Вендетта

*** Настоящее время. Центральная рада. Полная тишина в коридорах. Свет на этажах давно погашен. Кругом лишь опустевшие кабинеты. Только в одном из них всё ещё мелькают огоньки, немного разгоняя темноту. Свечи, расставленные по краям стола, за которым разбираются важные вопросы, касаемо внутренней и внешней политики страны. Уставшие от явного недосыпа зелёные глаза внимательно изучают объекты и территории, изображённые на карте. Под тусклым светом свечей из плотной тьмы высвечивается выделённая чёрным шрифтом надпись. Ukraine Указательный палец медленно и верно движется по границе Одессы, пересекает границы Николаева, а затем преодолевает реку Днепр, уверенно двигаясь к отмеченному пункту в Херсоне. Следующим идёт Запорожье. Затем палец доходит до границ Донбасса, резко остановившись. Прежде холодный, и казалось, отныне равнодушный взгляд резко проясняется, а дыхание замирает на мгновение. Затем рука резко сжимается в кулак, и на весь кабинет раздаётся громкий, отчаянный вой. На слегка пожелтевшей, обугленной по краям карте, одно за другим начинают проявляться мокрые пятна, размывая отмеченные красным маркером границы. Резкий взмах рукой, и все канцелярские принадлежности, включая циркуль, с характерным грохотом отлетают на пол. Измученная бессонными ночами и депрессивными размышлениями голова опускается на вытянутые руки. Свечи постепенно гаснут одна за другой, а вой по тихоньку затихает, переходя в тоскливый скулёж, сменяющийся тяжёлыми вздохами и редкими всхлипами… *** 2005г. Поле, засеянное золотой рожью, и пастбище цветущих подсолнухов, на окраине которого стоит частный дом. — Украина, давай домой! На сегодня всё… — окликнула Чехословакия, поправив косынку, обрамлявшую её и без того аккуратную белокурую головку. Она воткнула лопату в землю, и посильнее надавив на неё одной ногой, опёрлась своими руками на ручку лопаты, довольно оглядывая вскопанные за сегодня грядки. — Уже иду! — быстро откликнулся на зов парень с вьющимися волосами и венком на голове, сплетённым из душистых полевых цветов. Последний раз взмахнув косо́й, Украина тяжело выдохнул, вытерев рукой скатывавшиеся со лба капельки пота. Несмотря на весенний месяц, солнце пекло так сильно, как обычно печёт в конце июня, или же начале июля. Тёплый, шоколадный оттенок кучерявых волос отражал от себя палящие лучи солнца, отчего те обретали ореховую окраску. Уже который день он проводит на пастбище. Шёл пятый день жатвы. Сбор пшеницы, как правило, длился около десяти дней, и следовало уложиться в этот срок. В противном же случае значительно увеличивалась потеря урожая. — Хорошо! Я сейчас за мелкими сгоняю. Они у озера, рыбу ловят. — ответил Украина, закинув косу́ на плечо, выжидающе глядя на девушку. Та лишь одобрительно махнула рукой, и повернувшись в противоположную от парня сторону, направилась к соседнему пастбищу, прихватив с собой лежащую рядом косу́. *** Ах, как красив березняк поздней весной! Когда белые стволы берёз красиво выделяются на фоне изумрудно зелёного ковра трав. Особенно прекрасен он в солнечную погоду, когда сквозь листву проходят лучи солнца, образуя множественные просветы на кроне деревьев. Украина неспешно шёл по тропинке, любуясь весеннем пейзажем и наслаждаясь пением птиц, что радовались приходу долгожданного тепла. Выбравшись из лесной чащи, парень вышел на открытую местность. Его взгляду предстала лесная цветущая поляна, на которой валялись различного рода рыбацкие принадлежности, включая маленькие пластмассовые ведёрки. Парень глянул в сторону камышей, уловив едва заметное шевеление листвы и редкий шёпот, изредка переходящий на еле слышное роптание. Украина неспешно направился к источнику шума, стараясь не издавать лишних звуков. Подкравшись сзади, парень с интересом наблюдал за Казахстаном, что заворожённо смотрел на расходящиеся от поплавка круги на воде. Помимо украинца вокруг казаха столпились и другие ребята, также внимательно следя за каждым малейшим движением поплавка. — Ну же, давай, тащи! — подбадривал брата Армения, сжимая кулак в напряжении. — Чего ты ждёшь? Казахстан резко дёрнул удочку вверх. На крючке, интенсивно изгибаясь и дёргаясь, висел упитанный карась, так и норовя освободиться и уйти обратно под воду. Но ему не дали такой возможности, быстро вытащив карася на берег озера. — Ну ты даёшь! Твоя первая рыбалка, и сразу