— Эй, ребята, идите к нам! — заверещал Дэйв. Раммштайн только-только покинули сцену под громкий свист и аплодисменты. Пауль по дороге успел откланяться всем и вся, выжимая из толпы ещё бурю оваций. — Мы зде-есь! — Гаан быстро забрался на кресло, коленями упираясь о мягкую сидушку, одну руку положил на стол для дополнительной опоры, а второй упорно махал в воздухе, чтобы привлечь внимание. Люди вокруг начали оборачиваться, возмущенно цокая и говоря что-то про «неподобающее поведение». Мартин прикрыл лицо руками от стыда, дабы его не заметили. Впрочем, усилия Дэйва не прошли тщетно, Тилль его сразу же его узнал.
На сцене выступали Europe. Толпа прыгала вместе с вокалистом на сцене, отчего все здание шаталось и спокойно дойти до нужного места, будь то выход или стол, было крайне тяжело.
— Пацаны, ну вы зажгли! Наверное, самое лучшее выступление этого вечера! — лестно накинулся на вокалиста Дэйв, пока тянулся через весь стол, чтобы его обнять.
— Перестань, все знают, что этот титул принадлежит вам! — ответил за Тилля Пауль, пока тот пытался аккуратно, не сломав стол, обнять Дэйва.
Весь состав Depeche Mode сидел за большим столом с диванами, молчаливые Мартин и Энди вместе, Дэйв рядом с ними, но сбоку, на кресле. Пара друзей детства в лице Гора и Флетча сидели по середине, как цари, и по бокам от них было два свободных места. Рядом с Энди сразу же примостился Шнайдер, начиная светскую беседу об обыденности всех подобных клубов и мгновенно вызывая интерес у Энди. Флетчер был религиозным человеком, которому несвойственно часто тусить по барам. В компании интересной персоны Энди не мог не упустить шанс блеснуть своими знаниями.
На против Дэйва в мягкое фиолетовое кресло приземлилась тяжелая артилерия — Тилль. Линдеманн свистнул официанта, заказывая, наверное, половину всего меню. Он успел прочитать «артистам бесплатно» в контракте, когда его подписывал, так что не боялся просадить здесь огромную сумму денег. Тем более он сегодня пропустил обед. Всё рассчитано. Дэйв мягко, плавно жестикулируя руками, подошел к нему и положил руки на плечи. Тилль сразу понял, чего он хочет. Он с детства не любил таких людей. Льстивых. Гаан показался ему милым пареньком, просто хотевшим сделать комплимент его творчеству. Но он глубоко ошибался.
Бывают люди, с которыми общаешься всю жизнь, оказываются лживыми тварями. Тилль не мог так категорично судить о Дэйве на первый взгляд. Он ведь его совершенно не знал и, возможно, Гаан просто волновался и так себя повел. Или боялся отказа. Но одно Линдеманн знал точно — он что-то от него хотел.
Компания из Пауля, Флаке и Оливера села на второй большой диван. Вся троица была счастлива, что не придется тереться с малознакомыми людьми. Но они до сих пор чувствовали себя неловко перед Мартином и Энди, ведь они не виноваты, что их товарищ был компанейским дружком и сам позвал их сюда. Энди, увлеченно рассказывающий что-то Думу, начал беседу и с ними тоже. Мартин будто внезапно погрустнел. Блондин снова повел себя как эгоист. Ему было некомфортно в компании пятерых участников какой-то хард метал группы, и он не то чтобы сильно это скрывал. Хотя и не открыто заявлял об этом. Он повел себя как… Мартин. Пофигистически. Ведьме было плевать на чувства других, он просто сидел и молчал, смущая такого же компанейского Пауля и всех остальных, несомненно, тоже.
Вдруг его взору попался Рихард, успевший накинуть кожанку. По пути за Оливером, он успел ненарочно задеть одного из летающих официантов. Риха подхватил поднос, чудом удерживая в прежнем состоянии все тарелки, стоящие на нём. Но не он один был виноват, видно, его кто-то толкнул. Март неподдельно улыбнулся, осознавая, что единственное свободное место осталось только рядом с ним и Рихарду уже никуда не деться.
