Ассистентка

Всегда говорят, что сражение на мечах похоже на танец. Что песнь стали звенит на поле боя, что клинки скрещиваются, высекая искры, и глаза дуэлянтов встречаются, полные упорства и желания победить. В холодном оружии видят какую-то романтику, особую красоту. Финн начинает и заканчивает этот танец парой взмахов. Для него никаких чудес не представляет из себя противостояние — только скучная, нудная и повторяющаяся из раза в раз рутина. Редко когда что-то меняется. Никто не может дать ему отпор; они молят о пощаде, гнусавыми голосами пытаются переубедить и выторговать себе спасение, оставить никчемную жизнь. От таких тщетных попыток хотелось смеяться. Криво улыбаться, лишь больше пугая жалких псов, недостойных собственных клыков. Но его лицо остается бесстрастным, лишь иногда искажается полубезумной ухмылкой да яростным, полным злобы взглядом. И клинок продолжает свою работу, действуя почти отдельно от разума, настолько это стало привычным. Проткнуть грудь — ударить в спину — отрубить ноги — лишить обеих рук — перерезать глотку — обезглавить. Меч Финна повидал многое, и хозяин жаждал научить оружие еще большему. Большему насилию, большему страху, большей боли. Один за одним они падают замертво. Наконец-то. Пришлось повозиться с проблемным — с тем самым, который посмел не только заговорить с Кирс, но и коснуться ее — однако сейчас все было решено. Пускай Финн отчасти сожалел, что все так быстро кончилось. Хотелось заставить это ничтожество страдать дольше, чтобы он смог-таки осознать всю глубину своей ошибки и расплатиться по достоинству. Ну, что же поделать… Оставалось только привести себя в порядок. Полностью очистить клинок от крови. Сменить одежду (можно подыскать что-то более красивое, на самом деле, но вряд ли такое найдется в штаб-квартире Гончих. Стоит ли выйти в город, на рынок? Нет, он не подберет себе ничего подходящего, у него никогда не было хорошего вкуса на внешний вид). Взять подарок (самыми первым на ум приходят цветы; да, это мило и приятно, но насколько Кирс будет им рада? Все же она часто отрицала собственную женственность, вдруг захочет что-то более полезное? Меч, например, ей наверняка неудобно ходить по городу без оружия, Финн-то знает, как она привыкла. Но дарить настолько серьезную вещь неправильно, он ведь хочет подчеркнуть, что видит в ней именно девушку, тогда цветы будут наилучшим вариантом). И найти промежуток между патрулями, в который можно будет отлучиться (он явно собирается уйти надолго, чтобы поговорить с Кирс по душам; лучше было бы сходить ночью, тогда никто не обратит внимания на Гончую, покидающую штаб. Подумают, что он, как обычно, идет куда-то по своим важным делам или опять на осмотр окрестностей; не заподозрят, да и будет куда больше времени). Финн улыбается криво, почти истерично, и одним взмахом возвращает меч в ножны. Он вернется к ней… и тогда она вернется к нему.