удачно! Молодец! — похвалил Грузия, похлопав по плечу просиявшего от похвалы казаха. — Просто новичкам везёт… — заявил Армения, скрестив руки на груди, и вальяжно облокотившись на рядом растующую берёзу. — Поздравляю. Ребята резко обернулись назад, наконец обратив внимание на старшего брата, что довольно глядел на Казахстана. Тот повернул голову в сторону Украины, смущённо глядя на того, расплываясь в удовлетворённой улыбке. — Ребят, пора домой. Время обед… — пояснил Украина, глядя на младших братьев и сестрёнку. — Литва, разве ты ещё не хочешь домой? — спросил украинец, удивлённо глядя на сестру, ковырявшуюся палкой в куче ила возле камышей. — Нет, хочу ловить рыбу! — с ноткой капризности в голосе ответила Литва. — Ну Украина, можно мы ещё немного порыбачим? Тут самый клёв только начался!. — попросил Узбекистан, умоляюще глядя на старшего брата. — Вы уверены, что не хотите есть? — уточнил Украина, окинув взглядом всех младших родственников. — Да! — хором завопили мелкие, отчего Украина невольно зажмурил глаза, одновременно боясь и за то, как бы у него не полопались перепонки. — Уверены… — сдержанно ответил Грузия, соответствующе глянув на старшего брата. — Ну хорошо. Полтора часа… Хватит? — сдавшись мольбам детворы, поинтересовался Украина. — Хватит! — всё тем же хором, только более разобщённым ответили ребята, вновь схватившись за удочки, и безостановочно переговариваясь друг с другом, отправились на другой берег озера. Украина лишь снисходительно улыбнулся, слегка качая головой, и направился обратно в сторону леса, желая поскорее вернуться домой и отдохнуть после тяжёлого рабочего дня. *** Скрип входной двери. «Такая тишина дома. Странно… Батько ещё с рассветом уехал на колхозный рынок. Он уже давно должен был вернуться…» Украина неспешно прошёл в тамбур, закрыв за собой дверь. Парень скинул так надоевшие ему за день сланцы, ступив голыми ступнями на прохладный кафель. Неспешно пройдя в гостиную, Украина глянул на настенные часы, а затем с тяжёлым вздохом опустился на диван, закрыв горячий лоб ладонью. Парень решил прилечь и забыться на неопределённое время. Но тут же вспомнил о том, что ещё с утра он должен был ответить на сообщение Канады. Несмотря на то, что отношения СССР и Великобритании были весьма напряжёнными, Украина поддерживал хорошие отношения как с Канадой, так и с его старшим братом Америкой. Украинец один из всей семьи водил дружбу с семьёй капиталистов. Ему было интересно общение с двумя братьями, и он даже соглашался с ними во многих вопросах и взглядах на жизнь. Украина был улыбчивым, дружелюбным и добрым парнем, отчего к нему тянулись многие. Вот только ко всему этому положительному набору качеств добавлялась ещё и излишняя наивность… Никто из семьи не знал о друзьях Украины, да и парень не особо то распространялся о своих личных делах, опять же хотя бы потому, что его об этом не расспрашивали. К тому же он отлично знал, что Союз не одобрил бы таких «дружественных» связей. Тем более между Украиной и Канадой сложилась очень тесная связь, и украинец надеялся на дальнейшее развитие их отношений… Канада был альфой, и имел немного пряный, но в целом очень приятный запах корицы. Находясь рядом с ним в период течки, Украина точно не устоял бы. Но Канада был порядочным парнем, и всегда держал своё состояние под контролем, принимая препараты для подавления природных инстинктов, впрочем как и сам Украина. Схожесть их была и в том, что оба были неисправимыми идеалистами, что верили в такую вещь как «истинные», и исходя из этих размышлений, не хотели растрачивать себя на многих… Лёжа на диване, парень с интересом рассматривал фотографии на аккаунте Канады. На этом фото он на фоне Биг-Бена с отцом и старшим братом, а на этом в костюме своей национальной хоккейной сборной… Украина так увлекся, что не сразу заметил, как ему на плечо легла чья то рука. Парень резко дёрнулся, вытаращившись на старшего брата, что сидел рядом с ним, с явным интересом наблюдая за младшим. — Тьфу ты блин, Росс! Ты бы ещё сзади меня встал… — немного раздражённо, но в целом миролюбиво ответил Украина. Он поспешно выключил телефон, опустив тот себе на грудь, тяжело выдохнув. — Я подумывал остаться сегодня с отцом на рынке до вечера, но вспомнил про тебя, и решил вернуться пораньше… — по доброму улыбаясь и не сводя с младшего ясного взгляда голубых