Позови - и я с тобой

Следующие четыре дня были похожи друг на друга как две капли воды. Наруто заявлялся к ней с утра пораньше в бодром настроении, изображая беспамятность на оскорбительные подколы и фразы подруги, сказанные накануне; только если она снова его доводила – отмалчивался, лишь скрипя зубами. Они разговаривали теперь несравнимо меньше. Узумаки пытался изображать отличное настроение, но Сакура делала все, чтобы испортить его, хотя сама страдала вместе с ним от собственной жестокости. Но ей казалось, что это идеальный вариант сделать Наруто счастливым в ближайшем будущем – оттолкнуть от себя и забыть. Но парень терпел все ее выходки с просто небывалой для самого Узумаки выдержкой. Он не умеет сдаваться? Погодите, Сакура еще более упрямей его! Это время ее каждодневно, но на сравнительно небольшое время посещали Цунаде и Шизуне. Ее навестила Ино, забежавшая на пять минут после командной миссии и державшаяся с ней довольно осторожно, словно Сакура вдруг ни с того ни с сего могла начать делать неадекватные вещи типа лаять или кататься по полу. Потом Сакура сообразила: ей рассказывали, что Харуно как-то запудрила мозги подруге и та помогла ей сбежать на очередное самоубийство; этого опасается Яманака, вот и осторожничает. Еще к ней приходила Хината; почему-то именно в этот момент Наруто отсутствовал в палате, а из наводящих вопросов Хьюги стало ясно как день, что она не столько за Сакуру переживала, сколько надеялась встретить у нее Узумаки. С Хинатой пришли партнеры по команде Шино и Киба, они ограничились вежливыми пожеланиями здоровья и ушли. Один раз ее посетил Сай и принес коробку конфет: наверняка где-то вычитал о том, как нужно общаться с умалишенными друзьями. Сенсей Какаши Хатаке больше не появлялся – его отправили на миссию S-ранга в страну волн. Она страдала от скованности ума и тела, но со всеми кроме Наруто вела себя мило и дружелюбно, хоть и с толикой грусти. За эти дни, в короткие посещения друзей и учителей, Харуно не могла отделаться от мысли, что все с ней очень напряжены и чрезмерно осторожны, следя за каждым словом, будто если вдруг они дадут слабину – она тут же выпрыгнет в окно. Это так бесило, что во чтобы то ни стало, хотелось вспомнить в чем же ее проблема. Она нереально много думала, анализировала, размышляла, сопоставляла и обрабатывала поминутно каждый день, который могла вспомнить. И вот что Сакура, не смотря на мощную печать памяти Цунаде, смогла понять: ее проблема идет далеко из детства, там, в глубине ее памяти храниться ключ, который сопровождал ее лет до 13, а после очень мучил все это время. Ей очень захотелось увидеть фото команды № 7. Она помнила о нем. Но не помнила само изображение, только размытое пятно из четырех человек: вот кажется так просто – Какаши, Наруто, Сай и она, но… Что-то не так: когда она спросила про фото Наруто, тот занервничал и сказал, что потерял его. Это и подсказало - именно там находилось недостающее звено всей загадки ее стремлений к самоубийству. Сакура боялась, что на самом деле ее желание покончить с собой не было безумием, а наоборот ужасное решение принято - не раз принято - на холодную голову, вполне управляющую собственным разумом. Что если она, вспомнив, придет к такому же выводу: лучше смерти для нее ничего не найдется?! Как страшно! Однако жить в неведении казалось страшнее. К тому же на ум приходило то, почему она до сих пор жива – за нее борются те, кому она дорога, и они дороги ей: ее учителя, ее друзья, товарищи… Наруто… Он казался дороже всех. Хотя был из той категории людей, которых любишь на расстоянии, а как приблизишься – люто ненавидишь. Вот вся и дилемма. Его врожденный кретинизм плюс влюбленность в