Глава вторая
- Так, никаких проблем? – спросила сотрудница Министерства Опеки. – Документы были переданы твоему классному руководителю в этот вторник. Теперь вместо нас, досовершеннолетия - достижения семнадцати лет по новому законодательству – она будет осуществлять за контроль и минимальную опеку. В случае неудовлетворительного исполнения своих профессиональных обязанностей – будет произведена замена на другого преподавателя из школы. А в случае нарушения Вами, Павел, правил или законов, в частности Уголовного или Административного Кодекса, школьной дисциплины, - будет поставлен вопрос о переводе в ближайший детский приют до совершеннолетия и лишении пособия… Вы ознакомлены с положениями Закона, Озниченко Павел?.. Одно и то же из года в год: уже четвёртый год это слушаю, только девушки из МинОпа меняются каждый раз. Будто я не читал и не знаю Закон номер… вроде 134-ЗРот двадцать третьего апреля две тысячи двадцатого года… «Об особых случаях сиротства», где предусмотрено, что дети, прошедшие тестирование на определённый балл (не хочу строить умника, потому самому вообще неясно, как я превысил) могут быть переведены на обучение в городские школы и «самостоятельное» проживание. Нелогично, что дети с двенадцати живут в отдельных квартирах, находятся под попечительством классного руководителя (во время перехода из школы – под надзором сотрудников данного министерства), но это намного лучше, чем жить в детдоме. Хотя… если честно, мне всех, кто там до сих пор живёт, искренне жаль. - Да, ознакомлен. – ответил я в ответ. Зазвонил телефон на столе, она ответила и вскоре обратилась ко мне: - Подождите секунду, все документы о продлении статуса полностью эмансипированного подписаны. Сейчас их принесут, поставьте дату, подпись и расшифровку в соответствующих графах. Процедура была завершена, потому я удалился в банк за пособием. Жора через пару минут подойдёт. Всё равно пятница, а на завтра нет домашней работы (какой-то уж такой сложной). - Как всё прошло? – спросил он. Ответ был, мол, стандартно: составление заявления в терминале, запрос данных в МВД за неделю до приёма, получение, сдача документов в ближайшее почтовое отделение и сам поход в Министерство Опеки. Муторно, хотя не как с военкоматом. - Как я вижу, ты теперь заимел наличные деньги? – спросил он довольно заинтересованно. - А как ты предлагаешь из Амурского в Восточный район вернуться? Телепортацией? Увы, карточки в транспорте не принимают (талоны забыты дома)! - Да чего ты так сразу начал… - с придыханием он сказал. – Я вообще о другом… - и подмигнул. - Я не буду пить! – возмутился я. - Тем более в общественном месте, ты что, хочешь попереть обратно, что ли? – мы уже находились в торговом центре. Он удивился. В точку! - Телепат хренов, я о другом вообще… - Ну и о чём, поведай мне… - Паш, эм… - он остановился у эскалатора. – Не можешь занять до следующей недели четверть пособия?.. - Да ты задрал! Жор, скатился хуже некуда: у меня занимать… Жор, ты ведь и так знаешь, что я еле вообще справляю концы с концами из-за инфляции… цены и так повысились, платить с мая вовсе стали меньше… а накопления… - Ты просто спускаешь их на книги и на ненужную мелочь! – ответил он. – Пожалуйста, я верну… мне срочно!.. С процентами. Я подумал несколько секунд. Зная то, как он много берёт в долг, как он выплачивает – решение пришло быстро. - Нет. Он несколько расстроился. - Я верну! И он начал слёзно повторять «пожалуйста» раз двадцать, что, как он и рассчитывал, меня вывело из себя. Плакали мои деньги до Нового года… - Спасибо, век не забуду, жизнь спас! Мне до сих пор не пришёл ответ, как он вообще встревает в долги: в азартные игры не играет, не злоупотребляет спиртными напитками, не употребляет наркотики и не страдает синдромом шопоголика… Он мне лишь утверждает, что перепродаёт китайские товары, т.