***
Теплый солнечный свет лился сквозь цветной витраж комнаты. За окном щебетали птицы, слышался голос детворы. Дети прислуги очень часто играли в садах замка, пока маленькие принцессы сидели за книгами. Они запускали змея, купались в фонтане, догоняли друг друга, цокая копытцами по мощенным белым мрамором тропинкам. Управляющий не был против того, чтобы детвора развлекалась, не мешая взрослым работать, создавая все условия, чтобы принцессы прилежно учились. Вот только, как на зло, класс, в котором занимались Селестия и Луна, своими окнами выходил как раз на сад. С высоты третьего этажа открывался прекрасный вид на зеленую лужайку, с аккуратными кипарисами, пронизанную тропинками и большим фонтаном в центре. Летом одно из окон всегда отворяли и то, что происходило в саду, было прекрасно слышно в помещении. Юная Луна внимательно следила, как прямо перед окном взлетал цветастый прямоугольник с хвостом из разноцветных бантиков. Ей страшно хотелось на улицу, размять свои крылья, которые уже затекли, от долгого сидения на одном месте. Теплый, свежий ветерок, проникающий в комнату, так и звал кобылку за собой на улицу, туда, где весело, туда, где свобода. – Луна! – старый серый жеребец, в синей мантии со звездами и длинной бородой до пола, строго посмотрел на юную принцессу, – ты опять не слушаешь. – Нет, нет, я внимательно слушаю, – звонко ответила принцесса. – Ты не слушаешь меня, – грустно сказал старик. Луна засмущалась, она поправила лист пергамента, лежащий перед ней, и посмотрела на свою соседку. Селестия весело улыбнулась ей, сразу было понятно, что за этой улыбкой скрывалась банальная насмешка. Луна, что-то недовольно буркнула сестре и устремила взгляд синих глаз на учителя. – Равновесие мира, это основополагающая часть бытия, – говорил жеребец, – любая система стремится к равновесию. Хаос непостоянен, он изменчив и нестабилен, в нем может возникать что-то упорядоченное, но оно будет поглощено и разрушено. Все во вселенной стремится к хаосу, а хаос для сложных систем нормальное состояние. Старсвирл создал магическую голограмму, в которой множество частиц хаотично кружились, словно сотни светлячков. Они сталкивались, разлетались в разные стороны. Юные принцессы внимательно смотрели на рой огоньков, в ожидании того, что скажет им учитель. – Но любой хаос, рано или поздно, упорядочивается, превращаясь в самоподдерживающуюся систему, – сказал Старсвирл. Огоньки кружились все более упорядоченно, их движение становилось синхронным. Группы огоньков, сначала попарно, потом небольшими группами, пока они не стали кружиться в едином порядке, как маленькая галактика. – Кто из вас может сказать, что приводит к упорядоченному? – старик сурово посмотрел на принцесс. Луна тут же замялась, она не слушала учителя, все ее мысли были заняты летней погодой и жизнерадостными криками жеребят на улице. Селестия, тем временим, задумалась. Она поглядела на листок пергамента, что лежал перед ней, потом на учителя и робко сказала: – Спонтанная синхронизация. – Верно, – ответил Старсвирл, – все системы стремятся к порядку. Каждая частица влияет на другие. Вначале на ближайшие, но спустя время, выстраивается система. – Но, учитель, – вновь подала голос Селестия, – как это относится к этике? Я хочу сказать, что мироустройство, которое подчиняется законам природы никак ни как не связано с социальными законами. – Ошибаешься Селестия, – Старсвирл взял магией старую книгу, раскрыл ее и положил на стол перед будущей принцессой солнца, – это тоже взаимодействие, но не между частицами, а между разумными существами. При этом наличие разума дает нам больше возможностей для взаимодействия. В каком-то смысле, это мы несем ответственность за этот мир. – Иными словами, разум, это дар, который подразумевает под собой ответственность, – ответила будущая принцесса солнца. – Именно! – Старсвирл просветлел. Старый жеребец улыбнулся, он сел за стол, магией раскрыл большую старую книгу. Он внимательно прочел несколько строчек, после чего материализовал рядом с собой чернильницу и лист пергамента, и стал переписывать что-то. – Но учитель, – подала голос Луна, – в чем же тогда заключается этот вселенский баланс? Да, мы разумны, но как это влияет на вселенную? Кроме