестность: что случилось с теми, кого он любит? Сгинули... позабыли о его существовании? Кто-то заставил позабыть? Показалось, что нечем дышать, и почти бессознательно Румпельштильцхен дёрнул себя за воротник, царапнув когтями горло - до крови. Боль, пусть и совсем слабая, немного привела его в чувство. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Ничего не случилось. Всё в порядке... да что это с ним?! К терпким ягодам добавился ментальный «запах» горького шоколада и вполне осязаемый - крови. Джаббервока за спиной Румпельштильцхена двинулась вперёд, не сводя глаз с невысокого человека с золотой кожей. Искушение вторгнуться в его страхи, в его мысли, в его раскрытое сознание прямо сейчас было таким сильным! ...но она была слишком сыта, чтобы как следует насладиться. И к тому же пообещала себе, что первым станет тот, жадный слуга. Ничего. Этот лакомый кусочек уже никуда от неё не денется. А голод рано или поздно придёт. Аппетит только возрастает от предвкушения. Джаббервока подошла к самым ногам Тёмного и потёрлась серым боком о правый сапог. *** Облегчение всё ещё мешалось со злостью - равно на себя и на Тёмного. Подведя ковёр к полу, Джафар, не глядя на хозяина замка, картинно спрыгнул и сделал то, чего так избегал в начале полёта - подхватил Белль за тонкую талию; снял с узорного полотна, бережно поставив на пол. То же проделал с Милой. Выпрямился, глянул Тёмному прямо в глаза - с оттенком вызова. Сейчас даже хотелось, чтобы Румпельштильцхен разозлился на самовольную отлучку, ещё и с двумя своими женщинами. Загадал последнее желание. Прогнал. Белль была обеспокоена и недовольна - от неё не укрылось, что Джафар напрягся и переменился во время неприятного разговора с Милой. «Сердится на что-то? - подумала она. - Как чувствовала, что этот полёт ничем хорошим не кончится! Только вот не думала, что так...» Белль было очень не по себе, всё усиливалось чувство, что прямо у неё на глазах вот-вот произойдёт что-то тяжёлое, разразится бурная ссора. Между кем и из-за чего - этого она не могла сказать точно. Но гнетущее чувство, возникшее ещё за ужином, теперь только усилилось. Было и ещё какое-то смутное беспокойство, вспыхнувшее в момент, когда Джафар опустил её на пол. Но это тут же вылетело у Белль из головы при взгляде на Тёмного мага. Он тоже выглядел встревоженным. - Потерял меня, да? - Белль шагнула ближе. - Мы просто тут ненадолго отлучились, прогуляться по воздуху чуть-чуть вокруг замка, как видишь... Ой, что это? - она заметила кровоточащие царапины на шее своего мужа. - Румпельштильцхен, что произошло? - Белль бросила быстрый взгляд на Джаббервоку. - Это ведь... не она тебя? Поймав взгляд «хозяйки», Джаббервока моргнула, по обыкновению беззвучно мяукнула и принялась снова тереться о сапоги Румпельштильцхена, демонстрируя, что нет, нет, конечно же, это не она. - Нет, - Румпельштильцхен, всё это время молча стоявший на месте, будто очнулся - и даже слабо усмехнулся такому предположению; снова поднёс пальцы к шее, вызывая целительную магию. Больше всего ему хотелось крепко обнять Белль, почувствовать её рядом, показать, как он рад, что она вернулась... но ведь ничего и не произошло. Она и отлучилась-то ненадолго. Ничего не произошло? Взгляд Джафара настораживал. Как если бы тот готовился... к противостоянию. Ответ нашёлся почти мгновенно: разговор с сыном! Джинн наверняка был уверен, что Бэй попросит отца избавиться от лампы. Вот и ждёт теперь... окончательного приговора. Румпельштильцхен снова позволил себе усмешку. На сей раз, почти искреннюю. - Всё в порядке, Белль, - он опустил руку. Кошка, трущаяся о сапог, сейчас не вызывала неприятных мыслей - да и кто знает, возможно, все подозрения беспочвенны. Возможно, у Джафара нет никаких хитроумных планов, и кошку он притащил не из коварства... В любом случае, Румпельштильцхен слишком устал от всех сегодняшних перипетий, чтобы размышлять над этим. Ещё и внезапный прилив страха. Только Белль напугал, а ведь она должна быть довольна. Он обещал себе, что она всегда будет довольна. - Надеюсь, тебе понравилось летать на ковре, Белль. Это весьма незабываемые ощущения, - голос Румпельштильцхена звучал спокойно и чуть шутливо, и выражение лица было под стать. Не станет же он рассказывать, как ковёр чуть было его не уронил. - Однако... нам всем пора уже отдохнуть. Этот день был... длинным. «Нет, не всё в порядке, - Белль слегка нахмурилась и покачала головой. - Тебя тоже что-то тревожит...» - Да. Пора отдохнуть, - вслух согласилась Белль, подойдя