***
Адепты в разноцветных одеждах уже расходились по пристани, около которой в ряд были выставлены около трехсот лодок. Кто-то общался между собой, однако большинство из присутствующих были на турнире впервые, поэтому дрожали от волнения. Перед пристанями уже возвышались роскошные трибуны, имевшие форму полукруга. Они располагались похожим образом, что и на состязании лучников в Цишане¹: выше и просторнее всех располагалось место для глав самых величественных и обширных орденов, ниже — все остальные. Места для них были выбраны так, что все позиции лодок отлично просматривались, однако наблюдать за соревнованием постоянно, разумеется, не было возможным. Большинство мест на трибунах уже было занято: пока главы орденов и простые наблюдатели общались, некоторые из них кричали слова поддержки своим знакомым или детям. Конечно же, не обошлось и без привычных всем ставок на победителя: разумеется, большинство ставило на адептов ордена Цзян, однако в этом году так же много голосов было отдано в сторону ордена Гусу Лань, так как участвовал непосредственно сам Нефрит Ордена: Лань Ванцзы. Когда ставки были сделаны, а все гости расселись по своим местам, Цзян Фэнмянь поднялся со своего места. Мужчина вышел на просторную площадку, которая была расположена перед трибунами так, что его лицо могли видеть и участники, и наблюдатели. — Здравствуйте, заклинатели и заклинательницы — прекрасные дамы и достойные мужи! Сегодня я, наконец, рад поприветствовать вас на семнадцатом Турнире Сайтин! — Ежегодно Пристань Лотоса старается провести это мероприятие для того, чтобы увеличить боевой дух и выносливость адептов. Путь самосовершенствования, определённо, тернист и труден, но именно подобные соревнования придают ему большую сладость, которую можно познать только в тесном соперничестве. Цзян Фенмянь повернулся, теперь обращаясь только к участникам турнира: — Пусть сегодня удача встанет на вашу сторону. В пути не считайте расстояния². Поднимите же ваши вёсла, рассекая воду. Турнир Сайтин объявляется открытым! В следующий миг все люди, находящиеся на турнире, были вновь захвачены азартом: младший адепт ордена Юнмэн несколько раз ударил в Тангу³, что послужило окончательным сигналом к началу турнира. В этот же момент около трёх сотен лодок оттолкнулись от пристаней, открывая свой путь к победе. На старте разница была не так заметна, однако вперед, очевидно, вырывались некоторые лодки орденов Гусу Лань и Юнмэн Цзян. У адептов были разные наставники, следовательно, все научились управляться с лодками по-разному: этим и были удивительны соревнования. Если ты достаточно хорош, чтобы уделять часть внимания происходящему вокруг, у тебя есть возможность увидеть много новых техник гребли. Если в начале маршрута звук соприкосновения весел с водой был более или менее громким, к середине все начало стихать: несмотря на волю к победе, рано или поздно адепты выстраивались в нечто вроде цепочки, в которой постоянно менялись местами «звенья». Каждый развивал ту скорость лодки, на которую был способен, следовательно, кто-то вышел вперед, а кто-то остался позади. Цзян Чен находился в начале «цепочки». На подобных турнирах адептов его ордена многие сразу вычёркивали из соревнования, так как обычно не проходит и года, как кто-то из Юнмэна обязательно занимает место в тройке лидеров — оно и понятно. В самом конце процессии находились младшие адепты, однако уже было сложно сказать, кто из какого ордена: все совсем перемешались, остались лишь цветные пятна одежд. Каждый год выбирался новый маршрут. Обычно этим себя утешали новенькие в турнире, ведь их соперники так же как и они не знали особенности трассы. Хотя сильно на победу это пока не влияло: к финишу часто приходили одни и те же люди. Что ж, время проверить, кто будет в первой тройке на этот раз. Скорее даже в первой пятерке: над большим количеством участников интереснее размышлять. Например, сейчас за Цзян Ченом путь держал Лань Ванцзы, определенно готовый обогнать адепта Юнмэна. Как ни странно, Вей Ин остался за пределами большой тройки, а возможно даже и пятерки — расположение участников и правда вызывало вопросы, так как на данный момент Цзян Чен и Лань Чжань определенно отрывались от общей массы гребцов. Ближе к середине маршрута у Цзян Ваньина появилось предчувствие чего-то плохого — в конце концов, все шло слишком гладко, и даже Вей У Сянь затерялся где-то и больше не надоедал своими разговорами. Только присутствие Лань Чжаня должно было успокаивать, но его молчаливые взгляды скорее нервировали, чем внушали надежду. — Лань Ванцзы, не думаешь, что что-то не так с этим маршрутом? — наконец заговорил