Turn the Memory to Stone

Лайт открыл глаза, дыхание перехватило у него в горле, и на долгое мгновение он застрял в ловушке, не способный двигаться из-за сильного запаха дыма. Паралич исчез, и он глубоко вздохнул; воздух был мёртвым и почти затхлым, но отдавал только пылью и закрытым пространством из его сна. Покрывало на нём сковывало, жара была невыносимой, и Лайт сбросил его. Застывший воздух был немногим лучше, но, по крайней мере, он чувствовал, что может дышать. Детали сновидения ускользали, пусть он пытался удержать их в голове, но он был уверен в двух вещах: и Рюга, и его отец были мертвы, даже если Рюга говорил с ним, издеваясь, продолжая борьбу из могилы. Они были мертвы, и во всём этом была его вина. — Я не этого хотел, — прошептал он, всё ещё чувствуя себя не проснувшимся. — Ничего, что я видел, я не хотел. Неясные ощущения — если бы только он мог хотя бы немного расширить границы своего сознания — отражались болью внутри его черепа. Лайт опустил голову на руки, стараясь придать воспоминаниям ясность, но чем больше он концентрировался на них, тем больше они рассеивались, пока в конце концов он не забыл, что хотел вспомнить. Он не мог снова заснуть, думал Лайт, и в любом случае понятия не имел, сколько сейчас времени, лишённый часов и даже окна. Ноутбук на столе засветился, и он открыл его. Свечение экрана воспринималось почти болезненным в темноте, и перед его глазами внезапно промелькнуло лицо Рюги из сна, смотрящего на него сверху вниз. Лайт не хотел видеть, как другой человек смотрит на него так, — никогда. Часы в углу экрана показывали, что было чуть больше пяти утра. Он протёр глаза и решил, что пора вставать. Лайт полностью оделся и привёл свои волосы в некое подобие порядка — Рюга не имел представления, какие предметы необходимы для личной гигиены, кроме просто обеспечивающих чистоту, решил Лайт, когда в его ванной комнате обнаружилось, что ему катастрофически не хватает чего-либо, за исключением самых базовых вещей, — прежде чем ему грубо напомнили, что дверь заперта. Лайт несколько раз дёрнул ручку, но дверь не сдвинулась с места. С чувством смирения Лайт аккуратно застелил кровать. Его пижама уже была сложена и опущена на дно шкафа, и в комнате больше ничего не отвлекало. Он вернулся к ноутбуку, стараясь не думать о странном кошмаре. Фантомный образ дымящегося горящего склада не покидал его мыслей, и Лайту всё ещё казалось, что он видит огонь краем глаза. Каждый раз, когда он оборачивался назад, его взгляд наталкивался лишь на пустые стены, но он не мог не проверить каждую часть пространства, чтобы убедиться в этом. Ноутбук был почти пуст: единственные файлы на нём касались университетских занятий Лайта и, как ни странно, «Ичиго Берри». На мгновение показалось, что набор доступной ему информации был неполным, прежде чем Лайт просмотрел достаточно файлов, чтобы прийти к тому выводу, что всё, что он сохранял, всё ещё здесь. Но чего-то не хватало. Он не мог избавиться от этого ощущения. Как и всегда, дата светилась на экране, но это показалось ему неправильным. Всё выглядело слишком оторванным от реальности: как будто каким-то образом он потерял счёт дням, неделям, может быть, месяцам, и он не мог вспомнить, какой, по его мнению, должна была быть сегодняшняя дата. Ноутбук не имел доступа к Интернету и даже сетевого центра, насколько Лайт мог судить, когда начал копаться в настройках, чтобы увидеть, почему значок не отображается на панели задач. «Это смешно». На некоторых его учебных работах должны были стоять даты, но они были стёрты. Лайт не мог отделаться от ощущения падения сквозь зыбучие пески и от мысли, что он всё ещё спит. Что, если он так и не проснулся, если это был просто ещё один кошмар в кошмаре? Где он находился? Лайт отскочил от стола, увидев свое искажённое отражение в экране ноутбука, и захлопнул его. «Я проснулся, — сказал он себе. — Я определённо проснулся. Это не сон. Это не кошмар». Ноутбук подал ему сигнал, но Лайт проигнорировал это. Он сделал глубокий вдох, а затем ещё один, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Его разум играл