того, это же этика, а не мироустройство. Старсвирл снял очки, он потер глаза, потом посмотрел на Луну. Юная принцесса отвела взгляд, она всегда боялась тяжелого взгляда учителя, и ей не очень нравилось, когда он на нее так смотрел. Старик молча встал и, подойдя к большой карте мира, сказал: – Видишь ли, Луна. Синхронизируется не только движение маятников, огонь светлячков или движение вещества, но и разумные существа. И также как во вселенной, в социальном взаимодействие существ могут царить согласие и хаос. Поскольку магия завязана на эмоциональное состояние колдующего, то будущему магу важно знать, что в его помыслах, разуме, душе, если угодно, должны царить свет и покой, как бы это не было трудно. – И тогда мы сможем колдовать сильнее? – глаза Селестии вспыхнули азартом. – Не обязательно, – ответил старый единорог, – многие темные заклинания невероятно сильны и разрушительны. – А! – воскликнула Луна, – я поняла! Мы должны научиться поддерживать баланс между основополагающими силами этого мира. Между огнем и водой, жизнью и смертью, днем и ночью, добром и злом, только тогда мы познаем суть магии! Луна была так счастлива, когда пересказывала свои мысли. Она уже представляла, как творит могущественные заклинания, вначале применяя светлую, а затем темную магию. В этот момент она была так счастлива. Но тут же кобылка помрачнела и вновь обратилась к старику: – Какое отношение к этому имеет синхронизация и истории про взаимодействие? – Если исходить из концепции равенства сил добра и зла, то никакого, – ответил старый маг. – Как это? – возмущенно воскликнула Селестия, на ее мордочке читалось то выражение, которое обычно бывает у покупателя на рынке, когда его обвешали или продали что-то, что ему не было нужно. Старсвирл улыбнулся, он подошел к окну и посмотрел на резвящихся в саду жеребят. Селестия и Луна удивленно переглянулись, но не та, ни другая не осмеливались потревожить учителя. – Нет баланса, между порядком и хаосом, – ответил маг, не поворачиваясь к ним – баланс, это и есть порядок. Так же как не может быть равенства между добром и злом. Добро, это самобытная сила, возникающая от взаимодействия разумных существ, стремящихся к единому его пониманию. Зло, это, то самое хаотичное движение. Зло, есть пустота, отсутствие добра и света. – Но учитель, – Селестия встала из-за своего стола, с явным намереньем переспорить Старсвирла. В такие минуты Луна чувствовала себя между двух огней. С одной стороны титанический авторитет Старсвирла, подкрепленный мудростью прожитых лет и огромного опыта, с другой энергия и ретивость сестры, чей нрав порой был подобен пламени. – Маги Кристальной Империи считают, что структура магии четко разделена на темную и светлую. Светлые маги могут использовать только добрые заклятия, в то время как чернокнижники могут использовать только черную магию. Так что тут можно предположить, что добро и зло, это равные силы. Слестия произнесла свою тираду с таким выражением, словно открыла всем вселенскую истину. Старсвирл посмотрел на свою ученицу, также и Луна внимательно смотрела на сестру, ожидая, что произойдет дальше. – Скажи Селестия, я похож на черного мага? – внезапно спросил Старсвирл. – Ч-что? – белая кобылка внезапно потеряла всю свою уверенность, – нет, нет, конечно же, нет! Вы мудруй и добрый учитель, это знают все, и… – И, тем ни менее, – прервал ее единорог, – я знаю более сотни темных заклятий, треть из которых создал лично я. Старсвирл подошел вплотную к Селестии, посмотрел ей в глаза и продолжил свою речь: – Более того, я применял все из них, в том числе против разумных существ. Вот только я не стремился делать это, потому что мне так нравится, я спасал пони, от ужасной участи. Селестия и Луна молча смотрели на Старсвирла. Но, если Луна с интересом ждала развития разговора, то Селестия, нервно сглатывая, готова была расплакаться. Сейчас она не знала, чего ожидал от нее учитель, и это заставляло ее паниковать. Луна с усмешкой отметила для себя, что ее сестру легко выбить из равновесия. Селестия очень увлекающаяся, но неуверенная в себе натура, чем вполне можно было пользоваться. Старсвирл понял, что Селестии нечего ему сказать, более того, у нее появилось множество вопросов, что