глаз, произнёс Россия, играясь пальцем с одной из прядей его курчавых волос. — Пораньше? День только начался. — с неким раздражением ответил Украина. Его чуть не поймали с поличным, за чеканьем страницы потенциального врага семьи. Слава Богу, что русский пялился исключительно на него, а не в экран. Иначе от вопросов украинцу было бы не отвертеться, а его отношения с отцом и без того складывались далеко не лучшим образом. — То есть ты решил оставить отца одного с общесемейными проблемами, отдав предпочтения собственным интересам? Я правильно тебя понял? — уточнил Украина, глянув на чересчур умиротворённое выражение лица Росса, приподняв одну бровь. — Вовсе нет! Батя мне сам сказал, что сегодня справится и без моей помощи. Поэтому я решил уделить всё своё свободное время тебе… — Какие мы вдруг заботливые стали! С чего это, интересно? — с наигранным возмущением произнёс Украина, на мгновение закатив глаза, приподнявшись с дивана. Усевшись поудобней, парень сосредоточил свой взгляд на ленте новостей, не желая отставать от событий внешнего мира. Росс тем временем тоже приподнялся с дивана, слегка приобняв украинца и положив голову тому на плечо. — У тебя волосы спутались… — каким то приглушённым шепотом произнёс Россия, продолжая безотрывно всматриваться в серьёзное лицо младшего. Украину слегка раздражала эта прилипучесть русского, ровно так же как и его щенячий взгляд, пытающийся залезть к нему в душу.  — Причешусь… — просто ответил Украина, оторвав свой взор от экрана и всё же опустив напряжённый, и как казалось самому украинцу, говорящий сам за себя взгляд на Росса. Они встретились взглядами, пару секунд просто смотря друг на друга: старший — с добротой и умиротворённостью, младший — с чистым недоумением. Затем Украина почувствовал давление внезапно навалившегося на себя тела. Парень ощутил горячее дыхание на своей шее, и буквально тут же почувствовал нежные, невесомые прикосновения губ к своей доныне девственной коже, плавно переходящие в откровенно похабные и влажные. Украина на некоторое мгновение выпал из реальности. Парень инстинктивно приподнял голову, подставляя непорочную плоть под ласки альфы. Совершенно необъяснимым образом руки омеги оказались на талии Росса, медленно проходясь по пояснице и плавно доходя до спины, оглаживая сильно выступающие даже сквозь футболку лопатки, а затем смыкаясь замком на шее старшего. Тогда альфа остановился и приподнял голову, глядя в затуманенные глаза напротив. — Больно? — глухим шёпотом произнёс Росс, трепетно поглаживая младшего по расцелованной шее. — Нет… — на выдохе, также приглушённо ответил Украина. Затем глаза парня резко распахнулись, и он грубо оттолкнул старшего, вылезая из-под него. Младший отполз в самый конец дивана, надменно глядя на Россию.  — Что ты такое творишь?! — с долей испуга воскликнул Украина, всё такими же выпученными глазами смотря на Росса. — Я… Украина… — залепетал русский, опустив взгляд и прикусив нижнюю губу. — Что? Что ты? — допытывался украинец, в напряжении смотря на Росса. — У тебя гон? Прошу, туалет свободен… С этими словами младший показал рукой в сторону уборной. — Нет. — утвердительно ответил Россия, вдруг с неожиданной серьёзностью посмотрев в глаза Украине. Росс опустил ноги на пол, приняв стандартное сидячее положение и немного отодвинувшись от украинца, тем самым продемонстрировав, что он полностью владеет собой. — Просто… Меня так тянет к тебе. Я не знаю, как объяснить это состояние, но могу заверить тебя, солнце, что природные инстинкты здесь совершенно не при чём… — Да, и именно поэтому ты полез к одному из самых уязвимых омежьих мест… Все вы, альфы, одинаковые! Спасибо, что хоть метку не поставил. — пробурчал Украина, отведя взгляд в сторону. — Ну так я тебе о том и говорю, солнце! Если бы я хотел, то давно бы уже пометил. Пойми, я предельно честен с тобой, и мне очень тяжело и больно от того, что ты мне не доверяешь… Росс протянул руку в сторону омеги, ласково погладив того по шее. Затем он неспешно потянулся к украинцу, очевидно желая продолжить начатое. — Братик, прошу тебя, дай мне прикоснуться к твоей шее, пожалуйста… — умоляюще шептал Россия, нежно придерживая младшего за заднюю часть шеи, слегка водя указательным пальцем по бледной коже. Украина молчал. Он опустил взгляд и слегка прикусил нижнюю губу, желая разобраться в словах старшего и