с ним, вот и всё. Он знал, что его воспоминания исчезли, он знал, что потерял вещи, связанные с Кирой. Глубоко укоренившееся чувство уверенности укрепилось внутри, говоря ему, что Рюга был прав, и Лайт прерывисто выдохнул. Он снова опустился в кресло. «Что, если всё это правда?» — подумал он, и уверенность в этом обрушилась на него, как волна. Было слишком много всего, чтобы он мог отрицать свою причастность; его собственная потеря памяти являлась первым и главным доказательством того, что он владел оружием Киры, а затем каким-то образом утратил его и все свои знания о нём. Ноутбук снова прислал уведомление, и Лайт открыл его, нахмурившись. Сообщение высветилось в центре экрана, очевидно, появившееся из ниоткуда на компьютере, который якобы не имел доступа ни к чему, кроме собственного жёсткого диска. «Лайт-кун в порядке?» Лайт свернул окно сообщения и снова закрыл экран, не в настроении играть с Рюгой. Не тогда, когда он находился в процессе выяснения того, что он, по-видимому, был массовым убийцей в другой жизни, даже если люди, которых он убивал, являлись преступниками, которые заслужили смертную казнь или были приговорены к ней. Дверь отперлась несколько минут спустя, распахнувшись, очевидно, сама собой, прежде чем Лайт увидел стоящего снаружи Ватари. Лайт не имел представления, как этот человек имел яркий взгляд и энергичный вид в столь ранний утренний час. И снова непрошеная мысль, что Ватари был чем-то вроде чрезвычайно реалистичного андроида, пришла в голову Лайту, и он оттолкнул её. — Ягами-сан, — обратился Ватари. — То есть Лайт. — Я не умер, — прорычал он. — И не нуждаюсь в наблюдателе. — Ваше присутствие необходимо, — сказал Ватари, аккуратно уклоняясь от прозвучавшего упрёка. — Сейчас шесть утра, — Лайт скрестил руки на груди. — Никому не нужно быть где-либо в шесть утра, даже если речь идёт о штабе расследования. — Боюсь, Эл настаивает, — Ватари отошёл в сторону, жестом приказав Лайту идти по коридору впереди себя, как будто у Лайта не было другого выбора, кроме как подчиниться. Раздражало то, что Лайт на самом деле не выказывал сопротивления; он поднялся с вымученной грацией и направился по коридору, поправляя пиджак. Он надел тёмно-красную рубашку, подобрав её к штанам соответственно своему настроению. Его внимание не ускользнуло от того, что вся одежда, которую принёс ему Рюга, была в тёмных тонах; синий, красный, зелёный, пурпурный — все они были приглушены до сходства между собой. Таким образом Рюга пытался подчеркнуть, Лайт был уверен в этом, контраст с ним самим, потому что сам Рюга предпочитал ярко-белый цвет. Когда Лайт вошёл, центральный штаб оперативной группы был пуст, хотя и ярко освещён. Это придавало месту жуткую атмосферу; тени выглядели необъяснимо резче, чем днём, несмотря на отсутствие естественного света в комнате ранним утром. Рюга показался из-за одной из стен, босиком. Лайт нахмурился. — Твой телефон, — оповестил Рюга, протягивая его. — На нём есть какие-то странные сообщения. Лайт был не совсем уверен, что Рюга вообще спит: тени под его глазами были заметны сильнее, чем обычно. — Какие сообщения? — он принял телефон из его рук. Сообщения, о которых сказал Рюга, были не от Мисы, с какого-то неизвестного номера. Лайт вновь нахмурился, впервые читая их. С неизвестного номера пришло сообщение о том, что отправитель не видел имени Эл, за которым последовала серия всё более отчаянных извинений. Лайт прокрутил переписку назад, вверх, но первый текст, первое, что он увидел, говорил об имени Эл. — От кого они? — спросил он. — Значит, Лайт-кун не знает, — пробормотал Рюга. — Я не смог отследить местонахождение устройства более точно, чем Генеральная прокуратура. «Эта неудача частично объясняет мрачное настроение Рюги», — подумал Лайт. — Количество смертей, связанных с… оружием Киры, резко возросло, — продолжил Рюга. Это объясняло его настроение до конца. Лайт крепче сжал телефон, ощутив, как экран треснул ещё сильнее. — Однако мы знаем, что оружие было передано прокурору или, по крайней мере, в прокуратуру, — он зашагал по полу, очевидно, не заботясь