ее очень беспокоило. Старый жеребец вернулся к трибуне и сказал: – Чистая магия, это всего лишь инструмент, который можно использовать как во благо, так и во зло. Изначальная магия, это энергия, а заклинания, они созданы волей разумных существ, умеющих ей пользоваться. И именно воля разумных существ определяет, какое заклинание будет добрым, а какое злым. – Н-но, – робко промолвила Селестия, – маги Кристальной империи считают… – Маги Кристальной Империи скоро досчитаются, – прервал ее Старсвирл, – у них скоро небо и ветер своей волей обладать будут. – А как же демоны? – спросила Луна. – Демоны, это сгустки магии, созданные либо эмоциями существ, обладающих магией, либо злой волей высших существ, находящихся на иной ступени бытия, – пояснила Старсвирл, – в конце концов, все демоны, которых я встречал, раньше были пони, либо иными разумными существами. – Но тогда как поддерживать баланс в этом мире? – Луна грустно опустила голову, – одна сторона всегда будет стремиться его нарушить. – Хаос и порядок, тьма и свет, – прервала ее размышления Селестия, – день и ночь, добро и зло. Держать равновесие будет довольно сложно, но, если мы не будем пытаться… – А кто будет добрым? – тут же перебила ее Луна, – ночь или день? В голосе юной кобылки слышалась обида, она поняла, что Селестия под злом подразумевает именно ночь, хранительницей которой предстояло стать маленькой Луне. Сестра замешкалась, она поняла, что, не желая этого, обидела сестру, но признать то, что ее стихия может быть стороной зла, она никак не могла. – Вы опять неправильно трактуете баланс, – обратился к ним Старсвирл, – гармония возникает не там, где поддерживается равенство добра и зла, а там, где царит добро. Хаос, это отсутствие порядка, зло, это отсутствие добра. – Но учитель, – Селестия насупилась, – если следовать этой логике, ночная тьма, это отсутствие дневного света. Это получается, что ночь, это время зла. – Ночь, не время зла! – громко вскрикнула Луна. Старсвирл и Селестия поглядели на нее. Луна насупила носик, плотно сжала губы и с невероятной обидой смотрела на сестру. – Луна, прости, – пробормотала Селестия, – я имела в виду… – Она не хотела обидеть тебя Луна, – обратился к маленькой принцессе Старсвирл, – она просто опять ничего не поняла. Селестия повернулась к учителю, на ее мордочке застыло выражение искреннего негодования. Каждый раз, когда ей говорили, что она чего-то не поняла или поняла неправильно, ее распирало от возмущения. – Ты пытаешь упростить сложное и усложнить простое, – продолжил старый маг. Рог Старсвирла засветился, и перед ним появилась шпага. Старое, элегантное оружие, с резной рукоятью, инкрустированным рубином, и многочисленными зазубринами, оставшимися от былых сражений. Шпага воткнулась острием в стык между каменными плитами пола. Солнечный свет, падающий из открытого окна, освещал оружие, за которым стелилась длинная тень. – Да, тень появляется, когда перед источником света возникает препятствие, – сказал маг, – вот тень от моей шпаги. Оружие, что создано убивать, но я давно не применял его для этих целей, теперь, это лишь украшение. Но помимо этой тени, есть тени от пони, животных, деревьев, тебя, меня и Луны. Скажи, что будет, если ободрать весь мир? Будет ли тогда кому наслаждаться дневным светом? Селестия молчала, до нее начинало доходить, что хотел сказать ей учитель. Старсвирл, тем временем, продолжал: – Что касается ночи, то пони не боятся темноты, они боятся того, кто может в ней скрываться. Кроме того, ночь может быть очень прекрасным, и спокойным временем. Также, как на свету можно обгореть, в темноте можно замерзнуть. – Наша задача поддерживать баланс, чтобы никто не сгорел на солнце и не замерз в ночи, – сказала Селестия. – Правильно, – Старсвирл прикоснулся копытом к подбородку принцессы и приподнял ее мордочку, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я поняла! – Радостно воскликнула Луна, – синхронизация, это та же гармония! И также, как нужно поддерживать синхронизацию, что бы она не превратилась в хаос, нужно также поддерживать гармонию! Старик искренне улыбнулся. Он подошел к Луне, присел рядом с ней и сказал: – Вот именно. Вы будете поражены тому, как легко разрушить гармонию, но вы должны быть готовы к этому. Сорные травы растут сами, но чтобы вырастить цветок, нужно приложить много усилий. Через какое-то время, вы обретете великую силу, и только от вас будет зависеть, будет эта сила благая или нет.***
