***
Каркат дёрнулся, выныривая из кошмара. И в ту же секунду он ударился лбом об потолок того места, в котором он прибывал. Не проснувшись до конца, прибывая во всё том же паническом ужасе, Каркат задёргался. Благодаря этому он понял две вещи: во-первых, он находился в замкнутом пространстве, рассчитанном только на его тело, а во-вторых, в его руках были катетеры, к которым вели странные трубки. Это не прибавило ему душевного спокойствия, однако дало хоть какие-то крупицы информации о том, что происходит. Побесившись ещё около минуты Каркат дал себе воображаемого леща, сказал себе, что он чмо ебаное и что его паника только усугубляет положение. Это также не ввело Карката в состояние нирваны, однако он перестал судорожно дёргаться. Он стал глубоко дышать. Предельно осторожно нащупал на одной руке катетер. Он был вставлен в тыльную сторону ладони. Каркат кратко поблагодарил себя из прошлого за то, что тот догадался пройти краткий курс медицины колонизируемых народов. И он вкратце знал, как безопасно извлечь из себя иглы. И, конечно же, он не забывал повторять, что это не просто страх медицинских приборов, а хитрый план – по трубкам могло подаваться и снотворное, и чёрт пойми что ещё. А так он себя обезопасит от того, чтобы вновь быть выведенным из строя. Вскоре руки стали свободны. Каркат зализывал маленькие ранки, из которых потекла кровь. На удивление её было много и била она фонтаном. В какой-то момент его даже посетила мысль о том, что кровотечение не остановится. Но уже через минуту об иглах напоминала лишь блёклая боль в руках. Теперь руки свободны. Но всплыла новая проблема – глаза жутко чесались и болели. Было такое ощущение, будто бы в них песка насыпали. Но Каркат решил оставить эту проблему на потом, когда он будет относительно свободен. Осталась лишь самая малость – сбежать и разнести вселенную в пух и прах за такие игры с судьбой. У него на руках было всего пару фактов: его схватили повстанцы, когда он проснулся, в руки были вставлены катетеры, а сам он находится в чём-то до боли напоминающим гроб. При этом света как не было, так и не появилось. Каркат ощупал стенки своей «камеры». Стены были усеяны кнопками, панельками, всевозможным пластиком, назначение которого он не знал, трубки и узкие светодиоды на потолку. В памяти сразу же всплыл образ кадетской библиотеки, в которой он мог зависать часами после учений. И вспомнил учителя военной техники. И вновь он поблагодарил себя прошлого за то, что тот дурень догадался изучить строение кораблей вражеского флота. Этот самый «гроб» не что иное, как медицинский отсек. Они ставятся на корабли для «транспортировки» пушечного мяса. Каркат слышал от схваченных повстанцев, что такие корабли между собой называли селёдочницами – они были под завязку набиты как людьми, так и техникой. Из-за того что места не хватало вместо нормального медицинского отсека – с койками, оборудованием и прочим – ставили сплошную стенку из капсул временного содержания. В некоторых тело просто замораживалось, если раны слишком серьёзны. В остальных же можно было быстро зашить какие-то поверхностные царапины или переболеть чем-нибудь, к примеру – пневмонией. И как Каркат мог понять – что-то здесь сломалось и засбоило. Потому что вообще-то он проснуться должен был как минимум в карцере, а как максимум – на эшафоте. Но всё же он спокойно лежит в капсуле. К тому же, если же он всё-таки проснулся, то должен был включиться свет. Чего также не произошло. А значит, что произошла какая-то неполадка. И это ему ой как на руку. И тут два варианта: либо неполадку заметили и к нему уже идут механики или что-то вроде того, либо не заметили. И в каждом случае у него есть хорошие такие шансы сбежать. Пускай второй вариант и привлекательней. Осталось лишь вылезть из «гроба». Что не составляет вообще никакого труда. Капсулы делают разных размеров для разных рас, но всегда стараются сделать длиннее среднего роста. Если пациент просыпается раньше нужного либо нет кого-то, кто мог бы помочь им вылезти, то всего-то нужно проползти чуть-чуть вперёд и ногой нажать клапан. После чего капсула сама выйдет из паза. Сам механизм никак не связан с проводкой, так что работает всегда. Каркат осторожно пополз вперёд, стараясь не задеть ничего головой. Когда упёрся ногами в стенку, пихнул её. Клапан легко поддался, стол выплыл наружу. Стало светлее, только вот свет был сигнально красным. Боль в глазах стала раздражать сильнее, но открыть глаза и осмотреться он всё же смог. Каркат особо не всматривался в обстановку комнаты, лишь быстро оглядел потолок и стены. В противоположном углу комнаты хрипел какой-то голосовой передатчик. Звуки, которые доносились из него, отдалённо напоминали призыв всего экипажа на корабельный мостик. Или что-то подобное, если конечно у повстанцев вообще принято собирать весь экипаж в одной точке при экстренных ситуациях. Но внимание Карката было приковано не к передатчику, отнюдь. Всё, что его интересовало и сводило с ума в данный момент – вентиляция. Самая старая, сама простая и самая обычная вентиляция. Небольшой прямоугольничек у самого потолка. Решётка висела на честном слове и одном винтике. Вентиляционный ход такой маленький для троллей с их рогами. Даже самые маленькие рожки бывали в длину сантиметров пять-десять, и с ними было бы невозможно не то что голову поднять в вентиляции, но даже и влезть в неё. Но только не одному дефектному неудачливому куску говна. Только не Каркату. Его маленькие шишечки едва-едва достигали сантиметров четырёх, располагались на макушке и вообще никак не мешали. Каркат обрадовался. Оставалась лишь одна маленькая деталь – он был голым. Полностью. Каркат быстро обматерил всё живое во вселенной, смирился с потерей и уже более пристально осмотрел отсек. У одной из стен стоял шкаф, стол и стул. На стуле висел белый лабораторный халат. Уже что-то. Если ничего поприличнее не найдётся, то можно будет воспользоваться хоть этой тряпкой. Каркат спрыгнул со стола. Откуда-то из-за стены послышался топот и голоса. Каркат напрягся. Согнул ноги в коленях и сгруппировался. Но топот быстро растворился. Выждав ещё с минуту, он пошёл дальше. Шкаф оказался закрыт на магнитный замок с пинкодом. Каркат лишь тихо цыкнул и схватил халат. Никакого ремня или шнурка, которым можно было бы перевязать ткань, не было видно. Недолго думая, Каркат зубами порвал подол халата и оторвал тонкий лоскут ткани. Надел халат и завязал его на талии. Спустя один подвинутый стол и открученную крышку вентиляции Каркат полз в неизвестность. Теперь вопрос о глазах стоял в самом начале списка «Надо бы разобраться с этим говном», так как с каждой секундой боль становилась всё невыносимее. Он даже закрыл, а после зажмурил глаза, но это особо не помогло. Полились мелкие слёзы. Каркат остановился и наперекор рекомендациям не чесать глаза, стал их чесать. Он пытался понять, что же случилось, но в голове гулял ветер – после его захвата он мог очнуться и начать крушить всё вокруг, и тогда ему могли бы прыснуть перцем в глаза, но тогда бы, уже на базе повстанцев, его глаза промыли и только потом отправили спать. Пока он спал в медицинской капсуле, никто не мог сделать что-либо с его глазами. Ну, мог конечно, но тогда вопрос зачем? Троллям конечно хорошо бы иметь зрение, но многие и без него обходятся, так что зачем повстанцам слепой заложник – неясно. Тогда Каркат попытался вспомнить что он делал до того, как его поймали. И в тот момент он