***
Двое серьёзных мужчин в белых плащах чётким шагом переходили улицу. Мимо проходили люди, с брезгливостью обходя следователей. Рабочие и офисные работники обходили агентов, неприязненно поглядывая на них. Следователь постарше спокойно шёл вперёд, смотря выше толпы. Его напарник, напротив, напряжённо всматривался в живое море вокруг. – Что смотришь, свинья белая? – Выкрикнул какой-то оборванец. Группа подростков принялась обзывать военных, кидая в них грязью и камнями. Старший продолжал спускаться в подземный переход, младший недовольно следовал за ним. Казалось бы, только что группа идиотов глумилась над мужчинами, как вдруг, вместо очередного камня в старшего следователя вонзился нож. Он закричал, заваливаясь на спину. Люди отхлынули, давя друг друга и разбегаясь в панике. Из толпы вышел среднего роста парень, лицо которого закрывала белая маска с узором в виде бабочки. Его коричневая куртка на спине вздыбилась, разрываясь, и через неё пророс хвост, состоящий из светящихся кристаллов. Младший следователь испуганно взглянул на него, пытаясь вытащить нож из спины наставника. Едва он дёрнул за рукоятку, мужчина слабо взвыл, дёргаясь в судорогах. Его напарник ужаснулся, насколько глубоко вошёл нож, но когда в него полетели снаряды кагуне присел на землю, доставая куинке. Тело человека рухнуло на холодный пол. Раненный попытался сделать вдох и потянулся к своему чемодану. Махаон повернулся в его сторону, распуская свой «хвост» веером. Острые «иглы» пролетели мимо подчинённого, вонзаясь в живот и грудь его начальника. Мужчина хрипло и одновременно визгливо заорал, выгибаясь. Из его тела выплёскивалась кровь, забрызгивая его одежду и лицо. Другой следователь замер, чувствуя, что не может двинуться. Прямо перед ним умирал человек. Кончалась его жизнь. Жизнь, которую он прожил. Жизнь, о которой он думал, которую берёг. Да, у человека есть идеалы, принципы, привычки, таланты, предрасположенности, слабости, грехи, но… Что же такое смерть? Как, как наша жизнь может закончиться? Мы так привыкли к ней. Так привыкли к своей жизни. Да, нам часто говорят, что сознание связано с мозгом, но всё равно, мы не можем представить себе смерть сознания. Да и не сможем. Ведь пока, мы живы. И только сейчас, в этот момент, он настолько испугался смерти. Крепко сжимая в потной ладони изогнутый меч из RC-клеток он осторожно шагнул в сторону застывшего гуля. Людоед медленно развернулся к нему лицом. Смертоносные «перья» повернулись вслед за ним, целясь в голову жертвы своими остриями. На мгновение оба застыли. Гуль начал первым. Он выпустил целых вихрь «стрел» в противника. Следователь погрузил большой палец правой руки в рукоятку куинке, нажимая одну из трёх кнопок. Из лезвия меча выдвинулись прочные стальные пластины на подобие щита. Закрываясь им от выстрелов, он прыжками подобрался к телу своего начальника, забирая оружие из его скорченных пальцев. Куинке его начальника отлично подходило против гулей дальнего боя, особенно если ты не мог подобраться к нему близко. Оно представляло из себя длинную суставчатую «руку» с захватом на конце. Это куинке можно было удлинять и сужать, изгибать в любые стороны, хватать им гулей за руки, ноги или шеи. Для этой цели, на внутренних стенках стального кольца были небольшие отверстия, из которых могли выдвигаться лезвия. Естественно, это куинке можно было использовать только в комплекте с каким-либо другим, так что его учителю оно служило дополнительным. Следователь глубоко вдохнул, сглатывая. И вот он уже понёсся на кровопийцу, продолжая закрываться своим «веером», примыкающим к мечу. Гуль продолжал осыпать его ураганом «кристаллов», медленно отступая в глубь перехода. Мужчина резко выбросил вперёд «клещи», удлиняя их на максимум и раскрывая захват. Гуль не был готов к этому и упал на плитчатый пол, ударившись об стену. Стальной обруч