– Мудрые слова старик, – прошипела я себе под нос, – но почему я вспомнила именно про этот урок? Неужели я скучаю, по учителю, по сестре, по Эквестрии? Правильно ли я поступила? Может все это испытание, посланное мне судьбой? Хотя, какое это имеет значение! Я огляделась, впереди виднелся обрыв, в котором скрывалась тропинка. Подойдя поближе, я обнаружила большую воронку, заваленную камнями, в некоторых местах виднелись обломки деревьев, в том числе бревен. Что это было за место и зачем люди сюда ходили, мне было решительно непонятно. Но, при этом я чувствовала, что откуда-то из центра воронки исходило слабое магическое излучение. Это была дикая магия. Когда я только попала в этот мир, я не могла ее почувствовать, мне мешали возмущения в структуре магического естества этого мира, вызванные взрывом барьера, но сейчас я их четко ощущала. Точно такие же ощущения я ощущала в присутствие некоторых людей, в поселении шахтеров и в Старом Лагере. Раньше я не обращала на них внимание, но сейчас. Осторожно, стараясь не оступится, я спрыгнула на ближайший валун. С него я аккуратно шагнула на камень поменьше. Шаг за шагом, я приближалась к центру воронки. Магические колебания вызывали у меня прилив сил и что-то наподобие эйфории. Я так отвыкла от магических потоков в родном мире, что слабое магическое излучение, похожее на них, буквально пьянило меня. Наконец я достигла дна, несколько раз, чуть не сломав шею. Я активировала сканирующее заклинание и направила рог к центру воронки. Магическое поле уходило вглубь земли, казалось, что оно зарождалось где-то в глубине этих гор. Если описать чувство, возникающее при соприкосновении с дикой магией, то это как пить из холодного горного источника. Бодрит и ломит тело, но при этом ломота приятная. Однако, то в один, то в другой момент проскальзывали сгустки магии, которые были, словно испачканы чем-то. Меня словно током било или прижигало углем, когда очередной сгусток магии проходил через меня. В какой-то момент я поняла, что это не просто магические искры, это отпечатки. – За Гомеза! – эхом прозвучало в моей голове, когда в потоке магии возник очередной сгусток. – Что это такое? – удивленно спросила я. Но подумать, как следует, у меня не было желания. Мне так хотелось насытиться магией. Словно я блуждала несколько дней по пустыне и вот нашла родник с чистой водой. Он еле-еле течет, но это не проблема для того, кто изнывает от жажды. – Нет, стойте! – прозвучал возглас. Я осмотрелась, но никого не было вокруг. Я вновь начала впитывать магию. – Убить их всех! – за этим выкриком послышался звук вынимаемого из ножен меча. Тут я вновь прервалась и осмотрелась. Мне было жутко не по себе. Сердце застучало быстрее, но я по-прежнему хотела напитаться магией. – Нет, прочь, отпусти меня! – вновь возопил чей-то голос. Внезапно меня накрыла волна нестерпимой боли, как будто мне в живот что-то вцепилось зубами, а по крови разлился огонь. Я отскочила в сторону, прервав магический контакт. Я оступилась, камни под моими копытами посыпались, и я упала на спину. Мало того, что я больно ударилась головой и поцарапала спину, так еще я ударила сломанным крылом по одному из валунов. Ужасное чувство боли словно удар молнии поразило меня, в какой-то момент мне просто захотелось оторвать крыло. Я подскочила на ноги, и громко завопила во все горло. Мой крик отразился от скал, где-то даже случился обвал. Отойдя от переизбытка чувств, я посмотрела на то место, откуда сочилась магия. Применив магическое зрение, я увидела слабый поток, просачивающийся между щелями в камнях. В блеклых, голубоватых волнах дикой магии, периодически вливались бурые, алые и желтые краски. Цвета ненависти, ярости и страха, они, словно маслянистые пятна на воде, расползались по потоку. Но было еще что-то, что я не могла распознать. Странное сияние, которое сопровождало собой каждый всполох. – А не шахта ли это Нового Лагеря? Вопрос сам собой родился у меня в голове. Люди добывали в этой долине магическую руду, скорее