е. частично зарабатывает на этом. Однако что-то его «бизнес» довольно убыточный, если он у меня не брезгует занимать деньги… Мы начали говорить о всяком, насущном – бытовухе. Мы походили по магазинам: в пару электроники, компьютерный. Однако я увидел книжный, и словно по инстинкту побрёл к нему, поскольку никогда не был в нём, вроде как новый. Жора лишь смиренно побрёл за мной, осознавая, что я ни за что не откажусь! - Ты ведь ничего не станешь покупать… ты только в августе купил себе половину из своего листа желаний… - Знаю, при том без тебя, Жор, - ответил я, разыскивая хоть что-то интересное. – А может, здесь будет выгодное предложение на книгу, которую я уже какой год ищу, а отказаться от её приобретения – это будет самый худший поступок в моей жизни, который будет меня терзать до конца моих дней... - Тебе сложно ходить на сходки таких же помешанных, как ты? Не проще ли обменять плохую, не понравившуюся, ненужную книгу на ту, которую ты жаждешь? - Чтобы обменять ненужную книгу – нужно приобрести её для начала, а зачем такая неразумная трата средств? Я также не брезгую электронными: если мне нравится часть книги – приобрету в бумажном. - Ну да, - ответил Жора, рассматривая какой-то учебник по программированию. – ты прав, ведь может и не найтись человек, который согласится на обмен, - посмотрел на цену. – М-да, поэтому я и использую электронные… такие цены… - Забей, Жор, сам утверждаешь, что материалов в ЧС по обучению программированию, системному администрированию сотни, если не тысячи на русском, не говоря про другие языки… - Угу, - он мне показал на какую-то книгу. – А как тебе эта книга, описание интересное. Что думаешь? Я посмотрел – киберпанк, а фантастику брезгует читать… Антиутопии со злобными корпорациями, киборгами и тотальным неравенством в обществе… Хм… Я полистал несколько страниц. - Если тебе данная книга интересна – можешь приобрести, вполне неплохая, - ответил я. Но он отложил, ответил, мол, прочитает в электронном. Я решил пойти в отдел исторической литературы, Жора пошёл в отдел технической литературы. Исторический отдел был совсем скуден: часть посвящена истории Армии и Войны, другая классиками отечественной истории – по типу Карамзина, Соловьёва. Однако большая часть – псевдоисторическим «работам» публициста Грачёва, который вовсе не компетентен в истории, не имеет исторического образования, его истории о «великих» русичах, русских пирамидах, об их языке, который является предком латыни и санскрита… Это ведь курам на смех! А ведь есть люди, которые верят и покупают его «труды», что ужасает… «Трата такого количества деревьев на низкосортную, антиисторическую «литературу»… М-да…» - подумал я, поставив очередной одноликий «труд» маэстро на книжную полку. Даже несколько неприятно стало… Голос Жоры, бубнящего кому-то на другом конце линии, был рядом. Однако между отделами учебной литературы и канцтоварами вышла Крупикова. Ни я, ни она на эту встречу никак не отреагировали, максимум – переглянулись на друг друга. Жора это увидел, но я подал жест, мол, пошли по домам. Я бессмысленно тыкал в свой телефон в поисках хоть чего-то интересного. На эскалаторе Жора задал мне вопрос: - Это была твоя новая одноклассница? Почему ты с ней не поздоровался? Тишина. Он начал смотреть в глаза: - Ясно, это Крупикова, что ли? Я несколько улыбнулся. - И чего ты запомнил её? Остальных ты даже еле запомнил. Он отвернулся, ответив: - Да просто потому, что мне непонятно, почему ты с ней не поладил никак? Вроде много общего, а вот так… - Для неё я – пустое место. Впрочем, как и она, - буркнул. – Давай о другом, более важном… - ответ был в духе «О`кей». На остановке к нам подошёл полицейский, предъявив ему документы, отправились обратно. Две недели прошло с первого сентября: уже расписание запомнил, учителей и всех одноклассников, немного параллель – и всё. Как обычно классы перед уроками заперты… Ни скамеек, ни стульев, приходится сидеть на лестнице (третий этаж, дальше – вход на лестницу), а ведь ещё отопление не включили. Только смех кого-то из параллели на соседних этажах едва слышится, но никого нет. Я решил повторить историю. Внизу прошла завуч – Валерия Фёдоровна, которая ведёт вопросы по дисциплине, в особенности – выносит предупреждение за школьную форму. Не заметила. Кто-то идёт. Если это другой завуч – Татьяна Алексеевна, то пиши, мол, пропал. Она говорит так же, как когда кричу я… Злая тётка, её Ирина Николаевна не очень-то и уважает… Нет, это не она. У неё кабинет в противоположной стороне. Продолжил. - Можно пройти? – кто-то спросил. Это была Крупикова. Я взял рюкзак на колени. Как она села на другом витке – поставил на место. - О, Паш, - воскликнул Таршев. – Ты как? Вкратце всё рассказал, у него возникли ещё вопросы, связанные с законом. - Дим… не знаю, ведь я не юрист, - ответил я, пытаясь увильнуть от них. – Если так тебе надо – спроси у Ирины Николаевны, она ведёт обществознание. - Ладно… Я пошёл к классу, где