Sweet Life

Чак держал маленький сопящий свёрток на своих руках, боясь сделать малейшее движение, чтобы не разбудить кроху, и думал о том, что никогда ещё не был так сильно поражён. Чувства обуревали его, разрывая грудную клетку, а в голове было пусто. Чак заворожённо смотрел на спящего младенца, и в его душе быстро сменяли друг друга страх, удивление, трепет, любовь, умиление и тревога. Он стал отцом. Это стало шоком для всех, и для родителей, и для него самого. Ему недавно исполнилось девятнадцать, он успешно поступил в колледж, чтобы изучать писательское дело. Чак был полон энергии и идей, писательство было его страстью и любовью, которому он собирался посвятить всю свою жизнь. И ребёнок никак не входил в его планы, но судьба распорядилась иначе. Элис появилась на пороге внезапно, последний раз они виделись лишь на вечеринке по случаю выпуска из школы. Тогда беззаботный Чак был весел и пьян, а Элис мила и очаровательна, и на утро они уже не думали друг о друге. Через шесть месяцев Элис вновь напомнила о себе, шокировав семейство Ширли. Родители, набожные люди, просили Чака жениться на девушке и воспитывать ребёнка в семье, обещая помогать во всём, но у Элис были свои планы, и когда родился младенец, она исчезла из жизни Чака. Младенец смотрел на Чака большими голубыми глазами, мило хмуря бровки и кривя губки. Над именем думали всей семьёй. Амара, осчастливленная тем, что стала тётей, настаивала на том, чтобы назвать малыша Михаилом, и Чак так и поступил. — Добро пожаловать в большой мир, Михаил, — сказал Чак, и младенец улыбнулся беззубым ртом. Молодым отцом-одиночкой быть не просто. Чак не высыпался, ухаживая за Михаилом самостоятельно, стараясь не нагружать и так напряжённых родителей, которым приходилось содержать теперь троих детей. Амара всячески помогала брату, с радостью возясь с младенцем после работы. В перерывах между сном и уходом за сыном, Чак учился и писал. Деньги никогда не бывают лишними, особенно когда в доме маленький ребёнок, а потому Чак стучался в двери каждого издательства, настойчиво предлагая свои работы, часто терпя неудачи, ибо многие редакторы не воспринимали рассказы молодого писателя всерьёз. Но когда написанный материал всё-таки удавалось опубликовать, заработанные деньги Чак тратил на Михаила, не жалея на сына ни цента. Когда у малыша начали прорезываться зубки, Чак забыл, что такое сон, ибо ребёнок всё время плакал от боли. Однажды, прогуливаясь с Михаилом в парке, он присел на скамейку и, ритмично покачивая коляску с наконец-таки успокоившимся сыном, не заметил, как задремал, уронив голову на грудь, так крепко, что не слышал стука каблуков. Молодая девушка, увидев знакомую кудрявую шевелюру на лавочке, подошла к Чаку. — Привет, — улыбнулась она, поправив блондинистую прядь. Чак в ответ лишь всхрапнул. Нахмурившись, девушка осторожно дотронулась до плеча Ширли и легонько потрясла. Чак тут же подскочил, растерянно озираясь по сторонам. Посмотрев в коляску и увидев, что Михаил сладко спит, он повернулся к девушке. — Ох, извините, я, кажется, уснул. — Не страшно, — улыбнулась девушка. — Я знаю, тебе сейчас не легко. Ты же Чак Ширли, верно? — Да. — Я Бекки, Бекки Розен, — представилась девушка, протянув Чаку руку. — Я недавно поступила на первый курс в тот же колледж, что и ты. Часто видела тебя в коридорах и читала все твои опубликованные работы. — Ох, приятно познакомится, — смущённо улыбнулся Чак. — Здорово знать, что у тебя есть поклонники. — Твои работы замечательные! — воскликнула Бекки, но тут же прикрыла рот ладонью, боясь разбудить ребёнка, однако тот продолжил мирно спать. — Прости, я очень рада видеть тебя. Как его зовут? — Это мой сын, Михаил, — улыбнулся Чак, подкатив