Выгорая до пепла

— Кира, Кира, — Нира держала меня за край куртки, — что-то случилось? Испугалась? Я вот тоже испугалась. Я зажмурилась и запустила ладонь в непривычно короткие волосы. Нужно как-то отойти от всего этого. Ничего страшного не произошло, я преувеличиваю. Как всегда преувеличиваю свои страдания. Нужно вести себя более стойко. У всего есть разумное объяснение — мама могла просто познакомиться с Кипром в молодости. Может она просто сменила свое имя? Я же чаще всего представляюсь Сафирой. Документы подделать это вообще не задача. Вспомнить только как я поставила кляксу в графе возраст, чтобы меня приняли в кадеты. Несмотря на моё недавнее пробуждение мне хотелось спать. И как бы сильно я жмурилась эта навязчивая сонливость не проходила. Черт, Нира задала мне вопрос. — А, все хорошо, — я почувствовала неприятный озноб, — прохладненько здесь, — я попыталась улыбнуться. Нира, наверное, тоже так хорошо видит в темноте, как и Леви. — Немного, — ответила Нира. Черт. Повела себя как дура. Видела же, что она легко одета и даже не предложила ей ничего из своей одежды. На ходу я достала из сумки связанный свитер и протянула её Нире.  — Ты прости, брюки мои на тебе как балахон будут, хотя можем попробовать, — я уже решила достать брюки как почувствовала как Нира вытянул мою руку из сумки. — Не надо, Кира, спасибо большое. Ты хочешь через конуру выбраться? — Там пещера такая с решеточками. Странные названия в этом подземном городе: стоки, конура, может есть ещё чего похуже. — Да, это конура. Кира, ты если… врешь, ты не бойся. Я понимаю. Лучше работать наверху. — Ты думаешь, что я сутенер? Недобрые мысли Ниры были весьма ожидаемы. Но слышать это от маленькой девочки было весьма странно, но учитывая такое детство неудивительно, что Нира рано повзрослела. — Саф, у меня есть сестры, я про них знаю, даже портреты их видела. Кем бы ты не была я буду с тобой, правда. — Ты принимаешь слишком поспешные решения, я просто использую тебя в своих целях как и те мужчины. Это было лишним. Не нужно позволять совести портить свои планы. Хотя, если что я и силой её смогу утащить. Интересно, если я буду говорить такими заумными словечками, то Нира примет меня за авторитет? — Это из-за отца? У него много таких детей как я, я лишь запасной вариант. — Запасной вариант для чего? — Продолжения рода Рейсс, мой дед Фриц, а бабушка Рейсс. — Какие у тебя познания, — я усмехнулась, — голубая кровь — не гарант хорошей жизни, а? — Точно. — Подожди, а если ты наследница, то почему ты живёшь здесь? — Я одна из многих, ему нет дела до меня. Его жена не хочет чтобы он заботился о ублюдке. Вот как интересно получается. Но будь я женой такого «продолжателя рода Рейсс» я бы тоже предпочла бы ничего не знать о этих детях. Но почему он оставил Ниру именно в таких условиях? Можно же было тайно помогать своей дочери, названной в честь законной жены. Я уже готовилась к длительному процессу скалолазания как услышала крик: — Вам дамы, если вы, конечно, не хотите в ручки к полицаям стоит идти через портупею. Не сигареты, а дерьмо собачье! Как же я не заметила слежки. Дура. Нужно было внимательнее следить за этим типом, но я же видела как он зашёл в шахты. Нира схватила меня за край куртки. — Извиняюсь, но разве мы настолько близки, чтобы вы так о нас заботились? Надеюсь, что это прозвучало не слишком борзо, а то мало ли этот мужчина очень обидчивый. — Мелкая, знаешь где портупея? — Да, — отозвалась Нира, поняв, что этот бесцеремонный мужчина обращается к ней. — Саф, передавай привет мамке, авось ещё встретимся. Коленки задрожали. Хотелось расплакаться, упасть на землю и биться в истерике, как маленький ребёнок. Я только