уже столпились все, а вскоре прозвенел звонок и начался урок. История и обществознание прошли спокойно. Но третий урок – математика, а точнее алгебра. Клонит в сон, но может влететь: если уснуть – 20 номеров из учебника, который, скорее всего, сама математичка сроду не видела в глаза. Либо позориться у доски… И ещё самостоятельная, а мне и никто не сказал! - Паша…- кто-то произнёс. Я из-за не мог определить, кто это, поэтому сосредоточился на попытке решения номера. Зашла «злая тётка», которая позвала учителя, ввиду этого начался галдёж и лай на весь класс. И повторно было произнесено моё имя. Это была Щёлова. - Ты знаешь, как решается эта задача? Можешь объяснить её решение? Я ей объяснил, что еле понимаю алгебру. И всё же она достаёт: почти на всех предметах к кому-нибудь обращается, а если никто не знает – обращается к услугам Сети. Ноль самостоятельности. Забила. Мы сдали листочки, на которых решали эти задачи. «Зло» (такими вариациями я называю Татьяну Алексеевну) обратилась ко всему классу: - После этого урока – в актовый зал. Освободитесь к последнему. Опять эти антитеррористические лекции? Нет уж, я свалю! Всё равно никто и внимания не обратит. Да и лучше просидеть на физике и географии… Схема проста: просишься в туалет – и всё. Главное – не вместе с Ириной Николаевной… «ПРОТИВОДЕЙСТВИЕРЕЛИГИОЗНОМУФАНАТИЗМУ»- тема этого мероприятия. Наверное, опять того заместителя главы МВД пригласили. И попа небось не побрезговали пригласить заодно… По классике, а, ещё ролик, которому лет сто… К счастью, моё место – крайний ряд, совсем близко к двери. Сумка была спрятана почти у входа на крышу (успел за эту перемену туда сбегать), а остальное – дело мастерства. Плюс никого из класса, лишь младшие классы и кто-то из параллели. Отпросился у какого-то учителя. Да здравствует свобода от этой бессмысленной чуши! Время провождение, конечно, тоже не ахти: прочитал заданную на изучение повестьпо литературе (уж она короткая, аанализ по ней – дело пяти минут), но лучше, чем сидеть на убогих деревянных стульях. Последний урок. Как я и надеялся – вопросов ко мне никаких, прошло всё по маслу. Литература! Хоть сегодня не стихи… Мой сосед – Вадим Романцев– у меня за половину пиццы списал анализ повести. Да, продался дёшево, но есть хочется, а из-за кое-кого, приходится отказывать в перекусе. - Эх, Вадим, - произнёс я. – Если бы у тебя был кофе всегда – продался в рабство! Он спокойный. Хороший сосед, но ленивый. Зато делится запасами съестного! - Подумаю, Паш… хорошо, - решил отдохнуть. – Разбуди… Скука, прогуляюсь. В коридор вышел. - Почему ты убежал? – спросил голос со спины. Кто это спросил?! Никого из знакомых… Это Крупикова. Вроде бы я не нравлюсь Фелитовой, вечно говорит обо мне всё что думает. Эта молчит. Но что бы она спрашивала такие вопросы… - А почему я должен был остаться? – прозвучало в ответ. – И какое тебе дело? Ответ был банален: - Мне – никакое. А вот тебе – стоит подумать. Влетело бы по голове от Татьяны Алексеевны, дурак. - И? Я не понимаю вообще логики разговора. Да, знаю, последствия могли быть не очень хорошими. Но «Если бы, да кабы…», но ничего не последовало! Зачем мне разжёвывать?.. - Что «И»? – грозно спросила. - Без тебя, Крупикова, знаю. Ты не мама, чтобы объяснять, что «хорошо», а что «плохо». Если хочешь настучать – твоё дело, вполне даже справедливо. И я отошёл от неё. - Дурак! – ушла в класс. Грубиян. А как иначе-то? Если спалился – получил бы на законных основаниях. Всё логично. - Паша-Пашенька, - произнесла Щёлова. – что же ты так с нею? Она довольна тем, что я сделал, марионеткой ощущаю… безразличие – и на «поучителя» - Крупикову, так и на «злорадство» - Щёлову. - Потому… - и удалился в класс. Напряжения нет. - Ты – Павел Озниченко, друг Георгия Петрова? – спросила вахтёрша, которую совершенно не знаю. – На сколько планируете побыть у Георгия? - Пару часов. Занесла в тетрадь и отпустила. - А, так это уже у меня норма, - произнёс Жора. – Она всех гостей вносит в тетрадь и каждую неделю отправляет в МинОп. До фанатизма… Спрашивает, «Когда я планирую вернуться домой?» - это можно назвать адекватностью? «Бывает», - подумал я. - Ну… тётя Валя просто «рисует» - и всё. Особо не парится, если так говорить… А я сюда зачем пришёл? Он несколько нервно произнёс: - Помоги одному моему знакомому. Ему надо отработать одну тему, но он ни черта не соображает в истории. - Каким