Good Morning, My Beloved

Первые лучи солнца уже выглядывали из плохо зашторенного приоткрытого окна, освещая небольшую часть лица Уёна. Самого красивого лица на всём свете — так говорил парень, что лежал рядом с ним. Юноша медленно потягивается и раскрывает глаза в поисках стакана с водой или губ Уёна, или же и того, и другого. Младший просыпается чуть позже, и, всё ещё полусонный, поворачивается к Чхве. Сан дарит ему одну из своих сладких и мирных улыбок. Таким он мог быть только с ним. — Эй, — прошептал старший, и Чон наконец-то заметил его, отвлекаясь от своих мыслей. Он всегда любил помечтать, даже если находился на половину в мире грёз. Младший отразил улыбку и наклонился, чтобы оставить краткий поцелуй на чужих губах. — И тебе доброе утро, мой принц, — также в ответ прошептал парень, снова лениво возвращаясь к чужим губам. Поцелуев становилось всё больше, как и медленных ласк двух парней, которые, на самом деле, всё ещё до конца не проснулись. Сан собрался снова подарить поцелуй, как Уён повернулся к нему спиной, всё ещё прижимаясь близко, очень близко к чужому телу. Чон чуть повернул голову, чтобы посмотреть на него, и старший понял. Это их безмолвный жест, когда кто-нибудь из них требует внимания. Он не станет заставлять его слишком долго ждать, чтобы удовлетворить. Сан начинает с лёгких и ленивых поцелуев в шею, постепенно поднимаясь вверх, чтобы позже нежно прикусить мочку ушка, что сразу же вызывает тихий стон у Чона. Он откидывает одеяло и наклоняется, оставляя нежный поцелуй на его плече, и опускается к чужим бёдрам. Это единственное, что ещё прикрывало одеяло. Уён расслаблялся под тёплыми прикосновениями, пока руки Сана исследовали его, как и прошлой ночью. Нет, даже лучше. Вниз, по груди, затем — к его члену, по которому чужая рука начала проходиться снова и снова. Не заканчивая ласки, он медленно тёрся своим возбуждением о поясницу младшего. Медленно, Чон повернулся к нему лицом, поднимая руку, чтобы нежно погладить чужую мягкую щёку. С его губ срывались стоны: младший просил не останавливаться. И Чхве повиновался, откинув всё одеяло: больше оно не покрывало обнаженное тело Уёна — такое красивое и гибкое. Сан слегка коснулся головкой входа, но двигаться дальше не стал. Пока рано. Он плавно перевернул парня на живот и вошёл, в то время как Уён, распластавшись по кровати, позволял трогать себя абсолютно везде, пряча улыбку в сгиб локтя. Оказавшись внутри, Чхве крепко взял младшего за бёдра и, не дожидаясь пока Уён привыкнет к ощущениям, начал двигаться, заходя в него всего лишь на четверть. Медленные и плавные движения заменились более твердыми толчками, выбивая из Уёна всё новые стоны. Каждый его стон — радость для Сана. Они возбуждали и подталкивали делать для него всё больше и больше, быстрее, глубже. Возбуждение росло с каждой секундой. Сейчас Чхве было абсолютно наплевать на всё. Здесь только Уён. Тот единственный, которого Сан хочет всегда. Единственный, кого он очень долго хотел видеть рядом с собой. Уён вырвал его из раздумий, меняя позу и обхватывая ногами талию Сана. Он что-то шептал, мешая слова со стонами удовольствия, прося ещё сильнее, ещё больше, ещё глубже. Ещё. Не нужно больше повторять. Они позабыли обо всём, не следили за временем, пока не услышали посторонний шум. — Доброе утро, ребята! Я звал всех на зав- О, нет. Сонхва. Он всё увидел. Пак стоял в дверном проёме и смотрел на них. Нагой Уён теперь сидел на бёдрах Сана, пока тот всё ещё был внутри него. Им хотелось провалиться сквозь землю. Но случилось то, чего они никак не могли ожидать. Сонхва, удивленный, прикрыл дверь и…улыбнулся? Улыбнулся, прежде, чем спросить: — Могу ли я присоединиться к вам?