Выгорая до пепла

Говорят если часто смотреть в окно, когда идёт снег, то ледяная баба застучит твоё сердце и сожрёт свою душу. Раньше я боялась её, но со временем страх отступал. Зимой бояться нужно голода, холода и животных, но не монстров, которыми пугали неразумных детей. А я не такая, я взрослая. Мама так говорит. Картошку я практически дочистила, можно было обогреть руки, затем нужно будет покормить Жданку, помыть посуду и помыть полы. Тратить дрова на согревание, когда дома никого кроме меня не было, было слишком расточительным. Стекло за моей спиной затрещало, лишь бы не лопнуло. — Саф, выходи гулять, — крик Аз услышал наверное даже телёнок, лежащий в моих ногах. Телята обычно рождались летом, но этот как-то запоздал и папа решил, что ночевать она будет дома. Быстрее бы и она начала давать молоко. Смогу бегать в Фергенс молоко продавать — лишний доход никогда не помешает. Маме пальто купим, а то у неё уже старое. Я уж слишком любила такие лишние доходы. С детства я ни в чем не нуждалась. Всё, что я хотела мне покупали. Но такой статус нахлебницы меня не устраивал, от чего я решилась помогать Шону в охоте. — Я картошку чищу, — выходить на ещё больший холод не хотелось. Лучше было бы переделать все дела дома. — Коли ты не ко мне, то я к тебе. Аз ненадолго пропала из виду но скоро я услышала громкий топот, доносившийся из сеней. Вскоре оттуда появилась Аз, замотанная в шубу и несколько платков из пряжи, но босая. — Давай помогу, — Аз выхватила из моих рук и присела к ведру с картошкой, — мои меня уже достали. Слишком громко молишься — грех, улыбаешься — грех, читаешь — грех, живёшь — грех. — Давай я тебе хоть тапочки принесу, а то пол ледяной, — я принялась искать отцовские тапки по всей комнате — все равно он пока в городе. — Колотун такой, февраль уже, — пожаловалась Аз, — представляешь, ужас, что произошло — Фиргиду замуж выдают. Как? Нам же по девять. Разве это не слишком рано, в марте ей исполнится десять, но обычно замуж выдают с двенадцати. — Ей же девять, как и нам? — может я перепутала и она ещё старше меня, лучше уточнить. — Ага, меня замуж не выдадут, — успокоила меня Аз, — нужды нету, да и особо верующих людей нету, а ты… — Аз замолчала. — А меня замуж никто и не возьмёт, кому нужна незаконно рожденная жена? — Ну и что? Ты у нас все можешь: шить, вышивать, читать, писать. — Ты тоже все это можешь, все это могут, ну читать особо никому и не надо, ведьмой ещё посчитают и пиши пропало. Жена должна уметь выполнять всю работу по дому и ублажать мужа. Если жена будет не угодной мужу, то он может потребовать развод, но женщина на развод подать не может. Хотя чаще всего разводится запрещают и мужчинам — церковь запрещает. А что тогда? Убить её и все, и никто не докажет, что это был ты. — А Грир где? — спросила Аз. — Он за дровами пошёл, печь топить нечем. — Ну, я все, — Аз рассмеялась, — тапачки уже не нужны, — ты б воду подогрева бы, а то руки застудишь. — Ты как без чулок в валенках ходишь? — я попыталась перевести тему, — давай чулки дам. Я порылась в шкафу и достала одежду и себе, и чулки Аз. — Ты вышивала? —Аз запеметила цветочную вышивку. — Да, в приданное их хочу, — я показала на надетые на мне чулки, — смысла правда нету. — Да ладно, на свадьбе у Фир и покажем себя. Обычно женихи искали себе невест именно на свадьбах. Хотя невест искали будущие свекрови. Нужно было показать себя скромной и послушной девочкой, а главное не смотреть мужчинам в глаза. В нашей округе было запретный смотреть мужчинам в глаза — это был признак разврата. А кому нужна развратная жена? Никому. — Подожди, а за кого она идёт? С мыслями о предстоящем праздновании я совсем забыла о виновнике этого празднования. — За Панаса, — она