Вы когда-нибудь делали настолько глупое, что всё шло наперекосяк?
Таврос позволил себе вздохнуть, вспоминая предыдущий разговор с другом. Если он и правда заболел, то Нитраму было точно не по себе. Вчера вечером он выглядел нормально. Таврос даже вспомнил, как однажды Гамзи заверил его (потому что он запереживал из-за нескольких приступов кашля и насморка), что он никогда не болеет простудой или гриппом. Таврос нахмурился и инстинктивно прикусил губу, и знакомый привкус крови заполнил рот; наверное, поскольку Гамзи болеет, он не был серьёзен прошлым вечером. Эта мысль беспокоила его ещё больше, чем предыдущая. Каким же дураком был Таврос, когда полагал, что Гамзи не шутил… или не сделал то, что сделал, будучи в бреду. Он же постоянно думает о своём, и на несколько минут он мог принять Тавроса за кого-то, кого он хотел поцеловать. Он так легко улыбался и шептал все те сладкие слова, когда наклонялся ближе и так смотрел… «Таврос, ты сошёл с ума», — подумал он, прогоняя эти мысли. Однако предыдущая часть разговора действительно смутила его: тот смайлик «; о)». Это и беспокоило его, и немного смущало. Подмигивающий смайлик говорил о многом; о том, в чём Таврос не был до конца уверен. Хочет ли он этого? А если и хочет, то это было ещё не совсем очевидно. Ради всего святого, он был (в основном) взрослым мужчиной! Конечно, он хотел бы этого! Он просто… Не хотел думать об этом прямо сейчас. Он не был уверен, что Гамзи занимается этим… Гамзи — двадцатиоднолетний мужчина; конечно же, он занимается этим! …При мысли об этом щёки Тавроса загорелись, а глаза слегка расширились. Он отогнал все образы, которые возникали в его воображении. Его лицо словно горело, когда он отчаянно пытался перестать представлять Гамзи во время… Сейчас не время думать об этом, он же скоро приедет! Таврос не хотел, чтобы Гамзи вошёл к нему, пока он фантазирует о чём-то подобном! Покачав головой, Таврос решил избавиться от подобных мыслей. Интересно, хорошо ли чувствует себя Гамзи. Он ведь говорил о том, чтобы «подлечиться», правда Нитрам не был уверен, что правильно его понял. Задумчиво почесав подбородок, Таврос уставился на захламлённую поверхность стола. Чем он заболел? Может, гриппом? Нет… это скорее всего болезнь, которую лечат специально прописанными лекарствами. Кроме того, его внимание привлекло и то, что Газми всегда писал «лесенкой» (по какой-то странной причине, Таврос не знал, почему и не спрашивал), а сегодня он написал «хонк» маленькими буквами. Это немного беспокоило его, потому что он ни разу не видел, чтобы Гамзи менял свой стиль печати. Он быстро открыл их диалог и прокрутил до этого места. Всё было как всегда, за исключением этого слова. Как странно. Что ж, похоже, ему придётся спросить Гамзи, когда он сюда приедет. Но сейчас ему, наверное, следует прибраться в своей комнате или подождать внизу. Лучше заняться делами, чем размышлять о том, о чём можно просто спросить. Он откатился назад, подальше от стола, только чтобы услышать ужасный хруст. Он съёжился, решив, что это всего лишь стеклянный шарик, который он оставил валяться на полу рядом с игральными картами. Иногда он случайно наезжал на них и превращал в месиво разноцветных осколков. Однако, когда он посмотрел вниз, в жилах застыла кровь. Это был не шарик. Это была его ящерица. Таврос несколько секунд молчал и не двигался, просто глядя на ящерицу, которая наполовину была под его колесом. Чистейший ужас охватил мальчика, прежде чем он бросился с кресла на пол. Таврос с лёгкостью оттолкнул кресло-каталку и подхватил зверька на руки. Его тело было холодным, безжизненным и неподвижным. Зелёно-оранжевая голова безвольно свисала с туловища, и было очевидно, что