Львиная доля.

- Что- то случилось Кимберли?- меня спросил Сехун, а я стояла и не отрываясь смотрела в его глаза. Я не знала, что скажу ему, хоть и казалось так много сидит во мне. Я в очередной раз хотела поговорить с Сехуном, найти успокоение в нем, потому что он так похож на моего мужа. Или по крайней мере на того, кем Ибо было со мной. Это будто была возможность быть с ним, через этого парня. Я совсем сошла с ума да? Мне казалось, что смогу найти ответы на все тревожные вопросы, которые возникли при прочтении книги Меган. От них так просто не избавиться, от предрассудков. Мне так тошно. Ведь как не крути, некоторые моменты, они пересекались с реальностью и именно из- за них появлялась определенная тревожность. На самом деле, поначалу я пришла к Ибо. Мне хотелось сесть рядом и ругать его за ошибки прошлого... но имею ли я право? И теперь увидев растерянный взгляд Сехуна, я представляю как и Ван был бы растерян и ему было бы больно от моих слов... Мне так хотелось услышать как Ван своим низким бархатистым голосом спокойно непоколебимо говорит мне, смотря в глаза: - Верь мне. Только мне. И я бы поверила. Мне так это необходимо... верить ему... верить в него... Я больше так не могу. Я теряю какие- либо силы, потому что понимаю, что куда не повернись- везде проблемы. Ибо в коме- это плохо. Ибо выйдет из комы, не так плохо для меня, но ужасно для него, ведь я знаю, если все- таки операция прошла неуспешно, то он может быть инвалидом. Это значит, что спортсмен не будет жить, а существовать. Это именно то, чего он больше всего боялся... Я же видела как Ван смотрел на моего отца, как его ужасала такая учесть. Я помню как он говорил о Сынене, что лучше ему было умереть, чем жить без спорта... Он не может без этого. Плохо и то, что Меган сделала все, чтобы испачкать имя моего мужа и если Ибо придет в себя и будет в здравии, его карьера все равно разрушена... Со всех сторон безвыходность. За что ему это все? За что мне? У меня уже нет никаких сил. Совсем нет... я будто вот- вот сдамся и мне некому положить голову на плечо. Даже маме я до сих пор не говорю о том, чо случилось с Ибо, потому что знаю она будет переживать за него, за меня и может в какой- то мере за доход, который сейчас имеет, так как Ибо полностью покрывает реабелитацию отца. Сонджу в последнее время вообще пропал. Если по началу он приходил к Ибо или звонил мне, то теперь его будто нет. Нини вообще ни разу не позвонила, а Сынен наверняка нас вычеркнул из жизни... Про Исюаня и так все ясно... Одним словом, у меня есть только Сехун... Смотря в теплые, но растерянные глаза мужчины, я перенеслась на момент в то время, когда Ван целовал меня в лоб в тяжелые моменты жизни. Как называл меня малышкой Ким. Имею ли я права так поступать с Сехуном? Видеть в нем того, кем он не является? Чего я этим добиваюсь? Зачем? Зачем я пытаюсь им заменить других? Он не должен... он и так много сделал... Мои глаза немного прищуриваются, так как замечаю на скуле Сехуна синяк. Я тихо и хрипло спрашиваю, потянувшись пальцами к нему: - Откуда это у тебя? Парень не ответил. Вместо этого он ждал, когда я прикоснусь его кожи. Он прикрыл глаза немного, замерев в ожидании, тоже наверняка понимая, что хоть это и безобидно, но тоже ему необходимо. Он так давно не ощущал ласки, тепла и заботы. Он так давно не подпускал, не впускал в свою жизнь женщину... Мы оба будто отчаялись и встретились при жестких обстоятельствах, которые проверяют нас на прочность, нашу человечность и веру. Тут происходит неожиданное. В метре от нас послышался писк, на