порщилась. Панас был бывшим полицейским, который только недавно пришёл в общину. — Так ему под полтинник, зачем ему жена? Ему помирать скоро, а не детей заводить. Хотя, зато помрёт быстрее и наследство её и она может не о чем не беспокоится. Раньше я всегда мечтала, что меня выдадут замуж за старика и сразу после свадьбы он умрёт и все хозяйство будет на мне. С возрастом такие мечты сами собой исчезли. — Хороший план, даже отличный, — Аз насмешливо поддержала мою идею. Мы оделись и побежали к сеновалу, где по словам Аз и была Фиргида. — Эй, мы тут, — Аз закричала подбегая ко входу, — Фир, давай снова рассказывай, а то я ничего с первого раза не поняла. Фир валялась на сене с распахнутым пальто и выглядела уж до развратности растрепанной. — Я спокойно деду ужин готовилась, а тут Вик прискакала, сказала, что Панас ко мне посватался. — Пиздец, — сматерилась Аз. Я косо на неё посмотрела, — я демонов отгоняю — Ты же знала, — я запахнула пальто Фир, а то простудился, — что он предложил? — Пять коров и три быка, — Фир рассмеялась, — кур ещё. Я стою как животные. — Ну, — я попыталась успокоить Фир, — как восемь коров! Это уж извини не свинья. — Да я рада, что так много, — она привстала, — просто он же старый, я от него даже детей не рожу. А я детей хочу, штук десять. Такие масштабные планы на количество детей меня удивило, но это её решение, да и она его скоро сменит, я думаю. — А потом и твоих дочерей на коров менять будут, — Рассмеялась Аз. — Ни за что, конечно, замуж я их отдам, но не за стариков. Саф, а ты можешь мне сорочку вышить? Как ту, свою. — Да хоть штук пять, а свадьба-то когда? По весне наверное. — Да, кстати он мне смотрите что подарил, — Фир вытянул из-под пальто нить жемчуга, — по его словам из Сины. — Ого, — я пригляделась и увидела кусок золотого кулона, — я перетянула ожерелья и увидела портрет Сины, — золото наверное. Обычно люди носили кулоны с изображением покровительницы стены в которой они родились. Но состоятельные люди могут позволить себе показать свой статус таким странным образом. Кому какое дело до того кто где родился? — Эй, девчата, — крикнул Грир, — я ваше требещание с поля услышал, я дрова нарубил, — даже при свете свечи, принесенной Фир, было заметно, что Грир недавно плакал. Глаза у него были грустные и красные, он поджимал губы, а потом пытался наигранно улыбнулся. — Молодец. — Мамку повстречал? —Аз видимо решила, что тактичность это не её. — Опять прикопалась. Скорей бы подохла от передоза, — Грир пнул валяющееся на земле полено. — Идёмте на озеро, — Фир встала и отряхивая одежду пошла к выходу. Видимо решила прервать разговоры о семейных проблемах Грира. — Я надеюсь ты не топиться идёшь, — съязвила Аз, — как… Сафка, как кто? — Бедная кто-то. — Да нет, я хочу прогуляться, вы со мной? — Давай только побыстрее, а то у меня отец скоро приедет. — Ну это и есть повод хорошенько погулять, — рассмеялся Грир подбрасывая шапку в воздух. Вот уронит он её в снег и пойдёт на озеро в мокрой. Путь до озера был не особо далёким, но всю дорогу мы хранили молчание. мы молчали. Казалось, что подобрать тему разговора в такой ситуации было невозможно. Ясно было, что Фир не хотела выходить замуж, ну а что будет если не выйдет? Незамужняя женщина может быть только проституткой или актрисой, а ещё хуже солдатом. Кто такие проститутки я не знала, но слышала, что Чингиз говорил папе о том, что они весьма хороши, но он сердито отрицал. «Актрисы и проститутки это одно и тоже» — так и говорила мама Фир, когда та сказала, что хочет стать актрисой. А о солдате и подумать сложно. Какой из женщины солдат? В соседней деревне была одна такая — Нанаба вроде. Видела я её один раз — странное зрелище: волосы короткие, носит брюки, даже