всего, это был минерал, наполненный дикой магией. Возможно, именно тут находился вход в шахту. Сейчас магия руды просачивалась, сквозь камни, неся с собой отпечаток эмоций людей, что ее добывали. Я вновь подошла к источнику и активировала магическую формулу. Поток исказился и принялся закручиваться на кончике моего рога. Мне нужно было напитаться магией, но я не желала поглощать мысли и эмоции тех, кто покоился тут. Первый сгусток эмоций был мной моментально отсечен, к несчастью из-за этого слабый магический поток прервался, и мне пришлось накладывать формулу вновь. Сконцентрировавшись, я принялась впитывать магию. Следующий сгусток эмоций мыл отсечен более умело и поток не прервался. Это меня очень порадовало, я позволила себе улыбнуться, но тут же потеряла концентрацию, и следующий сгусток вошел в мой рог. В глазах потемнело, я ощутила, что меня наполняет усталость и то, что я стаю за задних ногах. Как только я вновь смогла видеть, передо мной предстала большая каменная жила странного минерала, слегка поблескивающая фиолетовым с отливами синего магического света. Я сжимала в руках кирку и монотонно, удар за ударом старалась отколоть от жилы кусок побольше. Мышцы болели от усталости, ноги стонали от долгого стояния, в горле пересохло, а от запаха пота хотелось зажмуриться. Но, в холодном, затхлом воздухе пещеры, это было меньшее из зол. Я остановилась и вытерла со лба пот, после чего, следующим ударом отколола от жил целых три куска руды. – Хороший улов, – обратился ко мне кто-то. Я повернулась вправо и увидела человека, в старых потрепанных штанах из прочной ткани и рубахе из мешковины. Он стоял, опираясь на кирку, и смотрел на слитки руды. – В следующий раз, я за эту жилу возьмусь, – сказал он. – Эта мягкая, – ответила я хриплым мужским голосом, – главное бить точнее. – И сколько у тебя сегодня? – спросил сосед. – Уже пятнадцать кусков, – гордо ответила я, – еще десятку и можно идти домой. – А у меня за сегодня только семь, – печально ответил сосед, – надо для ровного счета еще один отколоть, а то на шнапс не хватит. – Если хочешь, я могу тебе занять, – предложил мой человек. – Не, не, не, – сосед махнул рукой, – я и так должен каждой собаке в этом проклятом лагере. Если так и дальше пойдет, то я буду работать только на отдачу долгов. – Ну, как хочешь мое дело предложить. Внезапно в штольне раздался какой-то шум. Оба человека обернулись, чтобы рассмотреть, что происходит. Я увидела как в проходе, что находился на одном уровне с помостом, на котором стояли мы, мерцает свет факелов. – Тревога! – донесся до нас сиплый крик. Из-за каменной стены выскочил охранник, он держал в одной руке факел, а в другой короткий меч. – На нас напа… Закончить он не успел, в его шею вонзился арбалетный болт. Человек зашатался, уронил факел и оружие, после чего рухнул с уступа вниз. – Что там происходит? – донесся испуганный крик снизу. – Проклятье! – воскликнул мой сосед, – надо убираться отсюда. – Но куда? – спросила я, – в заброшенные штольни? – Не важно! Мы торопливо спустились по лестнице вниз, где у трупа уже собралась группа шахтеров и охранников. Они осматривали труп своего товарища, особенно их заинтересовал арбалетный болт, торчащий в шее убитого. – Что там стряслось? – спросил нас один человек из охраны. – На нас кто-то напал! – вскрикнул мой человек. – Кто? – спросил охранник. – Убить их всех! – донеслось сверху. Мы подняли головы и увидели на каменном выступе, откуда упал тот несчастный, группу людей. Они были облачены в броню людей Старого Лагеря, трое стражников, двое из которых были вооружены арбалетами и двое призраков с луками. Мы побежали в сторону темной пещеры, но над нами засвистели стрелы. Один из охранников получил стрелу в спину и упал на колени, машинально закинув руки, стараясь достать ее. Рудокоп, что бежал рядом со мной был сражен арбалетным болтом. Мы почти добежали до пещеры, но тут я почувствовала удар по ноге, за которым последовала боль. Я рухнула на пол, боль сковала мою ногу, я схватилась за нее и увидела, что она насквозь пробита стрелой. Застонав от боли, я попыталась встать, но, стражник, что руководил отрядом, уже спустился вниз и шел ко мне с обнаженным мечем. – Сволочи! – раздался крик моего