* * *
Rammstein успели записать две песни. Рихард чувствовал, что ему нравится его деятельность. Впервые в жизни. Даже на концертах он такого не ощущал, но сейчас, на записи собственного альбома, из него прямо-таки сочилась гордость! Все было просто отлично, если бы не эта чертова грусть, преследовавшая его по сей час. — Целых две! За один день! — радовался Пауль на выходе из студии. Это было действительно много, но неудивительно, ведь они уже несколько раз исполняли эти песни на концертах и добиться хорошего звука оказалось не так сложно. Хотя записям ещё предстоял долгий путь из улучшений звука. — Пауль как всегда на взводе. — констатировал Тилль. Он выглядел измотанным. — Кстати, ребят, не хотите сходить в Макдональдс? У нас недавно открылся. Тут недалеко. Мой знакомый сказал, что у них отменная картошка, а я ужас как хочу есть! — высказался Ландерс. — Я за. Тоже есть хочу. — пробормотал Дум. Для подтверждения правдивости его слов у него заурчало в животе. Его желудок будто знал, что именно сейчас подходящий момент. — Я пойду отсыпаться перед концертом. — сказал Тилль. — Бля, точно, концерт! — воскликнул Флаке. — Я б с радостью сходил, но мне надо своего запорожца на ремонт отвезти, боюсь не успею. — Риша, Олли? — спросил Пауль с милыми глазками. — Что-то я устал. — вздохнул Оливер. — Я домой. Обещаю прибраться в квартире до возвращения Рихарда и Шнайдера. — Я пойду, че мне терять. — действительно, терять ему было нечего. Может, хоть «отменная картошка» поднимет ему настроение. — Ну, втроём тоже неплохо! — не терял оптимизма Пауль, и, схватив Рихарда и Кристофа за руки, повел парней вниз по улице. Его фраза звучала довольно двусмысленно. Новоиспеченный «Макдональдс» кишел людьми, как муравейник муравьями. Один неверный шаг и «Куда прешь, я поднос несу!». Ребята, несмотря на очень жаркую погоду даже с облачным небом, решили поесть на улице, так как там было меньше людей. И ведь все эти люди ведутся на рекламу, красивые картинки, отзывы своих друзей… Неужели им так нравится травить себя этой фигнёй? «Подумал человек, который курит, как паровоз», — в мыслях ухмыльнулся Рихард. Не то, чтобы он был весь такой ЗОЖник, когда-то даже часто ел в таких местах, просто не любил подобные заведения. — Риша, РИША! — распинался Пауль. — О, очнулся! Че заказывать будешь? — А? А… То же, что и ты. — Рихард был немного раздражен тем, что друг прервал его размышления. — Хм, ну ладно. — Ландерс пожал плечами и повторил заказ. Оказывается, они уже долгое время стояли в очереди. — Пойдемте, займем место. Нам принесут заказ. Рихард, ты слышал?! — так непривычно было слышать от него «Рихард». И все же, он услышал. — Да. Они сели у заборчика. Почему-то крайние столики на улице были свободны, все гнездились где-то по центру. Им пришлось долго ждать заказ, но это простительно. Как никак половина шестого, много кто уже отработал свой обычный рабочий день и не против был полакомиться в новом ресторанчике. Пауль в сотый раз рассказывал историю, как они с Флаке и Оливером собрались куда-то на новом лоренцевом запорожце, купленном в тот же день, а он сломался на пути. Шнайдер успел высказать идею для нового клипа. А Рихард… Что Рихард, он молчал. Когда им наконец-то принесли гигантский поднос с едой, он почувствовал неладное. Повертевшись по сторонам, среди серой массы посетителей «Макдональдса» Риха заметил до жути будоражащие зелёные глаза. По спине его пробежали мурашки. На него смотрел один, как он понял, парень за не совсем соседним столиком. Между ними было метров пятнадцать. Обладателем ведьминских глаз оказался пацан с не менее ведьминской прической. У