с каким-то мужчиной целовалась у всех на виду. Перекинулась с ней парой слов и оказалось, что она весьма забавная девушка. Получается незамужняя женщина может быть никем. А значит я буду никем, Фир не понимает выгоду её положения. Пять коров. О чем ещё мечтать? — Грир, а ты когда-нибудь будешь женится? — Нет, —Грир активно замотал головой, — только если на Сафке, чтобы к ней не лезли, а так все будет как раньше. — А если полюбишь кого-то? — Нет, не полюблю. Кто последний тот дурак, — Грир побежал к озеру. Я ринулась за ним. Хотелось просто повеселиться как раньше. Грира обогнать мне не удалось, но зато я была второй. Добежав до озера я поскользнулась и рухнула в сугроб. Вся в снегу — как отвратно. Я начала отряхиваться, а Грир стоял и смеялся, но потом начал помогать мне. — Смотрите там кошка, — сказала Фир. — Скорее собака, — поправила я. У Фир всегда было плохое зрение, но она отказывалась от ношения очков. Мы подошли к корке льда. Посередине озера сидел и скулил щенок. — Пиздец, — сматерился Грир, — достать то надо. — А если провалимся? — Мне отец рассказывал как по льду ходить. — Он и мне это рассказывал, он всем это рассказывал, — съязвил Грир, — он нам и как от титанов убегать рассказывал. Но мы же не будем убегать от титанов? Нет, — Грир сам ответил на свой вопрос, — и это к лучшему. Я шагнула по льду. Медленно. И главное правильно распределять вес, я встала на четвереньки и поползла дальше так. — Ты куда полезла, дура, — от оскорбления было обидно, но я решила простить его Гриру. — Боже, аккуратнее, Сафка, — крикнула Фир. — Я к тебе, — Аз стремительно пошла за мной. — И я. — И я. — Стойте там, а нет, вернитесь. Щенок снова заскулил, я погладила его по морде и заметила, что он дрожал. Я сняла с себя шапку и засунула его туда. А он и не противился. Я встала и сделала шаг обратно. Лёд подо мной резко обвалился. Такое ощущение, что я прыгала по кровати и она сломалась. Я сразу же почувствовала дикий холод, словно меня проткнули тысячами игл. Намокшее пальто тянуло меня вниз как и щенок, который вцепился в мою шапку, но пытался барахтаться. — Боже, — вроде это кричала Фир. Я плавать умела и весьма хорошо, но сейчас мне это не помогало. Я сжала край шапки в зубах, выпустив в рот ледяную воду. Я схватилась за край льдины и попыталась потянуться и почувствовала как меня тянут наверх. В руке закололо — и правда вся она была в крови, порезалась об лёд наверное, но боли не чувствовала. Собравшись с силой я кинула щенка на лёд. — Дай сюда, — снова чей-то крик, — сними с неё пальто. — Да оттащить её сначала надо. Сейчас все на дно пойдём. Меня с силой дернули на лёд. Надеюсь, что он снова не треснет. Я снова почувствовала хоть что-то под ногами. Но лёд снова треснул и я снова провалилась и сквозь юбку и брюки порезалась об лёд, а самое печальное, что я почувствовала острую боль в шее. Послышался крик Грира, кажется он одной ногой угодил в полынью, но смог выбраться из неё. — Отойдите, — я крикнула друзьям, — я сама. Главное сейчас это собраться. Я быстро двигала ногами, пытаясь удержаться на плаву. Было рискованно занимать чем-то руки, но я все-же сбросила с себя пальто, правда из-за этого я с головой окунулась в прорубь. Я накинула его на край льдины. И так все же забраться было легче. — Надень, нужно кровь остановить— Фир сняла пальто с себя и подала мне, — бежим побыстрее по домам, а то все отморозимся. Аз надела на меня свою шапку, а Гир туго повязал шарф вокруг шеи. Это было глупо — одежда быстро намокла, но глубоко в груди грело понимание того, что я им дорога. И что я спасла невинного щенка. По дороге они по очереди передавали пальто Грира и Аз друг другу, желая, чтобы никто не замёрз, пока я неслась с щенком в руках.

