Доктор Захер.

Доктор Томас Экерт решил не ехать домой этой ночью, а жене приврать о том, что ему пришлось срочно ухаживать за больными. Ему очень захотелось побыть наедине с красоткой-мексиканкой. Нужно найти гостиницу для съёма номера, так как почти половина гостиниц Сан-Франциско не принимали постояльцев-мексиканцев. Выбор пал на одну из дешёвых гостиниц рядом с кварталом, где жила Паулина. Небогатая обстановка, но незабываемую ночь провести можно. Неодушевлённый "свидетель" предстоящей плотской страсти - небольшой плакат с надписями "Добро пожаловать в Соединённые Штаты!" на двух языках - английском и испанском. На плакате - американец, похожий на дядю Сэма и стереотипный черноусый мексиканец в здоровенном сомбреро. Этот плакат говорил о том, что эта гостиница была рассчитана на приезжающих в город мексиканцев, в том числе и мигрантов. Неудивительно - ведь она находилась рядом с мексиканским районом. Свет керосиновой лампы. Доктор Экерт медленно и нежно снимал одежду с девушки, целуя её плечи. Когда медсестра оказалась полностью голой, мужчина разделся сам. И вот голые Томас Экерт и Паулина Альварес сидели друг напротив друга. Мексиканка сидела на стуле, мило вытягивая свои ножки. Её лицо и голую грудь освещала лампа. Девушка поправила свою причёску. Доктор Экерт сидел на расстеленной кровати. Он смотрел на красоту голой Паулины. Наслаждался ей. Бронзовый оттенок кожи казался ему похожим на яркие краски полотен гениальных художников. Особенно на фоне белой кожи. - Вы довольно смелая девушка! - проговорил Экерт. - Жизнь, к сожалению, такая штука... Приходится быть смелой! - соблазняющим голосом сказала мексиканка. - Надеюсь, вы сможете расслабить меня после напряжённого рабочего дня? - Конечно, сестра Альварес! Паулина Альварес встала со стула. Грациозно и бесшумно, словно пантера на охоте, девушка подошла к доктору, сев рядом с ним на кровати. Экерт стал тихонько и нежно гладить спину девушки. Хоть мужчине и было уже больше сорока лет, но либидо по-прежнему жгучее. Бархатная кожа Паулины сильно возбуждала доктора. Экерт поцеловал девушку в животик и грудь. Она изящно запрокинула голову. Двадцатитрёхлетняя мексиканка также испытывала возбуждение, глядя на мужчину, казалось бы, уже среднего возраста. Доктор Экерт казался ей жёстким, принципиальным и сильным человеком, готовым идти до конца ради своего дела. А значит, сможет и её защитить в случае чего. Экерт взялся одной рукой за стальное изголовье кровати. Мужчина чувствовал, как его член твердеет всё сильнее. Девушка посмотрела на доктора Экерта хищными глазами и крепко взялась ногтями за его плечи. Как кошка за пойманную добычу. Мужчина возбудился ещё сильнее. Теперь обнажённая знойная красавица находилась в порыве страсти. Доктор лёг на медсестру и начал секс с девушкой. Паулина томно стонала. Вставший член входил всё в женское тело интенсивнее и глубже. Мексиканка испытывала огромный прилив чувственного наслаждения. Она находилась в экстазе. Экерт во время секса продолжал целовать Паулину в губы и чувствительные места. И молодая девушка, и сорокаоднолетний доктор наслаждались этим плотским утешением. После того, как Экерт кончил, он лежал на спине и смотрел в потолок. Паулина Альварес также расслаблялась. Белый мужчина обнял смуглокожую девушку. Они оба незаметно уснули. Проснулся доктор Экерт, когда в комнату гостиничного номера ярко светил солнечный свет. Он хорошо проникал даже через закрытые шторы. А Паулина Альварес ещё спала. Она вздохнула, повернувшись на другой бок. Доктор встал, оделся и стал сидеть на кровати. Благо наступала суббота и не надо было бежать сломя голову на работу. Он решил пойти покушать в гостиничную столовую, где пока ещё людей было мало. Подавали там в основном мексиканскую еду - лепёшки с мясом, овощами и бобами. К чаю или кофе - сладкие чуррос, о которых уже заходил вчерашний разговор в ресторане. Можно было взять текилу или более обычные виски, пиво. Но сейчас Экерту выпивать совсем не хотелось. В скромной обстановке за столиками сидели в основном мексиканцы и мексиканки, причём далеко не в бедняцких одеждах. Некоторые были явно зажиточными людьми. Одной из женщин была миссис Перес, состоявшая в том же дамском клубе, что и Эбигейл. Она глянула на доктора Экерта. Его лицо показалось женщине знакомым, но она не могла вспомнить, кто именно это был. Миссис Перес несколько раз смотрела на Томаса Экерта. Этот пристальный взгляд слегка смутил главного инфекциониста "Оушен-Уорф". В лице мексиканки-суфражистки ощущалась крайне расчётливая настороженность. А что если эта женщина как-нибудь скажет жене доктора, что видела его в гостинице мексиканского квартала? Такие дамы ещё те болтушки, всё расскажут, если им захочется. Доев свои чуррос, миссис Перес удалилась из столовой. Томас Экерт с облегчением вздохнул и начал пить кофе из чашечки. Перед врачом объявилась медсестра. Она весьма небрежно надела на себя платье, в котором была в ресторане. Волосы ещё были взлохмаченными. А в глазах чувствовался не до конца отошедший сон. - Садитесь, сестра Альварес! Что-то вы не очень опрятная ещё... - Да... Только проснулась. Хочу поесть чего-нибудь. Паулина зевала. Ей ещё хотелось спать. Доктор Экерт взял ей ещё одну чашечку кофе, чтобы взбодрить недавно проснувшуюся медсестру. Когда сон окончательно выветрился из головы Паулины Альварес, доктор Томас Экерт проводил её до дома, где она жила. В одном из трёхэтажных домов жилой застройки и находилась квартира медсестры. Хозяйка жилища решила дать возможность пройти туда Томасу Экерту. Маленькая квартира с ещё не проведённым электричеством. Керосиновая лампа здесь использовалась по прямому назначению - для освещения в тёмное время суток. Мебель - допотопная и простая. - Мда... Небогато живёте, сестра Альварес! - сказал Томас Экерт, рассмотрев внутреннее убранство. - Я и не говорила, что я какая-то богатая девочка. - А откуда у вас такое прекрасное платье с бусами? - Это мои соседи подарили мне. Поговорив с медсестрой, доктор обнял её и поцеловал на прощание. Паулина Альварес ещё долго вспоминала бурную и страстную ночь с Томасом Экертом, который поехал домой к своей семье рассказывать, как ему пришлось дежурить в эту самую ночь утех.