о том, что на нём нет обуви. — Несколько таких людей были здесь вчера и смотрели трансляцию с нами с тобой, — он снова остановился всего в нескольких сантиметрах от Лайта. — Если бы я не был в маске во время трансляции, скорее всего, я был бы мёртв. Кажется, я должен поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Рюга, казалось, ждал ответа, но у Лайта в голове крутилось слишком много мыслей, чтобы высказать хотя бы одну. Его план как Киры включал в себя спасение жизни Рюги, и это почти стало реакцией, которая взяла верх, но вместо этого он спросил: — Откуда ты знаешь, что оружие попало к прокурору? — Миса, — ответил он, как будто это всё объясняло. Лайт хотел схватить Рюгу за плечи, напоминая, что он не помнит ничего связанного с оружием Киры, чем бы оно ни являлось, и ничего, что он мог делать с ним. Если он действительно был Кирой; Лайт не мог отпустить последнюю нить надежды на то, что всё это было ужасной ошибкой. Вместо этого он остановился и посмотрел на Рюгу, стараясь сохранить спокойное выражение лица. — На Мису напали, — Лайт помнил это. Она ушла в лес за чем-то, и из-за этого её ограбили. — Значит, ты помнишь, — Рюга склонился немного ближе. — Я помню, как навещал её в больнице, но не то, о чём мы тогда говорили. — Хм, — Рюга не отходил, и его близость мешала Лайту думать. Лайту казалось, что, если он отступит назад, это будет означать, что он проиграл — хотя он не был уверен, что пытается выиграть, — поэтому он стиснул зубы и остался на месте. «Миса вовсе не так отвлекает», — подумал Лайт и затем подавил эту мысль. У него не было причин сравнивать Рюгу со своей девушкой, потому что его не привлекал… о, чёрт. — Что-то случилось, Лайт-кун? — Рюга взглянул на него, и Лайту внезапно стало плевать, проиграет ли он в их маленьком противостоянии. Если он не сдвинется с места, то сделает что-то крайне опрометчивое. — Ничего, — сказал он, развернувшись и направившись к мониторам, расположенным у края стены. — Если здесь… если есть люди, которые пришли сюда, мы должны навести о них справки. — Мы это сделаем, — Лайт не смог распознать интонацию в голосе Рюги. Он не обернулся, не желая видеть выражение его лица. — Есть ли какой-нибудь особенный человек, кто-то, кто выделяется? — спросил Лайт. На этот раз его голос оставался ровным. — Нет, — Рюга ответил хрипло, словно скрывая правду. Лайт не хотел называть это откровенной ложью, несмотря на то, как часто Рюга лгал ему в прошлом. — Есть несколько вариантов. Рюга прошёл мимо Лайта к своему компьютеру; несколько нажатий на клавиатуру отобразили незнакомые лица на мониторе в центре комнаты. — Это люди, которые вторглись в штаб. Все они работают в Генеральной прокуратуре и вчера провели здесь день. Лайт открыл рот, чтобы прокомментировать явно юмористический выбор Рюгой глагола, но остановился, когда понял, что Рюга не шутил. После ещё нескольких нажатий на клавиши чуть более половины изображений стали серыми. — В настоящее время эти люди не находятся под подозрением, — продолжил Рюга. — Что по-прежнему оставляет нам семь вариантов. Лайт подошёл ближе к экрану, исследуя каждое лицо в поисках каких-то признаков узнавания, прилагая усилия, необходимые для концентрации, чтобы стереть осознание того, что он хотел от Рюги большего, чем простой дружбы. Это не совсем сработало, но он был в состоянии контактировать с Рюгой к тому времени, когда закончил рассматривать последнее фото. Никто из них не привлёк его внимания больше других, и он наконец покачал головой. — Мне очень жаль. Я не знаю никого из них. — Я предполагал это, — у Лайта сложилось впечатление, что он всё равно был разочарован. — Мы… мы расследовали ограбление Мисы, верно? Это должно быть связано, если ты думаешь, что она была Вторым Кирой, и если ты думаешь, что она искала оружие Киры. Рюга пристально посмотрел на него. — Я этого не говорил. Лайт скрестил руки. — Это очевидно. Если ты предполагаешь, что я был Первым Кирой и что есть связь, а ты явно предполагаешь, иначе не стал бы подозревать об этом с самого начала. Это наиболее правдоподобное объяснение. Если ты