***

Я отдала всем их одежду и зашла домой. Дома было весьма уютно — пахло чем-то вкусным, затопили свет и зажгли свечи. Голова кружилась, но я старалась идти прямо — Боже, дети, — мама выбежала с кухни и подбежала из кухни к нам, — так поздно. Саф. Интересная наверное была картина — я вся мокрая и в крови, с пальто и щенком в руках, Грир с намокшей ногой и покосившимися очками. — С нами все в порядке, мама, — после начала проживания у меня в семье Грир начал обращаться к моим родителям как к своим. Это меня немного раздражало, но я понимала его — мать идиотка и погибший отец, ясно почему он хотел нормальную семью. Жаль, что он её не получил, — Саф, ты же жива? — Грир насмешливо толкнул меня локтем в бок. — Ага. — Дети, — мама пугливо глядела то на меня, то на на Грира, — бегите переодеваться сначала, потом объясните. Давай кутенка, — мама забрала у меня щенка, — переоденешься и я обработаю царапины. Вижу, что не смертельно — сейчас самое страшное это обморожение. Пробежав мимо кухни я заметила, что вернулся домой отец не один, а с дядей. Вот морока будет слушать его наставления. — Сафка, — позвал меня отец сидя за накрытым столом, — все-таки провалилась в прорубь. Я же говорил вам не ходить по озеру, — ещё и об лёд порезалась, да? Я кивнула. — Я щенка спасла, — я остановилась, чтобы подождать пока мама зайдёт на кухню и отец с дядей увидят щенка. Надеюсь они обрадуются и разрешат мне его оставить. — Переоденься и живо на печку, только помирать ради скотины не надо. Молодец, конечно. Было приятно от его заботы и похвалы. Пусть он знает, что я достойна быть его дочерью. Я с Гриром быстро переоделись. Но как только я увидела что мама приготовила спирт и иголку с ниткой, то я сразу же поняла, что предпочла бы снова поплавать в полынье. — Саф, нужно потерпеть, — мама хитро прищурилась, — а я завтра гречку по купечески приготовлю. — Я пришла к решению, что предпочту гречку. — Вот и молодец, — отец ударил дядю по плечу, от чего тот съёжился. На ногах у меня были синяки и глубокие царапины — пройдут скоро. Но на шее дело было посерьёзнее. Но мама быстро закончила. Я прыгнула на печку и смотрела как семья трапезничает. На излюбленном месте лежала записная книжка и как наставлял отец начала вкратце записывать диалоги. В последнее время отец буянил и убеждал, что слышал от нас слова, которые мы не произносили иногда так вообще разговаривал сам с собой, иногда он видел титанов в стенах, вот он и попросил меня записывать суть всех диалогов. Скорее всего он спятил после увиденного за стенами. — Спасение чужой души — это хороший поступок, он достоин чистой души и может освятить тебя, — дядя всегда любил поболтать на идиотские темы за столом, — и сделать тебя послушной женой. Тебе, дитя, не рассказали, что я нашёл для тебя хорошую партию из Стохесса? Сын торговца тканями, твои руки им очень пригодятся. Наслышан, что ты хороша в женских делах. Наконец. Шанс показать, что я не обуза, не ничтожество, которое никто не потерпит назвать своей женой. Не зря я в любой свободный момент предпочитала играм вязание, шитье и вышивания. Замуж я не хочу, но сам факт того, что мной заинтересовались радовал меня. Я закивала. Нужно было сделать вид, что я рада этому. Пусть дядя уймется со своей женитьбой. — А может ты станешь чьей-то послушной женой? — вспылил отец, надеюсь, что он ничего не испортит. — Андр, ей уже девять, скоро она станет порченой и что дальше? Кто возьмёт её замуж? — Зачем ей выходить замуж? Она не дура в отличии от других. Смотри. У Шона проблемы со зрением и со слухом и он предпочёл в подручные не парнишку, а её. Она умеет стрелять и ружья, а значит может защититься и защитить. У мужика должны быть каменные яйца, чтобы не задохнуться в её тени. Она моя дочь в конце концов — она не выйдет замуж за мужика, который ей не понравится. «Дядя нашёл мне мужа, но ты против. » Напился. Единственные моменты, когда он меня хвалил, были моменты беспробудного пьянства. Но все равно было приятно и чуть стыдно. Было как-то странно слышать похвалу от кого-то кроме мамы, но это трудно было назвать похвалой. Я начала приносить пользу и он хочет, чтобы я продолжала это делать. Чистый пустяк. Я никогда не сбегу от него. — Да что ты сказал, святоша проклятый, — отец резко вскочил из-за стола и схватил дядю за ворот рубахи и встряхнул