Таврос раздавил её маленькую шею колесом. Он сломал ей шею пополам. Он. Своему собственному любимцу. …Ящерица снова выпала из его рук, приземлившись на пол с мягким глухим стуком. И Таврос не выдержал. По щекам покатились слёзы. Юному Тавросу было всего около девяти, когда он вышел на задний двор подышать свежим воздухом. Воспоминания о смерти матери были свежими ранами на теле его короткой жизни. Он обвел взглядом окружавшее его зелёное великолепие: щебетали птицы, в высокой траве шуршали мелкие жучки. Таврос выкатился в центр поля. Он всё ещё был слишком слаб, чтобы уехать подальше. Однако его внимание привлекло какое-то движение, и, несмотря на усталость, он поспешил на звук. Это была маленькая зелёная ящерица с оранжевыми пятнышками. Её взгляд был странным, даже неестественным. В тот день на улице было холодно, и юный Таврос вспомнил урок биологии о том, что рептилии не могут выжить самостоятельно в холодную погоду. Он положил бедняжку на колени и поспешил в дом. Тогда его отец был ещё очень тихим и мрачным человеком. Смерть жены тяжёлым грузом висела на его плечах. Юный Таврос быстро заехал в дом и закричал, что маленькое существо умрёт, если не согреть его. После долгих рыданий и просьб отец ни с того ни с сего позволил Тавросу приютить животное. Таврос был в восторге, но так и не назвал нового питомца. Он знал, что малыш был стар и уже должен был вскоре умереть. Он всегда был немного болезненным и очень неактивным, но… Это слишком больно. — Почему я не смотрел, куда качусь? — пробормотал он себе под нос и с силой начал тереть глаза, чтобы остановить поток слёз. Но тщетно. Он просто продолжал рыдать, пока не оторвал голову от рук и не уставился на инвалидное кресло. Он смотрел и смотрел так, словно его взгляд мог разнести инвалидное кресло на тысячу щепок. — Это твоя вина, — Таврос заёрзал по стулу, на этот раз из-за злости. Если бы у него были ноги, он бы не попал в такую передрягу. Ему не пришлось бы пользоваться инвалидным креслом, поэтому ящерица была бы жива. Он был бы счастлив с друзьями, семьёй и ногами. …но это он виноват, что у него не было ног. От этой мысли Тавросу не стало легче. В приступе ярости он подполз к инвалидному креслу и сильно толкнул его обеими руками. Оно откатился назад и врезалось в стену. Кое-где откололась белая краска, но ему было все равно. Он даже не посмотрел на неё. Нет, он снова закрыл глаза, положил голову на край кровати и громко икнул. Как этот малыш вообще оказался на полу? Может, соскользнул с прикроватной тумбочки? И почему он оказался под колесом? Это не могло быть простым совпадением. Нет, такие вещи случаются не просто так. Таврос был опечален, взбешён и расстроен одновременно. Но больше опечален; это объясняет нескончаемый поток слёз. От этого у него разболелась голова. И это было больно. Это всегда его вина. Он во всём виноват. Во всём. По венам потекла чистейшая желчь и ненависть. И затем он зарыдал ещё сильнее.***
Гамзи нашёл его свернувшимся калачиком на полу. Он лежал на боку, скрестив руки на груди. И хотя он не видел его лица, он прекрасно понимал, что его другу плохо. Гамзи нахмурился. Макара не стал звонить в дверь, а просто зашёл в дом, чтобы не заставлять Тавроса спускаться вниз, чтобы встретить его. Но при виде происходящего он вскинул брови и покачнулся. Его бро лежал на полу. Что же произошло за последние полчаса, из-за чего бедный Таврос так сильно раскис? Он быстро пересёк всю комнату и неуклюже плюхнулся на пол. Макара снова слегка покачнулся, прежде чем протянуть руку и притянуть друга ближе к груди. Таврос не шевелился, он просто безвольно лежал в его руках. Он не двигался, только очень тяжело дышал. Гамзи ничего не говорил, и