коляску ближе. — Ему уже семь месяцев. — Какой милый малыш, — посмотрев на спящего младенца, произнесла Бекки. — Нелегко тебе приходиться. — Да уж, — вздохнул Чак. — Но я не жалуюсь. Они мило поговорили, пройдясь по парку, договорились о встрече в пятницу, через месяц Чак пригласил Бекки на свидание, а ещё через полгода она ответила «да», когда Чак стал на одно колено, протянув ей серебряное тонкое кольцо. После того, как Чак закончил колледж, они поженились, а вскоре он устроился на работу в небольшое издательство редактором. Родители помогли молодожёнам приобрести квартиру, и они переехали в собственное жильё, где Бекки, встретив мужа после работы, обрадовала Чака положительным тестом на беременность. К появлению второго ребёнка Чаку крупно повезло: Simon & Schuster заметили молодого писателя, опубликовав сборник его мистических рассказов, что принесло ему большую популярность в книжном мире и, соответственно, деньги. Маленький Михаил был очень рад появлению младшего брата, однако заявил, что не собирается отдавать ему свои игрушки. Бекки заверила, что игрушки Михаила останутся только при нём. Регистратор в мэрии была старой и имела проблемы со слухом, однако не признавала этого и не носила слуховой аппарат, а также с молодости увлекалась сатанизмом, а потому была приятно удивлена, когда молодая пара, пришедшая с младенцем на регистрацию имени, решила назвать ребёнка Люцифером. Ослеплённые радостью Чак и Бекки не смотрели на свидетельство о рождении, поэтому не заметили ошибку в имени и были свято уверены в том, что их ребёнка зовут Люциус. Ошибка обнаружилась лишь в церкви, при крещении, когда священник шокировано посмотрел на молодых родителей. Те сконфуженно пожали плечами: они ничего не могли поделать. Менять имя родители не стали. Когда Чаку исполнилось двадцать четыре, его приключенческая книга про Локи, основанная на скандинавских мифах, стала бестселлером, принеся в семейство Ширли известность и достаток. За внимание молодого талантливого писателя боролись несколько издательств, наперебой предлагая свои услуги. С успехом в доме появился ещё один ребёнок — Габриэль. Михаил, которому было уже пять лет, со всей детской серьёзностью и ответственностью объяснял Люци, крепко держа того за руку, что значит быть старшим братом для кого-то. Сам Люцифер с удивлением и трепетом рассматривал братика на руках мамы, осторожно трогая пушистые волоски на его голове. Этот маленький человечек теперь его брат, и Люци пообещал себе и Михаилу, что всегда будет заботиться о Габриэле. Однако в дом Ширли вскоре пришло горе — родители Чака погибли в авиакатастрофе, когда летели в Париж, на отдых летом. Амара переехала к брату и жила с ним около полугода, помогая с детьми и не желая возвращаться после работы в пустой родительский дом. После трагедии она решила поменять свою жизнь: устроилась в турагентство, уволившись со старой должности, и была постоянно в разъездах, присылая племянникам из разных стран открытки и сувениры. Чак под вдохновением горя написал историю о двух братьях-экзорцистах, спасших самолёт от крушения, изгнав демона из пилота, но отложил рассказ в полку с черновиками и вскоре забыл о ней. Семейство Чака жило два года счастливо и сплочённо, и Бекки забеременела вновь. Михаил и Люцифер с нетерпением ждали пополнения в семье, надеясь на сестрёнку. Чак также был неимоверно счастлив, и на второй месяц беременности он смог приобрести загородный дом, где Бекки могла дышать свежим лесным воздухом, а дети бегать по просторному двору. Но Бекки чувствовала себя с каждым днём всё хуже, и на пятый месяц токсикоз окончательно подкосил девушку — пришлось лечь в больницу. Чак успокаивал встревоженных сыновей, однако сам