Харуно – самые тошнотворные вещи для девушки. Болезненные, мучительные – тоску рядом друг с другом испытывают оба, а как не крути, дороже и ближе друг друга у них нет никого. И Сакура, как бы не злилась на него, испытывала к блондину безмерное чувство благодарности, но ведь спасибо не скажешь на признание в любви. К тому же уже решено: отдалить от себя Наруто, значит спасти его – сам он не раз спасал ее, должна же быть и ее очередность загородить его своим телом от беды. К сожалению, беда в данном случае – она, она, которая не дает нормально жить 16-тилетнему парню, которая терзает его безразличием и холодностью и которая любит его, но любит не так, как он ее. - Сакура-сан, - медсестра помогла ей выпить лекарства. - Он здесь? – спросила розоволосая, после приличного глотка воды. - Да, в коридоре. - А вы не могли бы притвориться, что будете сидеть со мной? Он тогда уйдет, а сами делайте что хотите? – с надеждой прошептала Харуно. - Сакура-сан…, - замялась медсестра и конечно стало понятно, что ей строго-настрого запрещено оставлять девушку и вообще поддаваться на ее уговоры. Надо исправлять положение, а то еще донесет Цунаде, что больная начала хитрить – вот ее и выпустят из больницы только к пенсии… - Тогда позовите кого-нибудь, чтобы посидел со мной, если сами не можете. Только не он, пожалуйста! – убедительно зашептала Сакура. - Э-эм… Сакура-сан, понимаете, у нас сейчас много пациентов: нужны каждые руки персонала и сидеть с вами могут только ваши друзья… - Эх, ладно… Понимаю… - Простите, Сакура-сан. - Тук-тук! Мы заходим! – громко прокричал в коридоре задорный девичий голос. – Входи, тряпка! Входи, кому сказала! Стыдно на тебя смотреть просто! - Нет, Тен-Тен! – конфузливо умолял голос Ли. Дверь открылась и в палату зашла часть команды Гая. - Здравствуй, Сакура. Как себя чувствуешь? - Спасибо, Тен-Тен, хорошо. - Что еще можно ответить в ее ситуации? - А с тобой Ли-сан? - Да, он идти к тебе не хотел. Но я заставила! Видела бы ты его сопли, Сакура! – грозно, со смехом объявила посетительница. - Тен-Тен! – взмолился Ли. - Здравствуй, Ли-сан, - прохладно поприветствовала его Сакура с порозовевшими щеками, невольно вспоминая их последнюю встречу, хотя скорее домысливая картинками свои воспоминания. - С-сакура-сан… Как ты?... - пролепетал смущенный Ли. - Давай же! – кажется Тен-Тен размашисто толкнула напарника к кровати розоволосой. Рядом зашуршало и запахло цветами: Ли мял в руках букет. - Ох уж эти мужчины! – захохотала шатенка. Она выхватила букет из рук Рока Ли и обратилась к медсестре. – У вас найдется, куда это поставить? - Да, конечно, - приветливо откликнулась медик. И они отошли в другой угол палаты, к шкафу, где стали выбирать емкость для цветов. Сакура молчала и слушала, как рядом Ли отчаянно волнуется, хрустит пальцами, заламывая себе руки, не в силах что-либо сказать. От этого Харуно стало еще более тошно – небось стоит, вспоминает мельчайшие подробности ее обнаженного тела, цвет лица девушки приобретал алый оттенок. - Ли, давай к делу! – скомандовала Тен-Тен. - Э-э… - Я все расскажу Гай-сенсею, - мерзким тоном пропела Тен-Тен. - НЕТ! – спохватился Рок. – С-саку-ра-с-сан! П-прости-те ме-меня!!! - А что он тут делает?! - заорал подошедший Наруто. - О нет, горе луковое, - съязвила Тен-Тен. – Вот что, парни, идите-ка и принесите в эту вазу воды. - Не пойду! – заартачился Наруто. - Иди, Узумаки! – высокомерно потребовала Сакура. - Нет! - Да! - НЕТ! - ДА! - Ни за что!!! Чего это он: эти дни все ее прихоти выполнял, а сейчас что с ним!? Сакура превращалась в вулкан, и только и умаляла держать себя в руках; проблема в том, что руки ее несвободны… - Ли-сан, я тебя прощу, если ты выгонишь от