него были пышные белые кудри, выглядывавшие из-под круглой черной шляпы. Да и вообще этот парень сильно отличался от остальных людей в его компании. А всего их было трое. Ровно столько же, сколько сейчас всего сидит за одним столиком с Рихардом, если считать его самого. Один рыжий с модной прической и в очках. Он выглядел больше грустным, чем скучающим. Рыжик сидел почти спиной к Рихе и попивал кока-колу, иногда улыбаясь и кивая собеседнику. Рядом с ним сидел брюнет с черными глазами, весело и громко что-то ему рассказывающий. От него так и веяло позитивом. Брюнет иногда похлопывал и приобнимал блондина за плечи, но тот ему ничем не отвечал. «Ведьма», как показалось Рихарду, весьма сексуально уплетала одну за одной знаменитую картошечку, опасаясь размазать черную помаду на губах. У блондина ногти были покрыты черным лаком, точно таким же, какой был прямо сейчас на ногтях Круспе. Одна из причин, почему этот самый парень выделялся из толпы — он был накрашен. На его лице была не только вышеупомянутая черная помада, но и подкрашенные веки, и тушь на ресницах (Рихард сам в этом разбирался, поэтому заметил), и вообще, он был одет в длинное черное платье. «Вишенкой на торте» оказались бусы из крупных белых бусин, висевшие чуть ли не до пупка. Гитарист догадался, что «Ведьма» — мужчина по волосатым ногам и не совсем женской комплектации, но не был полностью уверен в своем выводе. Блондин не перестал на него пялиться, даже когда Рихард заметил. Это был изучающий, интересующийся взгляд, вызванный, скорее всего, из-за скуки. Ему было очень скучно в компании этих молодых людей, и это было заметно. — Риша, да что с тобой сегодня такое?! — крикнул ему на ухо Пауль, вырывая его из транса и заставляя «Ведьму» как-то особенно улыбнуться. И не злобно, и не по доброму, но все равно очаровательно. Он ведь заметил, что гитарист тоже на него продолжительно пялился. — Ты есть вообще собираешься?! — Да-да, сейчас… — Рихард начал свою трапезу, стараясь больше не оборачиваться в сторону того парня. Он еще долго чувствовал его взгляд на спине, а, когда наконец повернулся, он ушел. Ночной клуб находился не в самом центре столицы Германии, что весьма странно для такого крутого заведения. Обычно все самые популярные гей-клубы, бары, караоке и прочие места для развлечений находились именно там или хотя бы на одной из самых больших и главных улиц. Этот же клуб стоял посреди огромного спального района, в котором жили, по большей части, люди со средним заработком, не часто посещавшие его. Эта улица хоть и немаленькая, но скудно освещена и единственным сильно выделявшимся на фоне тьмы ночного Берлина местом был «Синий Бархат», в котором, казалось, всегда кипела жизнь. Над большой дверью, в которую зашли уже все члены Rammstein вместе, висела неоновая, плавно сменяющаяся голубым и розовым цветами, вывеска «Blue Velvet». Рихард успел оценить её взглядом. Она занимала огромную часть стены здания и, наверное, потребляла много энергии. В клубе громко играла какая-то музыка, там уже собралось много народу, хотя времени было всего полдевятого. Риха сразу заметил впечатляющую своими размерами барную стойку и весело размахивающего бутылками перед симпатичными девушками бармена. Мужчина средних лет в чёрном костюме, отливающим фиолетовым даже в столь плохо освещенном месте, сразу поспешил к Тиллю. Линдеманн был одет в черную рубашку, которую, рассказав по секрету всем Раммам, собирался снять, и такие же черные брюки. — Тилль, как я рад, что вы здесь! — радостно сообщил мужчина. — Да мы вроде рановато пришли… — начал уж было вокалист. — Не говорите ерунды, до