собственных чувствах. — Я тебе настолько неприятен, солнышко? — пытаясь поймать взгляд младшего, отчаянно допытывался до того старший, очевидно боясь услышать подтверждение своему вопросу. — Дело не в этом. — опроверг Украина, приподнимая голову и с наслаждением принимая все чувственные поглаживания альфы. — А в чём же? — с искренней заинтересованностью допытывался Росс. Склонив голову, он навис над украинцем, не прекращая лёгкие и успокаивающие массирования пальцами на чувствительной коже. Его шершавые губы коснулись явно выступающих ключиц и принялись нежно нацеловывать бледную кожу, изредка поддевая её зубами, оставляя мокрые дорожки на некогда непорочной области шеи. — Ми брати, Росс. Мiж нами нiчого не може бути. Це не правильно (Мы братья, Росс. Между нами ничего не может быть. Это не правильно…) — с явно наигранной уверенностью произнёс Украина, нахмурив брови, и упорно сдерживая глубоко запрятанные в душе порывы отдаться старшему внутри себя. — Так волнуешься… Сам не заметил, как перешёл на родную мо́ву?  — со снисходительной улыбкой на лице осведомился Росс, погладив младшего по щеке, с нескрываемым обожанием продолжая разглядывать каждую составляющую серьёзного, но в то же время безумно милого личика украинца. — Просто пойми, мне хорошо с тобой, а тебе со мной, и при чём здесь общественные предрассудки? Или для тебя мнение большинства важнее искренней и чистой любви?. — Я… Я не знаю. — с неким отчаяньем отозвался Украина, не в силах поднять свой растерянный взгляд на русского. — Значит, не любишь… — глухо заключил Росс, отсев от Украины, и устремил взор в сторону окна, невозмутимо вглядываясь в ясную синеву весеннего неба. — И тот поцелуй для тебя тоже ничего не значил…  — Вовсе нет! Росс, я люблю тебя, в первую очередь как брата. Просто я пока не совсем уверен… — Уверен в чём? Во мне, моей искренности? Или мораль общества настолько «промыла» тебе мозги? — уже с ноткой обиды произнёс Росс, презрительно фыркнув. — Я не уверен в том, что мы поступим правильно, сделав этот шаг. Доверившись человеку и открыв ему свою душу, я остаюсь с ним навсегда, невзирая на мнение об этом большинства. — честно отвечал Украина, пытаясь донести свою мысль до старшего, и не обидеть его в очередной раз.  — И я боюсь, как бы мне впоследствие не пришлось пожалеть об этом… Украина наконец посмотрел на Росса. Старший отвёл свой взгляд от окна, встретившись со взором украинца. — Солнце, прошу, поверь мне. Я люблю тебя, и если ты любишь меня, если готов быть со мной, то ты ни о чём не пожалеешь… С этими словами альфа вновь прильнул к шее омеги, желая поставить хотя бы небольшую отметину, а руками пробрался под футболку украинца, оглаживая живот, плечи, рёбра младшего. Внезапно Украина издал громкий стон, выгнувшись навстречу ласкам русского, отчего даже старший опешил от такой внезапно возникшей поддатливости младшего. — Придурок! Украина вывернулся из любовных обьятий Росса, затыкая рот ладонью и тяжело дыша. Вторую руку младший держал где то в области живота, а щёки его, обычно бледные, внезапно налились нездоровой краской. — Что случилось? — не понял Росс, желая коснуться рукой налившейся румянцем щеки украинца. — «Что случилось»? Ты своими телячьими нежностями спровоцировал течку, которая должна была начаться только через два дня, а то и через три! Биологию учить лучше надо было! Ч-чёрт!. Украина дрожащими руками, превозмогая сильную и мучительную тягу внизу живота, судорожно рылся в карманах шорт, ища таблетки, что уже неделю как таскал с собой, в ожидании «охоты». До этого течки не были такими болезненными, и при приёме подавителей проходили вполне легко. Ни одна из них не начиналась так внезапно, с такой сильной резью. Украина понимал, что это вызвано присутствием альфы, его столь близким контактированием с омегой, что потенциально был уже готов к случке. Ведь до этого ни один альфа не касался таких интимных мест украинца, как шея, не находился рядом с омегой так долго и настолько близко. — Ну где же?.. — чуть не хныча, сдерживая дрожь и сбивчивое дыхание, причитал Украина. Тщательно обыскав карманы, и не найдя в них ничего, кроме скомканного чека, украинец взвыл в отчаянии. Неужели выпали где то на пастбище? Отсев в самый край дивана, и положив голову на подлокотник, Украина прижал ноги к животу, и всё также затыкая рот ладонью, старательно