сейчас осознала весь масштаб своей беспомощности и ничтожности. Все все знали, но я не знала ничего. Но я солдат. Какой позор был, если бы я даже скупую женскую слезу пустила. Нужно показать, что я хозяин положения. — Кстати, ты, наверняка, ничего не видишь. Мелкая, иди сюда, передай своей подружке письмецо. Прочитать сейчас ты его не сможешь, но как появится возможность прочитай. — Кира, мне его послушать? — прошептала Нира, а я и не знала как ответить. — Вы знаете, что мы спустились сюда не одни? — попробую разузнать у него информацию и может быть чуть запугать. — Ты про Леви? — мужчина снова рассмеялся, — он к вам скоро присоединится. — Как вас зовут? — С этого стоило начать. Мелкая, так ты подойдёшь? Нира сама решила послушаться этого мужчину, а мне оставалось молится за неё. — Кенни, меня зовут Кенни Аккерман. Мамка рассказывала про меня? — Нет, — я положила письмо, поданное Нирой, в карман куртки. Казалось, что я слышала это имя. Но я буду действовать более умно — буду отрицать все негативное. Знакомство, даже с чьих-то рассказов с таким человеком — явный негатив. Но фамилию эту я знаю точно. Аккерманы — древний аристократический род, служащий королю. Верить, что аристократ ведут себя и разговаривают как Кенни не хотелось. Наверняка ублюдок или сиротка, прихвативший себе красивую фамилию. — А Леви? — Тоже. — Ясненько, я с ними переговорю, Кенни рассмеялся, — оружие с собой есть? — Да. — Удачи. Руки снова начали трястись. Раньше такого никогда не было, может из-за грязного воздуха? Нет. Они тряслись и на поверхности, главное чтобы это снова не прошло. Солдату не поделом вести себя как истеричная дура. Ещё мне стоило бояться кровопускания, дай бог, я избегу этого отвратительного способа лечения. — Тебя зовут Саф, да? Это как бога. — Бога? Вы язычники? — А что такое язычники? — Непомню, вроде как люди поклоняющиеся нескольким богам. — Получается да, здесь большинство — язычники. Саф — бог счастья, любви и верности, — Нира замялась, — вроде ещё чего-то. У нас десять богов. Вроде он ещё бог… слово такое красивое. — Нир, а ты рассмотрела его? — я по старой привычке сокращаю чужие имена. — Ну, высокий бородатый мужчина, у него на куртке лошадка с рогом нарисована? — Единорог — символ военной полиции. Он полицейский. Нас бы он с лёгкостью скрутил. Получается он и правда хочет нам помочь, — вслух размышлял я. — Еще он знает Леви и считает, что он скоро вернётся. — Я боюсь, что он имел виду присоединение Леви к нам за решёткой. — Ты преступница? — Нет, будь что будет. Пойдём через портупею. Веди меня к ней, — я насмешливо сделала реверанс, — моя королева. Нира рассмеялась и побежала вдоль решёток. А я следовала за ней, понимая, что ничего кроме как следовать за кем-то я не могу. Портупеей оказалась заброшенная канализационная сеть. Идти по трубам на ощупь было страшно. Я слышала как капает вода и шуршит что-то сверху. Звуки сливались, я чувствовала как ноги ослабевают и что я не в силах противостоять этой слабости. Было ужасно невыносимо понимать, что я подвожу Ниру и себя. Удар лицом о металл был неприятным, но я планировала встать. Главное — встать и идти. Я слышала крики Ниры и поняла, что она переворачивала меня. Я попыталась подняться с холодного металла. Нужно дышать как можно глубже и чаще. Я резко вскочила на ноги. Мне это, конечно, ничего не дало, но я поняла, что могу противостоять этой слабости. Я сделала пару шагов, облакачиваясь на стенку этой «Портупеи». Шаг за шагом, я даже не понимала как я иду, не чувствуя ног. — Кира, ой, Саф, ты болеешь? —спросила Нира. Я пыталась ответить, но губы, как бы я не пыталась, не слушались меня. Я снова упала. И уже ничего не чувствовала.