к Румпельштильцхену ещё ближе и подняв на него вопросительный взгляд - мол, вместе отдохнуть? Хотелось сейчас быть с ним рядом, прогнать все тревоги... Румпельштильцхен взял её за руку, и, поняв вопрос, ответил кивком и улыбкой - сейчас он уведёт Белль в спальню и останется с ней до самого утра. Только они вдвоём. И никаких посторонних мыслей и забот. Вмешательство Белль в буквальном смысле спасло ситуацию, позволив Румпельштильцхену уклониться от неизбежного, казалось, столкновения. - Как пожелаешь, - коротко и довольно холодно отозвался джинн на предложение отдыха и потянулся к лампе - благо, не было нужды ходить по лестницам. Но воплотившись снова рядом с сосудом, Джафар обнаружил себя не в спальне, а среди книжных полок. Библиотека! Румпельштильцхен выставил его за порог супружеского гнезда. Этот поступок можно было понять после утреннего происшествия, но всё равно раздражение возросло. В порыве подхватил лампу... и обнаружил на ней сеть защитного заклятья. Слегка остыв, бережно опустил обратно. Неразумно швырять предмет, с которым связан магическими узами. Заклятье Тёмного говорило, что тот придаёт значимость... чему? Магическому артефакту? Но его можно было бы спрятать в хранилище, и джинну с запретом находиться в большинстве помещений замка ничего бы не оставалось, как сидеть внутри. Нет - библиотека была выбрана для него, Джафара, чтобы он мог себя занять. Румпельштильцхен заботился о своём джинне. Злость начала отступать. Бывшая жена Тёмного пусть не лгала, - слишком уж прямолинейны были её слова и поступки! - но могла наговаривать и преувеличивать. А он так легко поддался её словам, будто совсем забыл, какими коварными бывают женщины, единожды посчитавшие себя обиженными. Необходимо будет выждать. И поговорить о той войне с самим Румпельштильцхеном. А если он не захочет отвечать - с кем-нибудь ещё. Окончательно успокоившись этой мыслью, Джафар приблизился к полке и стал выбирать среди корешков. После двух суток без сна ему, конечно, хотелось отдыха, но что, если он снова погрузится в магический сон, в навеянный лампой кошмар, и не сможет сам пробудиться? А Тёмный после разговора с сыном, после сцены при возвращении не захочет его будить? Нет, рисковать не стоило. Джинн зажёг магический шар над круглым столом, устроился в кресле и раскрыл первый из выбранных томов. *** Румпельштильцхен, тем временем, коротко кивнул Миле и увёл Белль в спальню. Слегка удивлённая происходящим в этом замке, Мила вышла из зала, пожав плечами. Необходимо было найти Бэя и поговорить с ним... Закрыв дверь спальни, Румпельштильцхен подвёл Белль к кровати, и, привычно проведя ладонью по её щеке, поцеловал. Посторонние мысли действительно начали исчезать, отступая перед нежностью и желанием. Рядом с Белль было спокойно и уютно, и Румпельштильцхен всегда это отмечал. - Если хочешь, мы... сразу?.. - Он кивнул на неразобранную постель. - Или у тебя ещё есть... дела на вечер? - Дела на вечер... - задумчиво повторила Белль. - Дело у меня сейчас есть к тебе, - она вздохнула и серьёзно посмотрела на Румпельштильцхена. - Что же всё-таки случилось, пока меня не было? Я же видела, что ты... как будто чем-то напуган, - Белль мягко, сочувственно коснулась его плеча, надеясь на искренний ответ. - И ведь почему-то ты всё-таки поранился. Это точно была не Джаббервока? Мне бы совсем не хотелось, чтобы она тебя так невзлюбила. Между тем, упомянутая кошка вылезла из-под роскошного супружеского ложа и, отряхнув пыль с усов, вспрыгнула прямо на постель. Неторопливо прошествовала к подушке и свернулась там пушистым клубком. Прижмурилась. Казалось, она не обращает на беседующих абсолютно никакого внимания, и ждёт только, пока хозяйка соберётся спать, чтобы пристроиться рядом. Когда Джафар на своём ковре влетел в оконный проём, она успела уловить то, что маг вряд ли понимал сам. Не страх - но тень страха. Не слабость - но предчувствие слабости. Джинн был обеспокоен, и волновался - не за себя. Интересно, насколько сильна его привязанность к этому существу? И не сможет ли её Лакомый Кусочек стать ещё и ключом к получению Стрижающего меча? Джаббервока приоткрыла глаза, покосилась на золотокожего. Зажмурилась снова - и обратилась в слух. - Невзлюби она меня, ей пришлось бы поискать другой замок и других хозяев, - Румпельштильцхен покосился на кошку с неудовольствием. Он, кажется, хотел остаться в спальне только с одной Белль! Но, похоже, пушистая Джаббервока придерживается иного мнения. Пушистая... Интересно, как там Алиса, выполняет