Завидев Круспе, Тилль облегченно вздохнул.
— Знакомтесь, Рихард! Благодаря ему Rammstein стали такими, какими сейчас есть! — Риха слегка покраснел, когда взгляды восьмерых человек уставились на него. Ему удалось выдавить из себя «Здравствуйте…».
« — Рихард, Риха… интересное имя», — заметил Мартин.
— Ну почему все трудящиеся в поте лица люди такие стеснительные?! — задал вопрос Дэйв. Он считал, что Depeche Mode держаться по большей степени на его прекрасном вокале и выставлял себя в качестве «трудящегося в поте лица» и не стесняющегося этого. Энди и Мартина, которые тоже выполняли немалую работу и, тем не менее, были скромными, он считал за бездельников. — Вот у нас стеснительными всегда были только они! — Гор и Флетчер как-то по обыденному усмехнулись, качая головой. Спорить с ним сейчас было бесполезно. — Вот мы с Ал… — Дэйв осекся, вспомнив слова Энди. — Хотя, не важно.
Гаан быстро возобновил свой разговор с Тиллем, не обращая внимания на всех вокруг. Рихард заметно побледнел. По пустым бокалам он понял, что казавшееся ему свободным кресло уже занято. Он принял ведьминскую игру и с лицом, полным безразличия, сел рядом с ним. Он почувствовал приятный аромат его духов, сильно впивающийся не то что в нос, в мозг. Его мозг уже давно начал паниковать, понимая, что сейчас ему придется поддерживать неловкий диалог, а он по-любому будет неловким; нелепо шутить, чтобы разрядить обстановку и, чего он больше всего боялся, смотреть ему в глаза. В эти ужасно прекрасные зелёные глаза. Рихарду резко захотелось покурить. Желательно, не просто сигарет.
Риша случайно дотронулся до плеча Мартина, вздрагивая и думая, как бы извиниться, но его спасло внезапное:
— Мартин, а чего это ты не пьешь? — вопрос принадлежал Гаану. — Или боишься, что опять будешь танцевать го…
— ДЭЙВ! — рявкнул Энди. — Заткнись, видит Бог, я тебя скоро придушу! — Маэстро внезапно вспомнил их встречу, которая пролетела у него в голове за ничтожную долю секунды.
Школьные годы. 6 класс.
Парень с кучерявыми темными волосами средней длины шел домой с рюкзаком на плечах. У него было, на удивление, прекрасное настроение, несмотря на полученную двойку по истории, из-за которой его оставили после уроков. Уже темнело, и вокруг не было ни единой души. Подумать только, сколько радости может принести какая-то мелочь! Мартин не мог перестать думать о ней по пути домой, не мог спокойно заснуть, позавтракать, сидеть на уроках, и даже сейчас, направляясь домой, все его мысли занимала только она. Серёжка! Небольшое круглое колечко в мочке уха, сверкающее на солнце. Это была мечта всей. ну не всей, но жизни.
— Эй, мелюзга, ты че, заднеприводный?! — Мартин обернулся. Сзади него стояли два пацана старше его на год или два. «Мелюзгой» его назвал худой и длинный мальчуган, а рядом с ним стоял маленький, но такой же худой пацан. Март нервно сглотнул, он знал, какая у них репутация. Это же два знаменитых гопника средней школы в Базилдоне. Все разбитые окна, кнопки на стульях, оторванные пряди волос, убитые напрочь нервные системы учителей, — их рук дело. Он даже не представлял, что они могут с ним сделать.
— Ч-что? — спросил Гор. Он почувствовал, как предательски заикнулся, как и всегда, когда ему страшно.
— Не пытайся себя оправдать, это же очевидно! — сказал один из них.
— Да, мы видели, как ты мечтательно пялишься на Тома! — пискляво заявил второй. — И с девчонками ты дружишь потому, что все педики так делают! Какой нормальный пацан будет дружить с девчонкой? Они же противные! — Его друг покачал головой, хлопая рукой себе по лбу. Видно, его товарищ был гораздо тупее его.
