Гасить огни (Kill the Lights, Sidetracks)

«Я давно наблюдаю за тобой. Мне прекрасно известно, насколько ты чистый и добрый в душе. Только мне. Вы с Ноем Рэйкарлтоном совсем не подходите друг другу, поэтому, пожалуйста, расстаньтесь. Мое сердце уже сожжено, разбито и разорвано в клочья. Каждый день подобен аду, и душа моя горит…» Мейсон просканировал взглядом около 12 страниц бумаги формата А4, засунул обратно в конверт и швырнул в мусорную корзину. — Это разве не письмо? Когда он обернулся, услышав голос за спиной, Чейз смотрел на исчезнувший в мусорной корзине конверт. — Ничего подобного, — ответил Мейсон, глядя издалека на шумную съемочную площадку. — Кстати, это все еще продолжается? — Ха-ха. Да, — сказал Чейз и стал смотреть на съемочную площадку вместе с Хейли. Через 16 дней после инцидента с похищением Мейсон вернулся на место съемок, и теперь его преследовали репортеры со всего мира. В больнице, благодаря семье Рэйкарлтон, он мог оставаться в тишине и комфорте, и Мейсон, накануне вернувшийся домой без всяких препятствий, не мог привыкнуть к этой взрывоопасной ситуации и смотрел на съемочную площадку, как будто его это не касалось. — Сколько раз я должна повторить, что если вы, парни, будете шуметь, шум тоже будет записан? Пожалуйста, соблюдайте тишину! Глория и другие члены съемочной группы чуть ли не дрались с бесчисленными репортерами. Те кричали: «Если другие снимают, почему мне нельзя?», фотографируя и громко призывая Хейли выйти туда, где его хорошо будет видно. — Разве не лучше просто дать им интервью? Это как… — раздраженно бросил Эштон, который ожидал долгое время, но ушел с площадки, поскольку в данной ситуации они не могли начать съемки. Мейсон с сожалением улыбнулся, и Тони, появившийся из ниоткуда, сказал извиняющимся и мрачным голосом: — Мне очень жаль, но он какое-то время давал интервью, только они растягивались до бесконечности… — В этом нет вины Хейли, — строго сказал Чейз, не позволяя Тони извиняться. — Он спас человека, и очевидно, что мы должны считаться с этим. К тому же, благодаря Хейли у нас появились новые инвесторы, и, стоит потерпеть немного, пока шум уляжется, как станет лучше. Как и сказал Чейз, после того, как Хейли спас жизнь Ноя Рэйкарлтона, появилось множество людей, которые хотели вложить деньги в фильм «Реальность». Конечно, их крупнейший инвестор, Рэйкарлтон NLC, также оказывал бесконечную поддержку, так что не только покрывались расходы на задержку съемок, но и оставались деньги, чтобы даже команда, работающая неполный рабочий день, могла останавливаться в дорогих отелях. То, что сказал Чейз, было правильным, но Эштон насупился и недобро уставился на него. — Так было и в прошлый раз, Чейз, ты словно рыцарь Хейли. Он сказал это потому, что самому Хейли, казалось, не было до этого дела, но Чейз приходил в возбуждение всякий раз, когда кто-то его порочил. Чейз слегка покраснел от слов Эштона и спросил: — В самом деле? — Нет, что… — Эштон, безусловно, сочился сарказмом, но, видя счастливое лицо Чейза, Мейсон замял начатое возражение, и в этот момент появилась Глория с измученным лицом. — А, серьезно… Мне так жаль, что ты проделал путь сюда со своей раненой ногой. Хейли, я не думаю, что что-то получится. По-моему, сегодня снимать вообще невозможно. — Нет, это мне жаль, — извинился Мейсон перед Глорией, лицо которой было мрачнее тучи. Вик смотрел на репортеров издалека с ненавистью, раздражением и гневом. Он был слишком обеспокоен, и поэтому, даже зная, что перегружает Хейли, радовался, что сегодня, наконец, сможет снять несколько сцен. Но из-за этих ублюдков он вообще не мог снимать. — Хейли, ты тоже не очень хорошо выглядишь, так что тебе следует закончить на сегодня и отдохнуть… Думаю, в ближайшее время нам придется