волновался не меньше и каждый день навещал жену. Амара прилетела из Японии, чтобы помогать брату присматривать за детьми и поддерживать Бекки, которая боялась потерять ребёнка. После месяца в стационаре Бекки стало намного лучше и врачи разрешили ей вернуться домой. А потом наступило десятое июля, и появился замечательный голубоглазый малыш, которого Бекки решила назвать Кастиэлем, потому что он родился в четверг. Младенец был окружён заботой и любовью своих родителей и братьев. Третий день рождения Кастиэля Бекки не смогла отметить — она погибла в июне. Бедные районы существуют в каждом городе и штат Канзас — не исключение. Четверо молодых парней, курящих около мусорных баков, внимательно следили за проходящей по другой стороне улицы молодой девушкой, в руках которой были пакеты с продукты. Бекки, осторожно косясь в сторону подозрительной компании, жалела, что решила прогуляться через этот район, заодно сократив путь. Парни, докурив, направились в сторону девушки медленным шагом, посмеиваясь. Бекки ускорила шаг. Она отвлекала себя, надеясь, что Габриэль не заметит в рагу наличие кабачков, которые ненавидит всей душой, и что Люцифер не сильно мешает Чаку работать. — Эй, девушка, — окликнул Бекки высокий парень. — Не подскажите, сколько времени? Бекки сделала вид, что не услышала, продолжая идти вперёд. Осталось пройти пять домов, повернуть за угол, и она выйдет на главную дорогу, а там до дома останется пройти совсем ничего. — Девушка, некрасиво игнорировать вежливые просьбы, — шустрый паренёк с красной банданой на голове преградил ей путь, не давая обойти себя и загоняя её в тупик, воняющий мусором и мочой. — Что вы от меня хотите? — нахмурились Бекки. — Отстаньте, дайте пройти. — Куда-то спешишь, красавица? — третий парень схватил Бекки за локоть. Четвертый, мексиканец, вырвал пакет из рук девушки, и стал копаться в его содержимом. Не найдя ничего интересного, он отбросил его, и пакет молока от удара о землю разорвался, пачкая брызгами асфальт. Бекки вырывалась, но что хрупкая девушка могла сделать против четверых крепких парней? Бекки, размахнувшись, смогла ударить темнокожего парня в нос, разбив тот до крови. Разозлившись, он ударил девушку в челюсть, и та упала на бордюр, сильно ударившись головой, отчего потеряла сознание. Они схватили её сумку, забрали все деньги, случайно порвали блузку, сняли с пальца серебряное обручальное кольцо и серьги. Парни, которым надоело возиться с ней, убежали, оставив Бекки лежать на асфальте. Нашли тело только к вечеру, когда проходящий мимо старик выгуливал собаку, и та привела того к Бекки. Причиной смерти стала потеря крови из разбитого затылка. Чак обезумел от горя. На опознании он обнимал тело любимой жены, не обращая внимание на её холодную кожу, осторожно гладил по светлым, запятнаным бурой засохшей коркой крови, волосам, шептал её имя. Две недели прошли как в тумане: он не помнил, как Амара организовывала похороны, что спрашивали его полицейские. Единственное, что он не забудет никогда, это мёртвенную бледность некогда румяных щёк Бекки, крепкие объятия детей и их полные горечи слёзы, пропитавшие плечо его рубашки. Виновников смерти Бекки полиция не смогла найти, объясняя это тем, что у них нет ни одного веского доказательства. Жители гетто становятся резко слепыми и глухими при виде представителей закона. Смириться с этим Чак не мог — жажда мести заставила его действовать. Он попросил Амару присмотреть за детьми, а сам начал искать лучшего частного детектива. Неравнодушный молодой полицейский, с жалостью смотря в полные боли глаза Ширли, рассказал, что можно обратиться к частному детективу по имени Джон Винчестер. Бывший морпех, он был лучшим следователем в полиции, но