сдерживал болезненные стоны и слёзы, что заблестели из-под прикрытых век. — Золотце, тебе так плохо? — с жалостью в голосе, вкрадчиво произнёс Росс, поднимаясь с дивана. Старший подошёл к младшему, в попытке заглянуть в его заплаканные глаза. Он с интересом рассматривал сжавшегося в клубок Украину, ведь никогда прежде он не заставал омег в таком положении. Опустившись на корточки, Росс попытался убрать руку от лица Украины. — Сильно тянет? — с какой то неопределённой интонацией в голосе поинтересовался Россия, положив вторую руку на живот младшего. — Н-не трогай меня… — тихо постанывая прошептал Украина, не в силах больше сдерживать слёзы, что стали медленно стекать по щекам. К своему ужасу младший стал осознавать, что он безумно хочет альфу. Ему хотелось просто отдаться старшему, ощутить наполненность внутри себя и избавиться от этой ужасной боли внизу живота… Но нет, нет!. Любовь любовью, но омега прекрасно понимал, что сулит ему спонтанная вязка с альфой. Полная зависимость, в сочетании с более продолжительными и болезненными течками… — Росс, п-пожалуйста, сходи за подавителями в мою комнату. Они должны быть в прикроватной тумбочке…мх — тяжело дыша, с тихими поскуливаниями умоляюще произнёс Украина, вновь прикрыв рот ладонью. — Украина, зачем подавители? Это же такая редкостная дрянь… Альфа вновь сочуствующе посмотрел на младшего, а затем медленно забрался на диван, нависая сверху над поскуливающим омегой. Украина перевёл косой взгляд на старшего, осознавая, что скорее всего Росс чувствует его запах, сопровождающий каждую течку. — Котёнок, тебе плохо… Позволь мне избавить тебя от этой боли. — ласково прошептал альфа, и склонившись ближе к шее украинца, принялся с нежностью расцеловывать и посасывать бледную кожу. — Просто принеси мне подавители, и всё. Прошу тебя… — повторил свою просьбу Украина, после чего почувствовал, как его бёдра сжали крепкие руки альфы, отчего младший издал судорожный стон и по воле инстинктов поднялся на четвереньки. Не смотря на вызванное природой возбуждение, парень чувствовал, как его всего трясёт от ужаса происходящего, от осознания неправильности сего действия. Украина не понимал, почему старший не слушает его, и просто бессовестно пользуется ситуацией. Росс отлично мог контролировать себя, ибо гон у него намечался совсем не скоро, однако он предпочёл выставить природное желание омеги за обоюдное согласие. Не подумал о последующем состоянии Украины, поставив на первое место свои низшие, по истине животные потребности… — Росiя, прошу тебе, не треба. Не тут. Молодшi скоро можуть повернутися додому… (Россия, прошу тебя, не надо. Не здесь. Младшие скоро могут вернуться домой…) — взывал к благоразумию старшего Украина, осознав окончательно, что Росс не собирается выполнять его просьбу. — Хорошо, как скажешь, солнышко. Не здесь, так не здесь… — согласно ответил Росс, слезая с украинца. Украина приподнялся с дивана, приняв сидячее положение, и буквально тут же скривившись от внезапной тяги внизу живота. — Вставай, пойдём со мной… — прошептал Россия, крепко взяв младшего за запястье. Сил на сопротивление не было, и Украина послушно поднялся с дивана, направившись следом за русским. Дойдя до лестницы, парень собирался было самостоятельно подняться в свою комнату и принять подавители, но его грубо утянули в сторону туалета, забрав последнюю надежду украинца на благополучный исход сложившейся ситуации. Прикрыв за собой дверь, Росс прижал омегу к стене, уже более решительно и грубо покусывая шею младшего. Его руки сползли к шортам украинца и пробрались пальцами до боксёров, что уже промокли насквозь, отчего и непосредственно на шортах виднелось большое тёмное пятно. — Братик, за что ты так со мной?.. — глухо произнёс Украина, запрокинув голову назад и прижимая Росса ближе к своей шее. — Люблю… — прорычал в ответ альфа, нетерпеливо переворачивая омегу лицом к стене. — Нет, не любишь… — усмехнулся Украина, не делая попыток вырваться, всё больше и больше ощущая, как его мысли занимает предстоящий процесс. — Ошибаешься, золотце, люблю. Очень люблю… И не могу оставить тебя в таком состоянии. Поверь мне, и стань наконец моим. — Как же быстро ты забываешь обо всём. О своём изначальном отношении ко мне, например… — вновь усмехнулся Украина. — Да когда это было, солнце? Главное сейчас всё иначе, я люблю тебя больше всего на