со спутником юноша. Правда, встретившись с прожигающим насквозь взглядом вынужденного собеседника, адепт тут же пожалел о начале диалога. Однако опасения Цзян Чена не подтвердились. Лань Чжань даже соизволил ответить. — Да. Что-то определенно не так. На этом разговор, похоже, был окончен. Молчание продолжалось до тех пор, пока Цзян Чен не присмотрелся внимательнее к воде, по которой им предстояло проплыть. Изначально его взгляд упал на уступы, выходящие из-под нее, но позже взгляд сам собой переместился на жидкую субстанцию. — Послушай, что произошло с водой?! — невольно воскликнул адепт, прекращая грести и указывая вперёд — вода выглядит не так, как обычно. Лань Чжань вскинул голову от неожиданности и уставился на Цзян Ваньина, после чего перевел взгляд на воду. Было понятно, что он не так часто видит ее в таком количестве, поэтому, скорее всего, не может найти изменение сразу. Однако после нескольких минут, которые показались Цзян Чену вечностью, адепт Гусу подтвердил его слова. — Похоже, что в ней что-то растворили. На твоём месте я не стал бы… — Лань Ванцзы умолк, наблюдая за тем, как его спутник окунает палец в воду. После этой операции подушечка пальца была не просто мокрой — на ней остался голубоватый, почти неуловимый след. Лань Чжань невольно нагнулся ближе к соседней лодке, чтобы рассмотреть руку спутника. — Это разве не эффект от усыпляющего порошка? Причем довольно хорошего. Если приличное количество такого рассыпать в воде, он, скорее всего, осядет на поверхности, но стоит нескольким лодкам проплыть рядом, и поднимется довольно действенные сонные облака, — Цзян Чен вопросительно посмотрел на Лань Ванцзы, вытирая палец платком с вышивкой ордена Юнмэн Цзян. Лань Чжань же дал наиболее исчерпывающий ответ: кивок головой. — Нам следует предупредить всех позади нас. Думаю, если мы поплывём назад, а не вперёд по маршруту, нам удастся предупредить всех. Если не послушают — их беда, — с этими словами Лань Ванцзы взялся за весло и повернулся к Цзян Чену, ожидая его реакции. Подумав, что это наиболее верное решение, адепт так же подготовился к тому, чтобы плыть обратно. Первым человеком, который был встречен ими на пути, а соответственно третьим местом был адепт ордена Юнмэн. Он изъявил желание поплыть вместе с Лань Ванцзы и Цзян Ченом, однако те дали ему важную миссию: останавливать всех у начала местности, где из воды выглядывают уступы. Малец согласился — кажется, он был счастлив, что с ним заговорили, потому как даже ускорился. Далее следовали более сгруппированные юноши и девушки — сначала попадались группы по трое-четверо, позже стали видны и те, кто плыл рядом более чем с десятью людьми. Очевидно, таких предупреждать было легче. Однако Цзян Чена все беспокоило отсутствие Вей Ина — неужели он сошел с маршрута в самом начале? Адепт был уверен в том, что в сигнальных огнях ещё не появлялся знак Юнмэн Цзян. Но где тогда шляется этот проклятый Вей У Сянь? В любом случае, его местонахождение станет известно, как только турнир закончится. Не потеряется же он на территории Юнмэна. Цзян Чена и Лань Ванцзи встретили возгласы непонимания: сигнальных огней от них не поступало, однако сейчас они стояли тут. Цзян Чен первым подплыл к пристани и вышел на твердую землю, за ним его движения повторил Лань Ванцзы. Цзян Фэнмянь активно пытался показать сыну что-то жестами, однако у него мало что получалось. Тогда мужчине пришлось спуститься к юношам, чтобы расспросить их о произошедшем. — Что? Сонный порошок прямо посреди маршрута?! — мужчина побледнел. — Вы уверены? — после синхронного кивка Фэнмянь пребывал в задумчивости несколько минут, после чего повернулся лицом к зрителям и главам орденов, которые ждали объяснений. Первые не стеснялись выкрикивать просьбы поторопиться и рассказать о том, что случилось, в то время как вторые предпочитали молчать. — Дорогие зрители и главы орденов! Я приношу свои глубочайшие извинения, однако мне доложили, что в середине маршрута был найден сонный порошок. Все адепты были предупреждены Лань Ванцзы и Цзян Ченом, так что с ними все должно быть в порядке, не беспокойтесь, мы выясним, что произошло как можно скорее. Вторая часть речи Цзян Фэнмяня чуть было не утонула в шёпоте присутствующих, однако в конечном итоге все услышали то, что хотел донести глава. — Цзян Фэнмянь! Как ты это объяснишь?! Не хочешь ли ты сказать, что хотел усыпить участников, чтобы люди твоего ордена пришли живыми и здоровыми?! Они-то наверняка знали обо всем! — проорал мужчина из ордена Ян с трибуны, указывая на стоящего неподалеку Цзян Чена. Юноша выдержал взгляд, выразив в своем максимальное презрение. Ранее