ужаснулся. Линзы. Чёртовы линзы, которые выдавали его за бургунди. Нет, они конечно рассчитаны на долгое ношение, и в них даже можно спать при большом желании, но у них истекал срок годности. И не было понятно сколько вообще Каркат проспал. Каркат в панике постарался открыть веки и нащупать линзу. Но грязные пальцы лишь соскальзывали со склеры, принося ещё больше боли. Паника нарастала. Могло произойти так, что линзы вообще заплыли за глазное яблоко. Или застряли на полпути. В таком случае Каркат никак и никогда не сможет их достать. Проще говоря – над ним нависла огромная возможность остаться слепым до конца дней своих. Конечно, в присутствии Терези никто и никогда бы не сказал, что быть слепым – плохо. Но для тролля, что ещё недавно был зрячим, такие новости звучали угрожающе. Но вместо того, чтобы паниковать дальше, Каркат сделал глубокий вдох. Хорошее зрение это конечно важно, никто не спорит. Но сейчас, в данной ситуации, главнее было сбежать и остаться в живых. Выживание в приоритете. Всё остальное потом. Сделав ещё один глубокий вдох, Каркат сквозь боль пополз дальше. Всё внимание было сфокусировано на звуках и запахах. Лениво выли сирены. Пахло гарью. Внизу, по коридорам, носились люди. Из обрывков разговоров Каркат узнал, что в корабле есть пробоина, никто не может найти командиршу, и установка для обороны повреждена. Из всего этого складывалась лишь одна картина – на них напали. Вряд ли нападающими были тролли – им слишком плевать на потерянные единицы, так же им плевать на старые селёдочницы, которые трясутся в страхе от каждого приближающегося корабля. Хотя даже так Каркат не оставлял слабой надежды, что за ним всё же вернулись. В эту версию он не верил, и даже считал глупой, но этот бред немного грел душу, так что отказываться от него насовсем не хотелось. Каркат полз, особо не думая о том, куда заворачивает. На данный момент это было неважно. Хорошо было бы найти склад или какое-нибудь хранилище – там могли лежать и медикаменты, а среди них обязательно лежали бы какие-нибудь растворы для глаз, что могли облегчить боль. Каркат в очередной раз проклял повстанцев – медикаменты никогда не лежали в медотсеке. Только если на каком-нибудь совсем уж маленьком кораблике. Обычно же их складировали в каком-нибудь подвальном помещении, лишь изредка доставая необходимое для аптечек. А вот у аптечек не было никакого строго урегулированного места на корабле. Они с равной вероятностью могли лежать в ванных, на кухнях, в кладовках и ещё чёрт знает где. Но и в этот раз ему повезло. Ползая по вентиляции, он учуял нечто. Запах медикаментов. Специфический воздух, операционных – не свежий, не затхлый – стерильный. Каркат собрал в кулак все свои силы и пополз на этот запах. Вскоре под руками оказалась крышка вентиляции, из которой так и тянуло таблетками. Но на этом удача Карката закончилась – в помещении кто-то был. Был вариант отсидеться, пока «кто-то» не уйдёт. Но таким образом Каркат потеряет уйму времени. Его пропажу могут обнаружить, а после и найти. Сейчас надо действовать быстро. К тому же, всегда был шанс, что повстанец врач или какой-нибудь другой медработник, которого можно заставить вытянуть линзы из глаз. Каркат собрался с духом и начал один за другим вынимать клапаны решётки. Он старался сделать это максимально тихо. И вроде как это у него получалось – повстанец ни разу не замер после очередного щелчка, и даже напевал себе что-то под нос. Ещё Каркат успел понять, что они были в одной весовой категории, а так же повстанец был слегка неуклюжим. А может пьяным. Сложно сказать лишь на слух. Крышку вентиляции Каркат отложил в сторону. Схватился обеими руками за края отверстия. Лишь на пару мгновений Каркат открыл глаза. Повстанец оказался человеком, что не могло не радовать. На них был лабораторный халат, в руках планшет, в который они что-то лихорадочно записывали. Каркат ещё раз хорошенько принюхался – уловил запах человека – после чего спрыгнул в помещение. Короткий вскрик, звук битого стекла, быстрая драка – и вот Каркат прижал человека к столу. Одной рукой держит за загривок, другой заламывает руку за спину. Человек дышали быстро и испуганно. На лице застыл ужас, который Каркат, увы, не смог бы увидеть, даже если бы захотел. Но ему этого и не надо. Сейчас Каркат переводил дыхание перед допросом. Предстояло сформировать понятную и ровную речь на системном английском. Каркат хорошо им владел, но когда в крови адреналин можно совершенно случайно забыть половину слов и даже не замечать, что переходишь на другой язык. А он ведь знает не только системный английский и альтернианский. Это делало ситуацию хуже. Кое-как сформулировав речь, Каркат наклонился к повстанцу. – Имя и звание. Человек явно не ожидали этого. Они вздохнули, закашлялись, завертелись. – А, эм… хах. Джон! Джон Эгб-берт. Я… Он остановился на середине фразы, подбирая подходящее слово. Каркат не торопил их, но сжал волосы на затылке сильнее. Осознание того, что он говорит со своим «коллегой» пришло поздновато, но Каркат быстро понял, что пока что эта информация для него бессмысленна – всё равно он не сможет сейчас нормально доказать, что он – тайный информатор, известный как канцероГенетик. Поэтому Каркат продолжал вести себя, будто ничего не бывало. – Медбрат, наверное??? Каркат слегка стукнул человека об стол. – Наверное?! – Медбрат! Я медбрат!!! Точно и стопроцентно! – Ты умеешь доставать уехавшие линзы? – Ну да. То есть да! Да, умею, да, могу. – Сейчас сможешь это сделать? – Чё?.. Джон повернул голову к Каркату и наконец-то заметил, что тот всё это время говорил с зажмуренными глазами. А теперь ещё и смог рассмотреть дорожки слёз на щеках. Каркат хотел было объяснить, но Джон перебил его, переходя на панический шёпот: – То есть ты всё это время был в линзах? – Да. – Пиздец, чувак. – Да?! А я то не знал блять, всё думал «а с хуя ли мои глаза слезоточат как последняя дрянь после просмотра Тайтаника?» Всё хотел прийти к выводу, что люди говно дышат, что раздражает мои слизистые, но слава гогу появился ты – супер умный двуногий отброс! Спасибо, о всевышний, за то, что просвятил меня! Джон вжался в стол, ожидая удара. Каркат сорвался, и весь его гнев и паника выплеснулись на этого несчастного человечка. Несмотря на это, Джон всё же собрался с духом и ответил: – Ну вообще-то фильм называется «Титаник»… Каркат разочарованно вздохнул и метафорически закатил глаза. Набрал полную грудь воздуха и прошипел: – Ваши киножопошники украли наше название. – Ну теперь понятно. – Закройся нахуй. А теперь слушай сюда – сейчас я тебя отпущу, и у тебя будет лишь одна задача – вытащить линзы из моих глаз так, чтобы я не остался слепым на всю жизнь. И даже не пытайся убежать или связаться с кем-то. То, что я слепой на данный момент не значит, что я не знаю, что ты делаешь. И мне ничего не стоит переломить твой позвоночник на две части, а после скормить их тебе же. Так что давай будем уважать друг друга – я не убиваю тебя, а ты в ответ помогаешь мне и не докладываешь обо мне. Как минимум сейчас. Когда я уйду, можешь пиздеть что хочешь, кому хочешь. Понял? Джон кивнул. После вспомнил, что Каркат этого явно не увидел и промямлил что-то в ответ. Каркат медленно отпустил его. Слова о том, что он знает, что делает Джон были преувеличением. Если Джон постарается, то Каркат даже и не узнает, что тот кому-то написал сообщение о сбежавшем слепом тролле. Но блеф есть блеф. И пускай Каркат не знал, подействовал