который мы обратили внимание не сразу. С чего бы с другой стороны? Тут ведь вечно разные шумы аппаратуры и когда изо дня в день находишься в больнице, ты перестаешь их слышать вовсе, привыкаешь. Я всегда говорила. что люди, они как тараканы со всем могут свыкнуться. Мы не сразу поняли откуда этот тонкий шум, поэтому прищурились, пытаясь понять, вслушиваясь. Я даже подумала, что это сигнализация, но когда до нас дошло, наши брови поднялись и глаза округлились. Нам стало предельно ясно, что источник шума позади. Палата Ибо. Звук исходил из палаты Ибо. У меня похолодели руки и ноги, несколько секунд, я как прилипшая к полу стояла и смотрела на Сехуна. Мне было страшно двигаться, будто мое движение все ухудшит. Время замедлилось, перед глазами все плыло и я видела, как мимо меня проносятся работники больницы. Они оббегали меня как препятствие. Сехун кинулся последним, за Чжань Исин. Обернувшись к белоснежной открытой двери, я увидела, как над телом Ибо склонилось 4 человек. Они что- то кричали в некой панике. Одним из этих людей является Исин, который наставлял всех присутствующих и диктовал, что кому делать. Меня привел в чувство только крик Сехуна. Если быть точнее то его слова, которые боялась услышать больше всего на свете: - Мы теряем его! Мои глаза медленно опускаются вниз и я вижу безжизненное тело Ибо, которое подскакивает от разряда, который впускал в него работник скорой, хоть и Исин останавливал его и говорил, что это опасно. - Это может выбить из строя аппаратуру, к которой он подключен! Что ты творишь О?! - Нам нужно сделать хоть что- то! Или я зря его несколько часов спасал, когда нашел?! Черт побери, Чжань! Отойди или я за себя не ручаюсь! - Ты не работник этого подразделения! Я тебя уволю за неповиновение! - Делай, что хочешь, но сейчас отойди! Главврачу пришлось сделать шаг назад и довериться рискованному парню. В тот момент я думала о каких- то невообразимо тупых вещах и вспомнила, как Ибо однажды уприкнул меня, что я еще совесем дитя, так как у меня порой такие глупые мысли и фразы проскакивают. Например то, как ныла о свадьбе. Ибо прав. Я глупа. Я подумала, что Ван почувствовал, что я сблизилась с тем, кто его спас. "Увидел" как потянулась к его разбитой скуле. И так как Ван ничего не может сделать, находясь в коме, он таким методом хотел "дать о себе вспомнить". Его ревность сильнее чего- либо, поэтому он так "привлек к себе внимание". Я так же вспоминала, как Ибо говорил мне о том, что он постоянно ждет подвоха, ждет, когда в моей жизни появится какой- то "Он". Кто- то по его словам умнее, моложе и красивее. Неужели Ван почувствовал что- то, прибывая в коме? Придя до конца в себя, я поняла, что Сехун уже в третий раз прикладывает к обнаженной груди моего мужа дефибриллятор, но зеленая полоса на темном экране настырно выпрямляется и Ибо как безвольная кукла подскакивает, но не выдает никаких признаков жизни на маниторе. Тогда я понимаю, что сердце Вана остановилось. - Твою мать! Не смей умирать!- кричал вспотевший Сехун, который засучил рукава и отпихнув медсестру, положил руки на грудь пациента и начал на нее давить. Чжан закричал: - Что ты творишь?! Тебя ударит током! - Отойдите все!!!- парень выкрикнул и начал давить на грудь сильнее, вдавливая моторейсера в койку, периодически смотря в экран. Он рычал от злости, видя, что его попытки несчетны. Исин не выдержав этих пыток, пытался оттащить Сехуна и сказал: - Хватит О! Хватит! Он мертв! Хватит! Но Сехун оттолкнул его и продолжал упорно делать искусственное дыхание. Эти слова главврача вонзились в меня как кинжал. Он мертв. Мертв. - И- ибо...