начала всего полчаса, вам нужно успеть нанести грим и собраться духом. Но я вас немного отвлеку… — мужчина потащил Тилля под руку в какой-то темный коридор, указав остальным на неприметную дверь в углу. — Так вот с кем Тилль переспал. — сказал Оливер. — Ребят, нам сказали валить в гримёрку! — Пауль подтолкнул обеими руками ближайших к нему товарищей, которыми оказались Флаке и Шнайдер. — А ты откуда знаешь, что за той дверью? — спросил клавишник. Флаке начал немного паниковать. — Нас там изнасилуют участники AC/DC, а потом нас сожрет Цербер, прилетевший на единороге из твоего сна. — ехидно ответил Дум. Ему нравилось иногда подкалывать Лоренца. — Откуда ты знаешь, что мне снится?! — возмутился Флаке. — Я здесь уже был, вот и знаю. — прервал их спор Пауль. Он обернулся и кивком подозвал стоящего на месте Рихарда. Он последовал за парнями. За дверью находились… двери. Пять дверей, ведущих к гримеркам. Пауль быстро отыскал нужную с приклеенной табличкой «Rammstein». Сразу слева на двери красовалась табличка «Depeche Mode». В гримерке сидела девушка-визажист, скучающе листая какой-то журнал моды. Увидев Пауля, она обрадовалась и накинулась к нему с объятиями. — Пауль, я как узнала, что вы здесь выступаете, так сразу сюда прибежала. Даже уговорила выделить вам отдельную гримерку! — сказала девушка. Шнайдер оглядел комнату: не особо много свободного пространства, один небольшой диванчик, на который уже плюхнулись Рихард и Флаке, два или три столика, заваленных различными журналами всех годов, помадами, кремами, флаконами с лаком для волос и прочей ерундой, пара шкафов и горшок с непонятным барабанщику растением, напоминающим пальму. — Люси, ты просто чудо! — Пауль чмокнул девушку в щеку. На этом моменте подоспел Тилль. — Так, у нас сейчас экспресс-сборы. Замазываем тоналкой прыщи на хлебальнике, подкрашиваем глаза, кому надо, и выходим! — раскомандовался Линдеманн. — Мы выступаем предпоследними, но я хочу посмотреть концерт! Давай-давай-давай, чё сидим, сопли жуем, поторапливайтесь! Люси сразу же кинулась гримировать Пауля, которому хотелось посидеть побеседовать с Рихардом и Флаке, сидевшими на диване, смотрящими в журнал и чем-то осуждавшими модель на странице. Ну, или её наряд. Визажист пыхтела всего над тремя участниками: Шнайдер сказал, что все равно ему активно барабанить, грим смажется, Оливер сослался на то, что стоит сзади и его все равно не видно, а Флаке выступал в очках и длинном плаще, на него тоже не обращают особого внимания. Тилль предложил понаблюдать за концертом из зрительного зала, и всем пришлось с ним согласиться. Уж кого-кого, а его лучше не злить. Первыми на сцену вышли AC/DC под яростный визг своих фанатов. Кажется, будто девяносто процентов всей публики составляли поклонники этих ребят. Рихард сам был в их числе. Не орали и не визжали, пожалуй, только дяденьки в костюмах, подобных тому, с кем «переспал Линдеманн», им не позволяло положение. Группа спела «Thunderstruck», «You Schook Me All Night Long» и «Shoot To Thrill». Фанатам было мало, но они пришли не на их концерт. Несмотря на то, что самая крутая группа уже выступила, огонь в публике ещё не потух. Дальше выступали Journey, Foreigner, Bon Jovi, зажегщий под «It's my life», в общем, по порядку, указанному на билетах. После Rammstein шли The Europe, их почему-то впихнули в самый конец. — Леди и джентельмены, представляем вашему вниманию шикарных, непревзойденных Depeche Mode! — сказал господин ведущий. У Рихарда уши заложило от внезапного крика. Ему казалось, толпа ревела громче, чем при выходе AC/DC. «Ну хоть посмотрю, кто это», — подумал Риха. На