сомкнулся на его шее, плотно сжимая её. Но у человека не было шанса успеть нажать на кнопку и вонзить в шею людоеда ножи. Из спинного мозга поверженного кровососа выросло хлёсткое щупальце, красной лентой струящееся к незащищённому лбу следователя, но ударившее с силой бивня мамонта. Рот мужчины раскрылся во всю ширь, когда ему пробило череп, но когда в его мозгу прошило дыру, нервы омертвели, и крик так и не успел сорваться с губ следователя. Ноги солдата одеревенели, подогнулись, и он грохнулся на пол. А Махаон так и остался стоять с металлической удавкой на шее. Разорвав её своим кагуне, он достал ритуальный нож завершения охоты. Совершая обряд он думал, сколько же врагов он уже победил благодаря обладанию всеми типами кагуне? Впрочем, не важно. Главное, что много.***
На улицах Токио загорелись фонари. Люди, в основном, уже разошлись по домам. Впрочем, не у всех они были. По тёмному переулку между двумя многоэтажками неспешно проходил юноша в серой куртке. Его грязные, чёрные волосы свешивались до плеч. Его звали Мёро Вияса. В свои двадцать три года он не смог никуда поступить после школы, да и не хотел. Зарабатывал он воровством, а в тяжёлые времена грабежом. В последнее время у него налаживалась жизнь. Сотни оставленных и разрушенных домов манили незащищённой добычей всю шваль города и его окрестностей. И ему перепадало, причем не мало. И, когда у него внезапно появились небольшие деньги, он впервые задумался над тем, на что их тратить. Использовать их официально он нигде не мог, что серьёзно сужало его возможности. Впрочем, долго ему мучаться не пришлось. Он нашел себе небольшую «подработку» в области наркомафии. За довольно приличные взносы он смог добиться право на продажу клиентам и на защиту. И вот, сейчас он должен был получить очередную партию товара. Вияса подошёл к грязной двери подвала одного из брошенных домов. Он вставил в скважину ключ, поворачивая два раза вправо. Открыв дверь Мёро вошёл внутрь. – Наконец-то вы пришли. В помещении зажегся яркий красный свет. Вияса заморгал, привыкая к освещению. Он спросил: – А где Вуо? Кто… Он замолчал. Прямо под его ногами лежало разорванное тело работника наркобарона. Из его окровавленной шеи был вынут огромный кусок плоти, вместе с артериями и костью. Левая ладонь была откушена, из-за чего неровно оборванные сосуды и вены заливали пол кровью. Юноша дёрнулся к двери, взвизгнув. Он нашарил дрожащей рукой ручку двери, но когда его пальцы уже сжались на ней, стоящая у тёмной стены фигура неспешно двинулась к нему, произнося: – Я бы не советовал. Мужчина по инерции открыл дверь, поворачиваясь к выходу, когда до него дошли сказанные слова. Он окаменел. Его лицо обдувал приятный, прохладный ночной ветерок. А сзади пахло спёртостью и разложением. В его голове разворачивались абсолютно бесполезные в данный момент мысли. То он думал о том, что бегает достаточно быстро, то о том, какая сегодня приятная погода. И лишь спустя секунд тридцать его мозг буквально обожгло мыслью: «Свобода! Так близко свобода! Но это обман. Сзади… ложь… никакого выбора нет…». Одеревенев, он медленно повернулся спиной к улице, закрывая дверь. Он открыл рот, но смог лишь выдохнуть. Он как загипнотизированный глядел на мёртвое лицо Вуо, с широко распахнутым правым глазом. Вокруг второго глаза, выглядящего как узкая шёлка расцвела кровавая корка. Звуки то исчезали, то появлялись. После абсолютной тишины его буквально оглушало биение крови в ушах. Его тело дрожало, но он не замечал этого. Он поднял взгляд на гуля перед собой. – Что Вам нужно? Гуль улыбнулся: – Совсем немного. Я хочу, чтобы вы распространяли несколько другой товар.***
