Доктор Захер.

Шёл очередной день. По грунтовым улочкам пробегали повозки с лошадьми. Проезжали автомобили, которых в последние годы становилось всё больше. Соседнюю улицу пересекали рельсы, по которым с приятным звоном проносились трамвайчики. По улицам города шли люди. Мужчины были одеты в тёмные пальто и сюртуки, женщины - в длинные платья. Величественные усы, бакенбарды, цилиндры, котелки... Широкополые женские шляпы с обильным количеством перьев экзотических птиц... Другие люди оказались одеты победнее и скромнее, в более грубую и примитивную одежду. Но один прохожий явно выделялся из общей толпы горожан. И даже не одеждой, хотя одет он был как истинный и утончённый джентльмен. Скорее наоборот, одежда как раз делала его похожим на интеллигентную венскую публику. Выделяло этого человека, как ни странно, лицо. Тёмная кожа, чёрные усы и курчавые волосы. Да, это был негр. Точнее, он больше был похож на мулата, так как его кожа имела ярко-коричневый оттенок. Одна полуслепая пожилая дама даже приняла его за цыгана. Но студенты и преподаватели Медицинского факультета Венского университета точно знали, что он негр, приехавший из далёкой страны под названием Соединённые Штаты Америки. В наше время его бы назвали всего одним словом - "афроамериканец". Звали этого темнокожего джентльмена Льюис Джонсон. На вид ему можно было дать примерно 25 или чуть больше лет. Он направлялся в сторону больницы Святого Людвига. Лицо Льюиса задумчивое. Немного напряжённое. Ведь ему предстоит работать с инфекционными заболеваниями. Использовать новейшие вакцины. Изучение разных возбудителей болезней через современные микроскопы. Огромные возможности и огромная ответственность. Молодой доктор с отличием закончил Медицинскую школу Гарварда. Даже несмотря на то, что в престижных американских университетах не особо хотели видеть "ниггеров" среди студентов. В Гарвард Джонсон смог поступить благодаря родительским связям. Отец Льюиса работал дворецким у одного из ведущих магнатов Америки, который дружил с президентами университетов Лиги Плюща. После окончания одного из ведущих университетов США Джонсон решил продолжить обучение по ту сторону океана. Ему хотелось попасть в Европу ещё и потому, что предрассудков против цветных студентов там было гораздо меньше. Выбор пал на Вену - столицу Австро-Венгрии. Ведь именно там работали и преподавали многие учёные-медики, биологи, психологи. Знаменитые доктора стремились попасть в австрийскую столицу. Медицинский факультет Венского университета был одним из мировых лидеров в своей области. Живший в Нью-Йорке со своими родителями Льюис принял решение о поездке за десятки тысяч километров от своего родного дома. Родители сказали своему великовозрастному чаду, что будут сильно скучать по нему. Ведь он будет дома как минимум несколько лет. - Льюис, береги там себя...Мы с папой в тебя верим! И поддерживаем твоё решение - говорила Джонсону его мама перед посадкой на лайнер, плывший в малоизвестный город Риека. Это был порт Австро-Венгрии. От него Вена в 12 часах езды на поезде. Люди в вагоне, где сидел доктор, внимательно смотрели на экзотического пассажира. Джонсона это напрягало. Но затем он понял, что местные жители просто не привыкли видеть негров вживую. Для европейцев Льюис был интересной диковинкой, гостем из неведомых краёв. Старушка с моноклем села рядом с нашим героем. - Извините, герр, можно задать вам один вопрос? Вы случайно не цыган? - спросила она по-немецки. - Найн - коротко бросил Джонсон. Он довольно неплохо знал язык, так как изучал его в Гарварде. Приходилось штудировать немало монографий на немецком, которые ещё не были переведены на английский. - Их бин айн Американер! - услышала старушка ещё один ответ на свой вопрос. - Американец что ли? Старая я стала и слепая! Ничего не вижу уже лет пять! А после приезда в Вену Джонсон поселился в студенческом общежитии. Там жили молодые люди из разных стран. Да и среди граждан Австро-Венгрии были не только австрийцы и венгры, но и чехи, поляки, евреи, сербы, хорваты. И даже несколько итальянцев. Конечно, они даже не догадывались, что менее чем через 10 лет их общая родина перестанет существовать после мировой войны. О которой тоже ещё мало кто подозревал. Но весь этот интернационал относился к чернокожему доктору, как к человеку особенному. Преподаватели