— Мы знаем, кто ты такой, и знаем, что сделаем с такими, как ты! — Мартин попятился назад. Хулиганы начали подступать очень быстро, а Гор спиной уперся в школьный забор. Калитка, так сладко пахнущая свободой, была всего в паре метров от него. Он уже морально собрался одним рывком достичь выхода и помчаться по старым дворикам, дабы его не заметила гопота, но кошмар настиг его слишком рано. Прямо перед его носом, в мыслях уже на свободе, возник лоб одного из хулиганов, того, что поменьше.
А вот теперь действительно страшно. Он резко развернулся, но лицо второго уже довольно ухмылялось на расстоянии десятка сантиметров от его. Все шло по плану высокой бестии. Ощущать себя в лапах двух бессердечных тварей было ужасно, Мартин закрыл глаза руками, скатываясь по стенке вниз и молча ожидая неминуемой гибели. Он уже представил, как они растерзают его карманными ножами, которые всегда были у них под рукой, или, того хуже, повесят на столб как Христа, воткнут гвозди в его запястья и будут ждать. Представил, как мама, его любимая мама будет рыдать у него на похоронах около гроба, в котором неподвижно будет лежать мёртвое тело Мартина. Как его маленькие сестры будут сами одиноко сидеть на кровати, и сказки на ночь им читать будет отчим вместо Мартина. Как они скажут «Пап, а где же братик?..». Глаза Гора начали краснеть, по щекам потекли слёзы…
— Эй, вы двое, не трогайте его! — долговязый рыжий мальчик оттащил за шкирки хулиганов, ему пришлось приложить немало усилий.
— Вот черт, Флетчер! — два худых олуха побежали прочь от места происшествия.
— Валите, пока я не передумал! — Энди пригрозил им кулаком и развернулся к Марту. Он все также сидел, зажавшись в угол и рыдая.
— Н-но как?! — визгнул Гор, пока утирал слезы рукавом бежевой куртки.
— Наши родители очень религиозные, вместе ходят в церковь, и их мамы мне всегда доверяют. А это, знаешь ли, две большие такие тетки. Не представляю, что им будет, если я расскажу про все их проступки их родителям. — усмехнулся Энди. Мартин, шмыгая носом, подскочил с земли и обнял Флетча обеими руками за шею.
И сейчас Флетч тоже заступился за него. Даже если от этого не зависела его жизнь, а, скорее, его репутация в глазах новых знакомых, Энди всё равно вовремя заткнул Дэйва. Мартин вспомнил, что Энди до сих пор является его единственным лучшим другом, на которого всегда можно положиться и порыдать в плечо, он никогда не прогонит и не обидит. Это так расстрогало Мартина.
— Я покурить. — резко бросил Март.
— Я тоже. — сказал Рихард. Он не хотел, оно само как-то вырвалось.
Парни изумлённо переглянулись, Рихард вздрогнул от пристального взгляда зеленых глаз, и Гор взглядом указал на лестничный проход. Они удалились, не сказав ни слова.
— А с каких это пор Мартин курит? — спросил Энди, на что получил шесть пожиманий плечами в ответ.
Они вышли на улицу, отчаянно расталкивая людей из толпы локтями и пытаясь вежливо отказать в просьбе автографа. Там было очень холодно по сравнению с дневной жарой, и это все утягощал иногда срывающийся ветер. Март, который шел спереди и не оборачивался, пошел за угол клуба, Риха последовал за ним и чуть не врезался в его спину, когда тот остановился. Здесь было темно и мрачно, свет фонаря едва доходил до их ног. Март подошел к забору и оперся о него локтями.
— Дай сигарету… — не просьба, приказ Мартина удивил Ришу. — Пожалуйста… — добавил он через секунду. Гор до сих пор стоял к нему спиной.
— Ты пошел на перекур, не имея при себе сигарет? — удивился Рихард, протягивая ему одну из пачки. Рука блондина невзначай коснулась его руки.
— Я расчитывал, что ты мне их дашь. — лишь спустя пару секунд до Мартина дошло, что ему лучше было сказать «поделишься» или любое другое приятное слово. Но так получилось конкретнее. По-мартиновски.