- я тихо прошептала, приложив пальцы к себе на губы и медленно начала подходить к дверям, обезумев. Конечно, иногда я допускала мысль, что это может произойти...но так? Вот так? По щелчку? Без какой- либо возможности попрощаться? Он просто взял и ушел? Неужели Ибо смог так подло со мной поступить?... Почему он тогда всегда требовал меня его никогда не бросать? ЧТобы вот так бросить меня первым? Все стояли вокруг его тела, будто они на похоронах и это свело меня с ума. Я в жизни эту картину не забуду. Как на смертном одре. Эти взгляды. Почему все так смотрят будто прощаются? Почему они смотрят так, будто Сехун занимаются ерундой? Будто это конец... Я подхожу к двери и тихо всех обойдя, сажусь на край рядом с Ибо и беру его за руку. Она такая холодная. Так сразу? Разве тело сначала не остывает? Увидев меня, Сехун остановился, а Чжань обхватив запястья парня, отвел его назад и сказал: - Дай им попрощаться... оставь его... - Еще есть время. Его еще можно... мозг еще жив.- парень сказал, но замолк, увидев, как я сплетаю наши пальцы рядом и пусто смотрю в умеротворенное лицо, слыша мучительный писк манитора который значит тоько одно- пациента больше нет. Он мертв. *** Несколько часов после. Перед тем как лечь на боковую Сяо Чжан заварил себе кофе и листал в своем айфоне новости. Поначалу успешный врач пообещал себе больше не читать ничего о Ибо, но это стало некой одержимостью, которая охватила его, хотя после того, как он услышал о книге Меган, которую вроде как выпустят на днях, Сяо решил не связываться с Ибо. Слишком много скандалов. Слишком много проблем. Но врач был не в состоянии отрицать, что его фасцинировало то насколько же Ван противоположность ему. Если на свете и есть антиподы друг другу, так это они. Он мог часами разглядывать и читать статью о татуеровках Вана и морща нос бухтеть о том, что вот он никогда бы так не издевался над своей кожей, но при этом ему было интересно узнавать почему Ибо выбрал ту или иную наколку, изучал ее значение. Про Меган он только иронично улыбался, считая, что Ибо попал в капкан некой "милфы", которая прямо искала на задницу приключения и в мальчишке их и нашла. Правда рассказы о будущей книге немного пошатнули его, считая, что оба они какие- то "того", эти Голливудские заездила. И как только она могла его полюбить, задумался Сяо, рассматривая мои фотографии и изучая так же меня. Она слишком "скучная" для него. Да и еще не знаменитая, но удивлялся каждый раз, когда читал о том, что я делала для него как менеджер. Если б не она, он вообще бы пропал, подумал Чжан, считая, что моя правильность и правильные ходы в бизнесе немного очистили его имя. Наверняка он с ней, потому что пользуется ее талантом в этой сфере. Правда, теперь после книги Меган у парня нет шансов реабилитироваться. Особенно для американцев. Они наверняка уже желают парнишки смерти за издевательства над их любимой звездой. Даже жаль его и эту дурочку, которая останется с его проблемами и долгами на шее, подумал врач. В очередной раз аккуратно пригубившись к кружке, Сяо перелеснул статью обо мне и прочел свежую. Она не была о Ибо Ван или обо мне, но была связана с Ибо, точнее с людьми, которые окружали его, когда тот был в здравии. Название статьи было длинным. "Экс моторейсер Чо Сынен и Чжоу Исюань устроили драку в преддверии грядущих соревнований". Статья была не столь интересна, поэтому Сяо сразу перешел на ссылку видео, чтобы лицезреть конфликт. Откусив одно печенье с шоколадной крошкой, которое лежало в белой