сюда Наруто! Нам с Тен нужно поболтать. - О-о… Д-да… ДА, Сакура-сан!!! – воодушевился Ли и помчался на Узумаки. - Не смей! – разорался блондин. – Расенган! - НИКАКИХ РАСЕНГАНОВ!!! – вместе заорали Сакура, Тен-Тен и медсестра. - Ладно, - недовольно буркнул Узумаки и выхватил вазу из рук медика. – Пойду налью тебе воды… - Нет, Наруто-кун, это сделаю я для Сакуры-сан! – в своем духе выступил оживший Ли. - Вот еще! - Отдай вазу! Она для моих цветов! - Кому нужны твои мухоморы?! Ха-ха! Мальчишки выбежали в коридор, где их голоса еще какое-то время доносились до слуха Сакуры дружеской перебранкой – почему она у нее вызвала приятную улыбку?! Медсестра, взволнованно прошептав «они перепугают пациентов», попросила Тен-Тен побыть с Сакурой, на что та без вопросов согласилась. - Ну вот… - Усмехнулась Харуно, - Тишина. - Ха! – неунывающая Тен-Тен громко рассмеялась. – Я знаю, что Ли увидел тебя без одежды, - вдруг заявила мастер призыва оружия. - Эмг, - снова покраснела Харуно. – Да… К сожалению… - Мы с Неджи и Гаем были на задании, вот недавно вернулись: и я вижу - Ли какой-то не такой. Он сначала отпирался, но я выбила из него правду и скажу тебе честно, после я его отлупила, а он даже не защищался, значит знает, что виноват. – Воинственно заявила Тен-Тен. – Если ты хотела отомстить ему, то можешь быть спокойна – я его отделала сполна. Отучиться быть извращенцем! Харуно подумала, что Тен-Тен дезинформирована или додумала что-то в своем духе – как не крути, а Ли увидел Сакуру голой случайно и называть его извращенцем преждевременно. Но почему-то эта несправедливость для Ли сразу успокоила розоволосую, и они стали болтать с шатенкой на тему заданий. В какой-то момент у Сакуры проскочила мысль немного выведать у Тен-Тен, что и как с ней на самом деле случилось, но как бы не была простодушна мастер кунаев и сюрикенов, это могло и не пройти бесследно для освобождения Харуно. - Сакура, тебе что-нибудь нужно? – неожиданно спросила Тен-Тен. «Да – свободу!» - хотелось прокричать розоволосой. - Нет, Тен, как видишь, я и так наслаждаюсь жизнью, - улыбнулась Харуно. Ей от этой своей фразы стало невыносимо противно и потому, изобразив изнывающее любопытство, больная перевела тему на более девчачью. – А где сейчас Неджи Хьюга? - Хо-хо! – рассмеялась Тен-Тен. – Бедняжка! С тех пор как Неджи стал дзенином, его рейтинги в глазах Гая выросли, и учитель стал при случае обучать его всяким премудростям… Ну, ты знаешь Гая! Бедненький Неджи! Хи-хи-хи… - Неджи – очень симпатичный, - как бы ненароком бросила Сакура. - Да, но Сас… - Тен вдруг резко себя оборвала и закашлялась. – С-сай тоже ничего! – выкрутилась девушка. - М-м, конечно, - Сакура притворилась, что не заметила подозрительного ляпа подруги и быстро добавила. – А вот с остальными членами команды нам не повезло! - Угу, уроды-уродами! – согласилась шатенка, хихикая. - Ну, Ли то еще ничего, - посмеивалась Сакура, все думая про оговорку Тен-Тен. - Ага, если ему сделать депиляцию на бровях, может еще за человека сойти! Ха-ха! Когда же Гай признается, что Ли его незаконнорожденный сын?! - Что, правда? – искренне поразилась розоволосая. - Ну, точно утверждать не буду, но ведь это же два клона-дебилоида – Гай и Ли! Сакура нервно прыснула смешком, и тут вернулись парни – они разбили вазу и шли с новой, а медсестра, идущая за ними, их отсчитывала за плохое поведение и неуправляемость. После Харуно недолго мучили чересчур шумные и веселые, от того и сейчас невыносимо тошнотные посетители – притворяться, ухахатываться куда тяжелее, когда несколько человек понимают в каком она диком состоянии чтобы еще чему-то веселиться. Как благословение свыше Сакура встретила приход