образом? - Распиши все вопросы на листочке и вставь их в книгу. Для этого можешь любую использовать. Деньги будут, – заявил он, достав мобильник. – Мне нужно на полчаса отойти на балкон, оговорить с клиентом пару важных вопросов… «Какой клиент? Не проще ли пронести телефон?» Я быстро расписал ответы на вопросы, которые были в билете. Начал подбирать книгу, чтобы вклеить ответы, но «УЧЕБНИК ПО ПРОГРАММИРОВАНИЮ НА C#» сделал сюрприз - мелкий пакетик выпал. Быстро подобрал… Чёрт тебя… это же… это же… Я догадался, это вещество в пакетике – принирон… Жора… Взял другую книгу – вклеил туда. Сейчас будет очень серьёзный разговор… - Почему так смотришь? – тревожно спросил он. – Что случилось? - Случилось-случилось… - закатил глаза и вздохнул. – Признавайся. Он озадаченно спросил: - В чём? В смысле?! Признаться, а в чём? Я достал пакетик. - Ты СЧИТАЕШЬ, что я ТУП? Это принирон. Зачем ты хранишь эту дрянь? Ты что, её юзал?.. - Нет… я… - с бегающим взглядом он пытался увильнуть. - Я тебя вижу насквозь. Врёшь. Ты юзал. Жора… - Да, я пробовал! Но это было полгода назад… Я лишь это храню… Удар по столу – руке стало неприятно, заныла. - Хранение?! Да у тебя веса на глаз – на лет пятнадцать, если не на расстрел!.. И ты попробовал эту дрянь… Она опаснее героина!.. Жора… - Нет, я пробовал старую формулу. И это корейская, а не китайская, поэтому… Я спрятал лицо за ладонями, испытывая ярость и страх. - По-о-чему ты мне врал?.. Ты связался с наркобизнесом… Мало тебе работы по установке ЧБ, и так это противозаконно! Хотя да, мы с тобой оба фактически преступники, если это вскроется… Вот твоя деятельность по «перекупке» китайских товаров перестала приносить какую-либо прибыль, ввиду чего занялся совместно с дилерами распространять?! Я хотел разорвать пакет, смыв в унитазе, но подумал об этом непутёвом «продавце» и просил: - Ты из-за долгов у меня занял и взял из-за них же ответственность по распространению? Дрожит. - ОТВЕЧАЙ!!! – удар по стене. Он кивнул. Ясно… - Так, поэтому ты разговаривал по защищённому соединению? Чтобы передать пакетик? – кивок. – Сегодня? – ещё раз. – Я с тобой пойду. И если ты так вляпался – не выплачивай этот долг, прощаю. Но условие – не ввязывайся в это. Узнаю – сам сдам, предварительно избив и заставлю сожрать все запасы принирона, которые у тебя найду… - Х-хорошо… - сказал он с дрожью в голосе. – Паш, успокойся… - Не. Могу. – таков ответ. – Дай мне выпить… плевать, чего: хоть пива… Что ты творишь… - Эм, а как ты со мной пойдёшь-то? Ты же будешь пьяным… - Не в состоянии наркотического опьянения же! Неси, кому сказал, только нервы трепать умеешь, вечно во всякое дерьмо вляпываешься!.. Как это не было бы удивительно, но мне он дал пива. Одолел за пять минут. - Дрянь, - расслабленным голосом. – Тьфу, как такое вообще можно пить… Всё же я думаю, что надо держать потребление алкоголя в разумных пределах, а то действительно не только за Жору страшно становится, но и за самого себя… - Жор, - обратился. – ты ведь прекрасно понимаешь, почему я так начал истерить… Идиот. - Конечно… - в ответ услышал от него. – Прекрасно понимаю… Мне чисто неприятно, что так себя повёл. Но дошло бы по-другому – тихо и уравновешенно, так тоже могу – не уверен… - Мы знаем друг друга более десяти лет, - начал не я, а Жора. – у нас с тобой там не было друзей, – пауза. – ты – первый настоящий друг, как я для тебя, верно?.. Улыбнулся. - Поэтому я берегу с тобой дружбу, как ничто другое. Всегда вступлюсь и попытаюсь вытащить из любой дыры. – посмотрел в окно. – Но и ты пойми, что ты поступаешь глупо, фактически сам себя уничтожаешь: ты ведь не бросил курить, - на столе лежала пачка китайских сигарет, которые я вместе с ним курил, полностью полная, - но ещё начал употреблять. Зачем? Я не думаю, что ты приниронюзаешь. Другое что-то уж точно, – уверен. – ЛСД?.. – посмотрел снова на него. - Ты… пугаешь. Паш, будто с ментом разговариваю, а не с тобой… Я ещё достал банку пива. Потому что осточертело, плевать на то, что будет. - Ну да, я угадал. – посмотрел в тайник, где как бы должны располагаться одни лекарства. – ЛСД, как и знал. - Моя… - ответил он. – я её употребляю изредка. – он отвернулся. - Зачем? Ладно ещё, я не… впрочем, неважно. Но ты ведь понимаешь, что это незаконно? Марка уж точно тебя надолго засунет в тюрьму. - Я пытаюсь сделать то же самое, что и ты, а именно отстраниться от реальности… - стыдливо. – Но