считали его едва ли не почтенным гостем. Особенно учитывая то, что Джонсон с отличием окончил ведущий американский университет и показал свои способности на практике. Поэтому завести знакомых среди студентов и преподавателей престижного медвуза удалось крайне быстро. Через два года настало время применять полученные знания на практике. Наш герой на практике в больнице вкладывался по полной. В большинстве случаев лекарства и инъекции, которые Джонсон прописывал пациентам, приносили лечебный результат. Они выздоравливали и жили дальше. Хотя лечение несметного числа инфекций было делом довольно трудным. Иногда приходилось не спать ночами, так как пациентам могло стать хуже в любую секунду. После практик Джонсон нередко не мог заснуть целую ночь и засыпал только под утро. Благо ещё имелась возможность спать днём на каникулах. А дальше...Ходить на учёбу и внимательно слушать лекции профессоров. А иначе можно было упустить что-то из очень важной информации. Которая в будущем поможет спасению людей. Ещё половина занятий были практическими. То есть проходили в больницах, вместе с опытными врачами. Настоящим праздником были рождественские каникулы. Отдых от мертвецкой больничной атмосферы. В эти дни Льюис посещал огромные, многолюдные ярмарки, где буквально каждый уголок, каждый прохожий человек был полон радости. Уличные музыканты и многие из публики пели песню "Ах, мой любимый Августин!". Другим же по душе были рождественские песни "Тихая ночь", "О, Танненбаум"... Люди казались гораздо более спокойными и доброжелательными, чем в Америке. Там можно было купить сувениры, игрушки, вкусные конфеты. А высоченная, нарядная ёлка в центре ярмарки казалась сошедшей со страниц волшебной сказки... Один раз он посетил ярмарку в Праге - древнем городе на реке Влтава, который уже тогда связывали с именами знаменитых чешских композиторов - Дворжака и Сметаны. В чешской столице, которая тогда ещё была частью Австрии, нашего героя воодушевила чарующая красота средневековых зданий. Такого их количества не было даже в Вене. Все эти мысли и воспоминания были в голове у доктора Льюиса Джонсона, который уже вышел из трамвая и был рядом со старинной Больницей Святого Людвига, построенной ещё в те далёкие годы, когда Соединённые Штаты Америки были ещё европейскими колониями. Здание Больницы напоминало античный храм. В каком-то смысле это был Парфенон медицины. Здесь людей лечили от различных тяжёлых болезней. Ещё не так давно Европу сотрясали эпидемии из-за того, что люди не знали, как лечить инфекции. А теперь наука одерживает всё новые и новые победы над тяжкими недугами. Казалось, что с эпохой невежества и мракобесия уже практически покончено. - Гутен морген, герр Джонсон! Или доктор Захер! - поздоровался с практикантом его помощник, врач по имени Манфред-Август Эрлих. Это был невысокий мужчина средних лет. Длинные, закрученные русые усы с небольшой сединкой делали его особо примечательным. Также врач носил пенсне в яркой оправе. - Уже гутен таг, герр Эрлих! - с улыбкой на лице ответил доктор. И действительно: ведь часы на стене холла первого этажа уже показывали половину первого. Настенные часы из тёмного дерева с маятником и величественными римскими цифрами. - Герр Джонсон, вы после учёбы собираетесь домой, в свою страну? - Да, потому что нужно у нас, в Америке, непростая ситуация. - Какая именно? - Множество заболеваний бушует в крупных городах, куда прибывает множество иммигрантов-бедняков. То и дело произойдёт какая-нибудь эпидемия. - Иммигранты...Это поселенцы из других стран? Так зачем они вам? Мы здесь прекрасно и без них обходимся. Тем более, своих головных болей хватает. Среди бедняков больше всего заболевших. Антисанитария и всякое такое. - Наша экономика иначе рухнет. - Что ж...Тогда вы занимаетесь благородным делом! Но вы поедете туда, где вас даже за человека не считают. - Знаю. Но другого выхода у меня нет. - Вы очень благородный, самоотверженный человек, герр Джонсон! После короткого разговора двое докторов пошли на второй этаж соседнего корпуса, где лежали больные. У входа в корпус они встретили другого врача по имени Ласло Ньири. Будучи примерно ровесником Эрлиха, он отличался от него во всём остальном. Высокий смугловатый брюнет без усов. Говорил он по-немецки, но с небольшим венгерским акцентом. Доктор Ньири уже успел надеть медицинский халат для предстоящей работы. То же самое сделали доктор Джонсон со своим помощником. - Господа, к нам сегодня поступили несколько больных холерой. - сказал Ньири. - Доктор Джонсон - наша гордость! Для него это - раз плюнуть. Не зря я курировал его целых два года! - Герр Эрлих, он ещё довольно молод...