***

Я ощущала лёгкое покачивание и то, что моему правому боку было теплее чем левому. Меня несут на руках. — Я думала, что наверху всегда тепло, — я отчётливо слышала голос Ниры. Судя по тихим всплескам я все ещё находилась в портупее. Зачем вообще кто-то прокладывал эти трубы? — Не всегда, — ответил Леви, — мы же сейчас на север выйдем, там сейчас уже похолодало. Явился не запылился. Интересно, как долго я валялась в этой грязище? Мне стоило бы пожалеть психику бедного Леви. — Как долго я была без сознания? — я заметила, что Нира несёт горящую свечу в стеклянном стакане. — Как красиво выразилась. Мы откуда знаем? Часов здесь ни у кого нет. — Это печально, — я заметила, что Леви остановился — хочет чтобы дальше шла сама. Я попыталась слезть с его рук, но ноги снова были не способны выдержать мой вес. — У тебя не получится. Я разузнал об этом. Мы слишком быстро спустились вот тебе и плохо. Лежи спокойно, ты не тяжёлая. Бред полнейший. Скорее всего, Леви просто пытался успокоить меня. Хотелось отблагодарить его, но я не особо верила в искренность его намерения. — У кого ты это разузнал? — стоило разузнать у Леви об этом Кенни, но сделать это стоило более тонко. — Ты меня теперь все время допрашивать будешь? Думаешь, что я не понял, что ты знаешь о смерти Кипра? Меня подозреваешь? — Леви, ты последний с кем я его видела и ты не хотел снова возвращаться к нему, — я почувствовала, что хватка Леви стала сильнее, — кого мне ещё подозревать? — Так-то да, — я почувствовала, что Леви глубоко вздохнул, — это был я. — Теперь мне как-то в это не верится. — Я тоже не верю, что это был ты, — вставила Нира. — Как приятно, вы не верите, что я придушил Кипра. — Его зарезали, Леви, — я не сдержалась от усмешки, — спалился, невинная душка. Нужно нести какую-то чушь и выведать у Леви хоть какую-то информацию. А если подумать, то какая мне разница убивал ли Леви Кипра? Он бы не сделал это без причин. Но несёт он действительно ересь. Может мы без уговора решили устроить соревнование по болтовне? — Мне передали, что его придушили. А может этот самый Кенни и передал ему ложную информацию? — Может это сектанты? Мне клиент рассказывал, что они любят вспарывать животы помешанным, — предположила Нира, — они считают, что повешенные не умирают, а ты, Саф, следа от удавки не увидела. — Они же не следят за повешеннеми, как они могли так быстро узнать, что Кипр помер? —Лириз, ты помнишь ту женщину, что с Кипром была? Она скорее всего брюхо ему и вспорола, а потом и за ним следом отправилась. Я тебе потом все объясню. Опять Леви называет меня по фамилии. Он не старается скрыть от Ниры никакую информацию, я вот предпочла бы чтобы она не знала хотя бы моей фамилии. — Может ты ей ещё скажешь где я живу? — я попыталась прошептать как можно тише. — Она все знает, я все рассказал, — Леви шептать не пытался. — Ага, я никому не расскажу, даже если пытать будут. Саф, а ты тоже солдат? — Да. — А ты замужем? — Нет, а что ты этим так заинтересовалась? — Я слышала, что женщин с военной подготовкой считают очень ценными для продолжения человечества, а ты ещё и красивая. — С чего ты взяла, что я красивая? Моё мнение о моей внешности менялось в зависимости от дня, причёски и освещения. Но постоянно слышать о своей неземной красоте было странным. — Лириз, здесь тоже мода на внешность есть, — сказал Леви, — и ты по нынешним меркам идеал, по крайней мере в подземном городе. — Ага, тут таких как ты любят, говорят дети крепкими будут. — Пять лет в кадетке мучалась, чтобы в подземном городе меня считали идеалом и готовой к деторождению. — Обучение же три года идёт? — А я тебе не рассказывала? Мы — эксперимент. Нас первые два года гимнастике и всему такому обучали, а потом только УПМ. Туда принимали с десяти, но из-за того, что у меня день рождения позже был, я кляксу на графе возраст поставила, а потом всем все равно было. Я же грамотная — свет и будующее человечества. — Лириз, если бы твоя грамотность была чем-то ценным, то почему ты ещё ефрейтор? Так стелешься перед начальством, а они тебе только комнату напополам с Изабель выделили. — Не всем же быть такими гордым и неприклонными как ты. Было неприятно слышать эту чистую правду. Даже сейчас я нахожусь здесь из-за желания получить