после того, как его напарника убили, он ушёл с работы и открыл собственное дело. Чак сразу же направился к нему. — Что у Вас случилось? — спросил Джон, внимательно осматривая Чака и отмечая его нервозность, крепко сжатые кулаки, заросшее бородой лицо и горящие решительностью глаза. — Какие-то ублюдки убили мою жену, Бекки. От полиции толка нет. Я хочу их найти. В той пыльной прокуренной каморке, освещённой тусклым светом из зашторенных окон, сломленный горем мужчина делился своей болью. Джон, который сам три года назад потерял любимую женщину в пожаре, взялся за это дело, отдавая себя ему полностью. Он подробнее допросил жителей злополучного района, обошёл близлежащие ломбарды, навестил знакомых скупщиков, надеясь найти пропавшие серьги и кольцо, на котором была гравировка. В итоге кольцо удалось обнаружить в лавке старика, который, нервно перебирая пальцами, рассказал Джону, что его два дня назад принёс молодой парень лет семнадцати, в красной бандане. — Вы уверены? — спросил Джон. — Я может и стар, но зрение у меня в порядке, — процедил скупщик. Джон выкупил кольцо на деньги, данные ему Чаком, и принёс украшение горюющему по жене мужу. В благодарность Ширли крепко обнял его, а кольцо стал носить на серебряной цепочке на шее. Вскоре Джону удалось найти того самого парня в бандане, который, испугавшись сильного кулака, рассказал, как их компания под предводительством старшего, Пола Гимлона, избила и обокрала девушку. Запуганный паренёк сдал остальных, слёзно умоляя сократить ему срок, и через полгода суд посадил виновников в тюрьму на пятнадцать лет. В благодарность за работу Чак заплатил Джону сумму большую, чем требовал детектив, и эти деньги Винчестер отложил на сберегательный счёт своих маленьких сыновей. Поначалу во время частного расследования Чак всячески пытался помогать детективу, однако больше мешал, а потому Джон попросил его остаться дома и уделить внимание сыновьям. Но спокойно ждать Ширли не мог: всё в доме напоминало о покойной супруге. От отчаянной тоски спасали крепкие объятия детей, которым было ещё тяжелее, ведь они потеряли мать. Чак уверял их, нежно гладя по волосам, что Бекки теперь стала ангелом и будет всегда присматривать за своими мальчиками с небес. И даже скептичному Михаилу очень сильно хотелось в это верить. После того, как свершилось правосудие, Чаку легче не стало. Осознание того, что убийцы Бекки пусть и гниют за решёткой, но живы, в то время как его жена была обращена в прах, не приносило чувства отмщения. На время от навязчивых картин прошлого о проведённом совместном с Бекки чудесном времени спасал виски. Лень, отчаяние, безысходность, горькие воспоминания, ответственность за детей, ощущение бескрайнего одиночества — всё это привело к тому, что Чак впал в депрессию, которая усугублялась ещё и алкоголем. Амара, видя, что брату нужна помощь, взяла отпуск, забрав Кастиэля и Габриэля, понимая, что детям лучше не видеть отца в сломленном состоянии. Женщина хотела взять и остальных, но Михаил твёрдо заявил, что не уйдёт к тёте и будет поддерживать папу, Люцифер же на уговоры Амары закатил истерику, крепко держась за старшего брата. Под присмотром сестры Чак всё-таки посетил психотерапевта, выписавшему ему антидепрессанты, от которых в первое время тот был не в состоянии даже пошевелиться. Михаил контролировал, чтобы отец вовремя принимал таблетки, выливал алкоголь, который находил в доме, вместе с Люцифером заставлял Чака принять душ, помогая еле стоящему на ногах отцу добраться до ванной комнаты. Амара почти каждый день навещала брата, готовила еду на день вперёд, но часто дети заказывали на дом доставку фастфуда. В таком режиме Чак прожил около двух лет, постепенно восстанавливаясь, в