от чего священные ожерелья звякнули. Пока такие как ты жируют за стенами и не принимают угрозу титанов, разведчики рискуют жизнями ради спасения человечества. Мама все также сидела за столом, но я заметила как она насмешливо глянула на дядю. А это было что-то необычное — неужто она устала терпеть его разговоры про святость и греховность. — Вы нарушаете святость стен, — этот упрямец продолжал нести чушь, — за стенами находится ад. Когда кто-то туда попадает он оттуда не выбирается. Надо же интересная мыслишка от него, стоит запомнить. — Всё кто находятся вне священных стен — грешники. — А тех кто живёт под землёй это тоже касается? —спросил Грир. Мы многое слышали про это страшное место. Люди заживо гниют, даже дети были убийцами, еды и воды нет как и света. — Да, там нету ни одной церкви, этих людей никто не может освятить. — А разве в священной писании не написано, что свято не место, а вера в душах людей, — как только я научилась читать я вдоль и поперёк изучила священное писание. В бога я не верила, но стоит делать вид, что верю. Я впрочем постоянно делала вид, что делала что-то, что любила что-то, что верила во что-то и постоянно лгала. Казалось, что никто кроме моих друзей и мамы не знает меня настоящую. И так будет всю жизнь. — Саф, дай книгу, — отец опустил дядю и потянулся за книжкой. Я отдала ему и он быстро пробежался взглядом по моим записям. — Впрочем, ты всегда несёшь ахинею. Согрелась? Садись поесть. Лучше слушаться. Картошка была вкусной. А как она могла быть невкусной? Я ж её чистила. — Как щенка назовем? Если мы его оставим. — Глупо не оставить щенка ради которого она жизнью рисковала, — отец взял щенка на руки, — пёс. Точно все нормально? Был парнишка… Ну, впрочем, все будет нормально. — Может Сифилис? —спросила я. Интересно будет взглянуть на реакцию дяди. А он и отреагировал — нахмурился и сделал такое выражение лица словно испугался чего-то. — А потом заведём кошку и назовём её цинга, — отец рассмеялся, — не надо животных в честь болезней называть, а то подохнет как та птица. Вспомнилось какую истерику я закатила когда умерла желтуха. Тогда я и правда перенервничала из-за смерти простой птицы, которая не дожила до приезда мамы. Так всегда — за помнишь о скорби по кому-то, а потом тебе о ней напоминают и ты снова скорбишь, но уже не по настоящему словно по привычке. И от этой ненастоящей скорби становилось стыдно. Особенно, когда тебя заставляли скорбеть и хвалили за это. — Может Деккер? —В честь деда? —отец ещё пуще рассмеялся, — назвать собаку в честь деда, — он похлопал по плечу маму, — мамке понравится. Мама не рассмеялась, просто притворно улыбнулась. А ведь сколько ей приходилось притворяться ради меня? Терпеть все эти унижения только из-за моего рождения? Ни для кого в деревне не было секретом, что я была приблудой — незаконорожденной дочкой, ребёнком, что после смерти будет гореть в аду за блуд своей матери. Но я в ад не верю, так что мне все равно. Многих незаконнорожденных называли ублюдками, что было ещё оскорбительно. Жалеть себя за это было оскорблением для людей у которых жизнь сложилась хуже чем у меня. — А будь это не щенок, а лисенок, что бы ты сделала? — отец как всегда по пьяни решил начать философские разговоры. — Ничего, — нужно побыстрее придумать более правильный ответ, — лисы — дикие животные, они могут бешенство переносить. Отец лишь кивнул и потрепал волосы, о чем то задумавшись и уставившись в окно. В записной книжке за этот вечер оказалось много всего, но отец не буянил. Разговор о моем замужестве так и окончился не начавшись.

***

Главное чтобы с мамой все было хорошо. Шел снег и как можно быстрее бежала в окружную больницу. Маме часто становилось плохо и ей нужно было помочь дойти, а сейчас было уже слишком поздно. Отец и Грир были в городе и помочь мне не могли. Я мало что видела, но слишком хорошо знала дорогу и заблудиться просто не могла. Лампа плохо освещала дорогу. По пути я услышала тихие стоны. Казалось, что это была Нода. Поди опять напилась и решила пошляться по деревне. Хорошо, что снова к Гриру не полезла, он слишком много от неё натерпелся. Лучше все же узнать что с ней. Сколько бы мама не убеждала меня, что людям всегда нужно помогать, но мачехе Грира я бы никогда не помогла. Рычание. Ей богу, я слышала рык какого-то животного может волка. Я попыталась привстать и перелезть через сугроб. Нож, подаренный отцом, всегда был со мной. Им конечно от волка или от медведя не защититься, но само наличие оружия всегда меня устраивало. Нода лежала на снегу, а рядом с ней было какое-то животное — то-ли лиса, то-ли волк.