ли он, но Джон даже не пытался вытащить телефон из халата. Каркат услышал звук открывшегося клапана – пластик ударил по пластику. Порвалась бумага. Щёлкнул латекс по коже. Послышался всплеск жидкости в стеклянной таре. Каркат нервно прикидывал, справится ли он с внешним миром, если действительно станет слепым. Джон подошёл ближе. – В общем, эм… Ты главное не дёргайся слишком сильно, хорошо? И можно попросить тебя сесть на стул? – Какой блять стул? – Бля, точно… Джон поспешно схватил Карката за запястье. Каркат инстинктивно дёрнулся, испугав Джона. Но уже через секунд сам нашёл руку Джона и схватил её. У того чуть было сердце не ушло в пятки, но он справился с нервами и усадил Карката на стул. Всё же он был мало-мальски причастен к медицине, и тут ты либо помогаешь каждому нуждающемуся, либо не помогаешь вовсе. Джон осторожно прикоснулся к лицу Карката. Каркат схватил его за запястья. – Прости, но как бы… Мне нужны руки? Он сказал это так, будто не совсем был уверен в том, что руки ему нужны. Вон Каркат без глаз прекрасно понимал, что происходит вокруг него, а он сам не мог достать линзы из глаз? Звучит как-то непрофессионально. Каркат задумался на мгновение, но отпустил. Он пытался успокоить себя и напомнить себе, что сейчас он управляет ситуацией. И никто даже не думает о том, чтобы вновь посягнуть на его тело ради экспериментов. Не все доктора ужасны. А даже если и ужасны, то всё равно они способны принести пользу Каркату. А это главное. – Окей, давай я буду говорить, что я делаю. Для нашего общего спокойствия. Каркат ничего не ответил. – Я просто залью тебе в глаза раствор- Что за раствор там был – Каркат не понял. Из медикаментов он знал лишь базовые аспирин и перекись. Всё что выходило дальше этого списка, относилось к разделу «ебучей магии». Каркат даже названия не запомнил. – Чего? – Эм… Ну в общем это раствор, который похож на состав слёз, – Джон большим пальцем оттянул нижнее веко левого глаза Карката и капнул раствор, – он увлажнит глаза и слегка снимет боль, так что будет не так больно вынимать линзы. Каркат коротко кивнул. Джон повторил махинации с раствором на другом глазе. Раздражение и впрямь уменьшилось. А вот нервозность Джона – нет. Но он стоически игнорировал её, стараясь делать свои движения настолько точными, насколько это возможно. – Тааак… Теперь-эм- ну ты схватись за что-нибудь, наверное. Будет… неприятно. Каркат поёрзал на стуле. Недолго думая, за него и схватился. Джон сжал лицо сильнее. Одной рукой открыл правый глаз Карката. Каркат всё видел, будто сквозь толщу воды. Боль вновь ударила по роговице, глаз рефлекторно постарался моргнуть, но рука Джона не позволила этого сделать. Нижнее веко стало дёргаться. Каркат лишь на мгновение увидел белоснежно белый пинцет и голубые перчатки, после чего из него стали извлекать линзу. Это было больно. Не так больно, как при разрыве мягких тканей от взрыва бомбы, но достаточно больно, чтобы прикусить внутреннюю сторону щеки. Линза постоянно выскальзывала из рук, то вновь проскакивая за веко, то выходя на поверхность. Спустя пару мучительных минут Каркат вздохнул полной грудью. Злополучная линза валялась где-то на столе. Но, увы, передохнуть ему не дали – Джона ждала вторая линза. Освободившись от линз, Каркат разжал окаменевшие пальцы. Джон выдохнул. Слабо улыбнулся. Каркат открыл глаза. Боль затхло отозвалась в черепе. Он улыбнулся в ответ. И ударил под дых с локтя. Джон мгновенно съехал на пол. Закашлялся. Каркат должен был сделать это. Не то чтобы он этого хотел, но он чётко понимал, что должен. Его задача состояла в том, чтобы сбежать. Убить Джона он не мог – мораль не позволяла. Но и оставить его в полном рабочем состоянии было нельзя – он мог вколоть тому успокоительное, пока Каркат будет двигать стул и пробираться в вентиляцию. Тогда пиши пропало его плану. В любом случае Джон доложит о его побеге, вопрос лишь в том, сможет ли Каркат уйти. Когда Джон распластался по полу, Каркат ещё раз хорошенько ударил ногой по груди. Джон стал задыхаться. Каркат постоял над ним пару секунд, чтобы убедиться, что тот не умрёт от удушения. А после завозился с побегом. Через один украденный стул, пару тяжёлых энциклопедий и пластмассовый ящик Каркат покинул Джона. Но перед этим он стащил лежавший телефон со стола. Удачная находка. Осталось лишь понадеется, что этот оболтус не поставил блокировку. Каркат оказался невероятно удачлив сегодня. Телефон разблокировался без проблем. Попахивало какой-то наёбкой. Что-то ведь действительно должно было пойти не так. Но ничего так и не происходило. Каркат начинал нервничать. И первый звоночек прозвенел, когда он отполз метров на двадцать вперёд и решил всё же посмотреть кто же этот Джон. В животе похолодело, когда Каркат увидел иконку достаньКореша. Конечно же этот Джон мог быть случайным Джоном, который, так уж сложилось, тоже имел такое допотопное приложение. Но мозг упорно искал связь там, где её могло и не быть. Каркат пытался себя успокоить и сказать, что это совпадение. Ровно до тех пор, пока в глазах не замаячил серый капс. – Блять. Блять. БЛЯТЬ. Каркату повезло – он попал на корабль, где его знает целый один повстанец. Но Каркату так же не повезло – он попал на корабль, где его знает целый один повстанец. С одной стороны – если сбежать не получится, то можно будет договориться. С другой стороны – если сбежать не получится, то придётся постараться, чтобы объяснить, почему же он не сказал сразу же, что он на стороне повстанцев, и почему же он пытался сбежать. Потому что если он свой, то зачем ему бежать, правильно? Если он свой, то зачем ему было угрожать и бить Джона? В голове гудело. Мысли путались. В вентиляции на удивление было душно. Неприятно сквозило. Каркат прошипел сквозь зубы. Дав себе воображаемый подзатыльник, он быстро придумал план. План состоял всего-то из двух пунктов: первое – найти нормальную одежду, второе – расхерачить вселенную нахуй за то, что она такая сука ебаная. С одеждой было не сложно. Как минимум, на корабле находился Джон, который относился к той же физиологической группе, что и Каркат. Люди вроде называли таких как он «гуманоидами». Увы, люди придумали это название задолго до того, как Империя при помощи своего влияния назвала подобные таким телам формы «троллиоиды». Меланхолично рассуждая о лингвистико-исследовательских проблемах, Каркат старался унюхать в воздухе моющие средства. Иногда до него доносились звуки возни под ним. Кто-то кричал. В воздухе встал запах метана. Каркату стало не по себе. Метаном пахнет от лазерных пистолетов. Либо же после поломки газовых труб. Тролли неохотно пользовались горючими газами. Всё же любой тролль был в достаточной мере вспыльчив,чтобы подорвать целый корабль. Даже если корабль свой. Даже если он подорвётся вместе с кораблём. Но это не значит, что каждый тролль не знает как пахнет эта ядовитая смесь. Ох как не значит. Корабль тряхнуло. Каркат ударился головой о стену, а после упал на потолок. Такого в принципе происходить не должно – на кораблях, за редким исключением, всегда стоят антигравитоны в днище корпуса. Если же они ломаются, то гравитация просто исчезает. Она не переворачивается. Паника, откровенно говоря, стучалась в дверь и просовывала руки в щель над полом. Каркат старался совладать с собой. Ну подумаешь гравитация изменилась? Главное, что она всё ещё есть! Ну и что с того, что в воздухе пахнет именно тем газом, что предвещает гору хладных трупиков? Дышать