свете. И ровно также хочу тебя… Хочу сделать своим. Всё также держа Украину под собой, Росс поспешно стянул с себя штаны, вслед за ними приспустив и боксёры. Затем он вновь коснулся руками резинки на шортах украинца, окончательно спустив их на уровень коленей, тоже самое проделав и с промокшим насквозь нижним бельём. — И сейчас я постараюсь как можно чувственней выразить всю свою любовь… Украина стоял у стены, выгнувшись задом к русскому и слегка раздвинув ноги. Глубоко в душе он испытывал злость, и в первую очередь на самого себя, на свою омежью натуру. Даже сейчас, когда его собираются лишить невинности, он ничего не может возразить. Просто послушно подставляется, только и мечтая о том, когда ему присунут. Жалкое зрелище… Не так Украина представлял себе любовь. В последнюю очередь ему хотелось, чтобы отношения строились на животных инстинктах. Ему хотелось построить отношения на общей привязанности, чтобы партнёр к нему испытывал потребность в первую очередь духовную. Но видимо мечты его разобьются здесь и сейчас. Альфе удалось подложить его под себя, в целях угодить своим же потребностям и самоутвердиться… А ведь Украина где то в глубине души любил Росса, и надеялся на такое же понимание и искреннюю любовь. В итоге же тот склонил его к интимной близости, понимая обречённость омеги, пользуясь его физическим состоянием. Но тогда Украину волновало уже совсем другое, а именно как после этого смотреть в глаза отцу, глаза всем окружающим? Но Росса эти вопросы, казалось, заботили меньше всего. Оглаживая руками бёдра Украины, особое внимание уделяя их внутренней стороне, по которой тоненьким капельками стекала природная смазка, Россия продолжал любовно расцеловывать шею омеги. Затем он осторожно взял младшего за подбородок, повернув к себе его заплаканное, покрывшееся румянцем личико. — Сейчас я покажу тебе всю свою любовь. Ты поймёшь, что твои суждения обо мне неверны. Я просто избавлю тебя от боли, и тебе этот процесс тоже понравится, я уверен. Ты ещё потом и вылезать не захочешь, сам будешь просить вновь сделать это с тобой… От этих слов, и последующих поцелуев альфы в области шеи, Украине не стало легче. Даже наоборот появилось некое отвращение ко всему происходящему, а также обида, что его воспринимают как сексуальный объект, у которого единственная потребность в жизни — это секс, и ничего большего. Стереотипное, но в целом довольно обычное мышление… — Я буду нежным, только прошу тебя, расслабься… — заключил Росс, нежно чмокнув Украину в щёку. Ткнувшись набухшей головкой члена в пульсирующее колечко мышц омеги, старший почувствовал, как Украина сам поддался назад и протяжно простонал, ожидая решительных действий с его стороны. Украина где то дальней частью сознания понимал, что он морально ещё не готов переживать этот процесс. Но все его мысли были заняты лишь одним, как бы ощутить инородное тело внутри себя. Течка дала ему фальшивые желания, и скорее всего когда его отпустит, он будет чувствовать себя очень плохо, в первую очередь физически… Россия крепко держал младшего за запястья, прижимая руки того к стене. Склонившись над полусогнутым омегой, альфа неспешно поддался вперёд, легко проникнув в принявшие его без особых усилий, мягкие, покрасневшие от возбуждения стеночки. Украина откинул голову назад и протяжно простонал, почувствовав, как старший уткнулся ему в изгиб шеи, вылизывая всё ещё немеченную кожу. На счастье самого Украины он не чувствовал боли, разве что только лёгкий дискомфорт. Альфа продолжал неспешно двигаться, слыша лишь похабные стоны омеги под собой, изредка переходящие в жалобное поскуливание. — Ну вот, о чём я и говорил, котёнок. Тебе же хорошо сейчас… Украина молчал, прислушиваясь к звонким шлепкам кожи о кожу. Старший вколачивался в горячее нутро омеги по самое основание, отчего украинцу ничего не оставалось, кроме как блаженно и громко стонать, всячески подставляясь под толчки Росса. Но тут Украина услышал звонкий ребячий смех, и в гостиной раздались множественные детские голоса. — Росс, м-ах!.. Остановись, п-прошу тебя. — умоляюще, со слезами на глазах произнёс Украина, подрагивая всем телом. — Чего такое, солнце? — замерев на мгновение поинтересовался Росс, укусив омегу в плечо. — Дети… Они пришли домой… — с надеждой в голосе произнёс Украина, повернув голову в сторону альфы, глядя на того сквозь пелену