Точно волк. Я поставила лампу на сугроб и прицелилась в животное. — Помоги, Сафира. Она же маму оскорбляла. Била и унижала Грира. Не прощу. Видимо он был голодный и я его не заинтересовала. Я убрала ружье и решила подождать пока Года не умрёт. Точно волк, точнее волчица. Скорее всего недавно родившая, значит ей нужно больше есть. Пусть ест. Года повернула голову ко мне и мы пересеклись взглядами. Теперь я хозяйка положения. Ни волчица, ни Нода, ни отец. Я здесь главная. У меня оружие и разум. Я решаю кто здесь будет жить, а кто умрёт. И никто меня ни в чем не обвинит. Году убил волк. Я убила волка. Я — спаситель, который бог подослал слишком поздно. Волчица — кара на голову Ноды, которая грешил против своего будущего спасителя. Нода — грешница, горящая в аду уже сейчас. Никто не смеет обижать маму. Любому кто обидит мою маму будет уготована такая участь. Всем кто навредит моей семье не поздоровиться. Нода больше не дышала. Нужно было бежать и никому об этом не говорить. Родилась тварью и умерла тварью. Лучше просто бежать и не оглядываться. Меня удивило, что волчица не обратил на меня внимание, видимо она была настолько голодна. Я бежала так быстро как могла. Шёл снег и мои следы скоро занесёт и каких-либо подозрений на меня не будет. Просто поведу маму другой дорогой. Я распустил косу и длинной лентой попыталась привязать ружье к ноге, чтобы обосновать отсутствие помощи. Хотя нет не получится. Я просто спрятала патроны во внутренний карман юбки Я ускорилась как могла. Бежала на пределе своих возможностей. Фонарь я оставила рядом с местом происшествия, так будет легче найти. А вот и дом Шона. Я услышала визг Пайгачки, но не обратила на неё внимания. — Шон, Шон, там на Ноду волк напал, — я лишь шептала. Сил говорить не было. Я заметила, что сын Шона — Мак тоже был здесь. Вот ещё один свидетель. — Бегу, — Шон, сидящий за камином и читающий книгу мигом накинул на себя тулуп, схватил ружье, обулся и выскочил на улицу. Волк, зашедший на территорию деревни был особенно опасен и не избавится от этой опасности было бы ошибкой. Майк тоже оделся и побежал за мной. Интересно мне надо помочь им или просто продолжить путь к маме? Свое дело я сделала и могу считать себя безвинной. Мне все же пришлось указывать путь Шону и Майку. Фонарь до сих пор светил, но волка здесь не было. — Черт, — Майк нахмурился, снова оглядываясь по сторонам, — упустили, нужно остальным сообщить. — Тёплая, — Шон присел на корточки перед бездыханным телом Ноды, — чуть пораньше бы и выжила. — Сафира, ты уверенна, что это волк был? Может это был медведь? Откуда он знал моё имя? — Волка от медведя и ребёнок отличить сможет, — Шон пристал и размял руку, — тут и видно, что волк был, смотри какие укусы, да и медведи на людей не нападают. Ты маму встретить хотела? — Да, она сегодня что-то запаздывает. — Беги, мы тут сами разберёмся. Хотелось подольше скрывать от мамы смерть Ноды, а сейчас они притащут священника и будут уносить тело. Лучше повести маму другой дорогой. Всё прошло как по маслу. Мама поверила, что я увидела, что ту дорогу занесло и лучше идти по полю. С ней ничего плохого не случилось, просто был особо сложный случай в лечении. Взаправду стоило идти по полю — волки живут в лесу и на поле тот волк оказаться не может. А больная мама от волка убежать не сможет. Дома было тихо. Столь неприятно тихо, что я предпочла бы слышать пьяную болтовню, чем эту проклятую тишину. — Саф? — мама прошла на кухню постоянно опираясь на что-то, — что-то случилось? — Нет, ничего нового, — я зажгла костёр в камине и поставила чайник. — Ты меня больше забирать не ходи. — Я в следующий раз с ружьём пойду. Мне нечего бояться. Мама от чего-то рассмеялась. Думает, что я не смогу её защитить? — Я хорошо из ружья стреляю. Я тебя защитить смогу. Снова рассмеялась. — Ты мне так подругу напоминаешь. Она тоже всех защитить хотела. Ни к чему хорошему это её не привело. — Ты же сама говорила, что людям надо помагать? — Только тем людям, которым ты хочешь помочь. Ты же не всем помочь хочешь? — Нет.