Шизуне, которая всех прогнала, чтобы сменить пациентке повязки. Харуно отмалчивалась, но не могла полностью игнорировать щебетание и порой недовольное ворчание Шизуне, жалующуюся на Цунаде и свою жизнь. Розоволосая умело вставляла пару удивленных охов в монолог помощницы Хокаге и Шизуне, похоже, это вполне устраивало. Харуно подумала даже, что бедняжка рада положению Сакуры, вынужденной слушать все, что говорит Шизуне. Наверно так и есть, ведь иначе помощница Пятой не мучила бы ее своими жалобами. Хотя, все сводилось к препаршивому настроению самой Харуно, очернявшей все вокруг. Ее сейчас ничто не могло порадовать до такой степени, чтобы она стала искренна в своих эмоциях и молчание самое лучшее что она могла для себя сделать, иначе наговорила бы всем «всего хорошего». Сакура притворилась, что после процедур и легкого обеда от заботливой и внимательной Шизуне, ей захотелось спать, а спустя какое-то время стала изображать мирное дыхание спящего человека. И Шизуне купилась; Сакура слышала, как та еще посидела с ней, а потом тихонько, хотя и неуверенно, вышла. Погрузившись в воспоминания, сопоставляя все, что она могла вспомнить, все, что она поняла и слышала, розоволосая девушка не заметила, как на самом деле задремала. Ее разбудил тихий голос, точнее голоса. Она ни капельки не удивилась тому, что один из шепчущихся оказался Наруто Узумаки, другой же голос принадлежал капитану Ямато. Сакура не стала выдавать себя и вслушалась в разговор мужчин, умело притворяясь спящей. - Это неправильно, - говорил Наруто. - Не тебе решать, Наруто, - ответил Ямато. - Но, капитан Ямато, даже Какаши-сенсей так думает. - Ты не подумал о последствиях… - Я думал, я много думал и решил, что так лучше. - Ты решил за всех, а есть ли у тебя такое право? Ты распоряжаешься сейчас не только своей жизнью, но и жизнями тех, кто тебе не принадлежит. Считаешь это верно? - Капитан Ямато, я просто знаю, что не хочу, чтобы ей было больно. Открылась дверь и вошла Цунаде. - Нашли где болтать! – недовольно шикнула Хокаге. - Мне не везет, - сказал Ямато, - каждый раз, как выпадает свободная минутка, чтобы навестить Сакуру - она спит. А мне пора возвращаться. Харуно вздохнула и намеренно сиплым голосом спросила, прокашливаясь – где только набралась такой хитрости? - Кто здесь? Госпожа Цунаде? Это вы? - Да, милая.., - мягко ответила Пятая. - Здравствуй, Сакура, - подал голос Ямато. - Кто это? – буркнула розоволосая. Конечно, она знала кто, но ей вдруг очень захотелось пошутить. А еще нужно было в кого-то выплеснуть накопившийся яд негодования своим скованным положением… - Но… - Пахнет лесом! - перебила его Сакура и Цунаде захихикала. – А еще, кажется, трухлявым бревном… - Сакура! – обиженно воскликнул капитан. - О, нет! – "удивилась" куноичи. – Капитан Ямато – это вы?! - ХА-ХА-ХА!!! – Цунаде и Наруто не сдерживали себя; одна кашляла смехом в кулак, а другой катался по полу. - Я … пойду, - уныло заявил Ямато. - Нет, пожалуйста! Капитан Ямато, побудьте со мной! – Сакура придала голосу отчаяние и беспомощность слабой девушки – когда только научилась, но подействовало – капитан присел на стул у кровати пациентки; хотя пребывал не в духе от злой шутки и больше от того, что Пятая с Узумаки никак не желали умерить свой смех. Он тихо и недовольно покашливал, но этим и ограничивался – субординацию Ямато знал, как никто: если бы над ним ржал один Наруто, не сносить бы блондину головы, а тут сама глава деревни! Оставалось лишь стерпеть и после забыть. Сакура Харуно нежно улыбнулась и подвигала пальцами руки: все, что могла. - Я так рада вам! – как ни в чем не бывало мило заявила девушка. Ямато растрогался и положил свою руку на пальчики Харуно и она