что-то взамен. И тут я вспомнила про то загадочное письмо. Я потянулась к карману. И ничего не нащупала. — Леви, ты видел у меня бумажка немного торчал из кармана? — Нет. — Нира, то письмо не видела? — Какое письмо? — Тот мужчина, он дал его тебе, письмо мне? — я начинала запинаться, — я его в карман положила, — я начала проверять свои карманы, насколько мне позволяла хватка Леви, — я же помню. — Саф, какой мужчина? —Ты уже забыла? — как можно забыть столь недавнее происшествие, но я спишу это на плохую детскую память, — Кенни, конечно, Кенни. Помнишь? Он попросил тебя письмо мне передать. Я ему ещё свои две сигареты дала. Глянь там в кармане. — Лириз, у тебя не было с собой сигарет. — Саф, и мужчины никакого не было. Я снова попыталась встать, но Леви не позволил. — Лириз, попробуй уснуть. — Он знал тебя, — я еле сдерживало слезы, — он сказал, что ты скоро придёшь. Жаловался, что ты про него не рассказывал. У меня всегда сигареты лежат в сумке. Я не сумасшедшая. — Саф, спи. — Я не сумасшедшая. — Лириз, если ты сейчас не попытаешься заснуть я вырублю тебя насильно. Ты умоталась просто, я понимаю. Поспи и все пройдёт. Может тебе это приснилось? Я не знаю никакого Кенни. — Правда, Леви. Это было. Сигареты. Я знала, что Леви никак меня не вырубит. Он никогда не исполнял своих угроз. — Спи. — Сигареты. Они были, — я резко оттолкнула Леви и бросилась к Нире, схватив свою сумку. Боковой карман. Боковой карман. Они были там. Но сейчас их там нет. — Их нет. Кенни был. Я не сумасшедшая. Мне не могло это причудится. — Твои выдумки я списал на усталость, — Леви присел рядом со мной, — на что мне списать эти детские выходки? Я не сумасшедшая. Я не сумасшедшая. Тебя кто-то назвал сумасшедшей? — Это не выдумки. — Какая ты упрямая, Саф. Тебе это приснилось, это был реалистичный сон. Тебя никто не считает сумасшедшей. Я понимаю, что ты вымоталась, конечно, не пойму от чего ты вымоталась. Успокойся. — Здесь находится одно страдание, — Нира погладила меня по голове, — все хорошо. — У нас нет времени на твои истерики, Лириз. Эрвин под стражей. Шадис и остальные хер знает где. Идти ты, конечно, не можешь. — Простите, — я попыталась встать, но Леви с тихим фырканьем взял меня на руки. — Не волнуйся, Лириз, поспи. Я не сумасшедшая, как отец. Я не вижу, то чего нет. Никогда такого не было. Я же не могу сойти с ума. А та женщина, чьё существование казалось нереальным. Она же схватила меня за шею. Когда выберусь на поверхность проверю следы. А сейчас нужно перестать пускать нюни и позориться.

***

— Я ожидала, что будет менее прохладно, — я поежилась от холода, — Нира, ты босиком все время была? — Всё хорошо, правда, Саф, мне не холодно, — соврала Нира закрывая ладонями лицо, — слишком светло тут. Нира оказалась невероятно красивой девочкой. Хоть многие и посчитали бы её за ведьму из-за красных глаз и длинных белых волос. —  Со временем привыкнешь, дай сюда ногу, — Леви ножом разрезал рубашку из своей сумки и повязал лоскуты на стопы Ниры, — чтобы хоть какое-то тепло было, все равно идти не сможешь по холодной земле. — Смогу, не оставляйте меня здесь, — Нира через пальцы все-же осматривалась вокруг, — а это лес? — Тебя здесь никто не оставит, успокойся. — Нира, это пять деревьев, — мне как живущей в лесу было чуть забавно от её представлений о лесе, но нужно было понимать, что кроме мха она ничего не видела. — А лес — это сколько деревьев? — Я не знаю таких чисел, лес обычно даже больше подземного города. Я надела на Ниру ещё одну кофту и повязала вокруг бёдер плед, а Леви взял её на руки. — Судьба у тебя, Леви, такая — на руках всех таскать. — Я оставил лошадей здесь неподалёку, — Леаи не обратил внимания на мою шутку. — Когда ты успел забрать лошадей? — Саф, ты прости, мы решили тебе соврать, — Нира нахмурилась, — ты трое суток проспала, но ты не волнуйся, — Нира небрежно махнула рукой, — мы там все долго спали. Солнышко так вообще немного раньше тебя проснулся. — Вы дети, конечно, вы долго спите. Саф просто устала. Не стоит придавать этому большое значение. Идти до лошадей и правда было недалеко. Цируна быстро отреагировала на моё присутствие и забила копытом. — Солнышко моё, радость моя, — я гладила лошадь по холке, — Цира, красавица моя. — Это