считаешь, что я Кира, — не мог не добавить он. — Лайт-кун, это разумно, — Рюга по-прежнему смотрел на него, не мигая. — Конечно, твои выводы верны. — И? — В то время расследование было безрезультатным, — сказал Рюга. — Согласно выводам Лайта-куна, который проводил его. Если бы он был Кирой, он бы нашёл виновника; то, что преступник, по-видимому, всё ещё владел оружием, означало, что Лайт необъяснимым образом решил сотрудничать с ним вместо того, чтобы требовать правосудия за нападение на свою девушку. «Миса — моя девушка, — яростно подумал он. — Она мне нравится. Я не хочу ничего подобного от Рюги». Лайт почти слышал, как его внутренний голос смеялся над ним. — Лайт-кун? — Рюга извлёк из ниоткуда упаковку сока и выпил его, в то время как Лайт пытался подчинить себе свои мысли. — Были ли на моём ноутбуке записи о расследовании? — спросил Лайт. Рюга не стал оскорблять его, отрицая тот факт, что он просмотрел всё на упомянутом ноутбуке; Лайт был бы сильно разочарован, если бы он это сделал, и, более того, это не помогло бы в текущем деле. — Записи Лайта-куна, скажем так, неполны, — ответил Рюга. Однако он не позволил Лайту взглянуть на них. — Не думаю, что мои собственные записи вернут мою память, — Лайт поднял руку, чтобы проверить время, и вспомнил, что Рюга забрал его часы. — Лайт-кун ищет это? — Рюга продемонстрировал искомый предмет. — Могу я получить их обратно сейчас? — Лайт шагнул к нему ближе, но Рюга отступил. — Ещё нет, — сказал он до безумия спокойно. — Необходимо поговорить с остальной частью оперативной группы, прежде чем их можно будет вернуть. — А мои записи? — снова спросил Лайт. — Они бесполезны. — Ты просто не смог понять, что в них говорилось, — Лайт не думал, что мог бы зашифровать что-либо на своём собственном ноутбуке, но, опять же, если он находился в центре расследования, пытаясь найти своё альтер эго, он вполне мог бы пойти на этот параноидальный шаг. Он подумал, что было более вероятным, что он вообще не оставил записей. — Или их не существует, — добавил он. Почему-то Рюга довольно улыбнулся. — Лайт-кун снова правильно описал свои действия. Лайт вздохнул. — Ты знаешь, что у меня очень хорошо развито дедуктивное мышление, верно? Не то чтобы я лгу о том, что ничего не помню. Часы были опущены в один из карманов Рюги, и улыбка исчезла с его лица. — Я знаю, что Лайт-кун в настоящее время говорит правду. — Рюга, если бы у Мисы не было оружия Киры, она бы всё ещё была бы Кирой? — вопрос прозвучал, когда Лайт задумался над тем, чтобы сказать что-нибудь, что могло бы разрушить неловкое молчание. «Это был не лучший выбор», — подумал он, как только услышал свой голос, но слова уже были произнесены. — Миса, кажется, не помнит об оружии Киры, — негромко ответил Рюга. — Похоже, она в той же ситуации, что и ты. — Если мы предполагаем, что я был Кирой, для начала, — снова напомнил Лайт. — Лайту-куну не нужно продолжать повторять это, — голос Рюги зазвучал резче. — Мы оба хорошо осведомлены о его желании отвергнуть свои действия в качестве Киры. — Ты продолжаешь обвинять меня в том, что я массовый убийца, — парировал Лайт. — Конечно, мне это не нравится. Конечно, я не принимаю этого. Я не монстр. Во мне даже нет ничего особенного. Я обычный человек. Я хожу на занятия, у меня — была — работа, у меня были друзья, у меня была жизнь до того, как всё это началось. — О, Лайт-кун, — Рюга запрыгнул в одно из кресел и подтянул колени к груди. — Лайт-кун совсем не обычный. Ты должен знать, насколько ты особенный. — Почему — потому что ты считаешь меня интересным? — Лайт засмеялся горьким смехом, который заглушил, как только услышал его звучание. — Это ничего не значит. — Но это так, — Рюга обнял ноги, как будто ему было холодно, упираясь подбородком в колени. — Ты не представляешь, как много это значит. Он выглядел потерянным и одиноким, свернувшись клубочком в кресле, с растрёпанными тёмными волосами и тенями под глазами. Лайт сделал шаг вперёд, прежде чем подумал об этом, протянув руку, чтобы утешить, или успокоить, или опровергнуть идею Рюги о том, что он был своего рода эмоциональным