ты используешь изредка алкоголь, но так погружаешься в книги и учёбу. Раньше я играл хлеще, чем ты, но сейчас не до игр. Один лишь стресс… просто всплывают суицидальные мысли… - И? – произнёс я. – И всё? Только из-за этого? Тебе не смешно ли самому от твоих слов? – дрянь, а не напиток. – Мне тогда вообще надо юзатьгерыч и давненько спрыгнуть в море. К сожалению, я так никогда не сделаю. Последовала пощёчина. Потому что метод «милых бесед» точно не пойдёт. - Ты когда последний раз употреблял ЛСД? – я спрятал в карман. – Говори честно. - М… месяца два назад Телефон издал звук оповещения. Пора собираться. - Но ты пьян… Я просто чуть ли не пинками не собрал, заверив, что отойду и ничего не сделаю. Набережная. Думал, что сейчас почти весь Наркоконтроль Республики Владивосток должен явиться, но всё прошло гладко. Тип – какой-то скин, ярко выраженной бритой головой. - Если ты… - угрожать начал. – Понял?! Он тихо кивнул. Заявил: - Спасибо, что ты не отвернулся от меня, Паш. - Угу, - достал телефон. – Не за что. Нервотрёпка… Тьфу. - Запомни, - уходя. – Жор, ты – мой лучший друг. - Ты тоже, Паш. Хоть и прошло пару дней, желания общаться нет ни с кем: ни вживую, ни по Сети. Цинично прозвучит, но я рад, что Вадим заболел… сидеть одному – это блаженство. Шёл урок физики, вовсе скучно. Обыкновенный день. Внезапно Ирина Николаевна вошла в кабинет, заявив: - Дети, сегодня был составлен план того, кто с кем должен сидеть. Светлана Всеволодна, можно отнять пару минут? Весь класс возмущался, поскольку самых буйных отсадили друг от друга, друзей от друзей, половинки от половинок. А что меня? Мне вообще «повезло»: неясно по какому принципу, но со мной теперь сидит Крупикова. Э-эх, а так хорошо сидел… - Чёртовы либералы, - начал географ, забив полностью на занятие. - Ребят, если вы начнёте что-либо говорить плохое о нашем Лидере – вы просто дураки, - все сидели в телефонах из-за скуки, а он продолжал и продолжал свои наставления… - Мальчики, вы обязаны стать солдатами, защитниками Владивостока, своих родных и близких! – никакой реакции не последовало. - Чушь несёт Евгений Дмитриевич, - сказал кто-то шёпотом. – маразм даёт о себе знать, хи-хи. Пересмотрел телевизор, ща ещё форму достанет и начнёт рассказывать об устройстве Калаша круче обжшника! Хи-хи… Географ осерчал, причём сильно: - Если тот, кто это прошептал не сознается в этом, - грозно заявляя. – будет устроен ТАКОЙ опрос, что у всех будут стоять двойки на четверть вперёд!.. А ну, встали! «Чушь несёт…» Весь класс нехотя смиренно встал, словно на парад. У некоторых это вызвало едкий смех, что лишь Евгения Дмитриевича сильнее раззадорило – он начал опрос по случайным темам, которые даже не проходили, приговаривая изредка: «Пока не сознается тот…», а лебеди всё «плодились» в журнале. У классного руководителя будет серьёзный разговор как с нами, так и с ним, так и с руководством, может даже до директора всё дойдёт… Негатив распространяется по классу, ответили на все его вопросы лишь единицы, а вскоре – вовсе наступит моя очередь. Крупикова спокойно села, еле отбившись четвёркой, истерика по классу распространялась. - Озниченко, - произнёс он мою фамилию. - Д-да… Он несколько размышлял о том, что бы мне задать. - Назови по одному полуострову в Восточной и Юго-Восточной Азии, какие государства расположены на них, также страну, полностью расположенное на островах вулканического происхождения – со столицей. - Восточная Азия – Корейский полуостров: Корейская Объединённая Республика, столица – Сеул, - взял паузу. – Юго-Восточная Азия – полуостров Индокитай: Республика Вьетнам - Ханой, Камбоджа - Пномпень, Лаос – Вьентьян, Бирма – Янгон и… Таиланд – Бангкок. А, ещё Малайзия… Куала-Лумпур. - Второй вопрос, - злобно произнёс он. - Я считаю, что это Япония, столица Токио… - затих. Он несколько немного подумал, посмотрел на меня пару раз и сказал: - Озниченко, пять, - радостно ответил он. - Молодец. Дети, учитесь! Садись. Навлёк порцию презрения и насмешек со стороны класса… а хотя, впрочем, к этому-то не привыкать… Всё равно нужен козёл отпущения, поскольку всегда лучше найти вину извне, чем в себе! Террор продолжился: Таршев про себя его обматерил, а Щёлова с Фелитовой начали истерично обвинять Евгения Дмитриевича. Я за этим хорошим спектаклем наблюдал с удовольствием, но для «оппозиции» закончилось всё плачевно: «ДВЕ ДВОЙКИ КАЖДОЙ!» - вырвалось. – «Ах