чём помогали таблетки, беседы с доктором и, конечно, забота сыновей и сестры. В один из вечеров он решил немного прибрать рабочий стол в кабинете от множества исписанных бумажек и скопившейся пыли, и на одной из полок, где он хранил черновики, Чак нашёл небольшой рассказ, написанный от руки размашистым почерком. Тот самый черновик, который он набросал после гибели родителей, про братьев-экзорцистов. Перечитав ещё раз, Чак понял, что история выглядит блеклой, как будто была сырой заготовкой, и он, взяв лежащую рядом ручку, принялся вписывать приходящие в голову идеи. Впервые со смерти Бекки Чака посетила муза. В итоге, просидев всю ночь в кабинете, Чак дописал рассказ, сделав его более живым и наполненным, и уснул прямо за столом, положив голову на стопку листов. В работе над дальнейшими историями братьев, названными им Джаредом и Дженсеном, Чак нашёл своё успокоение, ведь, когда он писал почти круглыми сутками, печаль не успевала завладеть его мыслями. Михаил и Люцифер были рады тому, что отец теперь вновь сам обнимает их и позволяет себе улыбаться над шутками Люци. Амара была приятно удивлена, когда увидела, что Чак играл с детьми, бросая им в ответ заряды из муки, во время готовки блинов. Однако врач не отменил приём таблеток, боясь возвращения депрессивного периода, но снизил дозу, потому что Чак чувствовал себя не таким разбитым как раньше. Через год Чак опубликовал первую книгу из серии под названием «Сверхъестественное», которая стала бестселлером даже за пределами Америки. Разлетаясь огромным тиражом, история о братьях принесла ему большие деньги и мировую славу, и писателю вскружило голову. Его приглашали на мероприятия, званые ужины, ток-шоу, у него брали интервью крупнейшие издания Америки. Ещё одна книга, вышедшая через год, стала такой же популярной. Амара, видя, что её брату стало намного лучше, была счастлива, и с чистой совестью вышла на работу, вернув Чаку соскучившихся по отцу и старшим братьям Габриэля и Кастиэля. Время шло, книги о «Сверхъестественном» писались с невероятной скоростью на радость поклонникам, продаваясь огромным тиражом, Чак всё меньше проводил время с детьми, оставляя их на попечение друг другу, объясняя это им и себе, что он работает и находится в постоянных разъездах, а когда он всё-таки был дома, то запирался в кабинете, верша судьбу своих книжных героев. Люцифер в своей подростковой прямоте, не выдержав очередной отговорки отца о том, чтобы не посидеть и не поговорить с ним, высказал Чаку то, какой он отвратительный отец, заигравшийся в Бога со своими книжками, забросивший их в тот момент, когда его поддержка им больше всех была нужна. Вмешавшийся Михаил хотел остановить брата, но тот толкнул его и ушёл из дома. Разозлившийся на полные обиды и несправедливости слова сына, Чак не стал его останавливать и запретил Михаилу догонять брата. На следующий день Люцифер не вернулся, и через сутки поисков сына Чак узнал, что тот живёт в доме своего школьного приятеля. Уговоры о возвращении ничего не дали, и потому Чак, не церемонясь, затолкал сына в машину и отвёз домой, заперев в собственной комнате, и наказал Михаилу следить за ним. Расстроенный ссорой двух любимых людей Габриэль пробрался к Люциферу, когда Михаил принёс брату ужин и попросил остаться у него на ночь. Во сне Гейб крепко обнимал брата, боясь отпустить. Но на второй день домашнего ареста Люцифер опять сбежал, оставив записку о том, чтобы братья не беспокоились о нём и не искали. Перепугавшийся Чак, конечно же, тут же обратился в полицию, сам подключился к поискам, и после недели безуспешных попыток отыскать упрямого Люцифера, он хотел обратиться к Винчестеру, но случилась другая беда — игравшего на улице Габриэля