можно и на том спасибо! И что с того, что абсолютно всё намекает, блять, на то, что внизу происходит непонятный пиздец??? Всё же нормально! Карката же это не задевает! Он в полном порядке! Даже если там бегает собака троллеед, ему всё равно. В его плане только два пунктика, и он железно будет придерживаться их. Несмотря ни на каких там собак. С ним всё в порядке. И это самое главное. Собравшись с духом, Каркат пополз дальше. Снизу прогремел первый выстрел. Крик. Звук столкновения о пол. Каркат ползёт дальше. Он точно не слышит чужих криков. Не-а. Вообще никак. Он стал глухим и ничего тут не поделаешь. Ещё спустя минут пять гравитация вновь перевернулась и Каркат вновь упал. Только вот незадача – правильно было бы сказать, что он упал на потолок или на пол? Был ли у вентиляции вообще пол? Интересный вопрос. Намного интереснее телефона, разрывающегося от сообщений. Там явно нет информации о происходящем. Да и к чему Джону о ней знать? Всё ведь в порядке. Так что не стоит волноваться – скорее всего там какие-нибудь сопливые оды любви. Точно. Оды любви. Внезапно запах метана перекрыл запах мыла. Каркат пополз быстрее. Если гравитация собиралась играть с ним в перевёртыши, то лучше проверить комнату до того, как потолок станет полом, а пол потолком. На этот раз щель была не на потолке, а в стене. Каркат посмотрел сквозь решётку – комната была совсем маленькой, метра три в ширину и два в длину. И на счастье Карката под потолком, на железных прутьях, висела одежда. Он быстро выкрутил винтики, откинул решётку и аккуратно спрыгнул на пол. Каркат недолго выбирал одежду – сорвал то, что выглядело ему по размеру и всё. Белый халат полетел в сторону. Искать трусы в такой напряжённый момент было глупо. Он сразу же натянул джинсы, широкие в бёдрах. Они спадали с него, но это было не критично, так как в карманах джинс обнаружилась верёвка, которая теперь заменяла ремень. Сверху он надел белую кофту с красными рукавами и странным чёрным кругом посередине. Кофта также была ему велика, но опять же, это было не критично. На этом его модные похождения закончились. Не то чтобы Каркат хотел окончить на этом похождения – хорошие носки отлично бы подняли ему настрой, да ещё и сохранили бы извечно холодные ноги в тепле. Но у судьбы были другие планы. Корабль тряхнуло. Карката отшвырнуло в стену. Он ударился головой. В следующую секунду по барабанным перепонкам ударил визг сирены. Свет окрасился в красный. Слегка закашлявшись, рупор заговорил: – Внимание! Оболочка корабля получила критические повреждения! Просьба всему экипажу проследовать в- Куда стоило проследовать, Каркат так и не узнал – звук сирены резко оборвался, свет погас, гравитация исчезла. Каркат моментально оторвался от пола. За пределами прачечной кто-то истошно завопил. Каркат попал. Хотя, он не просто попал. Каркат угодил с разбега в огромную кучу говна допотопного мамала. По инерции он полетел в противоположную стену, и чуть было не вручил ей в подарок передние зубы. Не теряя времени Каркат оттолкнулся от стены и полетел в предполагаемом направлении двери – всё же помещение было закрытым, если в коридоре и был какой-то свет, то сюда он не проникал, так что никакое ночное зрение не спасало. Каркат всё же нашёл дверь, нащупал выемки для рук – при аварии двери можно было открыть вручную – и наконец-то вывалился в коридор. В коридоре всё так же горел сигнальный красный. Гравитации не было. Но. Что-то тянуло его в конец коридора. Любая разумная жизнь, что провела в космосе более месяца, знала что эта за тяга. Она вызывала просто животный ужас, что до этого мирно покоился под сердцем. Дыхание обрывало. Замирало сердце. И один только рот округлялся в робкое «о». В корабле пробоина. Настолько большая, что её не залатать автоматически. Такая, что даже извечно холодные андроиды впадали в горячую пучину непонимания. Их электронные мозги просто не могли полностью смириться с концепцией проигрыша, полного ничего. И ничего не остаётся кроме как попытать счастье и сбежать с корабля на аварийных челноках. Если вас конечно же не отрезало от них. Или эти челноки не пришли внезапно в непригодность, после трёх попоек и гонок на скорость. Кто знает, какая подлость ожидает за углом? Каркат решил не играть с метафизическими понятиями, а спасать своё вполне физическое мясное тело. Хватаясь за стены, он преодолевал тягу. Красный свет давил на него, сбивая дыхание, но он самоотверженно делал вид, что всё в порядке. На мгновение свет погас. После вновь включился. И Каркат наконец-то увидел – впереди что-то плыло к нему. «Что-то» агрессии не проявляло. Хотя оно в принципе ничего не проявляло. Просто огромная бордовая масса, что слегка кружила в полёте. И лишь выровнявшись с Каркатом, это что-то превратилось во вполне себе обычный труп. Каркат не мог вспомнить название этой расы, но он был точно уверен, что оно мертво. По жвалам растеклась вязкая жижа, в голове пробоина(а из-за того, то вместо кожи у того был хитиновый панцирь, то выглядело это как разбитое стекло) из которой вываливалось какое-то жидковатое мясо. Две конечности было просто оторваны – дальше по коридору летали останки. И пахло всё это тухлыми яйцами вперемешку с метаном. Тянуло блевать. Каркат зажмурил глаза, вдохнул через зубы воздух, и продолжил ползти. Приёмник закашлялся несмело, будто стесняясь своего притихшего голоса с помехами. – Уважаемый персонал, ур-р-ровенькиииислорода стремительно пад-д-дает-т, просим последовать в бл-шеееавар-рийной помещение и эВ-эвакууир-роваться согласно ин… Диктор затих также внезапно, как и начал. Каркат всё же решил открыть глаза. Может удастся найти схему эвакуации. Что-то тёплое, кожаное и слегка жидкое коснулось его руки. Каркат подавил рвотный позыв. Опустил голову. На руке словно лёгкий летний шарф повис ганглий. Возможно он даже принадлежал тому трупу. Психика Карката уже хотела было сдать тормоза и пойти в разнос, с криками, паникой и блэкджеком, но разум лишь презрительно цыкнул ей. Паника потом, сейчас – спасение себя единственного. Совсем скоро трупы стали заполнять коридор как пчёлки летний лужок по вечеру. Было много гуманоидов. Чуть меньше – насекомовидных. И совсем уж мало пресмыкающихся – Каркат увидел лишь оторванную голову с заплывшими под склерой глазами. И везде одно и то же – оторваны конечности, тела измазаны в собственном соку – будь то кровь или жижа ганглиев, многие обгорели. И все эти трупы норовили позажиматься с Каркатом. Каркат сам конечно шутил, что смерть уже стоит у него за спиной и расстёгивает ширинку, но это вообще-то были шутки. Сейчас же ситуация испускала душок «сейчас из недр корабля выберется страшная поебень и сожрёт тебя, перед этим расчленив, а ещё там будет очень страшная музыка, и драматическое освещение, и конфетти для эффектности, чтоб ты знал». И как назло за поворотом действительно раздался кашель. Сухой, рвущий слизистую и всё что только можно. Он был долгим, задыхающимся. Не найдя лучшей альтернативы. Каркат схватил оторванную четырёхпалую руку. Схватил за запястье, приготовившись отбиваться локтём. Но вместо злой хтони за поворотом парил Джон, обхватив конечностями кислородный баллон. Прокашлявшись, он всё же увидел Карката. На мгновение его лицо исказилось в ужасе. Он уже хотел было кричать, но Каркат оттолкнулся от стены, прилетел к Джону и перехватил его рот ладонью. – Тише. Сейчас нам обоим лучше вести себя потише. Я предлагаю простую сделку – ты показываешь мне