да, разговор с классным руководителем и родителей в школу!» - Везунчик, - началось. – Самые простые вопросы! А некоторым про муссоны какие-то… Звонок. Ирина Николаевна на истории устроила настоящий скандал. Жалко её, ведь она ни в чём не виновата. Но тем, кто устроил, это поделом, всё равно. - Готовьте листочки, - нервно сказала. – будете писать эссе. Она ушла в кабинет завуча, сказав, что придёт ко второй половине занятия. Совсем паршиво чувствую, стыдно. Просто хочется уйти… Внезапно кто-то меня обнял сзади и нюхать мои волосы. Не по себе… - Пашенька-Пашуля… - произнесла Щёлова, - помоги с эссе… Объяснил, что и как должно строиться. После чего она даже «спасибо» не сказала. Хотя да, я лишь шпора, у которой нет чувств. Отстала. Перемена на пятнадцать минут, можно отдохнуть. Крупикова в течение всего того времени, как она стала моим соседом по парте, не произнесла ни слова. Хоть что-то радует в жизни. - Крупикова, я вот тут не поняла, - голос Фелитовой. – Что ты вчера сказала, а? Повторить можешь? Кто дура полоумная?! «Эх, а правда ведь всегда глаза режет, Дашенька», - подумал я. Только и умеешь что визжать на окружающих, если как-то не так посмотрят на самую умную и красивейшую девчонку всего Владивостока, да назвать всех уродами и дебилами, ну да, «Соринку в чужом глазу видеть, а в своём бревна не замечаешь». Надя молчит, словно орущей кикиморы перед ней и не существует. Она начала ещё сильнееистерить, переключаясь на мат – ударила по парте. - Фелитова, что ты, чёрт дери, себе позволяешь?! – выкрикнул я. – Устроила тут представление… Если хочешь с Крупиковой разобраться – идите за школу и там можете даже прикончить друг друга! Весь класс удивлённо смотрел на меня, так как я ни разу за месяц (хотя с Фелитовой и ругался, но говорил спокойно) не кричал. - Озниченко, чё ты за неё вступился? – переключилась на меня. – Решил на меня гнать, чмырь книжный? - Я люблю тишину, Фелитова, - сказал более спокойным голосом. – а не находиться в обезьяннике! - Заткнись. - тихо сказала она. - Не-а, - провоцируя её. – сама и начала этот балаган, а я, значит, должен заткнуться! Ничего себе логика… Вали подальше от моей парты! Хочешь с ней разобраться, повторяю: не тут, за школой. Ясно?! - П… пошёл ты! – пошла к своим подружкам. Уже начали говорить обо мне гадости. Плевать. М-да, терпение кончилось, на этой дуре отыгрался. Веселье обеспечено. А причине всего раздора – вообще всё лесом, ехидно смеётся над каким-то постом! Просто забей… - Пять, - омоём эссе. Хоть что-то радует. У ворот школы меня уже поджидала компания. Парень против пяти девушек? Неравный бой. - И зачем ты вступился за неё? – начала Щёлова. – Тебе она нравится, да? Поэтому решил таким образом внимание обратить?.. А-ха-ха, супергерой! – раздался у всех истеричный смешок. Я лишь посмотрел на них с безразличием. Она меня схватила за руку: - Ты тупой? – приговаривая. – С тобою вообще-то разговаривают! Отвечай!.. - Вроде… я сказал причину своего поступка, не?.. – закатил глаза. – Крупикова-Крупикова… на неё мне нет дела, впрочем, как и до вас, не мои проблемы. - Ты тупой? – повторила она. – Тебе сложно извиниться перед Дашей?! – вцепилась сильнее. – Чмо, да насрать на твои причины! – смеясь. - Я не обязан этого делать. Отпусти руку. Вам бы лишь с кем-нибудь полаять… Они достали телефоны и началиснимать, говоря, мол, ухажёр Мариночки - офицер полиции - меня в стенку клеит с одного удара, жизнь испортит и так далее, чтобы лишь меня запугать! Уровень шестого класса, а не десятого… нет, хуже – это уровень отбитого быдла, которому воспитание - пустой звук; у них своя, животная мораль. Плевать им на уважение других, законов, Заповедей, зато у каждой крестик… - Бесстрашный Пашенька, так уж и быть, - Фелитова. - я прощаю тебя! – подошла поближе. – Да что с тобой, конченым, говорить… - взяло за плечо Щёлову. – Отпусти его, с ним нечего разговаривать. – закурили и ушли. Паршивое настроение теперь… тьфу. Какие же они мерзкие. А ведь с их точки зрения… они – самые-самые. Щёлова вовсе учит всех жить! Как и считает, что её истории интересны учителям… Нарцисс, даже свои фотографии на обои телефона ставит, точно, как в легенде о Нарциссе… Меня кто-то неторопливо тыкнул сзади, поскольку я уже был в наушниках, посмотрел – Крупикова. - Спасибо… - начала она. – Извини, что из-за меня вляпался в неприятности… честно… Говорит искреннее, не чувствую