Рихард впервые за этот вечер затянулся. Дым сладостно наполнил его легкие, медленно убивая Риху. Но он уже пару лет не думал о том, что каждый день потихоньку себя убивает. Круспе и сейчас было похуй, он счастлив, что ему наконец-то удалось покурить.
Немного подумав, зеленоглазый похлопал по местам, где должны быть карманы, но вспомнив, что он в платье, разочарованно вздохнул.
— И зажигалку, пожалуйста. — Риша одолжил ему свою. У него всегда имелись хотя бы маленькие кармашки, чтобы хранить там сигареты и зажигалку. Уж он об этом думал постоянно. — С… спасибо… — Круспе кивнул, выпуская огромный клуб дыма изо рта.
Мартин осторожно, чтобы не кашлять, втянул в себя первую дозу никотина. Забавно, он не делал этого с подростковых лет. Если не считать травку, конечно. Кстати, о травке…
— Рихард? — позвал его Март. Обладатель сего имени дернулся и захлопал ресницами от неожиданности. До этого момента они не называли друг друга по именам. Что уж там, они вообще не общались.
— Да? — брюнет решил все-таки подойти к собеседнику. Он облокотился поясницей о невысокий, где-то до середины спины, забор где-то в метре от Гора.
— Ты когда-либо курил коноплю? — неожиданно.
— Приходилось. — сказал Рихард, вспоминая, как накуренный и почти голый танцевал с Паулем, которого его воображение приняло за небесной красоты девушку. Они тогда даже поцеловались… Мартин еще раз затянулся и, выдохнув, невидимо для Риши, улыбнулся.
— Так я о чем… У Дэйва сейчас есть с собой столько травы, что на половину Китая хватит. Он бы взял чего покрепче, но ему выступать… — он оборвался в середине фразы. Вспомнил, что зависимость Гаана нужно держать в секрете от посторонних ушей. Но Рихард не казался ему посторонним, даже наоборот, он чувствовал себя с ним комфортно, как с Энди. Если закрыть глаза на неловкость и молчание, было ощущение, что они знакомы уже много лет. Тонкая натура Мартина чувствовала, как от Риши веет несравненно приятной и теплой энергетикой. Возможно, он бы это не почувствовал, если бы не холод улицы, обволакивающий его голые плечи.
— О, так вы сегодня идете в отрыв? — усмехнулся Рихард. Никто из его друзей не страдал зависимостью от наркотиков, чему он был рад, хотя и испытывал некоторый интерес к данной теме. Ему хотелось на своей шкуре прочувствовать весь кайф и последствия наркотиков, но понимал, что не сможет остановиться. Ведь так случилось и с курением, он жив здоров, сильнее и крепче многих мужиков, но курить так и не бросил. Героиновой зависимости ему ещё не хватало.
— Ну не совсем. Таким увлекается только Дэйв, я больше по части алкоголя, и то не всегда. — Мартин осмотрел свои накрашенные ногти, аккуратные тонкие пальцы и сагарету между ними. Поёжился от холода. Все-таки в одном платье, пусть и длинном, не так уж и тепло. Он покрылся мурашками, его пробирало до дрожи. Эх, а если бы он сейчас сидел дома, был бы уже бухой в говно с Энди, они бы смотрели какую-нибудь тупую передачу или футбольный матч, а Дэйв рядом на полу подыхал бы от передоза. — Холодно.
Рихард молча снял свою тяжелую кожанку и накрыл его плечи. Ему самому было даже слегка жарко, а если и стало бы холодно, он был бы этому рад после целого дня нескончаемого пекла. Мартин укутался в куртку и наконец развернулся к Рихе. Тот заметил всю красоту этого момента: лицо Марта, лишь правую половину которого освещали отблески неоновых вывесок клуба, его светлые кудри, развевающиеся на ветру, парфюм, который он начал чувствовать из-за этого самого ветра, полураскрытые губы, из которых сочился сигаретный дым, резко и удушающе ударивший в нос сразу после аромата духов. Ведьма была поистине великолепна в ночное время суток. Мартин, будто специально издеваясь, мило улыбнулся, делая всю картину еще живописней.