сцену, радостно улыбаясь и раздавая воздушные поцелуи всем вокруг, вышел как будто знакомый Рихарду парень. Освещение в зале резко сменилось, стало светлее и, самое главное, виднее. За счастливым брюнетом вышло пятно, которое Круспе не успел рассмотреть из-за резкой смены освещения. После его появился рыжий высокий парень, махая толпе. Его Рихард увидел четко. И узнал. В панике он забегал взглядом по сцене и, найдя стоящим за синтезатором до боли знакомого блондина в платье, его сердце пропустило удар. В горле пересохло, ноги подкосило, он чуть не упал на Пауля. Сказать, что Рихард охренел — ничего не сказать.* * *
— Ребятки, помните, мы думали, чем занять наш вечер? — интригующе заявил Дэйв, сидя на по-турецки на диване в мартиновской квартире. Сам хозяин берлоги в растянутой футболке и свободных шортах лежал на второй части этого дивана и смотрел футбол, закинув ноги на плечи Дэйву. Матч был не особо увлекательный, так что он иногда подслушивал разговоры. — И чем же? — скептически спросил Энди. Он читал какую-то книжонку по психологии в кресле, время от времени поправляя спадающие очки указательным пальцем. — Нашим выступлением! — радостно провозгласил Дэйв Гаан. — Ооооох, опять?! — прямо-таки заревел Мартин. Он планировал устроить себе сегодня «отсыпной день», что у него отчасти и получилось — он проспал до обеда. Правда, он не знал, чем занять вторую половину дня, но он точно не хотел покидать свой диван, а тем более квартиру. — Не опять, а снова, мистер Гор! Да это и не просто какой-то там жалкий концерт, это выступление на закрытой вечеринке в самом крутом клубе Берлина! Что там Берлина, всей Германии! Мы прославимся еще больше! Так что ты не умничай и иди марафеться, платье там выбирай, мы сходим куда-нибудь пожрём, а то у тебя холодильник пустой. — Конечно, ты же сам всё сожрал. — Ой, только не надо меня тут виноватым выставлять. Скажи, ты злой такой, потому что Алан ушел? — решил надавить на больное Дэйв. — Дэйв. — как гром средь ясного неба появился Энди. Он знал, какое сильное влияние оказывает на окружающих такой тон. И Мартин был ему очень дорог как друг, он всегда за него заступался. — Перестань. Ты же знаешь, как нам всем сейчас тяжело. Мартин встал и, бросив короткое «Я краситься», направился в туалет. Все понимали, что это не большое желание привести себя в порядок заставило его уйти. — Вот видишь, что ты натворил? — спокойно сказал Флетч, не отрываясь от книги. — Будем надеяться, его тонкая натура не станет рыдать в туалете из-за такого болвана, как ты. — Не, ну, а че он огрызается?! — ответом Энди стал резкий карающий взгляд, заставивший Дэйва тут же заткнуться. Через час все были готовы. Мартин, хоть на первый взгляд не держал обиды на Дэйва, так и не улыбнулся за весь вечер. Гаан потащил не сопротивляющихся Мартина и Энди в «Макдональдс», которым ему все уши прожужжал его друг из клуба. Мистера Ли Гора, как его иногда называл Дэйв, не особо впечатлило их дальнейшее времяпрепровождение. «Развлечение для детей», — выразился Мартин, тыкая пальцем в игрушку из «Хэппи Мила». — Это набор для детей. Чего ты ожидал, наручники из секс шопа? — спросил Флетч. — Было бы неплохо. — сказал Март и осмотрел место, где он находился. Куча народа, их тупые громкие разговоры, шум проезжающих мимо машин и бесконечные взгляды в его персону. Дети иногда обращались к нему на «Тётя», а их мамы просто уводили своих чад подальше от Мартина. Даже сейчас парень мог насчитать по меньшей мере десять пар пялящихся на него глаз. Его внимание привлек парень с чёрными волосами, сидевший и палящийся в одну точку. Молодые люди, сидевшие с