лошади? Такие красивые. — С кем поскачешь? — Может с тобой? Саф, тебе ещё плохо? —Леви, тебе самому не особо хорошо было… дня четыре или три назад. — Мне уже лучше, почувствуешь, что падаешь — сразу останавливайся, не терпи. — Я понимаю, а куда мы вообще скачем? — Я тебе покажу. Скакать нужно было через лес. Теперь-то Нира и поймёт, что лес это не три дерева у клумбы. Во время поездки я обдумывала ситуацию. Мне не стоит доверять Леви. Он так нормально и не ответил на мои подозрения, но лишь больше запутал меня. Я определённо не сумасшедшая, я не такая как отец. Или все-же я уже брежу, а это конец моей карьере, конец моей нормальной жизни. А что если я стану такой же агрессивной как отец? Начну портить жизнь дорогим мне людям. Мама тоже как-то завязана в этих делах в подземном городе. Она рассказывала мне лишь о том, что жила в приюте, а потом пыталась найти хоть какую-то возможность стать врачом. А дядя так вообще стал священником. Кроме дяди у мамы нет никаких связей и знакомых вне деревни и это наталкивает на определённые подозрения. Вот Леви и остановил Черныша у весьма привлекательного дома. — Прибыли, — Леви как всегда не отличался красноречием. — А можно ещё немного с Чернышем поиграть? — Нира с неохотой спрыгнул с седла, отказавшись от помощи Леви. А откуда она вообще знала кличку коня Леви? — Потом, Нира, сейчас нужно согреться. Ты как, Саф? — Всё хорошо. Мы подошли к крыльцу дома и ждали пока Леви найдёт ключи. — Мне сказали, что он где-то на балках. — Может найти что-нибудь, чтобы получше посмотреть? Обычно все под ковёр прячут. Я приподняла коврик и на удивление нашла там связку ключей. — Они выпирали, — я пояснила причину моей удачливости и отдала ключи Леви. — Спасибо. — А чей это дом? Ваш? — Не мой точно, но я бы не отказалась. — Знакомого моего, можете считать, что вы в гостях. Во — первых: по дому не шастайте, отдохнём здесь и уйдём. — А во-вторых? — Саф приготовить еду сможешь? Мои кулинарные навыки никого не обрадуют. Твои тоже, конечно… — Я извиняюсь, оскорбил моё достоинство. — Никогда не забуду как ты Фарлана и Изабель тестом сырым накормила, называя это блинами. — Я муку забыла размешать, вот они и не схватились. Им вообще-то понравилось. А что именно готовить? — Всё, что есть на кухне в твоём распоряжении. Скорее всего на кухне будет шаром покати. — Гостеприимный у тебя знакомый, как его зовут? — Ты из приличия спрашиваешь? Не тешь себя надеждой, что запомнишь его имя. — Я предпочла бы знать имя человека в доме которого я шатаюсь. — А что это за штука? — Нира показала рукой на арбалет, висевший на стене. — Леви, меня настораживает твой знакомый. Это арбалет. А рядом с арбалетом висели различные картинки с изображением различными орудиями пыток. — Леви, — я указала пальцем на рисунок, изображающий медного быка, — меня ещё больше настораживает твой знакомый. — Обычная фигурка. Я заметила, что Нира забежал на кухню. Теперь можно разговаривать без ограничений. — В которой живьём жарят людей. — Это медный бык что-ли? Лириз, тебе напомнить какая дребедень у тебя в комнате висит? — Скажи это Саше, она считает это высшим искусством. Единый пищеварительный аппарат — человеческая многоножка. — Не учусь читать, чтобы не суметь прочесть эту дрянь. Хороший пример того, что книги нужно сжигать. — Знаешь, а ты прав. Я это как прочитала эту дрянь, — я не сдержала смеха от темы обсуждения, — стала больше оборачивается и не ходила по тёмным переулкам. Я эту книжку у мамы на полке нашла. Меня Грир частенько картинками оттуда пугал. — Он про это рассказывал, — голос Леви от чего-то стал более мягким что-ли. Стало приятно с ним разговаривать. Бывали такие моменты, когда с Леви можно было поговорить о разных вещах и он живо поддерживал разговор. Всегда хотела понять, что влияет на его состояние. — Смотри, что тут ещё имеется, — Леви указал пальцем на картину с изображением собаки, — какая многогранная личность. — Тоже решил использовать высокопарные словечки? — Да, развиваюсь во всех направлениях, скоро стихи писать начну. — О любви к свободе, родине или матушке? — Про чистоту души человеческой, неволнуйся тебе пару стишков я посвещу. — О чем? — О том случае с тараканами. Я помню несколько случаев с тараканами, о которых знает