А заболевания нередко тяжёлые. Сам врач может заразиться. Так что вы иногда берегите американца. Он довольно ценный кадр всё-таки... - Я сам могу себя сберечь" - ответил Льюис. "Чем будем лечить? Надеюсь, у вас ещё предостаточно ампул с новыми вакцинами. Потому что именно новые медикаменты лечат больных пациентов быстрее...Чем те, которые больница привыкла использовать. - Вчера главный врач заказал ещё одну партию новой комбинированной вакцины. Но проблема в том, что она очень дорого стоит. Бюджет у нашего заведения ныне не такой уж и большой. Много денег ушло на приобретение новинок фармакологии. - Когда я вернусь в Америку, то добьюсь того, чтоб тамошнее здравоохранение заказало у вас эти вакцины. И деньги потекут к вам золотым Ниагарским водопадом, вот увидите. - Вы же сами говорили, что вас в Америке ненавидят и называют "гориллой", "обезьяной"... Как же вы сподвигните своих сограждан на такой грандиозный шаг? - спросил Ньири. Он начал разговор с чернокожим врачом. - Докажу результатами своей работы. Когда поймут, что их здоровье гораздо быстрее вылечит моя деятельность, тогда мне и поверят. Ведь они трясутся только за своё благо... - Везде люди тоже трясутся только за себя. Но здесь вы хотя бы уважаемая персона. Вас знают уже далеко за пределами Вены. В Праге, Будапеште, Лайбахе... Публика из многих городов нашей страны пишет письма о том, что хотела бы лечиться у "Доктора Захера". - Я уже обучал практикантов с курсов помладше. Думаю, они станут достойной заменой мне. Кстати, Будапешт и Прага красивые города. Я туда ездил пару раз. На каникулах. - Мне очень приятно слышать. Я родился и вырос в Будапеште - сказал Ласло Ньири, продолжив: - Но для повышения квалификации решил переехать в Вену. Честно говоря, что Вена, что Будапешт - оба прекрасны. Доктор Эрлих молчал. Неожиданно к нему и стоявшим рядом двум врачам бежала молодая медсестра. Лицо её выражало тревогу. - Господа, там новому поступившему хуже становится! - Который с холерой? - переспросил медсестру Эрлих. - Да! Ему трудно дышать! - Сейчас, фройляйн Ланг! Куратор Джонсона громко обратился к нему и беседовавшему с ним венгру. - Господа, у нас намечается новая работа! Когда доктора в белых медицинских масках прибежали в палату больного, он хрипел и тяжело вдыхал воздух. Лицо его было бледным. Мужчина лет 40, явно небогатый. Вероятнее всего заводской рабочий или мелкий торговец. Джонсон попросил новую инъекцию, запасов которой в больнице оставалось немного. - Боюсь, нам не хватит запасов...Хоть мы заказали новую партию препарата в Германии, но может нам обойтись таблетками "Аспирин"? - начал сомневаться мадьяр. - Несите быстрее, герр Ньири! Человеку плохо, а вы рассуждаете об экономии! Врач-мадьяр решил послушать Джонсона, учитывая его хорошие отношения с таким известным врачом, как Манфред Эрлих. А пока Ньири бежал за ампулами "чудо-препарата", Эрлих разговаривал с Джонсоном. - И снова бедняк. Это самые незащищённые люди в обществе. Была история о жутком венском хирурге, который ставил на нищих такие опыты...что даже у меня, опытного врача, кровь стынет в жилах при упоминании этого хирурга и его действий...Такому не должно быть места в современном обществе. - Он ведь умеет читать? Разбирается в лекарствах хоть немного? - спросил Льюис. - Это продавец бакалейного магазинчика. Его жена говорила, что они недавно приехали в Вену из какой-то деревни - добавила медсестра. - Аааух...Аааух...Чтоооо...Аааааооох! - тяжело дыша, выдавливал из себя слова пациент, лежавший на койке. - Дайте ему воды! - бросил Льюис медсестре. - Я уже давала... Инъекция нужна! - Оооу...У ваас...тёмное лицо...человек...рабооотаеет...Оооох...Откууудаа ооон... Аааа...