снимать в студии. Если запретить репортерам доступ к месту съемок, блокировать придется только вертолеты, пытающиеся снимать через окна. Она вздохнула, а Мейсон горько улыбнулся, потому что не знал, что сказать. Для него Голливуд по-прежнему был далеким и непостижимым местом. Он не мог понять, почему они создают такой хаос. Мейсон держался в стороне от всеобщего внимания даже два десятилетия назад, когда спас Ноя, и теперь, даже учитывая, что Хейли был актером, он все еще не мог понять репортеров, которые вели себя как безумные фанатики. — Ты определенно плохо выглядишь. С тобой все будет в порядке к завтрашней съемке? — Ааа… Ну, я… Мейсон неловко улыбнулся на встревоженный вопрос Чейза и украдкой схватился за поясницу. На самом деле ему было сложно даже просто стоять. Но он не мог озвучить свое затруднительное положение посторонним. Вчера Мейсон, вырубившийся после секса с Ноем, был насильственно разбужен через короткое время. … — Ххх… Мейсон открыл глаза и застонал. Он не мог спать, потому что его тело было слишком горячим. Кто-то продолжал трясти его. Сквозь полуприкрытые веки на фоне размытого потолка показалось лицо. — Эй, ты проснулся? Мейсон широко открыл глаза, услышав над головой будто опьяненный голос, и в этот момент Ной глубоко врезался в него. — Н-Ной! — Ах, теперь, когда ты проснулся, твои внутренности… они сжимают меня совсем по-другому. Ной тихо засмеялся и вбился снова. Мейсон застонал и, не успев даже разобраться в ситуации, намертво ухватился за простыню руками. Ной повернул Мейсона на бок, поднял одну из его ног и глубоко вошел. — Э-э-э-э-э… Мейсон стонал и вздрагивал. После влажного сна он кончал так долго и обильно, что у него болели яйца, и из члена ничего даже уже не сочилось. Но тело его сгорало от внутреннего жара и было напряженным, будто он вот-вот кончит снова. — Сто… ххх… — умолял Мейсон. Изо рта его продолжали вырываться стоны, не давая договорить ни одного слова. Ной сказал: — Я могу остановиться, если ты меня отпустишь, — и крепко сжал задницу Мейсона. Его нижняя часть тела была в полном беспорядке. Количество спермы и пота, произведенное Мейсоном, было уже нешуточным, но то, что изверг Ной внутри него, пугающе переполняло его. Он боялся даже спросить, что и сколько Ной творил, пока он был без сознания. Укусы и засосы. Все видимые ему части его тела отливали разными оттенками багрового. Опасаясь смотреть в зеркало, Мейсон почувствовал саднение на коже и сделал движение, чтобы оттолкнуть Ноя. Тот шлепнул Мейсона по заднице и, ухватившись за нее, потянул на себя. — Хииит… это…. пожалуйста… Мейсон задыхался и умолял. Каждый раз, когда Ной вставлял так глубоко, Мейсону казалось, что он умирает. И он не мог этого вынести, потому что боялся глубокого ощущения переполнения, когда его внутренности распирало до такой степени, будто того гляди порвет. Раньше он думал, что хорошо переносит пытки, но сейчас больше не мог этого выносить. Он не заметил, когда заплакал, но, поскольку он был возбужден, слезы текли безостановочно. — Аааа. Ной уложил Мейсона на простыню и обхватил его за талию. Мейсон содрогнулся от жутковатого ощущения выскальзывающего члена. Если бы в этот момент он мог кончить, то обязательно бы изверг целое ведро спермы. Он задрожал, чувствуя опустошенность после выхода Ноя и какую-то странность внутри. Ощущение выливающейся из ануса густой жидкости вызывало мурашки по коже. Но самым страшным было то, что его тело воспринимало все это, как удовольствие. — В самом деле, твое тело просто умоляло затрахать его, так что я вообще не мог остановиться. Ной засунул палец в подрагивающий анус Мейсона и выгреб оттуда огромное количество спермы. — Я вставил только один палец… а он сжимает так сильно, будто выпрашивает член, сокращаясь