дорогу к аварийным челнокам, а я тащу тебя за собой и при необходимости защищаю. Согласен? Каркат медленно убрал ладонь. Джон всё ещё смотрел на него так, будто он был огромным говорящим червём с радужным ореолом, источающий запах ирисок. Но уже через пару секунд он оттаял и даже смог членораздельно ответить. – Да… Да, я согласен! Ты знаешь что произошло? – Произошёл пиздец. По моему этого достаточно, чтобы собрать свои манатки и пиздовать на все четыре стороны, лишь бы подальше отсюда. Джон посмотрел на него как на сумасшедшего. Каркат цыкнул и собрал мысли в нормальное объяснение. – В корабле пробоина. Возможно не просто пробоина, возможно корабль просто распидорасило на две половины. Что распидорасило так корабль – я не знаю, и на самом деле знать не хочу. И чем больше мы тут с тобой треплемся, тем быстрее израсходуем весь кислород и сдохнем нахуй в этом вонючем отстойнике трупов. Каркат перехватил Джона за грудь, вновь оттолкнулся от стены и полетел обратно в длинный коридор. Джон прислонил кислородную маску к лицу и вдохнул так, будто вот-вот умрёт. Становилось действительно душно. Один раз Джон указал на поворот, так и не решаясь прервать могильную тишину. На самом деле он даже был полезен – отталкивал трупы от них. Вновь раздался скрежет и звук столкновения железа о железо. Каркат ухватился за какой-то рычаг в стене. Прислушался. В ответ ему было лишь тихое столкновение трупов со стенами. И больше ничего. – Я слышал, что на нас напали пираты, – он говорил шёпотом, будто боясь этих самых пиратов. – Я думал типо «ну блин, ну какие пираты, это двадцать девятый век, а не девятнадцатый». И типа сначала как раз было оповещение о том, что там проблемы какие-то в обшивке, и вообще лучше приготовиться к чему бы там ни было… Я потому и пошёл в лабораторию – у меня там размораживались эмбрионы лягушек с Каторекты-3,.. Джон приостановил рассказ, вновь сделал вдох. Даже при красном освещении было видно, насколько он побледнел. Часто моргал, чесал горло. Нужно было ускоряться, иначе в руках Карката оказался очередной трупик. – – Я то думал их вновь заморозить, на всякий пожарный… А потом как бы, ну,.. ты. А ты ещё и телефон мой украл. Мне как-то стало не по себе. А потом там крики какие-то начались в коридоре и я заперся. А потом… Хах, я конечно обделался, когда свет погас и прозвучало то объявление, но я всё ещё думал что это, ну, просто какие-нибудь там учения. А потом уровень кислорода становился меньше, ну я и вытянул баллон с кислородом. А потом мастерски смылся из лаборатории… Глаза Джона закатились. Но он быстро пришёл в себя и вновь вдохнул кислород. – Господи, как же тут душно. Ты сам как? Каркату начинало становится плохо. У троллей лёгкие были сильно сморщенными, так что при дыхании они могли вбирать большой объём воздуха. Но даже так Каркат ощущал, как сам начинал дышать глубже и чаще. Шея болела – скоро прорежутся ложножабры – последняя попытка тела добыть кислород. После – кислородное голодание, удушье, смерть. Но Каркат отрицал возможность своей смерти. До последнего делал вид, что всё под контролем. – Не волнуйся, если я и сдохну, то только на белоснежных пляжах Астрида. Если упадёшь в обморок, я тебя дотащу до челноков. – Хах, я не это спрашивал. Но ладно. Нам налево. Они проплывали мимо иллюминатора, когда свет вновь стал белым, а гравитацию вернулась. Послышался сильный скрежет и стук. Джон упал на Карката, как и баллон с кислородом. И всё это напоминала акцию «два тупых объекта по цене одного». Джон еле-еле слез с него, и вновь вцепился в баллон. Диктор молчал – не понятно было что вообще происходит. Было тихо. Слишком тихо. Не теряя времени, Каркат поднял Джона, отряхнул его, взял подмышку баллон и потащил их всех вперёд. Джона мутило и клонило в разные стороны. Он выглядел сонно. Паника накатывала на Карката, пускай Джон и говорил, что им осталось всего ничего до челноков. А после раздался топот. События разворачивались одновременно быстро и как-то тягуче медленно. Каркат уже было испугался, что к ним бегут повстанцы, и его могли застрелить на месте. Но после в повороте показались существа, слишком хорошо знакомые Каркату. Одного из таких он видел в зеркале по утрам. И теперь он даже не знал что хуже – повстанцы, которые пристрелят его резко и быстро или тролли, что будут измываться над его телом хорошо если недели, а не обороты. К тому же это были пираты. Их уже не сдерживало ни что: ни трибунал, ни хоть какие-либо морали. Они отщепенцами всего космоса. Их ненавидели все, даже они сами. И на «своих» им было больше чем плевать. Каркат резко оттолкнул Джона в сторону. Глупо конечно было кидаться голыми кулаками на пистолеты и лазеры, но всё же пиратам кое-чего не хватало. Они не издерали в кровь ноги и руки на военных тренировках, они никогда не валялись в окопах, и они уж точно никогда не становились заложниками вражеских сил. А если и становились, то предпочитали покончить со всем здесь и сейчас. Они не знают, что значит «тролль загнанный в угол». И уж точно не поймут что произошло, когда стены корабля окрасятся в радугу. Раздались выстрелы. Трое кинулись на него. Одна из пуль по касательной задела плечо. Каркат начинал злиться. Он сгруппировался, пястьем правой руки ударил одного тролля по носу, второго ударил ногой под дых. Третий получил удар ногой с разворота по шее. Но на них цирк уродов не кончился. Тролли всё наступали и наступали. Каркат отбил себе запястье левой руки, бок кровоточил. Он выхватил пистолет у какого-то индиго, что валялся в ногах, и стал стрелять на поражение. Сразу же дальняя стенка окрасилась в яркий голубой. Джон сзади завопил как свинья. Каркат уже было подался назад защищать его, но Джон одним метким ударом вырубил тролля баллоном. А после кто-то схватил Карката за щиколотку и приложил головой об стену. Силы были неравны. Каркат уже вымотался и устал, Джон и до этого был в предобморочном состоянии. Пиратов было слишком много. Кто-то ударил Карката по лицу, расшибив десну. На языке таял вкус кислого железа. Воспользовавшись этой задержкой, ещё один тролль ударил его в лоб кастетом. Кровь уже потекла по лицу, вливаясь в глазницу. Взгляд помутнел. Стала появляться розоватая дымка. Он из последних сил сдерживался, чтобы не превратиться в сумасшедшее разъярённое существо без тормозов. Но его из раза в раз били, стреляли в него, отпускали едкие комментарии. Выдержка была на пределе. И в тот самый момент, когда Каркат уже готов был рвать и метать, в задних рядах скользнула фигура. В ней было что-то знакомое, что-то, что говорило ему бежать, но вместе с тем – стоять и наблюдать. Кожа тролля отдавала индиго. В свете ламп сверкнули круглые очки. Сучий взгляд. Хитрая ухмылка. Роботизированный протез сжал в руке какой-то девайс. Секунда. Крик. Взрыв. И такая лёгкость в ногах. Для полной разгерметизации отсека требовались считанные секунды. Крики троллей мягко растворялись в вакууме. Парящие осколки пуленепробиваемого стекла вносили в ситуацию налёт комичности. Жаль только, что весь комедийный потенциал оценила одна лишь знакомая фигура. Жаль что остальные присутствующие уже вряд ли когда-либо ценят хоть что-либо отдалённо напоминающее комедию. Особенно Каркату. Особенно когда он был почти у цели. В поле зрения сверкнула утренняя звезда. Грудь спёрло. Глаза боялись. Но руки всё же сделали. Каким образом у Карката хватило считанных секунд на то чтобы поймать Джона, поймать баллон, открыть двери в другой