фарфоровой тарелке, врач готовился к очередной драме, напоминая уже бабку, которая поглощает второсортные сериалы, что так не свойственно правильному педанту. Сяо всегда считал, что масс медиа подобия раку, ничего хорошего одним словом. Но так как в его жизни не хватает человеческих эмоций, отношений и общения с людьми вне работы и карьеры, он проживал все это через Ибо. Печенье мужчина старался откусить так, чтобы ни одна крошка не оказалась на его одежде или белоснежном стирильном столе, да и чай пил еле пригубившись,будто боялся собственых бацыл, не смотря на то, что зубы он чистит три раза в день и после каждой трапезы использует нитку. Прогружается видео и Сяо чуть наклоняется вперед, любопытничая и округляя свои большие глаза. Видно было плохо, но ссору явно затеял Сынен, который пришел в неразрешенную для "простого люда" зону. Отыскав Исюаня, он долго разговаривал с ним на повышенных тонах, упрекая в чем- то. Исюань молча выслушивал и старался не вступать в конфликт, так как ему нужно сохранять лицо, являясь теперь представителем молодого дарования Лухана. Сынен не унимался и вскоре хорошенько дал кулаком в нос тому, кого раньше считал своим другом. Между ними начался переполох, так как Исюань вышел из себя, но их разнял молодой спортсмен и ФэйФей, который держал Сынена позади за локти и прижимая его к себе говорил что- то и встряхивая немного. Старик наверняка требовал экс спортсмена успокоиться и умерить пыл, но если лев завелся его сложно остановить. Поэтому вырываясь из захвата, Сынен клял и обзывал Исюаня, пока Лухан отталкивал тренера назад, повторяя, что им нужно идти, скоро соревнования. Молодой спортсмен не хотел скандала. Сяо сдвинул брови, не совсем понимая, что они не поделили, но его отвлекает звонок. Входящий был от Иссиня. Чуть не подавившись печеньем, мужчина нервно поправил одежду и волосы, будто его увидят, но это уже вошло в привычку, так как он все время на виду. Как только он поднял сказал, спокойным тоном: - Слушаю? *** Сейчас. Уже прошло целых три минуты, а сердце Ибо все не билось. Целых три минуты, которые казалось длились вечно, я поняла, что мне плевать на себя, мне плевать на общественность и тем более на Меган. Самое главное, чтобы он был жив. А с этой сучкой я разберусь потом. Главное, чтобы он был жив... Я все выдержу, только не умирай Ибо! Приближается четвертая минута... Я сидела рядом с ним, держась за руку, покачиваясь как сумасшедшая, под ненавистный писк. Когда все работники мысленно приписали дату и время смерти, я повторяла ему: - Ибо, Ибо не делай так. Не поступай так Ибо, иначе я пойду за тобой. Ибо!!! Услышав это и увидев мою истерику, Сехун крикнул на медсестру и приказал ей оттащить меня, а другой он приказал пойти за каким- то веществом. - В- в в самом нижнем отсеке! Ампулы!- он прикрикнул. Девушка прибежала довольно быстро, но Сехун все равно недовольно нарычал на нее, что она как черепаха. Взяв шприц, он начал наполнять его составом из ампулы. Он взял совсем немного и Исин спросил него, чувствуя неладное, так как если он берет так мало содержимого, значит это что- то совсем не простое и сильное. - Что это? Что ты собираешься в него... - А как ты думаешь?!