спасательным кругом. — Рюга… нет, Эл… — начал он. Звук открывающейся двери разрушил этот момент — Ватари вошёл в комнату с подносом. — Не желаете ли вы кофе? — спросил он, но на подносе уже стояла чашка. Кофе был чёрным, именно таким, какой любил Лайт, и он стоял рядом с очередной вездесущей упаковкой сока для Рюги. Рюга вскочил со стула. — Мои туфли, — потребовал он, забирая пакет с соком с подноса. Ватари предоставил обувь другой рукой, оставаясь непревзойдённым профессионалом, готовым удовлетворить запросы ещё до того, как они будут сделаны. Лайт взял кофе, отметив, что он не был подслащенным, — по сути, это было именно то, что Лайт попросил бы, если бы Ватари действительно ждал ответа. На подносе также не было ни намёка на сливки или сахар. — Лайт-кун, — Лайт оторвался от своего кофе. Рюга хотел, чтобы Лайт проверил информацию о пятнадцати лицах, которые находились в офисе; они были не единственными возможными кандидатами на то, чтобы завладеть оружием Киры, но, учитывая неожиданное вторжение и тексты сообщений, поступивших на телефон Лайта, Рюга чувствовал, что это было лучшей из возможных зацепок. Лайт согласился; он также подумал, что, используя его самого в качестве приманки, они могут найти человека, стоящего за сообщениями. — Об этом не может быть и речи, — Рюга осторожно держал телефон Лайта, как будто тот мог взорваться. — Потому что ты мне не доверяешь? — сказал Лайт, прежде чем смог сдержаться. Он уткнулся лицом в чашку с кофе, до того как успел сказать что-то ещё более опрометчивое. — Потому что я не могу гарантировать, что Четвёртый Кира не вернёт воспоминания Лайту-куну. Лайт открыл рот, собираясь сказать Рюге, что они не совсем уверены, что он был Кирой, без воспоминаний или с ними. — Я знаю. Лайт-кун не должен этого говорить. Лайт оставил попытку, начав просматривать файлы, которые прислал Рюга. Восемь человек, которых Рюга отклонил как не являющихся подозреваемыми — или, скорее всего, не являющихся подозреваемыми, — казались Лайту в основном обоснованно исключёнными, хотя он был менее склонен полностью отказываться от этих вариантов по причинам, которые Рюга назвал, когда Лайт спросил. Однако оставшиеся семь доставили больше хлопот. Касательно двоих Лайт чувствовал, что вероятность их владения оружием Киры была почти такой же низкой, как у первых восьми. Рюга категорически не согласился с оценкой Лайта этих двух мужчин, что привело к тому, что Лайт потребовал знать, почему он изначально начал рассматривать их, если Рюга не собирался принимать во внимание его анализ. Рюга проигнорировал его. Было отмечено, что четверо из оставшихся людей положительно отзывались о Кире в общественных местах или на форумах; хотя такой комментарий не обязательно указывал на то, что эти люди обладали оружием Киры, Лайт понимал, что это увеличивало вероятность того, что они будут работать с Кирой, если появится возможность, и их не нельзя сбрасывать со счетов. Последний человек был настолько агрессивно нейтральным, что Лайт почти возненавидел его с первого взгляда; насколько мог судить Лайт, этот человек никогда так или иначе не делал комментариев, привлекающих внимание. Причина запроса Рюги стала ясна, когда он переключил внимание Лайта от своих файлов на собравшуюся позади него оперативную группу. — Если Лайт-кун готов, я хочу поговорить со всеми, — сказал он, и Лайт наконец осознал, что полностью сконцентрировался на них. Стиснув зубы и заставив себя не огрызнуться в ответ, Лайт улыбнулся так мило, как только мог, и сел в дальний конец стола. — Что ж? — проговорил отец Лайта, когда Рюга молча встал во главе стола. — Я устроил проверку правила тринадцати дней, — сказал Рюга так тихо, что Лайт почти не смог его услышать. — Ито Минору, признанный виновным в убийстве, написал имя Накамуры Исаму, также осуждённого за несколько убийств, — он сделал паузу, чтобы шум прекратился. — Я не ожидаю, что результат этого теста приведёт к осуждению или казни либо Первого, либо Второго Киры. — Тогда почему… — голос Ягами затих. — Пожалуйста, посмотрите видео, — Рюга нажал кнопку, и монитор позади