tragedy

      Грэй тяжело вздохнул, медленно опускаясь на пол. Голова гудела от неясного шума, а перед глазами плыло. Какие-то отвратительные мысли впивались в здравый рассудок, окутывая словно змеи. Где-то на периферии сознания он понимал — ещё раз доведёт себя до такого состояние и просто так не вынернет. Он закрыл глаза, пальцами маленько подёргивая себя за локоны волос. Вместо успокаивающей тишины перед глазами стояла её фигура, так, словно её вырезали там, внутри него.       Парниша схватился за ворот рубашки, нетерпеливо дёрнув её и оторвав пару пуговиц. Его что-то душило (и это явно не сраная рубашка). Маленькая истерика в час ночи закончилась лишь к трём. Мрак наконец спас его, окутал холодом и позволил отдохнуть его разуму. Оперевшись головой о стену, он нервно постукивал ногтями по полу. Где-то через пару минут прозвучало чьё-то ворчание и сонный, то ли Сид, то ли Рон, огрызнулся на него. Грэй лишь хмыкнул, уже будучи полностью собравшимся и успокоившимся (или он убеждал себя в этом, при чём очень уверенно).       Эти тупые головные боли и ужасное самочувствие беспокоили его уже с того самого момента, когда она не смогла вымолвить ничего, поэтому предпочла лишь молча кивнуть, словно в знак извинения и уйти. Тогда он чуть не сошёл с ума (или уже) и бесследно исчез для компашки «друзей» на неделю.       Конечно, вернувшись, он не получил ничего, кроме банальной ругани в сторону его эгоистичности и обвинения в том, что он зря заставляет их волноваться. Грэй ухмыльнулся. Эти малолетние придурки не любили его просто потому, что каждый из них якобы перешёл на «правильную» сторону, забыв, как бы это не было забавно, всё, что они делали и теперь строят из себя ангелочков. Чёртовы лицемеры.       А он что? А он просто мешал им. Он не изменился нихрена и был чёрным пятном на белоснежной поверхности бумаги, маяча перед их глазами и напоминая о прошлом. А ему только в радость. Может с моральной точки зрения он тот ещё ублюдок, но справедливый расклад вещей никто не отменял и он с радостью был готов поиграть в ангела мести. Семья, так радостно принявшая отбросов общества, по его мнению была несколько глупа и наивна, и раз уж им так хочется исправиться, то пусть хотя бы не притворяются и не забывают, кем они были когда-то.       Впрочем, он отвлёкся. В любом случае — не страшно. Перемалывание косточек этого сборища клоунов всегда его веселило и давало какую-то уверенность в том, что он по-крайней мере до сих пор лучше чем они. И без разницы, дело в уме это или способности калечить людей.       Он привстал и выдохнув противный воздух, в котором витал аромат сладкой выпечки, покосился в сторону двери. «Чёртов трус» как-то слишком безразлично пронеслось в голове. «Хочешь уйти — вперёд, ты не собака, чтобы всегда прибегать обратно». В дорожную сумку полетело всё необходимое, а через минуту дверь была тихо заперта.       — Не трус. И не собака, — он позволил себе обернуться, — но похоже вернусь.