Таврос тоже. Гамзи, естественно, заинтересовался ситуацией, но у него было чувство, что сейчас не время спрашивать Тавроса, что случилось. Сейчас самое время быть рядом со своим маленьким братишкой, пока он плохо себя чувствует. Гамзи задумался, что же, чёрт возьми, случилось с этим бедным ребёнком, хотя и за такой короткий промежуток времени. Мысль о том, что кто-то или что-то может причинить Тавросу боль, заставила Гамзи нахмуриться и крепче прижать его к себе. Ему было немного холодно, возможно, оттого, что он лежал на полу, но это не так важно. Гамзи молча гладил Тавроса, пока тот не сел к нему на колени, уткнувшись головой в грудь Гамзи. Он всё ещё не видел лица Нитрама, и это его беспокоило. Что-то случилось с его лицом? Неужели он плачет? Чёрт, это было не круто. Таврос не должен плакать; его лицо выглядит намного лучше, когда он улыбается. Этот восхитительный изгиб губ и яркие глаза, полные радости и робости, могли стократно преобразить день Гамзи. Гамзи положил руку на спину Тавроса и медленно провёл пальцами по его плечам и спине, надеясь успокоить и утешить. Другая его рука покоилась на голове Тавроса; пальцы зарылись в волосы мальчика, а большой палец массировал его голову. Тело Нитрама было такими притягательным для Гамзи, и если бы не сложившаяся ситуация, его руки могли бы касаться его в более интимных местах. Когда Таврос наконец заговорил, голос его был приглушён. — …Я… Я б-бесполезен. Гамзи поджал губы, пытаясь вспомнить что-то, что не укладывалось у него в голове: — Нет, нет, нет, Не-е-ет, это не так, бро. Таврос содрогнулся. — Это я во всём виноват. — Неееееееет, это не так. Никогда, мать твою, не вини себя, — протянул он, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал уверено, несмотря на то, что его мысли были словно в тумане. Таврос несколько минут молчал. Гамзи подумал, не заснул ли он, но потом мальчик слегка пошевелился. — …Т-ты странно пахнешь, — заметил он тихим голосом. Парень ухмыльнулся. — Я пахну как Гамзи, — он хихикнул. Таврос снова замолчал. Очень нерешительно, однако, его руки обвились вокруг его талии, и Макара понял, что его обнимают. Бедный мальчик дрожал, хотя Гамзи так и не увидел его лица. Таврос ещё глубже зарылся лицом в кофту, но, несмотря на это, Гамзи удалось расслышать то, что он сказал. — …Я… Я ненавижу, что у меня н-нет ног, — сказал Таврос так жалобно и жалко, что сердце Гамзи разрывалось. Гамзи нахмурился и посмотрел на макушку Тавроса. — …Н-ненавижу инвалидное кресло, — продолжил Таврос, его голос стал немного громче. — Я-я хочу иметь ноги. Я-я хотел бы ходить, тогда, возможно, я не был бы бесполезен. Он покачал головой, как если бы Таврос мог его видеть. — Ты не бесполезен, брат. Ноги переоценивают, йо. Всё, что ты с ними делаешь, это ходишь. — И-и много чего ещё, — упрямо возразил Таврос. — Для того, что мы сейчас делаем, не нужны ноги. Молчание. — Ну брось, бля. Я знаю, что ты хороший человек, — невнятно пробормотал он. — Ни хрена не бесполезный, что бы там ни говорили всякие долбоёбы. Никому, бля, не позволяй говорить, что ты бесполезен, потому что ты знаешь, чёрт возьми, что? Ты один из самых крутых чуваков, которых я когда-либо встречал. Ты, блять, охуенно играешь в свои игры типа, блять, эй, ты каждый раз меня обыгрываешь, братан! — его рука теперь переместилась на подбородок Тавроса. Гамзи оторвал его голову от своей кофты, чтобы получше рассмотреть лицо мальчика. Его щёки покраснели от волнения и слёз, а глаза налились кровью. Они расширились, когда Гамзи широко улыбнулся. Он продолжил. — К тому же я знаю, что ты умеешь обращаться с животными. Ну вот это, бля, не бесполезно. Так и что, что у тебя нет грёбаных ног? Ты такой же человек. Эта хуйня делает тебя сильным. Или даже похожим на… — Гамзи сделал паузу, пытаясь подобрать слово. — …На чёртово чудо или что-то такое. Да, ты моё грёбаное маленькое чудо. Глаза Тавроса ещё больше расширились. Он отвёл взгляд, но не спешил отворачиваться. Гамзи очень хотелось, чтобы его друг не нервничал так из-за всего, хотя это и было ужасно мило… Наконец Таврос заговорил почти неслышным голосом. — Г-Гамзи. — Что такое, Тавбро? Нитрам выглядел так, словно отчаянно пытался что-то сказать. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза отказывались встречаться с глазами Гамзи. На несколько мгновений между ними воцарилась тишина. У Гамзи закоченела рука, ноги затекли оттого, что Таврос сидел на них, но он не двигался и смотрел в лицо Тавроса остекленевшими глазами. — …М-можешь… — наконец сказал Таврос. — Можешь… э-э… Г-Гамзи… Ты можешь… — его голос стал очень тихим. — П-поцеловать меня ещё раз? Гамзи усмехнулся. — Если ты этого хочешь? Таврос неуверенно кивнул. — Думал, блять, ты никогда не спросишь… Гамзи ещё сильнее приподнял голову Тавроса и тут же прижался губами к его губам.***
Таврос почувствовал прикосновение к своим губам. Оно было очень мягким и успокаивающим. Влажные губы Гамзи нежно ласкали его собственные, и он наклонился ближе, чтобы больше погрузиться в это ощущение. Его маленькое худощавое тело прижималось к телу Гамзи. Может быть, он застал его врасплох, а может, и нет. Однако он знал, что это чувство было потрясающим. Особенно теперь, когда он знал, что делает. Поцелуй можно было назвать хорошим. Он потратил много часов на чтение статей в интернете о том, как целоваться. Возможно, это было немного жалко, но он хотел сделать всё возможное для Гамзи. Он надеялся и молился, запуская пальцы в волосы Гамзи, что делает что-то правильно. Ему всё равно нужно было доказать, что он может что-то сделать. Чтобы сделать Гамзи счастливым, нужно это доказать. Казалось, все прежние чувства одиночества и отчаяния рассеялись или, по крайней мере, на время исчезли. Всё благодаря словам Гамзи и его нежным рукам, лежащим на его щеке и спине, а также этому потрясающему поцелую. Хотя по мере того, как поцелуй углублялся, Таврос чувствовал что-то немного странное; рот Гамзи открылся, и на мгновение он удивился. Когда он почувствовал, как влажный язык тянется к его губам, он со скрипом отпрянул назад, он не ожидал этого. К языкам он ещё не готов. — Ты в порядке, Тавбро? — спросил Гамзи слегка усталым голосом, наклонив голову и наблюдая за ним рассеянным взглядом. — Я-я… Д-да… просто, эм…? Гамзи медленно облизнул губы. — Прости, Тавбро. На минуту я отвлёкся… — он почесал в затылке и посмотрел вдаль, словно ничего не понимая. Ну, он и правда ничего не понимал. Таврос вздохнул и опустил голову на плечо Гамзи. Он мог бы проявить больше интереса и удивления к тому положению, в котором оказались они с Гамзи, если бы не то ужасно неприятное чувство, скребущее в затылке. Оно не хотел уходить, даже Гамзи не мог ничего сделать, чтобы оно исчезло. Или, может, ещё один поцелуй мог бы помочь. …Ему не стоит давить. Сердце и так скачет в груди, словно бешеное. Больше ему ничего не нужно. Он устроился, уткнувшись лицом в странно пахнущее плечо Гамзи. Это был неузнаваемый запах, который, казалось, успокаивал его с каждым вдохом. Каждый вдох становился всё длиннее и протяжнее, а в голове у него помутилось от усталости. — …Тавбро? — Э-эм… д-да…? — пробормотал он. — Ты, мать твою, в порядке, брат? — …В-вроде того… — он наполовину солгал. Он чувствовал себя лучше, чем он был уверен, а всё благодаря парню, который его сейчас обнимал. Он услышал улыбку в голосе Гамзи, когда тот ответил. — …Значит, грёбаные чудеса.