Ооох? - Это наш студент-практикант. Из Нью-Йорка учиться приехал. Он - выпускник Гарварда - пояснила медсестра Ланг больному бедняку. Который, впрочем, вряд ли даже знал про существование этого университета. Через минуту венгерский доктор прибежал с двумя стеклянными колбочками и шприцом. - Вот. То самое новое лекарство компании "Байер"! Давайте, вводите! Живее! После этого момента врачам пришлось смотреть за пациентом целый день. Лишь иногда они отлучались, чтобы помочь другим больным. Тогда за больным следила медсестра. Но этого пациента, как и многих других, пришлось лечить инъекциями и аспирином ещё почти полторы недели. Только после этого ему начало становиться лучше. Надо было быть постоянно наготове. Ведь немало пациентов больницы умирало даже несмотря на медицинскую помощь. При воспоминаниях об умерших на койках у доктора Джонсона буквально леденела кровь в жилах. Мысли об этих покойниках часто навязчиво заседали в его сознании. Он вспоминал местную Чумную колонну, построенную после жуткой эпидемии чумы в Вене в конце 17 века. Примерно в эти же годы была основана Больница Святого Людвига. Коридоры, а уж тем более палаты больницы выглядели довольно мрачновато. Порой даже устрашающе. Серые стены, резкие запахи спирта, полутёмные, словно пещеры, комнаты. Мысли о бренности человеческого бытия, о слабости человека перед капризами этого жестокого мира. Особенно в те времена, когда медицина была гораздо слабее нынешней. Однажды вечером, во время перерыва, Джонсон беседовал с докторами Эрлихом и Ньири. Врачи обсуждали ситуацию с медикаментами. - Наш лекарственный магнат Гедеон Рихтер расширяет сотрудничество с компаниями Германии, Франции, Швейцарии и Голландии. В будущем он намерен заключить новые контракты с бельгийцами, итальянцами и датчанами. - говорил Эрлих "отчеканенным" тоном. - Молодая компания герра Рихтера уже экспортирует свою продукцию в Россию, балканские страны, в Италию...Его компания производит много вакцин по рецептам самого Луи Пастера! Великого человека. - А как же Соединённые Штаты? Неужели эта страна не входит в планы вашего лекарственного Рокфеллера? - Понимаете, герр Джонсон...США на очень огромном расстоянии отсюда. К тому же ваши власти ставят бюрократические преграды для иностранных товаров. Пошлины те же возьмите... - Хм...Весомый фактор. Но если американское правительство и бизнесмены осознают необходимость новейшей европейской фармацевтики, они могут смягчить эти законы. Я знаком с одним лекарственным магнатом. Мой папа работает у него дворецким. - Но дворецкий - это же только прислуга? - Нет. Это прислуга, которую особо ценят. - О, герр Джонсон! Вы не знаете, насколько австрийская аристократия высокомерна! Равными себе они считают только свой узкий круг общения. - Мне всё равно на их высокомерие после того, что я пережил во время взросления. По отношению к цветным в Америке высокомерны многие. Но этот магнат, Альфред Уэйнрайт, относится к моей семье с уважением. Мне всё-таки повезло быть образованным. Большинство американцев-негров бедные и не могут позволить себе образование. - Фамилия вашего богатея знакомая, но не помню где я её слышал. Хотел сказать, что у нас много бедных среди народов аграрных окраин. Русины из Карпат, жители южных провинций, румыны... Там ещё главенствует сельский, полуфеодальный уклад жизни. Им почти недоступны образование, медицина. И нас, как докторов и гуманистов, это очень беспокоит. Но верха думают иначе. Думаю, для них необразованные хороши тем, что это - послушная рабочая и военная сила. - В Америку многие бедняки прибыли из-за границы. Из Европы в основном. Но есть японцы, китайцы. Из Индии тоже приезжают... с Карибов понемногу... - Да вы, американцы, все приехавшие из-за границы, я смотрю! Но при этом все американцы! - усмехнулся Эрлих. Его прервал герр Ньири: - У вас в Америке разве есть японцы? Они же туда на учёбу приезжают, верно? - Многие хотят начать в Штатах новую жизнь. И надеются получить в США больше свободы. Поэтому устраиваются на любые работы, даже самые допотопные. А дельцы очень часто пользуются наивными людьми. - Среди ваших дельцов, как вы выражаетесь, разве нет филантропов? Меценатов? - Конечно есть. И они довольно часто занимаются благотворительностью. Патрон моего отца, мистер Уэйнрайт - ярчайший пример. - сказал Джонсон, добавив уже новое рассуждение: - Лично мне кажется, что надо лечить всех людей. Инфекционные болячки одинаково поражают и аристократов, и бездомных. - Безусловно. - ответил Эрлих. - Но проблема в том, что эти бактерии, вирусы, микроорганизмы всякой хвори предпочитают размножаться именно в условиях антисанитарии и плохой гигиенической культуры. У богатых с гигиеной всё более чем в порядке. Но даже если болезнь и свалится, у них много денег. Которых хватит на самое современное лечение. Мы должны уделить больше внимания необеспеченным людям. Наращивать социальную медицину. Ласло Ньири оппонировал Эрлиху. - При всём уважении к вашим гуманистическим рассуждениям...