***

Незаметно приблизилась весна. Все забыли про растерзанное тело Ноды. Частенько людей съедали дикие животные. Чего поднимать панику из-за пьяницы? А Грир был рад. Я это заметила. Я невиновна, я просто промолчала и не помогла ей, но помогла брату. А Деккер остался со мной, хоть я и получила шрам на шее как напоминания о встре с ним. Шрам я приноровилась прикрывать лентами или лёгким шарфами и одеждой с высокими воротниками. Приготовления к свадьбе Фир были весьма забавным. Она давно уже просила меня подготовить ей приданное, что я и сумела сделать за короткое время. Свадьба была процессом, когда жена умирала для своей семьи и рождались для новой — поэтому на невестах и были траурные белые платья, а в первую брачную ночь они надевали красные праздничные сорочки. Впрочем разве можно радоваться свадьбе подруги если она не хочет её. Я не была настолько гнидой, чтобы завидовать этим несчастным коровам, когда она готова была разреветься, когда надевала свадебное платье. Панас был из города, поэтому на него все и смотрели как на диковинку, но обращались с уважением, что удивительно. В нашей общине ничего нового не принимали — то богохульством было. Панас и раздобыл Фир городское подвенечное платье. — Тебе уже десять, — мачеха Фир, поправляла подол платья, — тебе надо радоваться, что такой состоятельный жених выбрал тебя. Понимая состояние Фиргиды я не сдержалась от колкой фразы: — Только он по большей части вдовец. — Интересно как будут относиться к ней его дети? —поддержала меня Аз. — Как к своей родной дочери, может так и будут её называть, — подшучивать над этой ситуацией было забавно, да и Фир заулыбалась. — Вы просто пока что ничего не понимаете, — упрекнула нас Вира, — если вы не выдейте замуж до семнадцать вас будут называть вековухами. Вы не сможете ходить на праздники, жить одни, да и относиться к вам будут как к мусору. Тебе Саф, уж слишком нужно выйти замуж и желательно за мужчину, который сможет тебя защитить от староверцев. Так мир устроен, что женщину обязательно должен кто-то защищать, — она ещё туже затянула корсет на Фир. Где-то слышала, что талия у женщины должна быть тонкой как шея — это было достаточно пугающим. Увидь я такую женщину, то сразу бы бежала подальше от неё, посчитав её за монстра. Красивая женщина для городских вообще должна выглядеть страшно: худющая, белолицая, но румяная, брови должны быть почернее, а волосы посветлее. Представить такую картину и не испугаться или не рассмеяться над ней было неправильным. Он и Фиргиду так украшать будет? Надеюсь что нет, а то и на неё как на какое-то зверье смотреть будут. Впрочем говорить о раннем замужество упоминай только девушек было нельзя — в семью часто брали новую здоровую работницу посредством брака с мальчишкой. И первое и второе в здешних местах считалось нормальным. В здешних местах все противное считалось нормальным. Молодое поколение пыталось бороться с этим, но четно. Этих стариков никто не переубедит. Но сейчас надо думать только о свадьбе Фир и только о том как она повлияет на мою жизнь.

***

— Как вообще можно играть кровавой простыней? — я была в шоке от того что несла бабка. — Ты дура? Просто побегайте с ней и все! Окровавленной, а не кровавой, тупица, боже, за что мне эта девка? Аз глянула на меня еле сдерживаю смех. — За все плохое, уважаемая, мы вас поняли, — Аз потянула меня к столу, — как ты её терпишь? Я б давно вломила, ты ж тогда мамку Грира тогда… — Давай не об этом, — не хотелось вспоминать о той моей глупости, не устрой я тогда ту сцену я бы до сих пор была бы единственным ребёнком в семье, — побью я старуху и что самой от этого противно будет. Мне все равно на неё, давно уже поняла, что ей лишь бы кого-нибудь да оскорбить. Скоро начнётся. Свадьба — самое главное событие в жизни женщины, лишь с мужем она может стать человеком. Сейчас у меня нету права участвовать в суде, заниматься собственным делом, но налоги я не платила, что меня очень радовало. Танцевать я не любила, точнее не умела. Но зато я нашла утешение в праздничном столе. — Так и знала, что ты от стола не отойдёшь, — Фир выглядела не столь устрашающе как красивая женщина, — он весьма милый. Смотри, — Фир протянула мне руку на которой красовался изысканный золотой браслет, — только он назвал меня как-то странно. — Думай, что это комплимент, — я еле смогла выговорить это, пережевывая пирог с ягодами, — еда вкусная. — Да я