слёз, тихо шмыгнув носом. — Они не должны видеть этого… Прекрати, прошу тебя, они же всё услышат. — Пх, а я тут при чём? — с долей насмешки произнёс Росс, вылизывая затылок младшего. — Всё только в твоих руках, золотце: будь потише, и тогда никто ничего не услышит… Альфа принялся ласкать тело Украины, проходясь по рёбрам брата, оглаживая живот и периодически опускаясь чуть ниже, отчего омегу передёргивало, и он упорно старался не застонать и не начать просить ласки у старшего. Старший как ни в чём ни бывало продолжил вязку, постепенно наращивая темп, а Украина лишь вгрызся зубами в собственную ладонь, стараясь не издавать ни единого звука, дабы его стоны не услышали младшие братья и сестрички. Да, это было бы хорошим шансом позвать на помощь, но украинец ни в коем случае не хотел такого спасения, ценой которого бы стала поломанная психика младших родственников. Они то здесь ни в чём не виноваты… Украина продолжал тихо сносить насилие над своим телом, всё также крепко сжимая зубами бледную кожу ладони. Парень чувствовал, что он уже на грани, и уже был готов к скорой разрядке, но тут он услышал шаркающие, тяжёлые шаги на лестнице. Росс тем временем продолжал двигаться внутри Украины, совершенно не обращая внимание на посторонние звуки. — Когда уже дверь за собой нормально закрывать научатся? Говоришь, а всё бестолку!. — недовольно пробурчал грубый мужской голос за стеной. Крепкая рука потянулась к ручке приоткрытой двери, очевидно собираясь было прикрыть её, но тут же замерла на месте, услышав неестественно громкие «хлопки», что доносились из темноты уборной. — Что за… В мгновение в туалете загорелся свет, и в проёме двери показалась высокая мужская фигура главы семейства, что собирался было выразить своё недовольство громкими звуками, как мгновенно замер на месте, поражённо смотря на происходящее. — Отец, это н-не то что ты подумал… Я не хотел этого!. — уже не сдерживая эмоции, в истерике взвыл Украина. Слёзы принялись обильно стекать по щекам. Младший готов был сгореть со стыда, от отвращения к себе, всё также умоляюще глядя в сторону отца, громко и безутешно рыдая. Тут парень почувствовал резкую, непривычную для себя боль, постепенно заполняющую его изнутри. Омега инстинктивно дёрнулся, показывая своё явное несогласие с происходящим, но не смог выбраться из-под старшего, чувствуя как руки Росса крепко сжали его бёдра, прижимая украинца к себе и насаживая ещё глубже. Когда же младший наконец осознал, что именно произошло, почему он никак уже не сможет вылезти из-под альфы как минимум треть часа, Украину накрыла самая настоящая паника. Омега зашёлся неконтролируемой дрожью, предшествующей истерике, отчаянно взвыв и уткнувшись лицом в своё же предплечье, безудержно рыдая. СССР всё стоял, наблюдая за разворачивающейся перед ним картиной. Украина ожидал, что он сейчас «закипит», разнесёт здесь всё к чёртовой матери, и вероятнее всего прибьёт их обоих, ведь то что совершили они, являясь братьями, родными друг другу по крови людьми, и правда не укладывалось бы в голове адекватного человека. Но Союз, немного придя в себя от увиденного и собравшись с мыслями, подошёл к двум братьям, как бы оценивая обстановку. — Что вы тут оба устроили, а?!. Голос у СССР был явно раздражённый, и возможно если бы не младшие дети дома, то все предположения Украины произошли бы на самом деле. — Бать, успокойся. Просто у Украины началась течка, и я решил избавить его от этого болезненного состояния. — ответил Росс, продолжая нежно целовать подрагивающие плечи украинца. — Избавить от болезненного состояния, и тем самым «подарить» ему куда более неприятное и продолжительное?! — взбешённо рявкнул Союз, стараясь не повышать тон голоса, дабы на его эмоциональный монолог не сбежались младшие. — А ты? Ты то зачем свои ноги перед всеми подряд раздвигаешь, а? Или таким способом ты захотел поднять ему настроение, а за одно и ещё кое что?! — Н-нет, пап, я не хотел этого!.. Прости, прости меня, пожалуйста… — ответил Украина, вновь уткнувшись лицом в предплечье, тихо завывая. — Какого хрена тогда извиняешься, раз не виноват! А?.. — с явной агрессией в голосе отозвался Союз, чуть ли не с отвращением смотря на слёзы и завывания омеги. Они вызывали у него лишь злость, презрение, но никак не сочувствие. — И хватит реветь мне здесь! Народная мудрость гласит: с*ка не захочет, кобель