соседа. Он подбежал ко мне, стараясь помочь встать, но тут же вскинул кирку и набросился на стражника. Тот пронзил его одним движением. Оттолкнув тело моего соседа, он подошел ко мне. – Нет! Нет, умоляю! – простонала я, закрываясь руками. Стражник мимоходом воткнул меч прямо в мою грудь, пронзив сердце. Острая боль быстро сменилась облегчением, в глазах потемнело, и я очнулась. Контакт с магическим источником вновь был прерван. Оценить, сколько времени я была под воздействием чужих эмоций, я не могла. Меня трясло, я явно чувствовала, что мой магический запас уменьшился, оставив на прощание чувство, что у меня болит сердце, задняя нога и ломит все тело, как будто я весь день провела в штольне. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и сосредоточилась. Почувствовав, как магия течет по моему телу, я поняла, что хоть немного, но мне удалось пополнить мой магический запас. Эффект от взаимодействия с чужими воспоминаниями постепенно прошел и я вновь решилась на контакт. Я создала связку магических формул, для быстрого отсечения слепков эмоций, активировала магическое зрение и вновь принялась впитывать магию. При этом я явственно заметила, что поток усилился. Возможно, эта магическая руда создавала эффект течения магии при котором чем больше вытягиваешь из нее магии, тем больше ее она отдает. Может быть, мое взаимодействие с потоком убрало какую-то преграду, а может просто, где-то сдвинулся камень, и потоку стало легче проходить. Первая вспышка была моментально отсечена, и я продолжила насыщаться магией. В этот раз я не стала радоваться раньше времени, в прошлый раз это сыграло со мной злую шутку. Вскоре моя формула отсекла еще один лишний сгусток магической энергии, заполненный чужими негативными эмоциями. Сосредоточенно, я смотрела на поток, при этом продолжая поддерживать формулу отсечения. И вот удача, сразу два сгустка были отсечены. Формула работала безотказно, а это говорило о том, что магия, которую я вкладывала в ее поддержание, становилась все стабильнее. Пару часов такой подзарядки и я вновь начну нормально колдовать. Еще одна вспышка с отсечение и вновь удача. Уже решив, что проблема решена, я почувствовала, как усиливается магический поток. Магия словно ускоряла свое течение, видимо моя первая теория была правильная. Но при усилении потока, сгустки эмоций тоже будут становиться быстрее и их будет больше. Надо усилить формулу отсечения, а лучше продублировать ее. Едва я успела закончить манипуляции с формулой, как возник еще один сгусток эмоций. Он был моментально отсечен, но за ним последовал еще один, потом еще, потом сразу три. В какой-то момент группа сгустков вонзилась в формулу, несколько были отсечены, но один впитался в мой рог. Яркая вспышка заволокла все вокруг и вот я опять в недрах шахты, освещенной тусклым светом факелов. Я вновь в теле рудокопа, только вместо махания киркой, я укладываю доски на помост, через провал. Доски выглядят хлипкими, помост шатается, но мы продолжаем приколачивать одну доску за другой. – Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашиваю я у еще одного рабочего. – Нет, – нервно отвечает он, – но если тебя интересует мое мнение, то доски могли бы подобрать и получше. – А где ты их взял? – вопрос и, правда, интересный, если шахта так важна для лагеря, то сюда должны направлять самый лучший материал. – Говорят, их у Гомера выпросили, – ответил второй человек. – От дамбы остались? – спросил еще один рудокоп, принесший моток толстой веревки. – Скорее от ее ремонта, – ответил первый рудокоп, старательно прибивая доску к толстому брусу. – В смысле от ремонта, – возмущается человек, глазами которого я созерцаю происходящее, – он, что ли старые доски нам отдал? – А тебе не все равно? – спросил второй человек, – нам сказали сделать помост, а не думать над происхождением досок. – Ты издеваешься! Нам тут ходить! Этот помост обвалится, если на него войдет кто-то с грузом! – Нет, если мы их положим в несколько рядов и надежно скрепим. – Знаешь, – я встала и, наступив на самую толстую доску, направилась на противоположный край, к двум другим людям, – я сейчас пойду к Ли и скажу, что нам нужны нормальные доски, а не эта срань! – Можно подумать, Ли тебя выслушает, – возмутился