« — Спасибо…» послышался в голове у Рихарда голос Гора. И он мог бы поклясться, что слышал это наяву, здесь и сейчас, из губ Мартина, но они так и не пошевелились.
— Ч-что? — Круспе встрепетнулся, вглядываясь в лицо Марта, ещё раз проверяя, говорил ли он что-нибудь.
— Что? — спросил он. — Я ничего не говорил.
— Я просто схожу с ума.
— Пойдем, нас уже заждались, наверное. — Мартин развернулся и потопал ко входу. Рихарду ничего не оставалось, как пойти за ним. Он кинул тлеющую сигарету на асфальт и затоптал ее ногой. Возле входа Март развернулся, молча снял с себя куртку Риши и отдал её ему прямо в руки, смотря в глаза. Риха сглотнул, надел кожанку и направился за отдаляющимся Мартином.
Компания, которую они оставили, было уже не узнать. Все были уже навеселе, даже стесняющиеся Флаке и Олли. Дэйв рассказывал что-то Паулю, и они вместе очень громко засмеялись, похлопывая друг друга по плечу. Энди со Шнайдером рассматривали одно на двоих меню, тыкали в него пальцем и обсуждали ингредиенты всевозможных салатов. Тилль уже нашел себе симпатичную девушку, которая сидела у него на коленках и кормила его кусочками пирога.
— О, мистер Гор, может вы перестанете строить из себя трезвенника и выпьете с нами? — крикнул Дэйв, шлепая проходящего мимо Мартина по заднице. Флаке удивило это действие, он бы за такое руки ему поотрывал, но, увидев безразличие Гора, промолчал.
— Не откажусь. Официант, текилы! — крикнул он стоящему неподалеку официанту.
— И мне! — закомандовал Шнайдер. Всё-таки на одном кофе весь вечер не выживешь.
— И мне, пожалуй… — сказал Энди.
— Флетч, а ты не такой уж и святой! — ухмыльнулся Дэйв, подмигивая симпатичной официантке, принесшей ему пина-коладу.
— Кто бы говорил…
Мартин показал ждущему официанту три пальца вместе: большой, средний и указательный. Не хотел, чтобы его приняли за тупого американца или просто приезжего в Берлин.
— А что на счет тебя? — заинтересованно спросил Энди у Рихарда. — Не надо устраивать голодовку, ну или трезвую жизнь, закажи себе че-нибудь, Риша. — подвыпивший Флетчер уже не стеснялся начинать диалог. Он, являясь самым «святым» из Депеш Мод, был несказанно рад наконец-то заработать себе пару грехов на душу. Впрочем, Дэйв долго уговаривал его пуститься во все тяжкие, потому что считал бухого Энди лучшим другом бухого себя.
— Хм, «Риша»… — тихо усмехнулся Мартин, но Рихард все равно его услышал и раскраснелся. Он привык, что его так называет только Пауль и смирился с этим позором. Видимо, настал конец его гордому «Рихард» и пришел час миленькому, неуверенному в себе «Рише».
— Я и не собирался топить за трезвую жизнь. — Круспе ловко взял с подноса официанта два бокала текилы, один себе и второй Мартину, а третий схватил подоспевший Дум, оставляя Энди без бухла.
— Вот как, значит. — усмехнулся Флетчер, заказывая себе ещё.