отсек, залететь туда не впустив пиратов, а после и закрыть их – он сам не знал. Будучи кадетом, его не учили поведению в условиях нулевой гравитации. Вообще, если быть честным, то с точки зрения всей остальной вселенной едва ли тролли вообще что-то «изучают» и «учатся». Так и полёт в помещениях без гравитации стал очередной игрой, отдыхом. Ну и конечно же за время обучения кадеты там не один раз дрались, будь то в пьяном состоянии или в трезвом. Но одно Каркат мог сказать точно – никакого злого дядечки, стоящего над душой у них не было. Было лишь бесконечное пинание щупла в обшарпанной комнатке с летающими тушками лентяев. Но даже так, даже после стольких оборотов, тело помнило всё. И как двигаться, и как цепляться, и как в принципе выбираться из образовавшейся жопы. Джон задыхался и кашлял. Каркат пытался отдышаться, но получалось откровенно говоря плохо. Так что он бросил это дело, подобрал кислородный баллон и направился к Джону. Барометр на самом баллоне показывал, что кислород почти весь израсходован. Каркат вновь взглянул на Джона. Он был бледен. Каркат знал, что у людей кожа отличается по оттенкам, как и у троллей, и что может быть кожа Джона просто от природы была такой белой. Но так же Каркат видел живых людей и точно знает, что щёки у них должны отдавать красным, а не синюшно фиолетовым. Джон поднял на него взгляд, полный мольбы. Каркат вновь перевёл взгляд на баллон. Чисто логически – он мог бы сейчас отдышаться и добраться до челнока. Джон ему больше не был нужен – они находились в голове корабля, это было видно по сплошным стенам и участившимся расположением панелей управления. Тащить на себе лишние семьдесят килограмм значит отнять у себя драгоценное время и силы. Единственная его цель – сбежать. Да и к тому же, что ему делать с человеком после? Съесть??? Его придётся высадить на какую-нибудь обитаемую планету так, чтобы он не обратился в полицию или куда-нибудь ещё, где ненавидели Карката. А если им не получится на челноке добраться до обитаемой планеты, то Джон становился ещё одним голодным ртом. Одни минусы. Джон вновь закашлялся. Руки бессильно повисли вдоль тела. Он уже смирился. Смотрел на Карката из-под полуприкрытых век. Во взгляде не было упрёка, лишь понимание. Каркат вздохнул. Насупил брови. Зашипел. А после со всей силы ударил баллоном о пол. Приложил маску к лицу и сделал короткий вдох, потом потащился к Джону. Резко сел на колени, рукой притянул за шею ближе к себе и приложил маску к его лицу. Тот вдохнул резко, будто только вынырнул из воды и резко потянул руки к маске, прижимая сильнее. Каркат проклинал Джона. Каркат проклинал повстанцев. Проклинал того блондина, что похитил его, проклинал своего бывшего командира, проклинал кадетку, которой доверял, проклинал королевских наблюдателей, что нашли его и послали к самой Снисходительности, проклинал самую вселенную за то, что он выкрутился. Но больше всего, конечно же, он проклинал себя. Сраный выродок с ублюдочной эмпатией. Как он только дожил до этого момента? И вот теперь ему придётся ещё тащить вот этого припадочного. И именно что тащить, ведь сраная природа их сраной планеты смогла изродить из себя только эту жалкую пародию на жизнь, которая имеет проблемы даже блять с дыханием. С дыханием, блять!!! Самым основным навыком для жизни! Каркат ещё что-то ворчал себе под нос, когда барометр ознаменовал полное отсутствие давления в баллоне. Всё. Кончились шутки. Джон неохотно оторвался от маски. Попытался встать. Колени будто стали деревянными. В глазах двоилось, а в ушах звенело. Он прислонился к стене и закрыл глаза, собираясь с силами. Как оказалось – бессмысленно. Весь его вид раздражал Карката. А если ещё учесть то, что из-за него Каркат вновь мучался со своими моральными ценностями, то Джон не просто бесил его, а доводил до белого каления. Хотелось изодрать лицо Джона в кровь, чтобы увидеть как тому больно. Не столько из кровожадности, сколько из желания сравнять их уровень страданий. Сдерживаться Каркат не стал – от плеча ударил Джона в челюсть. Тот явно этого не ожидая вскрикнул, осел и вытаращился на Карката. – За что?! Каркат сощурил глаза. Обнажил клыки. Схватил Джона за грудки и прижал к стене. – Замолчи, сука. Будешь тратить кислород – задушу. Скажи спасибо, что я вообще согласился продлить тебе жизнь. Джон было открыл рот, чтобы что-то сказать. Но Каркат всё так же сверлил его своим тяжёлым взглядом. Так что он просто стянул губы в тонкую нить и нахмурился. Каркат отпустил его. Джон склонил голову, в гневе то сжимая, то разжимая кулаки. Каркату это зрелище даже немного понравилось. Но он больше не мог позволить себе терять время. Поэтому он бесцеремонно повернулся к Джону спиной, пригнулся и взял его за ноги. Сначала Джон испугался, но быстро понял, что от него требуется. Он схватился за Карката и сел поудобнее. От дополнительной тяжести на спине Каркат стал немного шататься. Голова раскалывалась. Каркат буквально чувствовал, как подымается давление – было такое ощущение, будто мозги раздулись и давят на черепную коробку, норовя вытолкнуть глаза из глазниц. Было душно. Перед глазами всё плыло. Каркат сжал зубы и прикрыл глаза. Но не остановился. Джон изредка что-то мямлил про повороты, и что у них тут слегка грязновато, но это нормально, потому что в последнее время все были заняты какой-то другой операцией, а роботы-уборщики сломались ещё два месяца назад. Каркат же силился вспомнить что такое месяц. Оба пытались отвлечься от того факта, что буквально они задыхаются. Каркат уже даже готов был встретиться с повстанцами, если бы те принесли с собой баллоны с кислородом. Но корабль лишь отзывался глухой тишиной. Джон уронил голову на плечо Карката. – Эй! Подъём, не спим! – Я не могу… Похоже я начинаю видеть галлюцинации. Джон дышал натужно, сипя. Он уже больше не кашлял, и с каждой секундой его тело всё больше обмякало в руках Карката. Каркат пытался внушить себе, что ему всё равно, но комочек паники уже подступал к горлу. – Мы почти у челноков, потерпи ещё немного. – Хэй… Как тебя зовут? Только сейчас Каркат понял, что так и не представился. – Каркат. – Каркат, можешь сделать мне одолжение? – Закройся нахуй, сам всё сделаешь, когда я тебя высажу на ближайшей обитаемой планете. – Если пересечёшься с моими друзьями, то скажи им, что я их всех очень сильно люблю. Меня зовут Джон Эгберт, они точно будут меня искать. – Я тебе блять не почта, чтобы что-то кому-то передавать. Хочешь вывалить на людей свои ёбанные розовые сопли – вываливай сам и как-нибудь без меня. Джон ничего не ответил. Его шея была прямо под щекой Карката. Тот прижался к ней и почувствовал пульс. Немного успокоился. На горизонте уже маячили стеклянные двери, над которыми большими красными буквами было написано «АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД». Бежать Каркат не стал: и сил не было, и смысла. Он слегка улыбнулся, встряхнул Джона, плечом показывая на находку. Вроде как Джон даже слабо улыбнулся. Только вот судьба им улыбаться отказывалась. За мутным стеклом дверей зашевелились тени. Каркат напрягся. Но всё же, если там повстанцы, то всё не так уж и плохо. Лишь бы выжить. Но когда двери разошлись, Каркат ужаснулся. Это произошло быстро. Каркат даже не успел сдвинуться с места. Хлопок, вспышка, резкая боль. На него взглянуло несколько пар жёлтых глаз. По животу потекло что-то тёплое и вязкое. В нос ударил характерный металлический запах. Голова закружилась, он упал на