леви. Случай, когда Изабель, при Леви, достала из моей сумки банку с тараканами, которую я планировала использовать в качестве мести Нарко. За что я мстила я уже и не помню. Или когда я прибила таракана, от которого Леви почему-то отскочил. — Это уже стихи о бравых рыцаря, — думаю Леви имеет ввиду второй случай. — Саф, а когда мы будем есть? — робко спросила Нира, выглядывая с кухни. — Ой, прости заговорились. На кухне, к счастью, шаром покати не было. Я с лёгкостью отварила гречку. И есть её было, к счастью, возможно. — Через силу не ешь, потом плохо будет, — двавл указание Леви. — Почему, Леви? — С непривычки? Я слышала, что после долгой голодовки много есть нельзя. — Да, Лириз, вылей воду из всех фляг. — У меня воды и не оставалось. — Не забудь налить перед отъездом, мы здесь надолго не останемся. — А можно я лошадей покормлю? —Да, возьми хлеба. Во дворе колодец, можешь набрать воды. — Праада? Спасибо, — Нира радостно заулыбалась и выбежала из дома. — Может теперь-то расскажешь, что ты планируешь делать. — Ничего особого, дай тарелку помою, — Леви взялся за мытье посуды, — ты возвращаешься к матери, а я доставляю Ниру в безопасное место. — Интересные у тебя планы. — Ты чем-то недовольна, Саф? Тебе нравится таскаться по стенам? Ты в розыске. Не беспокоишься о матери? Как только увидишься с ней сможешь расспросить её. Тебя же волнует откуда Кипр её знает? — Ты тоже знаешь, но скрываешь что-то. Ты же поэтому сказал Кипру замолчать? — Я просто не люблю пустую болтавню. — А разговоры о человеческой многоножке ты любишь, — разговаривать с Леви в немного грубой манере было легче, когда он был повернут спиной ко мне. — Мне нужно было сказать тебе заткнуться? Следующий раз так и сделаю. — Ты когда последний раз спал? — нужно было быстро сменить тему разговора, — выглядишь словно сейчас упадёшь. — Настолько заметно? Времени спать не было. Незаметно. Выглядел Леви как всегда. Синяки под глазами, казалось, были извечными спутниками Леви. — Ляг поспи, — я схватила Леви за запястье, — мы так даже до моего дома не доберёмся. — У меня снотворное есть, но время тратить не хочется. — Из-за бессонницы многие болезни становятся ещё более опасными. А если ты снова в обмороки падать начнёшь? — За Нирой последишь? — Конечно, попробуй уснуть. Я пока с Нирой погуляю. Насколько далеко можно уходить? — Просто далеко не ходите, — Леви лёг на диван. Его мания спать в кресле выражалась даже сейчас — подушка была в вертикально в положении. — Приятных снов.

***

— Ого, а держаться легко? —Нира радостно хлопала в ладоши, восхищаясь тем как Цируна встала на дыбы. — Даже не знаю, — я пожала плечами, — я уже привыкла. Тебе без обуви не холодно? — Нет, а что ещё Цируна умеет? —Ну, я тебе уже все самое интересное показала. — Нир, ты играй, — я соскачила с Цируны, — пойду воды попью. — Так вода а колодце. — Она холодная, я лучше теплую попью. — Хорошо. Леви все также полулежа сидел на диване с закрытыми глазами. Надеюсь, что он спит. — Леви, Леви, такое случилось, -сказала я, не стараясь сделать свой голос более тихим, — представляешь… Реакции нет. Хорошее у него снотворное. Прячь я какую-то бумажку, то я прятала бы её как можно ближе к себе. Я подошла к Леви, к счастью, он лежал в замечательной позе — все карманы, которые у него есть были у меня на виду и в них ничего нет. Я расслышала какой-то скрежет со стороны лестницы на второй этаж. Не моё дело, скорее всего крысы. Сумка Леви лежала рядом с ним на диване. Я взяла её и вышла с кухни в прихожую. Нира играет с лошадьми все тихо, кроме этого назойливого скрежета. В сумке было множество поддельных документов, одежда, пару фляг, хлеб и какая-то мелкая бутыль. Скорее всего это и есть снотворное. А если этого Кенни и правда не существует. Я сумасшедшая. Да ещё и припадочная. Опять этот гребаный скрежет. Я пошла на звук. Оказалось на первом этаже есть ещё одна комната. Это вообще не моё дело. Какое я имею право шататься в чужом доме? Но вдруг это та собака, изображенная на рисунке? Вдруг её там нечаянно оставили и забыли про неё, а она без её еды и воды? Я попыталась открыть дверь, но она не поддавалась — заперта. Я постучалась, чтобы получить ответную реакцию. Ответной реакцией было мычание. Человеческое мычание.