Муха в янтаре

      Едва глашатаи объявили о воцарении нового государя и эпохе мира и покоя, как из города со всей возможной быстротой ушли двое.       — Голова болит! Чтобы я хоть еще раз согласился на сопереживание со змеей!       — Мгм. Я говорил.       — Гэгэ, ты мог бы меня пожалеть и приголубить! Я такого натерпелся, когда ползал!       — Не стану. Вэй Ин, мы не должны были вмешиваться. Таков договор. Ты помнишь?       — Гэгэ, вот скажи, тебе кто важнее, принципы или люди?       — У правил есть исключения. Я помню. Ты зря спас этого человека и выкупил змею у циркачей. Он жесток и неблагодарен. У него темная судьба.       — Лань Чжань, ты сегодня разговорчив, как никогда. Никто ничего и понял. А этот молодчик еще двадцать раз себе шею свернет, с такой-то глупостью и самовлюбленностью!       — Не пой мне в уши.       — Хорошо, хорошо. Я сделал это только ради нашей Лю. Вот представь, как бы она огорчилась, узнай, что ее господин убился об дворцовые интриги? Она же любит этого дурака не меньше, чем ты меня!       — Вэй Ин — другое. Вэй Ин не принимал чужую жертву, как должное.       — Да. Но я все еще засранец и головная боль твоего дяди. О, Цзыюань вернулась. Хорошая моя, может, подарить тебя учителю Ланю, а то он все один да один. Только не смей есть кроликов! Ну же, вы чудно поладите!       — Фффффф!       — Понял, понял.       — Твой брат.       — Что — мой брат?       — Похож. И ты.       — Ла-ань Чжа-ань! Где Цзян Чэн, а где этот олух! Ни ухом, ни в профиль! Он в сто раз лучше! Просто сознайся, что не любишь обоих, вот и видишь сходство там, где его нет. Если уж на то пошло, это право нашей Лю решать, как и во имя чего убиваться! Это ее собственная шея. И это было мое ядро. Если наша Лю считает, что сделанное ею стоило всего…       — Вздор.       — Лань Чжань, покусаю!       — Кусай.       — Какой вы бесстыжий, Ханьгуан-цзюнь! Даю тебе слово, что больше никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не полезу в политику. Только вместе с тобой или твоим старшим братом. Он в этом смысле намного умнее нас.       — Мгм. Пожалей брата.       — Лань Чжань, я же не зову Цзэу-цзюня откапывать со мной трупы и гулять по ночам на кладбищах?! Что ты на меня смотришь?!       — Ничего. Что ты скажешь госпоже Лю?       — Правду и только правду. Она, конечно, будет переживать и плакать, но неудобная правда лучше вранья. Да и… ты уж прости, но наша Лю не жила ни дня. Пусть хоть теперь порадуется. Нет, сам посуди, теперь они с Сунь Ланем и Вэнь Нином не просто двое лютых мертвеца и растерянная девочка, а три убежденных холостяка!       — Неисправим.       — Ты знал за кого идешь замуж! Сам виноват, Ханьгуан-цзюнь. Ну же улыбнись, дай я тебя поцелую. Что бы ни случилось, помни: я тебя очень люблю.       — Я знаю.       Змея деловито и решительно ползла за ними. За их спинами медленно опускалось во тьму пламенеющее солнце и весело пел в зеленой листе южный ветер.