второй человек. – Тебе веревку подать, для страховки? – спросил третий человек. – Обойду… Резкий хруст и самая толстая доска ломается подо мной. Я падаю, стараясь ухватиться за помост, но у меня не получается. Несколько мгновений полета, удаляющееся от меня пятно света и удар. Боли не было, я, будто прилипла к неровной каменной поверхности. В вышине, где виднелся, свет факелов мои товарищи кричали, звали меня, звали кого-то на помощь, а в мысля у меня, было только: – Я так и знал. Мне вновь удалось вырваться из забвения. Подавив приступ боли то ощущения многочисленных переломов, я попыталась усилить формулу, но ее повредил следующий сгусток. Тут же из источника вырвалась еще группа сгустков. Три были отсечены, а четвертый я впитала. Передо мной открывался длинный неровный коридор. Я и несколько наемников шли по нему куда-то вглубь, освещая путь факелами. Глухое эхо наших шагов отражалось от стен, покрытых изморосью. Воздух тут был холоден и сперт, даже свет от факелов казался холодным и каким-то тусклым. В этих катакомбах самому пространству было тесно. Человек, глазами которого я в этот раз смотрела, дрожал, толи от холода, толи от страха. Мне и самой стало как-то не по себе, слишком чужеродно выглядели эти пещеры. Мне хотелось вновь оказаться наверху, увидеть солнечный свет, согреться, возможно, даже спиртным, но мы уходили все глубже. – Может, пойдем назад? – предложил один из попутчиков, молодой парень, лет двадцати, может старше. – Хорош трястись аки девка перед трахом, – проворчал лидер группы, – Ли нам платит не за то, что мы штаны в таверне потирали. – А что мы собственно ищем? – спросила я. – Двоих идиотов, что пошли на разведку и где-то застряли! – ответил лидер. – А может их завалило? – спросил молодой наемник. – Ага, – ответила я, – или может они нашли, что искали. – А что они искали? – спросил молодой. – Постоялый двор, вино и баб! – проворчал лидер, – подумай своим котелком! Что можно искать в шахте? Мы вышли к месту, где пещера разделалась на два тоннеля. С виду они были абсолютно одинаковы, только из одного тянуло холодом, а из другого чем-то едким. Запах мне показался подозрительно знакомым, такое чувство, что я его уже где-то ощущала. – Так, Кир, – обратился ко мне командир отряда, – стой тут, а ты давай за мной. – А может, лучше пойдем назад? – предложил молодой наемник. – А может, лучше заткнись, и идем за мной, – строго сказал командир. Двое наемников отправились в правый коридор, а мой человек остался на перепутье. Стоял, внимательно смотря на пятно света, которое постепенно удаляющееся от него, скрываясь во мраке пещер. Наемник отошел к стене, достал из кармана косяк болотной травы и закурил. Ощущения от дурманящего эффекта болотника передался и мне, голова закружилась, во рту появился горько-сладкий привкус, а тело потеряло ощущения притяжения. Не удивительно, что они курили эту дрянь, она хорошо дестабилизировала разум. У жителей колонии было немного способов себя развлечь, особенно, когда дело касалось столь нервной обстановки. В этих холодных пещерах, лишенных свежего воздуха и солнечного света разум человека подвергался сильной нагрузке. Внезапно из правого тоннеля раздались крики. Мой человек бросил косяк и вынул из ножен короткий меч. Быстро приближающиеся звуки шагов давали понять, что его спутники от чего-то убегали. Человек вглядывался в темноту, силясь разглядеть опасность, что преследовала его спутников. Первым в круг света выбежал командир отряда, лицо его было перекошено от ужаса. Он проорал, чтоб я бежала, но мой человек не отреагировал. Толи его разум помутился от курева, толи он хотел узнать, что случилось с молодым наемником. Молодой наемник вскоре выскочил из тоннеля. На нем не было лица от страха, свое оружие он где-то потерял. Оступившись, он упал на твердый каменный пол. Мой человек кинулся к нему, но тут же отскочил назад. Из темноты подземелья, донесся стрекочущий звук, он напоминал, треск кузнечика, или цикад. Но очень громкий, и вскоре то, что его издавало, выбралось из коридора. Огромное насекомое, напоминающее муравья с массивными жвалами и клешнями. Быстро перебирая своими шестью ногами, оно подбежало к молодому наемнику, тот как раз перевернулся на спину