почувствовала, как на ее ладони, из ниоткуда появляется бутон ароматного цветка. После такого смех сразу прекратился и Цунаде зачем-то сказала: - Цветок цветку. - Нет, это не цветок, - грустно сказала Сакура. – Это маленькая жизнь и он вправе не называться цветком, если того не хочет. Неважно, что его создали цветком, может быть он хотел быть деревом: не лишайте его этой возможности… Спасибо, капитан Ямато. После этого странного даже для самой Сакуры рассуждения в палате повисло тяжелое молчание. - Ты говоришь про себя? – вдруг спросил Наруто. - С чего ты взял? – солгала Сакура. Снова молчание и Наруто опять его нарушает: - Теперь вы понимаете, капитан Ямато? Сакура не слышала его ответа, но он убрал свою руку от ее, оставив источающий вкусный запах цветок в руке девушки. И заново это тягостное, напряженное молчание. Сакура решила ни в коем случае его не перебивать: она чувствовала – решалась ее судьба. - Гм! – каблуки Цунаде прошлись от окна к больной девушке. – Вот что, Сакура Харуно… Я должна тебя осмотреть! - Бабуля! – возмутился Наруто. - Цыц, сопляк! – яростно фыркнула Пятая и Сакура услышала, как Ямато отодвинулся от нее на стуле подальше. – Выйдете, Ямато, Наруто! Как всегда Узумаки плохо расслышал приказ Пятой и дисциплинированный Ямато помог ему покинуть палату Сакуры. Цунаде, ничего не говоря, уверенно прошла к двери, заперла ее и также уверенно стала снимать с девушки бинты, бандажи и прочую сковывающую тело атрибутику. Розоволосая тихо лежала, даже подавила соблазн потянуться, когда ее руки снова стали свободны от оков. Буря, что грозила ей тревожным настроением Цунаде, могла возникнуть от любого ее слова, лишнего вздоха, движения – ей ли не знать учителя?! Сакура догадывалась, что разговор, который велся Ямато и Наруто, имел прямое отношение к ней, однако она не совсем поняла какие позиции занимал каждый из них, что они обсуждали, что имели ввиду?? Внезапно девушку поразила одна мысль – ее глупое поведение с Наруто может выйти ей боком; он мог что-то наболтать Цунаде и та ее вовсе прикует к этой поднадоевшей палате. Что же она натворила!!? Как ей теперь спастись, черт возьми?!! Цунаде осматривала ее обнаженное тело, поднимала ноги, аккуратно сгибая колени Харуно, потом и руки; повернула ее на бок и прощупала позвоночник… Пятая сильно нервничала, Сакура чувствовала это по ее гневному молчанию, по ее сдержанному дыханию, по легкой дрожи ее пальцев. Что же происходит? Девушка готова была рыдать и молить о пощаде, лишь бы не то, что она думала!.. - Сакура, - прошептала Цунаде, сев на край кровати и проведя рукой по ее щеке. Девушка затаила дыхание: да что случилось?! Чертов Узумаки, без тебя никак; поднагадил-таки в ее жизнь!?! - Сакура, милая, - Цунаде повторила как-то жалостливо и как будто всхлипнула. – Если… если я не права - прости меня! Розоволосая открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, хотя бы выругаться что ли, но учитель прикрыла ее рот пальцами, а после ее руки проделали манипуляции над ее головой и юная куноичи стала ощущать как с ее лица снимают бинты. Она теперь не стала сдерживаться, а взволнованно и громко задышала; ее губы и подбородок задрожали, нос шумно вдыхал воздух, не веря тому, что происходит. С каждым раскручиванием путов на ее лице, ее глаза все больше наполнялись слезами и все больше свет проникал под увядающие бинты. И самое главное – чакра; по ее телу, с головы стала струиться чакра, буквально вливаться в нее, словно вода, разрушившая дамбу! Сакура не могла сдерживаться; ее обнаженная грудь высоко поднималась, чтобы легкие под завязку наполнились воздухом, которого ей сейчас не хватало! Как же так? Неожиданно! Да что же случилось, что ее