спокойные ряды зрителей столпились и взорвались криками. Было совершено непонятно, кто с кем спорит и кто кого обвиняет — начало было положено. В общей суматохе довольно улыбался только глава ордена Ян, который за все это время не проронил ни слова. Рядом сидела его побледневшая жена. Цзян Фэнмянь же активно объяснялся с кем-то, Лань Цижень, по-видимому, доверял Лань Ванцзы, поэтому так же отстаивал точку зрения главы. Однако кто такие несколько союзников, пусть и влиятельные, против толпы разгневанных адептов? Все больше голосов звучало в обвинение ордену Юнмэна, и теперь Цзян Чену стоило огромных сил не избить кого-то — Лань Чжань предусмотрительно держал юношу за плечо, пока тот скрежетал зубами. Когда казалось, что конфликт мирно уладить не получится, вдруг поднялась со своего места Мадам Ян. — Замолчите все! — так громко как могла выкрикнула женщина, попутно отходя от мужа, чье лицо исказилось гримасой ужаса. Мужчина попытался схватить ее за руку, однако Жу Ян удивительно резво отскочила на безопасное расстояние. По ее лицу было видно, что ей это даётся безумно трудно — женщина выглядела так, будто предала саму себя и сейчас расплачется. Как ни странно, абсолютное большинство и правда замолчали, и теперь стояла почти идеальная тишина. Кажется, глава ордена Ян пребывал на грани взрыва, однако ему хватало ума не трогать жену на глазах у всех собравшихся. Он мог лишь наблюдать с ужасающим выражением лица. — Гуй Ян! Ты, старый лжец! Разве не ты все это задумал?! Тебе хватает наглости улыбаться, глядя на весь этот хаос?! Разве ты не в ужасе от того, что сделал?! — со слезами на глазах надрывалась Жу Ян, пока пара сотен любопытных и не очень глаз наблюдали за происходящим. Пару человек вопрошали, что происходит, и за одного такого и схватилась женщина. — «Что происходит?!» Да как вы не понимаете?! Разве мог орден Юнмэн Цзян так глупо подставить себя же! Это дело его рук! — дрожащий палец Мадам Ян направился в лицо Гуй Яна. — Он, он, он! Он говорил, что орден Ян близок к великой пятерке орденов, и чем это обернулось?! Чем обернулась твоя мания величия, Гуй Ян?! А? Послушайте все, он специально распылил порошок на маршруте, чтобы выставить орден Юнмэн Цзян в плохом свете! Это я в первый раз отвязала лодки от пристани, чтобы отменить турнир, однако никто не счёл это плохим знаком, и произошло то, что произошло. Разве это не мерзко?! Как ты можешь быть таким человеком?! — в историю происходящего Жу Ян постоянно вплетала Гуй Яна, чей цвет лица был сравним с болотной тиной. Толпа удивлённо и разъяренно шумела, то и дело кто-то выкрикивал оскорбления в сторону главы ордена. — Разве это не значит, что и мужчина в толпе, который первым стал обвинять Цзян Фэнмяня — часть плана? — Лань Цижень поискал в толпе виновника, но уже было трудно разобраться, кто есть кто. — Тогда другой вопрос, как же Гуй Ян узнал маршрут турнира? Разве его знает не только глава ордена да организаторы? — вопросил кто-то из толпы, размахивая рукой для привлечения внимания. Тут из-за Тангу выступил один из организаторов. На вид ему было не более пятнадцати лет. — Боюсь, это моя ошибка… Когда я отдыхал в постоялом дворе Ян, я проговорился кому-то, что маршрут пролегает через местность с уступами… — смущённо, дрожащим голосом выговорил мальчик. Цзян Фэнмянь устало вздохнул, разводя руками. Было решено отменить турнир в этом году и вернуть участников, которые находились рядом с усыпляющей территорией. Поскольку Гуй Ян не совершил преступления как такового, было решено ничего с ним не делать, однако позор и отвращение остались с ним навсегда.***
— Всё-таки, турнир, из-за которого все кончилось, был довольно увлекательным. А после него произошло много всего. Наверное, уже в тот момент закончилась спокойная жизнь в орденах… — Саньду Шеншоу взглянул на Ханьгуан Цзюня. Тот внимательно слушал. Собеседники сидели на пристани: адепт в белом покручивал в руках чашечку лотоса, а мужчина в фиолетовом внимательно наблюдал за ним. — Кстати, первый ребенок Мадам Ян теперь состоит в твоем ордене, верно? — Да. Его имя Ян Вэньян. Ты его уже видел. — Да неужели? Неужто твой посыльный? — Цзян Чен вскинул брови. Лань Чжань кивнул, поднимая глаза к небу — день стремительно подходил к концу, как и импровизированный вечер воспоминаний. Как бы двум мужчинам не хотелось бы продолжить разговор, начинать новую тему в конце дня стало бы очень опрометчивым решением: стоило вернуться в город до наступления темноты. В любом случае успокаивало то, что в распоряжении адептов было ещё несколько дней: продолжить общение можно и завтра, а сейчас Лань Чжань и Цзян Чен должны вернуться в Юнмэн.