- огрызнулся Сехун. - Ты... ты что делаешь?! Так нельзя! Ты пойдешь под суд! Сехун обернулся на момент и ответил: - Он так и так мертв. - Ты попадешь в тюрьму! Но О уже ввел Вану в вену "лекарство". Я не знаю, что это было. Не знаю, что за вещество, оно очевидно не легально, но оно сотворило чудо. Мимолетное, но такое важное для меня, вселившее в меня силу и веру. Почему? Потому что, когда его ввели произошло невозможное. Наступила полная тишина, как только Сехун ввел лекарство до конца и отошел от тела. Такая громоздкая, тяжелая тишина охватила нас. Все чего- то ждали, а я встав с койки растерянно смотрела на всех, не понимая чего все ждут. Вдруг линия на мониторе резво начала прыгать и я не понимая, прошептала: - Чт- что это значит? Что происходит? Почему вы стои... Исин взглянул на Сехуна и сказал, не обращая на меня внимания, так как сейчас он полностью в своем мире, с холодным разумом медика, как и Сехун: - Он сейчас умрет от разрыва сердца. Ты только продлил ему муки О. Но молодой мужчина молчал и продолжал смотреть на сумасшедшие прыгающую кардиограмму, а потом мы все застыли как статуи от увиденного. Грудь Ибо подскочила вверх и спина резко прогнулась дугой. Его тело сделало впервые движение за эти почти четыре недели. У него округлился рот, но самое главное- Ибо резко открылись глаза. Они были широко открыты и смотрели вверх. Этот момент продлился от семьи до девяти секунд. Он будто подвис на воздухе, замерев. Я поверить не могла, когда это произошло. Его глаза открыты! Ибо не просто шевельнулся, он пришел в себя! Я сделала в порыве шаг, но меня тут же схватил за запястье Сехун. Я выкрикнула: - Ибо!- и тот на момент опустил взгляд, чтобы увидеть меня. Я хотела побежать к нему, но Сехун намертво держал меня за запястье и сказал: - Не подходи. Нельзя. - Пусти! Он же очнулся! - Стой. Это опасно для него. Молчи и жди, если не хочешь ему навредить. Исин подошел тихонько к Ибо и стоял рядом, наблюдая за тем, как поведет себя пациент. Он стоял так, чтобы мужчина его не видел и наблюдал в тишине. Глаза Вана начали немного двигаться и он немного сжал кулак. Тогда врач тихо спросил: - Ван Ибо, ты слышишь меня? Молчание, тогда Чжань пришлось повторить чуть громче: - Ван Ибо, если ты слышишь меня, ответь. Если не можешь говорить, моргни два раза. Мы все стоим в ожидании и я молю, чтобы он заговорил, понимая, что если он не говорит, то это значит, что- то очень плохое. Ибо тяжело сглатывает и сдавленно говорит пересохшим ртом: - Д- да... Уже были как две минуты, как Ибо был в сознании. Этот мужчина точно полон сюрпризов, то он в коме, то умирает и воскресает. В этом весь мой муж думаю я и вновь ловлю себя на мысли, что точно рехнулась. Он точно доведет меня. - Почему вы сразу так не сделали?- я тихо прошептала на радостях Сехун, на что тот ответил: - Потому что так делать нельзя... - Ван Ибо,- Чжан подошел к Ван и бережно развернув его руку запястьем наверх, положил свой указательный в ладонь и сказал:- сожмите мой палец, как можно крепче. Он сделал это слабо, но сжал, на что я улыбнулась сквозь слезы. Но счастье продлилось недолго. Глаза Ибо начинают закатываться на пятой минуте, веки опускаться. Потом и тело его обмякло и он рухнул обратно в койку, отпустив палец врача. Все все еще чего- то ждали. Я поняла, что медики смотрели на монитор сердца. Полоса начала делать волны, чуть менее быстро, почти как при спокойном сердцебиении. Я посмотрела на медсестру и на выдохе, тихо спросила, чуть ли сума не сойдя от неожиданности: - В- вы видели это? Он... он открыл глаза? Он шевельнулся. Он разговаривал! Что вы стоите? Введите в него еще это лекарство! Сехун!- я посмотрела на мужчину, но тот ответил: - Больше нельзя, иначе он умрет. Работники, засуетились и начали под строгие возгласы Иссиня все тщательно убирать. Он особенно настаивал ликвидировать шприц и никому не говорить о том, что произошло здесь сегодня. Затем мужчина подошел к работнику скорой и сказал тихо: - А ты Сехун, допустил большую ошибку. Если кто- то из них тебя сдаст, тебе крупно попадет. Мне уже терять нечего, хотя если я попаду из- за тебя в тюрьму, прикрывать твой зад не буду. - Я все улажу...