вдруг решили освободить?? Нет, она хотела этого как никто, только зная Цунаде готова была терпеть месяцы, чтобы ей поверили, чтобы поняли, что она нормальна, а тут… Вот так. Девушка задыхалась от счастья. Свет, как прекрасно видеть свет, как фантастически просто видеть! Это несоизмеримая магия, волшебство, чудо – видеть! Последний слой бинта покинул ее глаза и она, до того открывшая их на небольшую щелочку, теперь медленно, чтобы глаза привыкли, открывала их, чувствуя приятную резь в глазах – а ведь уже начала верить, что ослепла и все ей лгут, жалея, придумывают небылицы… Лицо Цунаде. Сакура теперь была как младенец, впервые увидевший лицо матери – девушка, немного пощурившись, проморгавшись, полностью открыла глаза и смотрела как из родных карих глаз одна за другой скатываются слезы. Цунаде выглядела очень несчастной, и Сакура с трудом подняла руки и протянула их Хокаге. Всхлипнув, Пятая кинулась к ней и крепко обняла. - Девочка моя! - Б-больно, Цу-Цунаде-сама… - пискнула девушка. Она все еще лежала, боясь сделать лишние движения и когда ей позволили это, захотелось одного – сесть, пройтись, потанцевать – хотя последнее уже лишнее… Девушка стала медленно приподниматься с помощью наставницы и теперь уже сама сомкнула непослушные руки на спине Цунаде. По телу пробежали мурашки, Сакура вспомнила, что на ней нет одежды и немного отпрянув от сенсея, взглянула на свою грудь – розовые сосочки от холода стояли торчком и это ее очень смутило. Даже то, что перед ней ее сенсей, женщина, которая не раз осматривала ее, лечила - не делало разницы для смущения Харуно. Она с трудом вернула непривычно тяжелую голову на место, приподняв подбородок и ее руки медленно стали прикрывать обнаженное тело. - Цунаде-сама, можно, можно что-нибудь надеть? – осторожно спросила куноичи. - Да, дорогая, прости. – Пятая встала и подошла к шкафу, достав больничное юката, и после стала одевать ученицу. Сакура ужасалась тому, как болит каждый мускул ее тела: она не могла быстро реагировать: если бы Ли вздумал еще раз ворваться к ней, ему бы представилась возможность видеть ее во всей красе – снова… А так – колени с трудом сгибались: удивительно, но когда их трогала Цунаде так больно не было; руки, пальцы не слушались, словно нервные окончания в них заснули и не желали просыпаться, в полудреме выполняя команды мозга; даже голова, лицо, словно привыкнув к неподвижному состоянию, сложно поддавалось движению и мимике. А еще в палате так холодно! Сенсей запахнула больничное кимоно на девушке, подвязала его на талии Харуно, укрыла ее одеялом, подложила ей подушки под ноющую спину и усадила поудобнее; сама как и раньше села на край кровати, а не на стул посетителя. Цунаде всмотрелась в свою подопечную, словно ища в ней нечто, чего не должно быть. Конечно, розоволосая куноичи понимала чего опасалась учитель – ее прозрения, ее безумия и еще больше хитрости, ее обмана, того, что ученица все вспомнит и скроет это. Безмерное чувство благодарности порывалось сообщить всему миру, что она даже не будет пытаться что-то вспомнить, но Сакура отлично понимала, что это все до поры до времени; девушка не сможет жить в неведении, не сможет забыть этот сложный эпизод в ее жизни, она будет до последнего пытаться вспомнить. Тогда не стоило лгать. К тому же страх того, что это временно, что Цунаде вдруг возьмет и передумает освобождать ее, не покидал зеленоглазую куноичи. Она боялась спрашивать: вдруг лишь наведет на такую соблазнительную для ее стражников мысль!? Она боялась говорить, двигаться – все сейчас сильнее ее, а уж Цунаде вообще первая переломит ее волю бороться за свою свободу. Сейчас ее силы никуда не годны. Чакры кажется много, но это