ним, радостно что-то обсуждали и смеялись, когда брюнет был полностью поглощен своими мыслями. Мартин успел разглядеть черные солнцезащитные очки, покоившиеся на его голове, белую свободную футболку и обычные серые шорты. Паренек показался Мартину симпатичным, несмотря на свою простоту. Заметив пристальный взгляд Маэстро, объект наблюдения смущенно начал на него поглядывать, пока это не переросло в тупой зрительный контакт. Милый друг черноволосого что-то крикнул тому на ухо. Непонятно, что выглядело забавней: визжащий на ухо милый пацан или очнувшийся симпатичный брюнет. — Так, надо потарапливаться. Мистер Гор, не соизволите быстрее кушать вашу картошку фри и не раздевать взглядом невинного парнишку? — ухмыляясь, сказал Дэйв. — А что такое, сейчас обосрешься? — Да. А потом этим дерьмом намажу тебе лицо вместо грима. Мы выступаем через три часа, надо прийти пораньше хотя бы на часик. А я в душе не ебу где этот клуб находится. — нервно сообщил Гаан, кусая губы.* * *
— Привет, Берлин! — прокричал улыбающийся парень в микрофон, который ему вручил ведущий. — Я знаю, что всех уже бесит «Enjoy The Silence», — на этом моменте Рихард зауважал этого паренька. — но её написал Мартин, он тоже всех бесит. — Ведьма сзади улыбнулась и закатила глаза. — К чему это я… Вы её и без нашей помощи споёте! Кто-то из зала закричал «All I ever wanted, all I ever needed is here…», толпа подхватила и через мгновение они начали хором петь припев столь популярной песни. Парень на сцене трогательно улыбнулся и прикрыл лицо рукой. — Вы так сильно хотите? — странный вопрос и вполне ожидаемый ответ: — ДА! — Пауль аж подпрыгнул, задевая плечо Рихарда. Ему показалось, или помимо фанатов кричали ещё и известные личности в вечерних костюмах, и уже выступившие музыканты? — Так уж и быть. Споём, если останется время и господин ведущий разрешит. — сказал парень на сцене, когда толпа затихла. Рихарда удивило выступление под «Mater and Servant». На словах «You treat me like a dog, Let me down on my knees» их вокалист, которого, судя по по крикам толпы, звали Дэйв, плавно, но ритмично спустился на колени. Черт, да он там чуть не изнасиловал стойку от микрофона! Их репертуар показался гитаристу Rammstein очень знакомым. Когда настало время петь последнюю песню, вокалист, хлопая чему-то, покинул сцену. На его место вышел он. Ведьма. Рыжий высокий парень переполз за синтезатор, готовясь уже начинать играть. Мартин хотел было начать петь, но вдруг его прервал зал и начал хлопать, и он мило улыбнулся. Так чисто, так невинно, будто это не он пару часов назад мысленно раздевал Ришу. I want somebody to share, Share the rest of my life Share my innermost thoughts, Know my intimate details Ещё одетый Риша замер. У ведьмы был такой чистый и красивый голос, что он не мог не завораживать с первой секунды. Ведь Риха так не мог. Но ему и не нужно было, песням Раммов достаточно было голоса Тилля. Трогательная песня под аккомпанемент фортепиано тронула Рихарда в самое сердце. Внезапно Мартин перевел взгляд на ошалевшего Круспе, в его глазах заиграли огоньки. Гор будто стал больше стараться над и без того прекрасным вокалом, вкладывать в него все чувства, отдавать свою душу. — Риш, пошли, мы следующие. — позвал его Пауль. Рихард, не отрывая взгляда от певца, поплелся за кулисы. Мартин проводил его взглядом настолько, насколько это возможно было, чтобы не поворачивать головы. — Пипец волнуюсь. — разнервничался Пауль. — Чего волноваться? Мы и раньше выступали. — скептически сказал Дум. Его и правда не мучила боязнь сцены. — Да, но не перед гигантской толпой не абы каких людей! — слегка