фальши и лжи. Да и не думаю, что она без причины заговорила бы со мной. Можно мне просто уйти домой?.. - Угу, не за что. Меня нечего благодарить. – я уже стал идти дальше, как она сказала: - Паш… - дальше не услышал, я вернул наушник и пошёл дальше. Она остановила меня, дав пощечину, начала кричать: - Дурак, да что ты как нелюдь ведёшь себя… С тобой даже поговорить нельзя! Мне действительно стыдно, что ты стал таким же объектом для травли, как и я, ведь я виновата… - Что за, Крупикова, перемены в отношении? – начал я. – То ты чуть ли не с ненавистью смотришь на меня, когда я получаю такие же оценки или даже лучше, то… с абсолютным наплевательством, считая меня за мусор! Ещё, как Щёлова, пытаешься учить меня жить! Ты должна ликовать, радоваться тому, что я могу заменить тебя в качестве козла отпущения! Увела взгляд. Развернулась: - Извини, - сказала она в ответ и удалилась. – Я ошиблась… И в тот же момент до меня дошло, что я сделал… ощущаю себя мразью, она ведь хотела извиниться! Сделал то же, что те: отыгрался на более слабом человеке, чтобы спустить пар…Глава третья
После того разговора прошло недели две; уже начался настоящий сезон болезней и эпидемий. Надя с абсолютным безразличием, не говоря ни слова, сидит рядом, а те, кто обещали показать мне, где раки зимуют, даже объектом насмешек не сделали. До сих пор неприятно от своего поведения, которое только мудацким и охарактеризовать можно, но вряд ли она вообще отреагирует на мои извинения… Пустое место. - Так, - открыла журнал Ирина Николаевна. - тема опроса: Крещение Руси. – смотрела на нас с небольшой злобою, поскольку после географии (а географ не так и прост: он находится в хороших отношениях с директором, вроде учились вместе) ей сделали выговор, что привело к нервному срыву, только с больничного вернулась. - Ответит… - начались цоканья и стоны ото всех, кто находился в кабинете. – Паш, может ты ответишь? - посмотрела на меня. Пока я шёл (мне это казалось вечностью), ощущал некую атмосферу злорадства, облегчения и зависти. В течение пары минут я рассказывал о язычестве, предпосылки и первую (про возвеличивание Перуна – аналогия с Зевсом) неудачную попытку объединить земли Руси при помощи религии. - Неправда! - завопила Щёлова. – князь Владимир просто осознал, что он – грешник, который отступил от Творца. Понял, Пашенька? – улыбка. – Какие политические, социальные… цели… Нельзя так думать… Это грех! Бог – не инструмент! Ты это вычитал из безбожных учебников и книг? Ты что, в Бога не веришь?! Одумайся! Я просто не обратил внимания на неё. - …И поэтому Владимир… крестил Русь по греческому, то есть православному обряду. Именно из-за того, что… Папа имел независимость и огромное, - ещё пауза. - влияние на верующих… - Пять, как всегда хорошо. Заговаривался… Тебе хорошо? Паш, ты не очень здоровым выглядишь. Подойди ко мне, - потрогала лоб. – У тебя жар! Иди быстро в медпункт… - Не могу… - только раззадорил. – Урок… Я уже начал бредить! - Иди, быстро! –прекратила опрос, дождавшись, пока я соберу вещи. – К тебе провожатого подошлю, чтобы домой дошёл. Даже портфель не дала забрать с собой… мол, провожатый принесёт… Не при смерти ведь. Однако за это к ней я хорошо и отношусь. Зря о ней так все негативно думают. Ей не начхать на подопечных, понимает и осознаёт индивидуальные черты каждого… Пять минут с градусником, когда таймер на телефоне истёк, сразу подошла Анна Михайловна – школьная медсестра: - Температура тридцать семь и семь, под вечер будет ещё выше, четыре дня постельный режим – потом либо на занятия, либо в больницу. – дала бумажку. Какая паршивая температура… – Купи эти лекарства. Вот список, – кто-то постучал. – Войдите. - О, Надя, - сказала медсестра. – Плохо? - Нет, - покачала головой. – я… - посмотрела на меня. – Меня Ирина Николаевна отпустила, чтобы Озни… Пашу проводить домой. Вот, - записка от неё. Я кого угодно мог бы ожидать, но такое, чтобы она ушла с уроков… Ладно, пусть Таршев, Романцев или кто-то другой... - Твой рюкзак на стуле, - спокойно проинформировала меня. – раздевалка открыта. - Ладно… Выйдя из школы, пройдя до остановки, я ей заявил: - Иди домой, не надо меня провожать. А хотя… ты этого и не планировала, - начала смотреть несколько удивлённо. Покрутила пальцем у виска: - Точ… точно дурак, от болезни вовсе голова перестала работать… - поправила куртку. – Я живу рядом, мне не сложно. Ну зачем… я вообще