и попытался отползти от преследователя, но не успел, и тварь вцепилась жвалами ему в живот. Воздух наполнил истошный вопль: – Нет, прочь, отпусти меня! – срывая горло, кричал молодой наемник, – помогите! Кто-нибудь! В момент замешательства человека, я внезапно вспомнила то болезненное ощущение в животе, когда в первый раз соприкоснулась с потоком, и крик мне тоже был знаком. Но тут мой человек пришел в себя, он замахнулся, мечем, и кинулся на тварь, которая старалась уволочь свою жертву в темноту. – Убери свои жвала, грязная тварь! – воскликнула я и со всей силы полоснула чудовище по голове. К моему вящему ужасу, меч, словно ударился по камню, оставив на хитине твари лишь неглубокую царапину. Чудовище отцепилось от первой жертвы и двинулось на меня, я попыталась ударить его еще раз, но моя рука была перехвачена клешней твари, и мгновенно оторвана. Я уронила факел, схватившись за культю, зажимая ее, чувствуя как моя кровь сочится из раны. Второй клешней существо нанесло удар по моей спине, распоров тело человека от шеи до пояса. Меня наполнила слабость, я рухнула на колени, укусы жвал, я уже не чувствовала. Мой разум вновь освободился, но я даже не успела этот осознать, как меня накрыло еще одно ведение. Оно было перемешено, я чувствовала эмоции сразу двоих людей. Тут же меня накрыла волна новых ведений. Они сменяли друг друга, шли параллельно. Мою душу наполняли стоны, крики, боль, ужас и отчаянье. Тут я не выдержала и применила защитный купол. Не знаю, как мне это удалось, я даже не помню, как сотворила его формулу. Не зря, ой не зря Старсвирл заставлял нас тренировать это заклятие, доводя его до автоматизма. Соединение с потоком прервалось, я отскочила назад, но магическим зрением, я увидела, как из разлома ко мне тянулись десятки рук. – Помоги… Эхом отдалось у меня в голове. Я лежала на камне, все еще не осознавая себя и происходящего вокруг. Ведение пропадало, я вновь начинала ощущать мир вокруг себя, свежий, прохладный горный воздух, теплый свет солнца, боль в сломанном крыле. Я глядела на источник, который приобретал свои обычные очертания. Кроваво-красное свечение заменялось бело-синим, образы рук и измученных лиц растворились в воздухе. Тут действительно находилась шахта. Да, она была засыпана, и в ней были сокрыты не только месторождения магической руды, но и все, кто ее добывал. Теперь их души томились в этой каменной тюрьме, не упокоенные, неприкаянные, забытые. Магический поток, был единственной их связью с миром, в котором им более не суждено было жить. Возможно, что они восприняли меня, как некого психопомпа, который должен был отправить их в загробный мир, но вместо этого я просто стала невольным свидетелем их последних мгновений. – Проклятье! – крикнула я, – в этой долине есть хоть одно место, где не умирали люди! Мои чувства давали понять, что я измоталась физически. Слишком тяжело мне далась эта магия, и желания соединяться с этим источником у меня не было более никакого. Я поднялась на ноги и побрела наверх. У края воронки меня поджидало лысое существо. Оно с интересом наблюдало, как я прыгала с одного камня на другой. Поднявшись, я достала из сумки один из грибов, я разломила его на две части, одну съела сама, вторую кинула существу. Оно с аппетитом принялось уплетать мою подачку, я же недовольно жевала свою трапезу, стараясь делать вид, что мне нравится вкус гриба. В голове проскочила крамольная мысль, о том, что произошедшее могло быть вызвано употреблением гриба. Я усмехнулась и посмотрела на небо. Солнце стояло высоко, освещая долину. Я ни на шаг не приблизилась к своей цели, покинуть это кошмарное место, а если судить по ощущениям, то из-за создания формулы и щита, я не набралась магии в том количестве, котором мне нужно. Одно было очевидно, тут мне более делать нечего. Нужно идти как можно дальше от лагеря. Возможно, за рекой я смогу найти выход из долины. Я зашагала в обратном направлении к лагерю, надеюсь, орки уже забрали все, что им нужно. Лысое существо побежало за мной, с его короткими лапами и длинными когтями, ему было удобнее копать землю, нежели бегать за кем-то, поэтому я сбавила скорость, чтобы оно могло не неуклюже прыгать, а неуклюже идти. В конец концов, я никуда не спешу.