Это была долгая, весёлая и неповторимая ночь. Если курили и кололись далеко не все, только самые отбитые, то напились абсолютно все, даже Оливер и Флетч сделали исключение. Их веселье продолжалось и тогда, когда ушли все известные музыканты, и когда свалил по домам весь народ честной, и даже когда закрылся клуб, они тусили до самого утра. Накуренный Дэйв предложил всей пьяной толпе продолжить в стриптиз клубе, на что все согласились. Но и в таком, казалось бы, не травмоопасном месте отдыха, кому-то чуть дали в челюсть. Точнее, какому-то бухому незнакомому мужику, который спьяну перепутал девушек и домогался Мартина. Энди все-таки удалось спасти своего друга словами «А ну, пшел отсюда, это моя цыпочка!», на что Март громко заржал. В доказательство они даже станцевали горячее танго на сцене, лавируя мимо девушек на шестах. Или они танцевали с Рихардом?.. Хотя может, вообще втроем: Март посередине, ржущий Энди спереди и возбужденный Риша сзади. Скорее всего именно так, потому что Рихард был в основном в компании этих двоих. Пауля окружали девушки на высоких каблуках, которым тот до плеча едва доставал, Шнайдер заснул с бутылкой в руках под столом, пропустив танец стриптизерш в сопровождении ржущей троицы, Тилль с Флаке играли в «камень, ножницы, бумага», решая, кому из них достанется блондинка с накрашенными красной помадой губами. Победил Линдеманн. Собственно, никто не сомневался, Кристиану важнее было остаться в живых. Дэйв играл роль благодарного зрителя: хлопал нашим начинающим танцорам и подбадривал девчонок в перерывах между курением марихуаны. Её еще оставалось много, а вот нормальное мышление исчезло пару самокруток назад.
* * *
Полвторого дня. Рихард проснулся на полу. Точнее, голова его лежала на полу, ноги на диване, а все остальное где-то между. Башка раскалывалась, шея тоже, потому что много времени провела напряженной. К тому же он вообще не понимал, где находился. Относительно светлая комната, черный диван, перед ним телевизор, а сзади — кухня. Это квартира-студия. Понятно было одно — Риха тут никогда не был. С большим усилием встав с дивана, или с пола, он понял, что за местом его «ночлега» валялся Энди. Риша облегченно вздохнул, хотя бы он тут не один. Он решил его не будить, а самостоятельно разведать обстановку.
На кухонном столе стоял такой желанный графин с водой, к которому Рихард жадно припал, отпивая прямо с горла. По крайней мере страх умереть от обезвоживания исчез. Найти бы ещё какую таблеточку, и жизнь стала бы раем. С размышлениями о местонахождении аптечки, брюнет пошел в ванную. То, что он там увидел, повергло его в шок. На него напал ступор, он не мог пошевелиться или что-нибудь сказать, и это было самым страшным.
Мартин сидел в керамической ванне, наполненной водой, опустил туда голову и не двигался. Было очень тихо. Звук лопающегося на поверхности пузырька вывел Ришу из ступора. Он бросился к Марту, больно хватая его рукой за блондинистые волосы на затылке, с горем пополам вытащил его из небольшой ванны и случайно врезал его в стену напротив. С ужасом заметил, что его грудь, выглядывающая из-под платья, не вздымалась. Гор не дышал.
Вспоминая, как делать дыхание рот в рот, Рихард поднял скатившееся по стенке тело и притянул к себе. Похлопал по щекам, надеясь, что всё обойдется, но ничего не произошло. Он набрал побольше воздуха в легкие и прикоснулся ртом к его губам. Какого же было его удивление, когда жертва суицида начала отвечать ему… поцелуем. Длинные руки обвили его шею… Он тупо засосал его. Риха отпрянул от него, со страхом выпучивая глаза.
В его руках полусидел-полулежал вполне живой Мартин с размазанной по лицу черной помадой и вожделенным взглядом. До Риши дошло, что им тупо воспользовались. Вперемешку с ещё не прошедшим страхом добавились гнев, непонимание происходящего, шок, даже страсть… В данный момент Круспе не знал, что ему делать. Гор улыбался во все свои тридцать два неровных зуба, довольный тем, что его план сработал. Риха начал думать, что сейчас на пару зубов у него станет меньше.
— Мартин, ты… ты… ооох, да пошел ты! — Рихард развернулся и ушел из ванной комнаты, позабыв про таблетку для больной головы. В данный момент физическая боль уступала первенство моральной. Ему не верилось, что с ним так поступили. Кулаки чесались от злости, он бы дал сейчас какому-нибудь невинному попавшемуся у него на пути человеку прямо в морду, но здравый разум взял верх, и он просто ударил в стену. Кажется, этот звук слышал весь многоэтажный дом. Мартин, до сих пор в недоумении сидя на полу, аж подскочил. Флетчер проснулся и ударился головой о диван, потом начал ползать по полу в поисках очков.