вы же понимаете, что больнице тоже важно получать прибыль? Иначе на что нам приобретать новые чудодейственные средства? - У нас есть хорошие покровители - семья Швайнштайгеров. Которая железнодорожные магнаты. К тому же, как вы помните, они оказывают нам хорошие услуги по транспортировке нужных нам средств. - Но захотят ли они помогать больнице, которая предпочитает лечить общественных маргиналов, основываясь исключительно на чувствах и красивых речах? Нет...Поймите меня правильно, герр Эрлих, я заинтересован в развитии этой больнице точно так же, как и вы. Но я мыслю более прагматично. Больница Святого Людвига должна лечить прежде всего тех, у кого имеется на это достаточно средств. Для бедняков есть больницы попроще. - Неужели вы в здравом уме можете сравнить больницу с лечением от страшных недугов с какими-то лачужками, где пациентов пичкают бесполезными плацебо? К тому же сделанными явно для показухи и отчётов перед чиновниками! Выздоравливали или хотя бы выживали ли там пациенты или нет? Профессор Войтех Глава был бы вами разочарован! В спор вмешался Льюис Джонсон: - Герр Глава вёл у нас занятия. К тому же он был среди выступающих на том самом симпозиуме в Карловом университете. Превосходный человек. Очень скромный. При том, что имеет огромное количество заслуг в науке. Я его поклонник, можно сказать. - Его ныне покойный отец был одним из основателей Школы современной австрийской медицины. А он продолжает это дело. Избавляет нашу медицину от излишнего влияния государственной бюрократии. Хотя и сам он уже пожилой. Силы его уже не те, что раньше... - с задумчивостью произнёс Манфред Эрлих. - Я уважаю профессора Главу. Но разве люди из высшего света не задают тон всему обществу? В ряде случае их, конечно, стоит ограничивать их всевластие. Однако факт остаётся фактом: именно к их культурному уровню стремятся многие. Немало бедняков в том числе. Даже наши покровители - владельцы большого количества грузовых поездов, которые ездят по всей Европе - от Роттердама до Стамбула. После своей реплики венгр решил удалиться в свой кабинет, сказав, что у него срочное дело. - Мы вернёмся позже к нашему спору! - бросил реплику Ласло Ньири. Именно "бросил". Словно перчатку с вызовом на поединок. Только отложенный на потом. Манфред Эрлих и Льюис Джонсон не поняли такого внезапного и слегка таинственного ухода своего соратника. Доктор Эрлих как-то говорил несколько раз нашему герою, что "Ласло Ньири, что называется, себе на уме". Но Джонсон не воспринял это всерьёз. Он считал, что для умного врача это вполне нормально. Напрягала его лишь позиция венгра насчёт богатых и бедных. - Герр Эрлих, а почему Ньири так защищает аристократов? - Мне кажется, он просто ценит помощь от влиятельных личностей. Даже слишком ценит. С другой стороны, мы действительно не были бы такой хорошей лечебницей без богатых покровителей. Но вы слышали его предложение лечить бедных в больницах похуже? - Но не все больницы подешевле такие плохие. На мой взгляд, вы немного драматизируете. К тому же в этой стране развивается медицинское страхование. - Сколько хороших дешёвых больниц? И сколько подданных Австро-Венгерской короны живёт за чертой бедности? - Больниц для бедных не так много, но при хорошем покровительстве семейства Швайнштайнгеров их количество можно увеличить, я считаю. - В вашей стране принципиально иное общественное устройство. Бизнес и предприниматели стремятся к минимальному контролю со стороны государства. У нас, да и в Германии такое трудно себе представить. Магнаты связаны с потомственной аристократией, а она - с императором. Так что...много денег перепадает этим чванливым персонам, трясущим своим золотом. - Герр Эрлих, мне летом следующего года уже надо будет возвращаться домой. Помимо диплома мне нужен будет сборник характеристик. Чтоб меня приняли на работу. - Хорошо, я с герром Ньири вам всё сделаю. Надеюсь, ваши соотечественники хорошо шпрехают на дойче. - Да, и мистер Альфред Уэйнрайт в том числе.