колени. Больше он не представлял интереса для пиратов. Те лишь достали какой-то баллончик с краской и пометили крестом помещение, после чего бегом скрылись в коридоре. Без поддержки Джон сполз со спины и упал куда-то рядом. Каркат встал на четвереньки и постарался отдышаться. Но каждый новый вдох приносил лишь всполохи цветных пятен перед глазами. Кровь на кофте начала скапливаться и падать на пол. Вдохнув ещё раз, Каркат стиснул зубы и сорвал с себя кофту. Перекрутил её и повязал выше ранения. Кофта была слишком короткой, да и жгут вышел не таким уж тугим, но лучшего варианта у него не было. Надо было пережать ещё и саму рану, и для этого Каркат стянул с Джона халат. Белая ткань сразу же пропиталась кровью. Тянуло блевать. Каркат обернулся к Джону. Приложил пальцы к шее. Пульса он не нащупал. Поднёс пальцы к носу – тот едва дышал. Каркат встал. Ноги едва держали. Тащить Джона на себе уже было ни к чему. В течении следующих минут его мозг умрёт от кислородного голодания. Хотя… В носе корабля – в капитанской рубке – всегда хранится дополнительный запас кислорода. Для экстренных ситуаций. А саму рубку можно было герметизировать. Так что оставался маленький, совсем крошечный, но всё же шанс на спасение. Его и Джона. Каркат застонал. Но взял Джона за ноги и поволок за собой. Каждый шаг давался сложно. Приходилось останавливаться каждые метров пять. Уже были слышны завывания искусственного интеллекта корабля. А вместе с тем звон и гудение систем. И вправду – свернув за угол, Каркат увидел саму рубку. А вместе с тем горку трупов и тел, что скоро присоединятся к горкам. Кто-то даже пытался ползти к панелям управления, но едва ли им хватило бы сил. Каркат втащил Джона в отсек, после чего бросил его. И только он стал подходить к панелям, когда прогремел оглушающий взрыв всего в метрах двадцати от рубки. Корабль тряхнуло, Каркат упал, перед этим ударившись подбородком о панель. В ушах звенело. Перед глазами от боли плыли разноцветные круги. Вроде ничего серьёзного. Только вот гравитация вновь пропала. И предметы из рубки внезапно потянуло в коридор. Пираты подорвали корабль. Совсем рядом. Каркат обматерил всё во вселенной начиная с мельчайших частиц, кончая сверхмассивными чёрными дырами. Тянуло намного сильнее, чем в прошлый раз. И вроде казалось, что не очень критично, так как он всё ещё не вылетел со свистом через дверь, как тяга усилилась. Пара тел вылетели из рубки. Кто-то впечатался в стену. У Карката была проблема – он летел прямо к выходу, а на пути не было ничего, что могло бы это воспрепятствовать. Он паниковал. Глаза лихорадочно бегали по рубке. У стен стояли какие-то деревянные ящики, в потолке не хватало пары плит – возможно проводились ремонтные работы – но как назло никаких проводов, за которые можно было бы зацепиться, не нашлось. Ещё несколько тел вылетело в дверь. Летающие ящики ситуацию легче не делали. Так думал Каркат вначале. Но перед самым выходом его осенило. Он изо всех сил попытался подняться чуть выше и стал лететь прямо в один из ящиков. И в момент столкновения он прижал ноги у груди, а после изо всех сил оттолкнулся от ящика. Силы хватило, чтобы он отлетел к стене и схватился за боковую панель. Ему всего-то оставалось найти в этой яркой россыпи кнопок, рычажков, педалей и дисплеев найти именно то, что герметизирует помещение и пустит кислород. Всего лишь. И, возможно впервые за пару оборотов, он от души поблагодарил себя прошлого. Этот засранец всё же додумался до того, чтобы изучить корабли противника. Конечно не было понятно, какой модели корабль, кто производитель и какой язык поддерживает, но панели как минимум казались знакомыми. И чисто визуально Каркат отличал, за что отвечает каждый отдел панелей. Он медленно, предельно осторожно пробирался к нужному отделу, когда ему поплохело окончательно. В глазах потемнело, грудь сдавило, ног он не чувствовал, ком подступил к горлу, рана ныла. Просто комбо того, что явно вам не поможет при спасении собственной шкуры. К тому же ещё и руки стали дрожать. Плохо дело. Каркат закашлялся. Вот и подобралось к нему кислородное голодание. Насколько бы большими не были его лёгкие, но всё же дышать без кислорода он не мог. А тот почти весь вылетел в разлом. Ему осталось минуты три от силы. И это при оптимистичном стечении обстоятельств. При пессимистичном – меньше минуты. Каркат из последних сил сжал руки и полз к панелям. Корабль задрожал. В глазах двоилось. Каркат ловил воздух ртом, словно рыба выброшенная на берег. Сейчас либо всё, либо ничего. Либо он прожил самую жалкую жизнь на свете, либо он выебет вероятности по самое не хочу и покажет вселенной кто здесь хозяин. Но вероятности сказали «хрен тебе», и в решающий момент Каркат просто забыл, какая из кнопок герметизирует рубку. Так просто и так глупо. Перед глазами мерцали тысячи огней. Тысячи совершенно незнакомых огней. Все как один, только цвет отличается. И ничего, что могло бы хоть немного помочь. Каркат вновь громко и заливисто закашлял. Руки не держали. Он начал соскальзывать. А мозг так и не хотел вспоминать. Соскользнули мизинцы – Каркат вспомнил как герметизировать помещения на имперских грузовых кораблях. Соскользнули безымянные – он проклинал создателя этого корабля за то, что он был настолько беспросветно туп, что не отметил важнейшие кнопки для поддержания жизни. Соскальзывали оставшиеся пальцы – он укусил себя за щеку. Терять нечего. Терять не кого. Каркат подтянулся, оторвал одну руку и со всей силы ударил по панели. И всё же он был счастливчиком. Удачи тут было мало, одна знакомая паучиха посмеялась бы ему в лицо, если бы он осмелился назвать это удачей. Но вот каким счастьем это было – не передать. Двери закрылись. Внезапно появилась гравитация. Но самое главное – появился самый приятный звук во вселенной – зашумела вентиляция. Кислород с шумом возвращался в комнату. На короткое мгновение на лице Карката даже появилась улыбка. Он нервно хихикнул и поднял победно руки вверх, сжав кулаки. Жаль что никто не видел. Ну а на этом его удача закончилась. Ноги подкосились и он упал на пол. Пол отказался под щекой ,и Каркат ощутил, как урчит корабль, стабилизируя рубку. Под животом собиралась кровь. Было тепло и липко. В голове было пусто, но отчего-то хорошо. В воздухе пахло озоном. И всё же он никак не падал в обморок. Что было как-то странно. Но Каркат об этом не думал. Ему было так сонно и лениво. Только что хотелось пить. А так он чувствовал себя почти даже хорошо, несмотря на ранение. Вокруг люди потихоньку приходили в себя. Звуки доходили до него совсем глухими, будто бы он был под толщей воды. Кто-то радостно кричал. Люди обнимались, искали кого-то, проверяли двери. И как-то не обращали внимания на Карката, валяющегося у панелей. До поры до времени. Кто-то подошёл к нему. В глазах всё плыло, так что сказать кто это был сложно. Кто-то потянул его за плечо. – Хэй, ты в порядке? Каркат понял, что ему сказали, хотя и не вспомнил, что это был за язык. Собственный же язык онемел, он только открыл рот, но ни слова произнести не смог. Наверное кто-то заметил кровь на полу, так как следующее что услышал Каркат было: – Кто-нибудь, помогите! Тут человеку плохо!!! Может и не человеку… Но плохо! У них тут… Что у него тут – Каркат так и не узнал. Звуки как будто бы отключили. Веки медленно закрылись. Он ещё чувствовал какие-то прикосновения, когда он отключился.***