прикрикнул Флаке — ещё один паникер. — Ребят, успокойтесь! Нам выходить через пару минут! — пытался успокоить всех Тилль. К слову, у него не очень хорошо получалось. — А хорошо поет… — констатировал факт Шнайдер, вслушиваясь в слова песни. — Согласен. — подтвердил Рихард. — Как тебе песенки Депешей? Сопливые конечно, но что-то в них есть. — спросил Олли. — «Сопливые конечно, но что-то в них есть», — идеально подходит. — улыбнулся Риха. За сценой стоял Дэйв и курил. Такой привычный для Риши запах дыма наполнил небольшую комнату. При виде вломившейся в его личное пространство кучи здоровых мужиков под метр восемьдесят как минимум (кроме Пауля, конечно) он заулыбался и всплеснул руками. — Тилль Линдеманн, я правильно понимаю? — спросил он, подходя к Тиллю. Они добродушно пожали руки. Дэйв посмотрел ему за плечо, заинтересованно задерживая взгляд на Круспе. — Дэйв Гаан? — Именно. Я… — он хотел что-то сказать, но со сцены послышалось мартиновское «Спасибо, спасибо вам!». — хотел пожелать удачи. — Спасибо, пригодится. — поблагодарил его Пауль. Он не переставал нервничать. В этот момент к ним вышел Энди, тот самый рыжик, и ворчливо потянул Дэйва за руку в VIP-зону. Там сидели все музыканты и ещё какие-то люди, но их было немного. Спустя пару секунд со сцены вышел Мартин. Он демонстративно, не замечая Рихарда, будто он — пустое место, прошел мимо, задев его плечом и самодовольно ухмыльнувшись. — Ты гляди, какая Цаца! — хихикнул Тилль. — Низенький. — сам себе сказал Риша. — Самое то! — вякнул Пауль. Действительно, они с ним были почти одного роста. — Встречайте на сцене молодую, но очень амбициозную группу Rammstein! — объявил ведущий. — Твою мать. — кинул Пауль. Но сразу как только он вышел на сцену, он улыбнулся, как ни в чем не бывало, что весьма всех удивило. «А отсюда кажется, что людей втрое больше», — первое, что пришло в голову Рихарда. Они спели три песни, как и все другие. Хотя шанс спеть четыре был у Депешей, но ведущий молча ткнул Дэйва носом в наручные часы, намекая, что тайминг расписан посекундно. — А они хороши! — восхищенно сказал Дэйв, попивая «Маргариту». В VIP-зоне концерт был виден значительно лучше. — Да, молодцы ребята. Не знаешь, долго они выступают? — поинтересовался Энди. Он сидел рядом с Гааном и дегустировал новый для себя салат. — Меньше года. Я думаю с их лидером потрындеть, хороший мужик! Крепкий, руку мне пожал, я думал, раздавит. — Дэйв допил свой коктейль, отдавая приказ официанту принести ещё. — Мартин? — М? — Мартин был занят рассматриванием своих ногтей. Он ничего не ел и не пил, ему просто не хотелось. — Я заметил с ними того паренька. Ну, того самого. Полагаю, если ты раздевал его взглядом, ты захочешь раздеть его и в жизни? — расхохотался Дэйв. — Всё возможно. — кучерявый блондин посмотрел на сцену. Дэйв резко заткнулся. — А как же ваша дорогая Кристина? — спустя некоторое время спросил Гаан. Непонятно, какого ответа он больше ожидал: положительного, что означал, что с его другом все хорошо и у него нет никакой депрессии, или отрицательного, который тоже радовал Дэйва. В последнем случае он мог бы позвать Кристину на «деловую встречу» и обсудить все возможные варианты их дальнейших действий, приличных и не очень. — Ничего. Диплом недавно защитила. — равнодушно ответил Март. — Du Riechst So Gut. — пропели разом Тилль, Пауль и Рихард. Почему-то именно этот момент Гор услышал очень четко. Его лицо накрыла язвительная ухмылка. « — Ты тоже очень хорошо пахнешь», — послышалось у Рихи в голове. Он оторопел. Мартина позабавила такая реакция на его слова. Кто ж знал, что Мартин Ли Гор — действительно ведьма?