В Токио оставалось ещё много заброшенных и полуразрушенных зданий. Естественно, они являлись лёгкими укрытиями для гулей. CCG усиленно проверяло оставленные дома, офисы, заводы и т.д. Но, кое-что они всё-таки упускали. Офисное здание в тринадцатом районе выглядело почти неповреждённым. Официально, работы там были временно приостановлены за нехваткой кадров. На самом же деле, здание сейчас служило центром Обратной Охоты. Не смотря на довольно безобидное название, эта охота была одним из самых важных событий в жизни культистов. На последнем этаже, в большом зале, ранее служившим одним из офисов, были убраны перегородки кабинетов, столы, компьютеры и остальное убранство. Беловолосый мужчина в красной маске-респираторе стоял у огромного одностороннего окна, взирая красными глазами на порушенные дома. В центре помещения стоял трон, сделанный из черепов и костей. Не пластмассовых и однотипных, а из настоящих, человеческих. Какие-то меньше, какие-то больше. Некоторые треснули, почернели. Другие наоборот, блестели чистотой. Тут были женские и мужские. Даже детские. И всё это захоронение – «доска почёта» пророка Кровавой Луны, действующего лидера секты. По одной кости от каждого убитого на охоте. Пока сидение из людской кожи пустовало. Всего в зале находилось четыре человека. Трое Старших Жрецов сидели на похожих нагромождениях человеческих остатков. Татара присутствовал в качестве посланника от Аогири, имеющего право на предъявление требований и корректировку правил. Внезапно, стеклянные двери отворились, и в помещение вошёл необычайно старый гуль, одетый в плащ из человеческой кожи, поверх доспех из кагуне. Эта часть костюма была сделан из убитых им гулей, или куинке следователей. На Пророке была белая маска, с изображением красного серпа луны на лбу. При его появлении Старшие Жрецы встали, почтительно кланяясь. Татара продолжать стоять прямо, глядя на Старейшего сверху вниз. Глава клана уверенно прошёл к своему трону, стоящему в центре зала. Он достал из складок плаща свой Нож Воина и сел. – Я оглашаю начало Девятой Обратной Охоты! Во славу наших предков, во славу охоты и силы, воины нашего клана будут сражаться против наших врагов и угнетателей! Каждый воин сойдётся в битве против установленного порядка! Эти двадцать рассветов мы не будем бежать! После этой Обратной Охоты, я отойду на покой, и поэтому, мне хочется увидеть достойных воителей моего клана. В отличии от обычных охот, главным принципом Обратной является противостояние. Каждый участвующий выберет себе одну жертву и сможет изменить свой выбор, только после смерти предыдущей. Да начнётся Охота! Он провёл ножом по своей руке, надавливая на лезвие большим пальцем так, как будто срезал кожуру. Срезав пласт кожи он взял нож в зубы, поднимая стоящий на подлокотнике трона кубок, сделанный из черепа и подставил его под рану. Когда «бокал» наполнился кровью до верху, он изящно передал его Кобре. Тот слегка прихлебнул крови, касаясь испачканными губами самого края кубка. После этого он передал жидкость другому Старшему Жрецу. Который совершил тоже самое, передавая череп последнему Жрецу. Тот, в свою очередь, передал его подошедшему Татаре. Альбинос допил «сок жизни», передал чашу Пророку, держа её двумя руками и произнёс: – Аогири принимает участие в Обратной Охоте. Старый гуль важно кивнул, смотря прямо в глаза посланнику Древа. – Да будет так.***
Группировка, называющая себя Кланом Охотников была довольно малоизвестна. Её представители были разбросаны по всей Японии, старательно маскируясь. Их кодекс запрещал даже под пытками раскрывать свою принадлежность к клану. У них была общая символика, но они не выставляли её на показ, как Аогири. Вообще, если сравнивать эти две организации, Древо, конечно же, было многочисленней и сильней. Зато, культисты готовили солдат в среднем лучше, чем «Армия Одноглазого Короля». Недостаток сил и гулей Охотники заменяли сложными приёмами и уловками. Конечно, генная инженерия Кано могла создавать кагуне мощнее, чем у Клана с помощью модификаций клеток