Внезапно Каркат понял, что валяться на полу – ничего такое занятие. С края не упадёшь, ворочайся сколько хочешь, к тому же для спины полезно – одни только плюсы. Каркат лениво открыл глаза. В помещении, в котором он оказался, было тусклое освещение, белые стены и откуда-то разило медицинским спиртом. Было тихо. Каркат повернул голову – сбоку лежал какой-то тролль с перебинтованной головой и крепко спал. Каркат уже хотел было удариться в панику, несмотря на то что ещё секунду назад прибывал в ленном состоянии, но он обернулся в другой бок и увидел человека. Тот так же спал, а на высунутой из-под одеяла руке виднелись бинты. Каркат немного успокоился, но пребывал в недоумении. Лишь спустя некоторое время до него дошло, что он, скорее всего, окружён повстанцами. Не лучший исход, но явно не худший. Каркат уставился в потолок. Потолок уставился в ответ. Думать о повстанцах и о ближайшем будущем не хотелось, но назойливые мысли лезли в голову. Голова ощущалась чугунной. Каркат медленно протёр глаза и переносицу. Сонливость сняло как рукой. Плохо только что Каркат абсолютно этого не хотел. Он пытался лежать и думать о чём-то другом, о чём-то хорошем, проблема лишь в том, что из хорошего у него был только факт того, что он выжил, что не помогало. Каркат повернулся на бок. И внезапно пол уже казался не таким уж удобным и приятным. К тому же недавняя рана напомнила о себе ноющей болью. Хотелось шипеть от злости. Не находя себе места, Каркат привстал на локтях и огляделся. Комнатка была метров пятнадцать на десять. Весь пол, за исключением узких дорожек, покрывали ряды спящих тел. И, неожиданно, некоторые лица он даже узнавал. Скорее всего, здесь лежали все те, кто пострадал во время захвата пиратов. Ну или как минимум выжившие. Но была и фигура, привлекшая особое внимание – у дальней стены стоял небольшой столик, а за ним сидел знакомый ему тролль.Малбур – его уже бывший командир. Командир заметил его. Поднял почему-то правую руку( он был левшой) и медленно помахал. Каркат, сам не зная почему, повторил этот жест. А после вновь лёг на спину и уставился в потолок. Послышались тихие шаги. Кто-то заворочался и простонал, а Малбур тихо просипел «извините». Называть его командиром не хотелось. И даже не столько от того, что он повстанец, а Каркат больше не командир, сколько из простого неуважения и презрения. Так позорно предать Карката… А он уже думал, что они почти уже и друзья. Плохо думал, получается. Малбур подошёл к нему и сел рядом, сложив ноги по-турецки. На секунду Каркат задумался о том, что такое турция. Было ли это животное, разумное существо, божество или географическое место – он так и не вспомнил, Малбур начал говорить: – Вы проснулись, как я вижу. – Нет, я всё ещё сплю. Каркат закрыл глаза. Малбур тихо фыркнул. – Я об этом доложил. – Я в вас никогда не сомневался. Каркат всё же открыл глаза и посмотрел на Малбура. И понял, почему махал он правой рукой – левой кисти просто не было. Просто перебинтованный обрубок. Малбур проследил за его взглядом. – Похоже, вам повезло больше, чем мне. – Это как посмотреть. Каркат не знал, зачем это сказал. Явно же было, что потерять руку было страшно, и никакие печальные истории из жизни с этим не сравнятся. Но при всём этом Малбур не разозлился. Просто улыбнулся расслабленно, как и всегда. – Конечно… Каркат отвернул голову. – В общем сейчас к вам придёт командирша Лалонд. Ну вы знаете – допрос, расспрос и просто милая беседа. Малбур говорил это улыбаясь. Но после он наклонился к самому лицу Карката. Улыбка уже не казалась безобидной, в глазах трепыхался огонёк жестокости. – Но послушайте меня внимательно Вантас, сэр. Я вас уважаю, как командира, как солдата, как логиста, как интеллигента и как много ещё кого. Но я не вижу ни одной причины, почему бы мне не следовало приложить вас пару раз об стену, а после продырявить вашу тушу. Так что будьте так добры – ведите себя повежливее хотя бы с командиршей. Иначе я за себя не отвечаю. – Малбур, к чему такие запугивания? Я уверена, что что бы не сказал мне Вантас, это не будет более неуважительным, чем бредни Дейва. За этим разговором ни Малбур, ни Каркат не заметили вошедшую командиршу. Одета она была не по регламенту – широкие спортивные штаны, какая-то светлая кофта с фиолетовым осьминогом на груди и тапочки. Было такое ощущение, будто её только что выдернули из сна. – Малбур, идите спать, вы ещё не до конца восстановились, я поставлю новых часовых. Дальше я вполне справлюсь сама. – Как скажите мэм. Малбур встал и направился к выходу. Но на полпути всё же развернулся и отсалютовал Каркату. – И всё же было приятно быть вашим командиром. Двери беззвучно разъехались и командира проглотила темнота корабля. Лалонд заняла место Малубра. Она смотрела на него так же расслабленно, так же улыбалась, только улыбка была не мягкой, а скорее хитрой. – Так приятно встретиться с нашим абсолютно честным и явно не двойным агентом. Командирша с первых слов выбрала пассивно агрессивный ход беседы. Каркат ненавидел такой тип людей. Он считал, что если уж и хочешь агрессовать на кого-то, то делай это в лицо. Но всё же он принял правила этой игры и ответил ей так же едко. – Так приятно увидеть человека, который в свой жизни из сложностей встречала лишь поломку роботов прислуги. – Ну-ну, я ведь не осуждаю. – Нет, вы как раз таки осуждаете, при этом нихуя не разобравшись в ситуации. – Правда? – Правда. – Дай угадаю – ты на самом деле не двойной агент, а сливал информацию о наших планах, чтобы тебя не заподозрили в измене? Каркат моргнул. Сердце пропустило удар. – Так вы уже всё знаете? Эта фраза была идеальной во всех её проявлениях. То, что сказала Лалонд было и не было правдой одновременно. Да, он сливал их информацию империи, чтобы его не заподозрили в измене, но ведь это было не всё. И командирша пропустила целую половину плана, где он изящно наёбывает и повстанцев и империю, а потом съёбывает в закат. Но его фраза делала из него самоотверженного страдальца. Главного героя трагедии, где ему ради спасения своей жизни приходится идти против своих принципов. К тому же эта фраза идеально объясняла его заминку и лёгкий страх. Роуз довольно улыбнулась. Небось думает, что раскусила его. Ну ничего, пусть радуется. Зато Каркат останется в живых, на трибунал его не поведут, истязать не будут. Пускай злорадствует. – Вряд ли всё. Большую часть – да. – Что вы со мной сделаете? Как будто бы Каркат не знал. Конечно же она ему сейчас скажет, что либо его казнят, либо он присоединяется к повстанцам и сдаёт всю имеющуюся информацию. Ну и попутно отрекается от империи. Ну и всякое по мелочи. – Вариантов не много – либо тебя казнят, либо ты присоединяешься к повстанцам и сдаёшь всю имеющуюся информацию. Ну и попутно отрекаешься от империи. Ну и всякое по мелочи. Ага. Как по часам. Каркат лениво прикрыл глаза. Вот и всё, в общем-то. Конец его влажным мечтаниям о свободе. Конечно можно было разработать ещё один план. И потом провалиться. И ещё план, и ещё провал. И так до бесконечности. Пора просто признать, что Каркат неудачник. Слабак. Тупая морда. И много ещё кто, но явно не тролль, который действительно может добиться свободы. Конечно сейчас все налево и направо будут объяснять ему, что он должен быть как никогда счастлив, потому что он освободился от гнёта империи. Все будут объяснять на какой он свободе и как эту свободу чувствовать. Но Каркат то знал. У него просто сменились хозяева. – Конечно я примкну к восстанию. Каркат закрыл глаза. Прощай, свобода!