сбила машина. К счастью, Габриэль отделался лёгким испугом, так как всё могло быть намного серьёзнее сломанной ноги и лёгкого сотрясения. Обеспокоенный Чак ночевал в палате на стуле рядом с сыном, осторожно поглаживая его по голове. С другой стороны к брату прижался Кастиэль, уснувший, после того как проплакался. Михаил спал на соседней койке. На следующий день пришёл Люцифер. — Так и знал, что вы тут все будете, — хмыкнул он. После подзатыльника Михаила, крепких объятий Кастиэля и вялого, но радостного приветствия Габриэля Люцифер рассказал, что ночевал все дни у знакомых, перебиваясь мелкими заработками в виде мойки машины или переноса груза. Чак же тактично сделал вид, что не чувствует запаха травки, решив поговорить о вреде наркотиков с сыном наедине. После того как Габриэлю стало намного лучше, наконец все члены семьи Ширли вернулись домой. Отношения Чака и Люцифера были уже не такими светлыми как поначалу, что очень расстраивало всех, особенно Габриэля, который, как только ему исполнилось семнадцать лет, поступил в кулинарный институт на кондитера и тут же съехал в общежитие в соседний город. Он бы и был рад остаться в отчем доме подольше, но терпеть вечные ядовитые переругивания отца и брата, холодность Михаила по отношению к братьям и его безропотное подчинение отцу было для Гейба в тягость, и он решил жить отдельно ото всех, обещая Кастиэлю часто писать и как можно быстрее приезжать домой. Со временем Михаил и Люцифер заимели собственную жизнь, Кас покинул дом, живя и учась в городе с Габриэлем, и Чак остался совсем один. Он радовался тому, что его дети довольны жизнью и успешно живут самостоятельно, но становилось грустно, когда с утра его встречала лишь тишина и одиночество. Отдавший всю жизнь детям и работе, Чак теперь не знал, что делать. «Сверхъестественное» со временем потеряло былую славу, и без поддержки читателей и сыновей, пропало всё желание писать. Он перебивался написанием рассказов и редакцией книг молодых и перспективных писателей, но много ли ему теперь было надо? Большую часть денег Чак клал на сберегательный закрытый счёт, который после его смерти будет открыт для сыновей, и по завещанию всё накопленное будет поровну разделено между детьми. Оставаться в когда-то полной смеха и радости квартире Ширли по долгу не мог, а потому стал часто гулять и периодически заглядывать в библиотеку. Со временем Чак полностью перебрался в загородный дом. Когда сыновья навещали Чака, он радовался и лучился энергией, бывая даже навязчивым в своём стремлении провести как можно больше времени с детьми. Иногда Кастиэль жаловался на очередное объятие, Михаил молча терпел, Габриэль же наоборот с радостью обнимал отца в ответ, будучи всегда тактильным человеком. Люцифер приходил редко и ненадолго, что расстраивало Чака, но, после того, как он решился на серьёзный разговор и извинился перед сыном за каждую обиду, блондин оттаял, и навещал отца куда чаще, однако Чаку иногда было неловко. Чак был искренне рад за своих сыновей, и со своей стороны старался делать всё, чтобы они были счастливы.

***

Чак спустился в гостиную и заметил, как Сэм и Дин сидят на диване, тихо переговариваясь. Габриэля и Кастиэля поблизости не было и, посчитав, что это отличный момент, Ширли подошёл к братьям. — Привет, — поздоровался он, садясь в стоящее рядом кресло. — Здравствуйте, — хором поздоровались Сэм и Дин. — Слушайте, — начал Чак. — Ваша фамилия… Она довольно необычная. — Ну да, не частая, — согласился Дин. — Ваш отец, случаем, не Джон Винчестер? Детектив. — Да, это он, — удивился Сэм, переглянувшись с братом. Чак хмыкнул. — А откуда Вы его знаете? — поинтересовался Дин. — Да так, — махнул рукой Чак. — Встречались в прошлом…