видимость – Харуно подозревала, что это ловушка для ее безумия, чтобы девушка решила, что вполне себе сильна и взбунтовалась: тут-то ее и схватят… Нельзя такого допускать. Как бы ни были хитры и умны ее «заботливые» охранники, стоило приложить все усилия, чтобы опережать их хотя бы на шаг. Самое мудрое теперь что она могла сделать, чтобы за ней перестали следить – самой требовать, просить, умолять о внимании и заботе, не отпускать от себя Цунаде до такой степени, чтобы та начала ее избегать. Придется перетерпеть это время – будет легче, ведь она сможет двигаться, сможет видеть… Какое счастье! - Сакура, - сказала Пятая, все также беспокойно всматриваясь в лицо ученицы, - ты дорога мне и знаешь это. Но у меня нет к тебе доверия, после твоих последних поступков. Ты не управляла своим разумом и раз за разом стремилась покончить со своей жизнью… Я… Я не могу потерять и тебя! – в глазах Цунаде блеснули высохшие было слезы. – Потому я с трудом поддалась уговорам Наруто… - Наруто?! – поразилась Сакура. - Да, - отрешенно кивнула сенсей. – Он как твоя тень. Где бы ты не была, он всюду рядом. Он лю… - Сенсей! – крикнула Сакура, лишь бы та не закончила фразу. Цунаде вздохнула, опустила глаза, а потом тяжело подняла их на девушку. - До чего мы схожи… Эх… Главное, девочка, чтобы ты потом не жалела… Ладно, но все-таки, если бы Наруто не уверил меня, что ты нормальна, я бы никогда не решилась так быстро убрать контролирующую чакру. - Наруто уговорил вас? - Да, все так или иначе подтверждали, что ты ведешь себя нормально, хотя не без груза собственного положения. И Наруто первый говорил об этом. Собственно, если бы не он, я бы не… То есть – я верю ему, он чувствует тебя как никто. Сакура… - Цунаде-сама… «Невероятно! – думала розоволосая куноичи. - После всего того, что я творила, после всего того как я издевалась над Наруто, он все равно… Он солгал ей, не мог не солгать – скажи он как я с ним обращаюсь, она никогда бы не выпустила меня из этой клетки… Наруто…» - Но он поставил одно условие, - как то неуверенно промямлила Цунаде. «Ну, конечно, вот и подводный камень!» – злобно подумала пациентка. - Он умолял тебя освободить, но при условии, что ты попадаешь под его… гм… присмотр. Ты должна будешь переехать к нему, как только я выпишу тебя… Цунаде отвела взгляд, будто провинившийся ребенок. Внутри Сакуры столкнулись две стихии – ледяная ярость и огненная злоба. Нахал Наруто! Она уже готова была его расцеловать за то, что он так ей удружил, а он переселил ее к себе! Нет, ну надо же: она будет жить у Узумаки! Она – Сакура Харуно будет жить с тараканами Наруто Узумаки! НЕТ!!! - Мне это не нравится, - переживая внутри себя ураган эмоций, просто нелогично спокойно заявила Сакура, встретившись взглядом с учителем. – Но если вам так будет спокойнее, то я согласна. - Вот и отлично! – Цунаде неестественно засмеялась и как-то решительно вскочив с кровати, подошла к окну. Нет, явно какой-то сговор, что уж там – заговор! - Цунаде-сама, - тихо позвала зеленоглазая девушка. Цунаде обернулась и удивленно и настороженно посмотрела на ученицу. – Спасибо, Цунаде-сама. Лицо учителя, такое серьезное, но с такой тоской в глазах напугало Сакуру, но она взяла себя в руки и улыбнулась. В ответ она тоже получила улыбку и Цунаде вновь подошла и обняла ее. - Все наладится, - прошептала сенсей, гладя Сакуру по волосам, - все будет хорошо, и мы все всегда будем рядом, помни, милая. Никогда не забывай, что ты нужна нам, ты нужна Конохе, ты нужна нашим больным! … Мне очень не хватало тебя, Сакура! Я хочу верить тебе, пожалуйста, не подведи! Сакура сочла за лучшее, крепче обнять сенсея, нежели чем что-то говорить. Сейчас ее молчание – золото.