него включился. Двое мужчин, которых Лайт не узнал, явно находились в смежных комнатах; отметка времени на видео возвещала о предыдущей ночи, и ни один из мужчин не выглядел довольным, что их разбудили. Сотрудник исправительной службы вошёл в комнату слева с запечатанным конвертом и передал его заключённому, стоявшему на коленях на циновке; Лайт решил, что человеком, получившим конверт, был Ито. Ито открыл конверт и продемонстрировал его на камеру вначале после устной инструкции; печать не была сломана. Внутри лежали два листка бумаги и ручка; Ито вытащил всё содержимое. На одном из листов было что-то написано, но Лайт не смог этого разобрать. Ито вздохнул и пододвинул к себе другой листок, щёлкнув ручкой и написав что-то короткое. — Но это не… — начал Айдзава, и Рюга бросил на него испепеляющий взгляд. Айдзава замолчал. Оперативная группа наклонилась вперёд, вглядываясь в отсчитываемое время и человека в другой камере — Накамуру. Лайт предположил, что существуют определённые временные границы, но он не понимал, как работает оружие. Должно было быть что-то помимо того, что написал Ито, но он понятия не имел, что это было, и незнание расстраивало его. Напряжение в комнате значительно возросло спустя тридцать секунд. Накамура скривился, потёр левую руку, а затем схватился за грудь и упал. Охранник, который находился вне зоны действия камеры, спокойно подошёл и проверил его пульс, посмотрел в камеру и покачал головой. В другой комнате охранник в перчатках взял лист бумаги, на котором писал Ито, и поместил его в неглубокую ёмкость. Он окропил его жидкостью и поджёг, стараясь не допустить, чтобы какая-либо часть бумаги коснулась его кожи. Ито под бдительным взглядом другого охранника осмотрел комнату, как будто что-то исчезло, и экран погас. — Я не могу согласиться с этичностью этого теста, — очень похоже, что Ягами хотел встать и уйти. — Это безответственно. — И Накамура, и Ито должны были быть казнены сегодня, — произнёс Рюга низким и резким голосом. — Ито был приговорён к двухнедельной отсрочке исполнения приговора, и его дело будет рассмотрено по истечении этого срока. По крайней мере, он выиграл ещё тринадцать дней, а Накамура потерял всего несколько часов. Мы уже получили ценную информацию из этой проверки и готовы узнать кое-что ещё. — Какую информацию? — спросил Моги, бросив быстрый взгляд на Ягами и давая понять, что намеренно мешает своему начальнику говорить. — Все вы, кроме, конечно, Лайта-куна, знакомы с оружием Киры и с тем, как оно используется, — Рюга перевёл взгляд на Моги. Последовал гул нетерпеливого согласия. — Теперь вы также знаете, что оружие необязательно должно быть неповреждённым и что его фрагмента достаточно для его правильного функционирования. Таким образом, Кира смог тайком продолжать использовать оружие даже под наблюдением. — Потому что это была не вся… о, — проговорил Мацуда, замолкая под взглядом Рюги. — Что именно является оружием Киры? — спросил Лайт, прежде чем Рюга смог продолжить своё выступление. — Я не могу участвовать, если не владею всей информацией, — добавил, когда Рюга повернул к нему явно раздражённое лицо. — Оружие, — сказал Рюга, и Лайт не мог понять, сделал ли он паузу для драматического эффекта или в искренней нерешительности, — это тетрадь. Чего бы Лайт ни ожидал, но сказанное Рюгой едва ли было реально. Вздох вырвался из губ чем-то очень похожим на смех, но остальная часть оперативной группы оставалась совершенно серьёзной. — Ты шутишь. — Нет, — Рюга наклонился вперёд, сцепив кончики пальцев. — Человек, владеющий оружием — тетрадью, — должен только написать в ней имя, визуализируя лицо цели. Затем цель умирает от сердечного приступа. Существуют и другие варианты и методы использования, но в этом суть. — Ты меня прости, но мне трудно в это поверить, — сказал Лайт, хотя и помнил просмотренное видео. Вполне возможно, что это была какая-то безумная шутка, какая-то мистификация, которую Рюга устроил — и либо обманул группу расследования, либо она была в это вовлечена. — Всё действительно так. Я не хочу демонстрировать это снова, — его