знаю, — представляешь он раньше солдатом был, в полиции служил, как мы хотим. — Теперь ты замужем, без его разрешения не получится. — Может согласится. Свадьба выдалась на славу. Бабушка больше не приставал ко мне, да все были заняты другим. Панас уже вернулся и торжественно заявил, что не хочет унижать Фир таким образом и никакой простыни показано не будет. Вот идиот. Уж лучше разок потерпеть, чем всю жизнь жить с недоверием к тебе и под косыми взглядами окружающих. — Сафир, — Аз потянула меня за собой, — там у Фир проблема. — Она все же хочет выволочить эту простыню? Аз не ответила. Аз завела меня в новый дом Фир. Прихожая выглядела весьма ухоженно. Я услышала вой Фир и поняла, что всматриваться во внутреннее убранство было не вовремя. Фир лежала на кровати вся в крови. А на ней наполовину разорванная сорочка. — У меня все там болит сильно, — прошептала она. — Я бегу за мамой, я ничего сама сделать не смогу, — было страшно и больно. В груди как-то закололо, но сейчас было время не на раздумья, а на действия. Я резво кинулась к дому — мама чувствовала себя не очень хорошо и на свадьбе не присутствовала. — Мама, мамочка, — я кинулась к маме и потянула её за руку, — Фир плохо, она вся в крови после первой брачной ночи. — Я сейчас, — мама несмотря на свой растерянный вид довольно быстро собралась и взяла все необходимое для помощи Фир. — Потерпи чуточку, — мама обрабатывала ноги Фир, задрав ей сорочку, — все произошло быстро? Из уст Фиргиды вырвалось нечленораздельное мычание. — Это ясно. Девочки, сбегайте к нам за водой. Снова посылает прочь, желая чтобы я не видела и не слышала ничего. — Идём, Аз. Фир, крепись, потом все расскажешь. — Страшно, — прошептала Аз, когда мы вышли из дома. — Вот почему он и решил традицию не исполнять — все подумали бы, что он её резал, а так он шороший муж и примерный семьянин.

***

— Панас запрещает мне видеться с вами, — заявила Фир, волосы которой были заплетены уже в две косы. Прошло два дня с её свадьбы, которая никому радости и не перенесла. Увидев, что мама пытается помочь Фир, эта паскуда выволокла маму на улицу. Увидев это отец начал потасовку. Концовка этой ситуации была ясна. Кто ещё мог победить кроме отца? У старикашки и не было шансов против подготовленного лейтенанта разведки, хоть и однорукого. — Я не собираюсь, — Фир схватила меня за плечи, — в кадеты, ты говорила, что скоро набор в кадеты. — Да, через семнадцать дней, вроде как. — Давай пойдём в кадеты, Саф, давайте пойдём в кадеты, — она лихорадочно затресла меня. — Я пойду, — ответила Аз, — все равно что-то надо делать. Я просто так дома сидеть не хочу. — Я тоже, — отозвался Грир, — почту память отца. — Я тоже.

***

— Нужно лишь подлить в напиток, который он выпьет через несколько дней или недель, но никому не отдаст, — я протянула Фир фляжку с ядом. — Я даже не знаю, — замялась Фир, — может это пройдёт, может простит. — Фир, ударил раз — ударит и второй, — я пыталась убедить Фир, — это как с изменами. Они исчисляется двумя числами: ноль и бесконечность. Он не простит тебя, он просто найдёт тебя и вернёт и угадай что будет потом. — Ты все-таки права, — Фир понуро опустила голову, перебирая бусины на ожерелье, — мне страшно одной домой возвращаться, может ты со мной? — Ты думаешь я тебя смогу как-то защитить? — Да ты такую трёпку мачехе Грира задала… — Она была пьяная в стельку, — перебила я Фир, — она сама на ногах не держалась. На неё дыхнуть можно было и она упала бы. Против солдата, даже старого я ничего не сделаю, от меня даже ружье прячут. — Он сейчас не дома, он в церкви, Сафир, пожалуйста. — Ладно, ладно. И все оказалось проще простого. Квас. Ничего более простого я и не делала, просто подлить отраву в квас. Он быстро испортится, значит он выпьет его скоро, а из-за его обиды на всех в деревне, то в одиночку. Получается, что я уже дважды убийца? Даже если так, то наказания я не получила, а значит это сошло мне с рук. — Я написала письмо с заявкой в кадеты, — я вертелась перед зеркалом и думала о том какая длина волос более подойдёт для армии, — скорее всего примут. — Будем кого-то предупреждать? — спросил Грир. — Я своих не буду, — отмахнулась Аз, — знаете же, что это для них грех. — Я тоже никого, — ответила Фир. — Я Шона предупредила, но он никому не расскажет. Я хочу волосы по плечи остричь и продать. Маме деньги отдам и заодно письмо напишу. — Решено. Мы будущие солдаты.