Кузена. Однако, тот же Кобра всё ещё мог с относительной лёгкостью побить за раз Аято и Наки. Возвращаясь к положению секты, можно с полной уверенностью заявить, что CCG почти не знали о клане. Оно и не предполагало, что десятки придуманных группировок представляют из себя довольно большую организацию, скреплённую общей культурой. В их файлах встречалось название клана, но лишь под видом очередной мелкой банды. История Охотников исчислялась двумя сотнями лет. И каждый следующий лидер приносил нечто новое. Например, двадцать три года назад Пророк Жатвы умер, а на его место встал наиболее приближённый к нему Жрец. Он изменил правила культа, введя деление на воинов и простых гулей. Обычные гули обязывались убивать только ради питания, в наименьших масштабах, со всей возможной осторожностью. Воины же участвовали в охотах, проводимых в полнолуния и других, более редких, в боевых столкновениях за территорию, сражались за клан. Они обладали рядом привилегий, но имели больше обязанностей чем «мирные» члены секты. Стать воином было не просто: для «экзамена» выбирали захваченного в плен следователя или гуля, заставляя сражаться с претендентом. Если пленник побеждал, ему давали убить проигравшего собрата и отпускали. Сейчас в этой организации выше всего ценился кодекс, а в подрастающем поколении гулей пытались воспитать те же ценности. Это являлось полной противоположностью девятнадцати годам разора, предательств, канибализма и междоусобиц, поощряемых так называемым «кодексом» Жатвы. Последние два десятка с лишним лет Пророк Кровавой Луны поддерживал порядок и справедливость в клане. Но, скоро его должен будет сменить Кобра. И это ознаменует начало нового этапа в жизни культа.***
В просторном зале главного офиса собралось около двухсот следователей. Они расселись по своим местам, неслышно переговариваясь. На сцене не было ничего, кроме трибуны. В зале царила напряжённая и негативная атмосфера. Присутствующие разделились на обособленные группы, стараясь не контактировать друг с другом. – Прошу Вашего внимания. Следователи встали, все как один отдавая честь. Перед ними стоял Мацуре Вашу, в белом мундире, с лёгкой сединой в волосах. И пока он начинал речь об успехах новых программ безопасности и протоколов, дверь в зал награждений и обращений резко открылась, отчего деревянные створки с силой ударились об стену. Люди принялись оборачиваться, переговариваясь. Вашу недовольно нахмурился, замолкая. В дверном проёме стоял трое мужчин в чёрных пиджаках с галстуками. На их ногах были чёрные брюки и такого же цвета лакированные туфли. Одним словом, они выглядели совсем как следователи в зале, если бы не одно важное различие – на всех троих были одеты маски ныне убитых гулей, которые те забрали из хранилища улик. Каждый из них имел при себе чемодан с куинке, а самый высокий из них держал в левой руке пистолет. Мацуре отступил от трибуны, спешно уходя со сцены. Он быстро коснулся рации, бросив: – Всю доступную охрану в большой зал. Куроива неспешно приближался к троице, уверенно расталкивая застывших следователей. Он подошёл к человеку с пистолетом на расстояние вытянутой руки, произнося: – Не стоит, ребята. Не горячитесь. Вы ещё можете отделаться лёгким испугом. Нас здесь гораздо больше, сынок, и я уверен, что даже если тебе удастся кого-то убить, на свободу ты уже не выйдешь. Я всё понимаю, но это ничем хорошим не закончится. Уберите оружие и сдавайтесь. На мгновение в зале воцарилась тишина. Агенты CCG с осторожностью и тревогой глядели на экстремистов. Вряд ли они надели эти маски просто подурачиться. Хотелось бы обойтись без крови. Внезапно, линчеватель с пистолетом поднял его и направил дуло в лоб Куроиве. Послышались крики и угрозы. Ближайшие следователи готовы были броситься на ставших врагами сослуживцев, но один из противников обнажил куинке, представляющий из себя