Рихард со всей силы хлопнул дверью, цветок в горшке, мирно покоящийся на самом краю полочки, упал и разбился, оставляя за собой след из осколков и земли по всей прихожей. Такой вот у Риши был сложный характер. Идя по коридору наугад и надеясь, что не заблудится в этом месте окончательно, он яростно расталкивал идущих на него соседей под их возмущенные визги. Какая разница, что о нём подумают, он всё равно не собирался возвращаться сюда никогда.
Как он понял по нарисованной цифре на лестничной площадке, это был пятый этаж. Лифт не работал, но это и к лучшему, не дай Бог Рихе оказаться сейчас с кем-то в маленьком замкнутом пространстве. Спускаясь по ступенькам, он подумал: «А как это я, нажравшийся как свинья, дополз до пятого этажа? Или на тот момент лифт ещё работал?»
Уже на улице к нему вернулась его выдуманная шизофрения первой стадии. Он резко остановился, вдохнул-выдохнул, дабы успокоиться, закрыл глаза. Мимо него мчались машины, щебетали птички на деревьях, и помимо этого он услышал мартиновское «Прости». Риша встрепенулся. Неужели это наяву?
Он поднял голову. Из балкона пятого этажа высовывалась голова с пышной кучерявой шевелюрой, которую развевал ветер. Под напором ветра кудри уже почти высохли. Нет, даже если бы Март действительно извинился, ему пришлось бы орать, перекрикивать шум шоссе, чтобы его услышали. А до Рихарда дошло обычное, спокойное и слегка с сочувствием «Прости».
— Показалось. Мартин никогда ни перед кем не извиняется. — констатировал Круспе. Он проигнорировал высунувшуюся мордашку Гора и пошел вдоль по улице. Кажется, это Западный Берлин.
* * *
Тиканье часов и кромешная тишина. Ничего интересного не происходило уже пару десятков минут, что очень бесило Пауля. Он сидел в студии, читая книжку «Остров Сокровищ» и ворча себе под нос что-то типа «Да когда я пойду домой?!». Сегодня Раммштайн записывали последнюю, одиннадцатую песню своего первого альбома. Точнее, они её уже записали, просто сейчас Тилль и Рихард возятся со звучанием, но, зная их криворукость, всё может полететь к чертям собачьим и поэтому они попросили никого не расходиться. Пауль отдаленно слышал странные звуки инструментов, спор Риши и Тилля, Шнайдера, который пытался их помирить, все то же ужасное тикание часов и урчание собственного желудка. Мда, жизнь определенно удалась. Рихард, как бы не старался, не мог забыть тот случай у Мартина дома. Он понимал отчасти, что ему не стоило так бурно реагировать, и что такое поведение было вызвано жутким похмельем, но и Марту, по всей видимости, набуханному, тоже не стоило так прикалываться. Это недоразумение привело к обиде, и никто не мог извиниться хотя бы потому, что не имел контактов. Нет, Риша конечно мог прийти прямо Мартину под дверь со своими извинениями, но ему мешала гордость. Да и, по его мнению, виноват был не он.
— Ужас. — сказал Флаке. Кристиан, пожалуй, был единственным кто его в данный момент понимал. Он сидел в кресле со старым выпуском непопулярного журнала про машины в руках, но его взгляд был прикован к горе немытых чашек и кружек на кофейном столике. Послышался голос хозяина сего творения за стеной. Дум на протяжении работы над альбомом так и не удосужился помыть за собой посуду. — Мы тут и помрём, видимо. Надеюсь, хотя бы будем первыми в чартах, а то зря сдохли, что ли. — Пауль нервно усмехнулся.
Утром одного прекрасного дня Тилль сообщил прелестную новость. Ей радовался весь измученный состав Раммштайн с гигантскими мешками под глазами и хроническим недосыпом. Радовались все, несмотря на то, что она значила еще больше работы. Новость звучала так: «Пацаны, мы едем в тур!».