не вскочит! Таблетки жрать надо, раз у тебя сексуальное недержание, а не винить в этом всех вокруг! Сам виноват!.. Он то альфа, в него природой заложено покрыть как можно больше таких бестолковых омег как ты и продолжить род, но ты, ты то куда?. Украина слушал столь эмоциональный монолог отца, не смея взглянуть в его сторону, не в силах остановить рыдания и отчаянный вой. — Что, стыдно? И верно… Впредь тебе наука будет: не забывай жрать таблетки, и поменьше крути задницей перед альфами. Ещё и в замок встать умудрились… Позорище на всю деревню! У меня просто слов нет!. СССР раздражённо дёрнулся в сторону, приходя в себя, не оставляя попыток унять разбушевавшиеся эмоции. — Б-больно, не надо, вытащи! — вдруг заскулил Украина, громко хныкая от рвущей тяги внизу, безуспешно пытаясь оттолкнуть от себя альфу. — Тшш… Успокойся, придётся потерпеть, золотце. — зашептал Росс, пытаясь хоть как то успокоить бьющегося под ним омегу. — Тьфу ты блин, пихаются, а сами не знают как! — всё с тем же отвращением в голосе произнёс СССР. Затем он подошёл к альфе, плотнее прижав того коленом к чувствительному, ноющему от боли месту омеги, отчего Украина более менее притих, возвратившись к приглушённому вою и скулежу. — После сцепки омегу нужно держать плотно, как бы насаживая на себя, а не растягивать, как гармонь в игре! Для начала усвой базу, прежде чем лезть на кого либо! — раздражённо рявкнул Союз, обращаясь к Россу. — А ты стой тихо, не больно уже ничего. Развылся здесь на публику, артист!.. Не хватало ещё, чтобы всю эту порнографию увидели и младшие… Тихо я сказал!. Союз резко замахнулся рукой на внезапно застонавшего Украину, отчего тот зажмурился в испуге, заткнув рот ладонью. — Чтоб я не слышал ни одного звука! Приводите себя в порядок, а потом шуруйте наверх и расходитесь по комнатам. Услышали меня? По комнатам!. Завтра обо всём поговорим… СССР поспешно покинул уборную, плотно прикрыв за собой дверь и оставив свет включённым. — Ну всё, солнце. Остался последний шаг… — довольно протянул Росс, поглаживая по животу ушедшего глубоко в свои мысли украинца. Младший стоял в том же полусогнутом состоянии, уставившись взглядом куда то в пол. И тут снова резкая боль, только теперь уже в области шеи. Украина вздрогнул, тихо зашипев и тут же прикусив нижнюю губу, дабы не заскулить в очередной раз. Затем омега ощутил приятно разошедшееся тепло в области затылка, разбавляемое холодом влажного языка альфы, что старательно зализывал поставленную собой метку. — Поздравляю, солнышко. Теперь ты помеченный, а значит только мой… Украина повернул голову в сторону плеча, на которое старший возложил свою голову, уткнувшись лицом в изгиб шеи омеги. Опустив голову обратно, младший старательно сдерживал слёзы, лишь изредка всхипывая. В голове засел лишь страх, стыд перед всеми. Одна слеза стекла по щеке, капая на холодный кафель. Вторая, третья… «Я не хотел этого, но по итогу… Я виноват во всём»… У вас двойня! Мальчик и… девочка… Он ничего не должен узнать об этом. Отныне это осталось в прошлом, и поэтому нужно избавиться от всех архивов… Ну же, беги! Не оглядывайся… Отец!. Не-е-ет… *** Голова поднимается с затёкших рук, открываются веки, и Украина мысленно возвращается к реальности. Взор устремляется в дальний угол, а конкретно на старый шкаф, на полке которого стоит фотография двух улыбающихся детей. Мальчика и девочки… Тогда парень решительно поднимается со стула, взяв с собой одну из свечей на подставке, и подходит к висящей на стене карте, более масштабной чем на столе. Украина подносит свечу ближе, пытаясь что либо разглядеть на ней. В глаза бросается протяжённая надпись, также выделеная чёрным. Russian Federation Украина ухмыляется, решительно глядя на карту. Пускай у него нет чёткого плана, но он не может оставить всё так как есть и жить дальше, просто забыв обо всём. Прошлое не отпустит его, а неизвестность и подозрения будут сводить с ума. Хватит прятаться, он уже давно готов к этой встрече. Да и сколько уже лет прошло… — Я вернусь и отомщу каждому из вас за все причинённые мне унижения и обиды. Вам это так просто с рук не сойдёт… Голова опускается к груди, а затем поднимается вновь, глядя на карту уже совершенно одержимым, горящим взглядом. — И неважно, придётся ли мне пойти по головам, или даже заплатить за это жизнью, я добьюсь своего. Я докопаюсь до правды…