огромный чёрный разветвлённый хлыст, похожий на жуткую аспиднового цвета ладонь, пальцы которой оканчивались крюками и шипами, сделанными из гульих «стрел». Он взмахнул им над головой, отпугивая стоящих рядом работников CCG, а страшная «когтистая» лапа сжала свои ветви в кулак. Люди отшатнулись, неуверенно прижимаясь к стенам. Неизвестно, чем бы это закончилось, но охрана решила передать инициативу профессионалам, разблокировав экстренные выходы из помещения. Через эти проходы, люди в бронежилетах быстро передавали следователям взятые из экстренных хранилищ куинке. Прежде чем вооружение дошло до задних рядов, наиболее близких к террористам, бунтовщик с плетью отчаялся, впадая в ужас. Его пробила дрожь, по его телу рекой тёк пот. И, из-за старой привычки бить врага, когда он уязвим, его рука подняла ветвистое куинке вверх, уверенно направляя его в толщу пока не защищённых следователей. Люди завопили, пытаясь закрыться, убежать. Лезвия вошли в их тела, окропляя других кровью. Низкий блондин, с дырой в животе упал в общий ком, заорав. Его внутренности рассыпались по чужим костюмам. Перепуганные, безоружные, следователи толкали друг друга к выходам, к спасению, оттесняя друг друга, а сзади на них наваливались трупы, израненные собратья, кто-то захлёбываться кровью, кашлял, проползал между другими, закрывая раны руками. В спины и шеи врывались острые колья, оттаскивая назад. – Помогите! – Завопил несчастный, которого хлыст оторвал от людского месива. Ещё один взмах, и его тело с проткнутой шеей рухнуло на бок. Люди ринулись вперёд, испуганным, кровоточащим стадом, не позволяя военным с оружием пробраться к убийцам. Со всех сторон слышались вопли, стоны, мольбы и проклятья. Куроива в ужасе смотрел на это страшное действо. У его головы всё ещё держали пистолет. Следователь с плетью исступлённо сёк своих товарищей, видимо признав, что это единственный вариант. Всё больше и больше тел оставалось лежать среди крови и переломанных стульев. Вдруг, кто-то из следователей с куинке наконец пробился через бегущих и сейчас стремительно приближался к линчевателям. Двое других мужчин в масках достали куинке. У одного оно являлось копьём, с приделанным к рукояти щитом, у второго острым синим «плавником» средней длины. Вооружённый агент CCG взмахнул мечом с тремя лезвиями, целясь в человека с хлыстом. Высокий мужчина взмахнул голубоватым «парусом», отбивая удар. Третий нарушитель ударил оппонента копьём, которое тот достаточно легко отразил одним из лезвий, внезапно повернувшимся в сторону врага и обвившим наконечник куинке. Однако, из верхушки копья выстрелил тонкий дротик, пробивая правый бок следователя. Высокий снёс раненному голову «плавником». Но, всему было суждено закончиться не в пользу бунтовщиков. Со всех сторон на них бежали экипированные военные, выстраиваясь ровной линией перед террористами. Мужчина с пистолетом опустил свою окровавленную плеть, поднимая руки. – Мы сдаёмся! Не стреляйте! Он бросил на пол пистолет, дрожащими руками складывая куинке и передовая чемодан по полу следователям. Куроива развернулся лицом к своим спасителям, входя в их строй. Если вначале кому-то и хотелось присоединиться к экстремистам, то теперь, стоя над горой изуродованных трупов, каждый приравнивал этих ублюдков к гулям. Как же хотелось этим солдатам сейчас выпустить очереди в убийц. Особенно учитывая, что двое других гадов всё ещё держали куинке наготове. Но нельзя было… Или… можно? Стоя среди переполненных ненавистью сослуживцев, Капиёми полностью олицетворял их с людоедами. Как же так!? Во время битв с гулями, с предателями, диверсантами, погибло и вышло из строя столько людей. А теперь эти уроды продолжают самоуничтожение. Да как они могли! Подлецы, напали на безоружных. С этими мыслями он нажал на спуск. А может, ему просто хотелось посмотреть, как они будут дёргаться.