- сухо ответил младший, скрывая под маской спокойствия панику. Меня не обманешь. Когда все ушли, я подхватила О за запястье, но тот был то ли недоволен, то ли зол, поэтому даже не смотрел на меня. Я все- таки прошептала ему: - Он проснется еще? - Поговорим потом. - Сехун... - Мы поговорим потом и не здесь. Никому ни слова об этом. Он убрал руку и ушел, взяв с собой "чудо- укол", закрыв за собой двери. Стоя в тишине, я смотрела на Ибо и долго переваривала, что только что произошло. Я ведь не сошла с ума? Он правда шелохнулся и открыл глаза. Ибо открыл глаза. Он открыл свои два бездна, он прогнулся, был жив. Он даже говорил. Мне оставалось только гадать, что за запрещенное вещество это было, но все не важно, мой любимый жив, и этими секундами, подарил мне надежду. На мои глаза навернулись слезы, я даже не решалась несколько минут подойти к Ибо, но потом упав на колени, начала ластиться к его руке и целовать ее, нашептывая: - Ибо. Мой Ибо. Мой любимый, родной... Мой хороший...- затем поднявшись с колен, проскользнула по его волосам и щекам ладонью. Чмокнув в лоб прошептала: - Я никогда тебя не брошу, я всегда буду рядом. Я обещаю... Все ночь я просидела на неудобном стуле, не отпуская руки, которая была ужасно холодной. Как только меня клонило в сон, я подскакивала и начинала протирать и горячо дышать в огромные ладони, чтобы они стали теплее. Я просыпалась по сто раз, проверяя мониторы, проверяя температуру тела и дыхание Ибо, несмотря на то, что заходили медсестры и делали это тоже. Я теперь никому не доверяла и я боялась потерять его вновь. Проверку с дыханием я научилась, когда сидела с больным отцом от мамы. Когда казалось, что он умер, она подставляла к его губам маленькое зеркальце. Если оно запотевало, значит отец дышал. Вынув из своей сумочки пудреницу, я так делала с Ибо. Теперь моя паранойя и страх потерять его удвоилась и я решила, что больше не буду уезжать домой. Да пропади все пропадом. Я не буду спать, не буду пить и есть, я больше никогда не отойду от его койки. Когда уже поднялось солнце, я все- таки на полчаса задремала. На моем плече неожиданно оказалась ладонь и я тяжело пробудившись подумала, что это Сехун и мысленно готовила речь благодарности и обещание что я обязательно помогу ему, если будут проблемы после того что он сделал, но он просто обязан еще раз провернуть то чудо, что сотворил с моим мужем. Обернувшись, я тихо и хрипло пробормотала, щурясь от солнца: - Сехун... - Кто? Вообще- то Сынен. Что? Забыла имя мое засранка? Мои глаза округляются и у меня такое впечатление, что вижу привидение из прошлого. Особенно из- за того, что увидела, что у парня два глаза, а не один. Сынен ярко улыбался мне и я думаю, что точно вижу сон. Помню, как в последнюю встречу он выглядел грустным и подавленным. Мне сразу же врезается в память та авария, когда отказала система его мотоцикла и его визор был пробит насквозь. Как Ибо пожертвовал победой, лишь бы спасти своего вечно веселого друга из Кореи. - Сынен...- я шепчу, затем подскакиваю со стула и крепко прижимаюсь к нему. Он обнимает меня ответно и поглаживает по спине. Я все еще тихо говорю ему на ухо:- Сынен... Когда парень разомкнул свои объятья, он посмотрел на Ибо. С его лица слетела улыбка и кореец приложив ладонь к губам, с болью и жалостью сказал: - Ибо... как же так...