глаза были устремлены к потолку, и уже без того бледная кожа стала почти прозрачной, утратив прежний оттенок. Его взгляд и руки оставались неподвижными, хотя он судорожно сглотнул. — Вы готовы отвечать на вопросы? — спросил он. Лайт нахмурился. Остальная часть группы просто наблюдала за Рюгой, но Рюга явно не говорил ни с кем из них. Лайт проследил за его взглядом, но там ничего не было. Рюга говорил с чем-то, что явилось только ему одному. — Ты действительно этого не видишь? — тихо спросил Мацуда, склоняясь к Лайту. — Не вижу чего? Там ничего нет! — Лайт зашипел в ответ, и Мацуда сел прямо. Оглянувшись на Рюгу, Лайт увидел, как тот напрягся, неподвижно сидя в кресле, как будто очень старался не прикоснуться к чему-то. — Информация о расследовании выходит за пределы этой комнаты, — несмотря на все признаки страха, голос Рюги был абсолютно твёрдым. — Смерть кого-либо здесь не будет гарантировать отсутствия результатов. Лайт моргнул: он всё ещё не мог видеть того, с чем, по мнению Рюги, тот говорил. Остальная часть опергруппы не казалась удивлённой, что Рюга разговаривал с пустым пространством, но никто из них не выглядел счастливым при упоминании собственной смерти. Рюга откинулся на спинку стула так внезапно, что Лайт на мгновение подумал, что он потерял равновесие, но Рюга провёл по лицу едва дрожащей рукой, прежде чем снова выпрямиться и взглянуть на следственную группу. — Когда тринадцатидневный тест завершится, — сказал он как ни в чём не бывало, — нам станет известно, верно ли это правило. Если это не так, мы убедимся, что Аманэ Миса — Второй Кира. — Были вещественные доказательства, — сказал Лайту Мацуда тихим голосом, когда тот вопросительно посмотрел на него. — По поводу Первого Киры, — продолжил Рюга, глядя прямо на Лайта. Краем глаза Лайт увидел, как остальная часть группы быстро посмотрела на него, за единственным исключением его отца. Тот вообще избегал смотреть на Лайта, сосредоточив своё внимание на Рюге. — В моё распоряжение попали некоторые дополнительные доказательства. — Откуда? — спросил Ягами резко и коротко. Рюга вытащил из кармана какой-то предмет и с характерным щелчком положил его на стол, прикрывая рукой, чтобы Лайт не мог видеть, что это было. Однако глаза его отца расширились. — Это… Рюга медленно поднял руку, демонстрируя часы, принадлежавшие Лайту. — Эй, — Лайт был раздражён тем, что Рюга выставляет напоказ украденные у него вещи. — Я думал, что должен получить их обратно. — Часы Лайта? — спросил Айдзава. — Пожалуйста, запомните всё, что вы видели, — Рюга снова взял часы. Он прижал к ним палец, и потайное отделение открылось. Лайт почти забыл об этой особенности часов, поскольку у него практически не было возможности её использовать; судя по выражению лица отца, тот не знал, что часы можно открыть, когда отдал их Лайту. Однако это отделение не было пустым. Рюга осторожно полез внутрь и вынул небольшой предмет. Это была острая булавка, едва умещавшаяся в часах. — Ватари, — скомандовал Рюга, и Ватари выступил вперёд с небольшим закрывающимся пластиковым пакетом. Рюга принял его. Из отсека часов Рюга извлёк крошечный обрывок бумаги. Он сунул его в пакет и запечатал, перевернув, чтобы показать обе стороны. Пятнистые надписи тускло-коричневого цвета проступили сквозь бумагу, но Лайт не мог прочесть их с этого расстояния. Рюга передал пакет Ягами, и Лайт увидел, как его отец опустил плечи. Лицо отца словно состарилось на несколько лет, и он не смотрел на Лайта; не отрывая глаз от стола, он передал листок Моги. Лайт нахмурился, наблюдая, как меняются лица, когда защищённый от соприкосновений с ним лист бумаги начал переходить из рук в руки. В каждом взгляде чётче всего просматривались разочарование и шок, за исключением только Химуры, которая просто кивнула, прежде чем передать бумагу Мацуде. Мацуда, в свою очередь, прикрыл рот одной рукой, инстинктивно отодвигаясь от Лайта, затем подавил непроизвольную реакцию и передал клочок Лайту. Лайт почти выхватил листок из его рук. Второпях, притом явно не чернилами, на нём было написано имя Хигути Кёскэ. Третьего Киры.