не понимаю её действий, ведь не проще ли сказать в духе: «Ой, пока, выздоравливай», - сразу повернуться и уйти. Просто воспользоваться моментом и мной, и просто свалить с уроков?.. - Я в аптеку, - показал ей список. – поэтому ещё нескоро до дома… - Ничего страшного, - ответила она. – Но я лишь исполняю просьбу Ирины Николаевны: чтобы я проследила, что ты дошёл до дома. Ясно… это лишь приказ. Однако она всё же принципиальная и… прямолинейная. Неудивительно, что ей достаётся так же от девок, как и мне, не умею же хранить язык за зубами, «Что на уме – то и на языке». Ладно, потерплю. До ближайшей аптеки – 5 минут ходьбы пешком. Я заново достал наушники, понимая то, что нам не о чем разговаривать, да и после того вряд ли такое возможно. Эх, а ведь на выходных хотел встретиться с Пашей, а вот как… Простудился, и надеюсь, без осложнений. Потом входить в колею под названием «учебный процесс»… Как же физичка потом мои результаты превратит в прах, а ведь вчера за ответ получил пять… Изредка я на неё поглядывал. Холод, даже злобой от неё отдает, но ощущаю какую-то робость… М-да, сумбур в голове, будто от силы две книги в жизни прочитал… Она обогнала меня ни с того ни сего. Начал слушать. - Паш, - обратилась ко мне. – можно… ну… - заговаривается. – свои контакты, номер или аккаунт в SAFEGE?.. Она есть SAFEGE, ух ты. А я думал, она пользуется социальными сетями… - Зачем? Она смущённо ответила: - А как тебе кидать задания, дурень? Ну, тоже верно: у Таршева, Романцева просить – все равно что со стенкой вести дискуссию. Покорячившись, дал ей свой ник, она мне отправила точку, чтобы проверить правильность адресата. - Спасибо, - ответила она. В аптеке мне нехотя выдали всё, что указала Анна Михайлова. Фармацевт объявила сумму покупки, я вздрогнул. Сколько-сколько?.. У меня денег столько при себе, а ведь только середина октября… - Боже… - Надя увидела сумму. – Ты уверен? Колеблясь, я забыл об одной пользе. - Молодой человек, - строго спросила фармацевт. – вы будете оплачивать покупку или нет? Я сразу вспомнил одну вещь, которую сразу захотел проверить… - Можно предъявить паспорт? – спросил я. Она несколько удивилась. - Зачем? Я ведь вам не продаю что-то, требующее предъявления личных данных… - Можно? - Да зачем, молодой человек?! – истерично спросила она. – Я открыл свой паспорт, именно семейное положение. Там был штрих-код: - Пробейте его, - сказал я. – Вы обязаны по закону предоставить лекарства с льготой. – также я указал на стенд с выдержкой из «Об особых случаях сиротства». Она пыталась что-то возразить в ответ, но моя аргументация её убедила в моей правоте, впрочем, как и кассовый аппарат, засчитавший штрих-код. Крупикова безмолвно наблюдала то, как я оплатил лекарства за половину стоимости. - Я даже не знала, что такие льготы предоставляются… - начала она, пытаясь начать диалог. – Откуда ты знаешь об этом? Удивил… - Так об этом в самом Законе и сказано. Аптека же государственная, как результат – они не могут отказать, это будет считаться нарушением закона. Несколько тихо и неуверенно, словно чего-то боясь, сказала: - У нас мало что считается нарушением так называемого «закона», – отвела глаза. – Извини, если я говорю чушь, противозаконное… Наверное, у тебя абсолютно противоположное мнение… - Цензура, несоблюдение прав и свобод граждан, противоречия на противоречии, наличие вседозволенности и произвола у солдат и полицейских… типичное полицейское государство со всеми клише, - ответил я спокойно. – Это и дураку ясно, даже такому, как я. Я посмотрел на пасмурное небо. Продолжил: - Жизнь – страшная штука, наполненная: ненавистью, страхом, но и удовольствием; а государство, как выражался Владимир Ильич, является аппаратом насилия, - пошёл сильный кашель. – К несчастью, его план по созданию диктатуры пролетариата был провален, превратив СССР в карикатуру, написанную Замятиным в «Мы». И сейчас то же самое, даже ещё страшнее… Все запреты, вся пропаганда и запугивание врагами извне – лишь для того, чтобы лишить нас имён и такой важной вещи, как свободы… Слова настоящего максималиста, нигилиста, хе-хе… - Дурака, - впервые она мне улыбнулась. – Но есть в твоей позиции что-то близкое и рациональное… Впервые так разговариваю с ней, будто и ничего не было. Хотя не знаю-знаю, ощущаю себя всё равно виноватым… - Надь… - А, чего тебе? – отвернулась. - Извини за то, что повёл себя как редкостный козёл.