ли своё задание - разузнать всё о ранвише по имени Анда? Завтра он этим займётся. - Я бы тогда нашёл тебе кошку получше, - прибавил Румпельштильцхен, поймав руку Белль у своего плеча, поднеся её пальцы к губам. Что он может ответить на предыдущий вопрос? Что испытал внезапный прилив страха, и напряжённые нервы сыграли с ним злую шутку? Не хотелось огорчать Белль, ей и так испортили праздник. - Ничего страшного не было, - наконец, мягко произнёс он; щёлкнул пальцами раз, другой, третий, и оба очутились под одеялом, совершенно голые. Джаббервока, учитывая огромные размеры кровати, пока им не мешала. Румпельштильцхен притянул к себе Белль и, между поцелуями в её плечо, повторил: - Ничего... чем стоило бы тебя беспокоить! - Ну, а я всё равно за тебя буду беспокоиться, - уже без напряжения, отходчиво и спокойно ответила Белль. - Всегда. Потому что я тебя очень люблю, - она нежно обняла Румпельштильцхена и поцеловала в макушку. Погладила по волосам, по спине... Белль хотелось одарить своё милое чудовище лаской и нежностью, дать ему успокоение от дневных тревог. - И я тебя люблю, моя милая Белль, - Румпельштильцхен явно вознамерился повторить успехи предыдущей ночи, начал обцеловывать и слегка покусывать грудь Белль, потом добрался до сосков и по очереди стал облизывать их горячим языком. - Ах, Румпельштильцхен, что ты делаешь! - негромко, но весело вскрикнула Белль. - Мне щекотно! - прошептала она. «И ещё на нас кошка смотрит! - ситуация казалась Белль несколько забавной. - Ну и пусть смотрит. А вот я тебя сейчас!..» Настроение у неё стало приподнятым и озорным, а пальцы быстро оказались где-то на спине Румпельштильцхена, принявшись делать лёгкие, отрывистые прикосновения к его сухой тёплой коже. На губах у Белль играла хитроватая улыбка. - А теперь мне щекотно! - Румпельштильцхен перевернулся на спину, одновременно потянув Белль за собой, так что она оказалась сверху. - А ты знаешь, Белль, что можно защекотать до смерти? Есть такая пытка, - хмыкнул Румпельштильцхен, обвивая руки вокруг неё и прижав чуть покрепче к себе. - Можно защекотать до смерти... - задумчиво повторила Белль. - А зацеловать до смерти можно?? - она приблизила своё лицо к лицу Румпельштильцхена, показывая, будто готова именно это и сделать. - Или лучше осторожно? - понизив голос, негромко, игриво и чувственно добавила она. - Как душе твоей угодно, - в следующий миг Румпельштильцхен, подавшись вперёд, накрыл своими губами губы Белль. ...Заснули оба далеко за полночь - и на сей раз голова Белль лежала на груди Румпельштильцхена, и снились ему тревожные сны о страхах, подстерегающих в пустых коридорах; виделось, как волнистый клинок вновь очутился в смуглой руке, и на сей раз неизбежно последует удар; брови Румпельштильцхена были мучительно нахмурены, он то и дело бормотал что-то неразборчивое, хватаясь за Белль до тех пор, пока ему не приснилась она. И тогда чело Тёмного, наконец, разгладилось, и он задышал спокойно и ровно. Кошка, продремавшая большую часть супружеских ласк (человеческие любовные игры не были Джаббервоке, прожившей больше полутысячелетия, в новинку) и с их окончанием пришедшая усыпляюще мурлыкать на подушку Белль, в непосредственной близости от головы Тёмного, открыла глаза. Мурлыканье смолкло, как не было. Перед спящими незачем было притворяться ласковой и безобидной. И пусть она не услышала ничего полезного, сны, надёжный источник страхов и сомнений, рассказали ей больше, чем слова. Она поднялась на лапы, выгнула спину, потягиваясь. Невозможность перейти в человекоподобную форму раздражала, но это было условием освобождения. «Если хочешь, можешь остаться и говорить по-человечески сама с собой здесь следующие пять сотен лет». Нет, она не хотела. Только не почувствовав вкус свободы, только не узнав, как это сладко - вновь не испытывать голод! Потребность в речи не была такой уж мучительной. Но мальчишка недооценил её. Или переоценил себя. Спрыгнув с кровати, Джаббервока бесшумно направилась к двери. Где-то в замке находился тайник. В тайнике - клинок. И на всём этом - магическая печать. Так почему бы не разыскать то, чего боится Лакомый Кусочек - тот, о ком так явно (для неё, конечно) беспокоится Джафар? Хотя бы посмотреть. О, она не станет спешить. Но к тому времени, когда ей захочется полакомиться, всё должно быть готово. И все должны быть готовы. Подойдя к запертой двери, кошка остановилась и задумчиво посмотрела на неё. В следующий миг в комнате остались только мирно спящие Белль и Румпельштильцхен.