вот так. Ной коротко рассмеялся, уронил сперму на щеку Мейсона и с сочувствием сказал: — Для тебя это, должно быть, непросто. Иметь тело, которое настолько любит трахаться. Мейсон лежал на кровати, тяжело дыша и дрожа. Он не мог злиться или ругаться из-за его грубых слов. Потому что, как и сказал Ной, его тело хотело член Ноя. Мейсон закусил губы, чувствуя стыд и досаду за свое тело, которое эякулировало до полного обезвоживания, но продолжало жаждать наслаждения. Ной, казалось, понял его внутренние мысли, засмеялся и поцеловал его, как будто хотел успокоить. Один раз, два. Он присосал слегка губу Мейсона и спросил: — А как насчет тебя? — … В смысле? — глубоко вздохнув, переспросил Мейсон, не понявший вопроса. Ной поцеловал его еще раз, опять немного присосал, прежде чем ответить. — Телу это нравится… а как насчет тебя? Трахаться со мной. Ты это ненавидишь? Несмотря на улыбку, Ной выглядел обеспокоенным. — … Я не знаю, — пробормотал Мейсон, вздохнув. Это был его третий раз с Ноем, если считать и самый первый, незавершенный. Должен ли он честно сказать, что вкус Ноя в сексе немного… нет, очень груб? Или даже вульгарен? Он не выносил такого. Даже если забыть о том, что это тело Хейли, Ной был упертым и извращенным. То, что он развлекался с потерявшим сознание человеком, — тому подтверждение. — Возможно… — Мейсон остановился, пристально глядя на него. Ной улыбался, как будто не мог иначе. Типа: «жаль, если это сложно для тебя, но я ничего не могу поделать…» Мейсон все еще думал, что его вспотевшее улыбающееся лицо выглядит очень невинным и чистым. Он вздохнул. — Я думаю… Мне нравится. На самом деле он подумал: «Это слишком. Это утомительно и больно. Секс не должен быть пыткой…», но говорить этого не стал. Да, секс был не в его вкусе, но поскольку это был Ной… Ной долго глядел на Мейсона, потом медленно опустил глаза. — Я. Ты имел в виду, что тебе нравлюсь я. Ной раскусил его моментально, и Мейсон подумал, что у него очень милая улыбка. Секс в его сне был не таким. Был похожим, но все же отличался. Ной так же произносил грязные слова и точно так же вбивался в него, но улыбка настоящего Ноя в то время, когда их влажная кожа соприкасалась и терлась друг о друга, вызывала у него невероятное ощущение нежности. Эмоции становились более интенсивными. Было это связано с сексуальным влечением или нет, Ной просто ему нравился. Жаркое и потное тело. Мягкая кожа. Мощные гибкие мышцы… Он чувствовал, что получает удовлетворение уже от того, что этот человек существует среди живых. — Мейсон… Мейсон… Мейсон… Ной поцеловал губы Мейсона, его глаза, щеки. Продолжая целовать его, Ной снова вбил свой член на всю длину во влажное растянутое отверстие, и Мейсон, резко вдохнув, закрыл глаза. Ной облизывал его уши и снова и снова шептал имя Мейсона голосом, что был слаще сахара. Тело его сначала немного, а потом все сильнее, начало трястись, и Мейсон снова тяжело задышал, изо всех сил цепляясь за Ноя. Он продолжал обнимать Ноя, пока снова не потерял сознание. … — С тобой все в порядке? У тебя лицо покраснело… — Ах. Да ничего такого, — вырвавшись из своих мыслей, невнятно ответил Мейсон на встревоженный вопрос Чейза. Тони, который неловко стоял рядом, держа костыли, исчез, сказав, что принесет холодный напиток. — Ты действительно заботишься о нем. Эштон кисло взглянул на Чейза и повернулся к Мейсону с очень недовольным выражением лица. — Сегодня тоже будешь ночевать в доме Рэйкарлтона? — Да. Наверно, — пробормотал Мейсон, морщась от тошнотворного голоса Эштона. Прошлой ночью, полностью вымотанный после невероятно долгого секса, Мейсон проснулся от шума сильного ветра. Когда он поднял голову, то понял, что спал в вертолете, используя колени Ноя как подушку. Мейсон с озадаченным видом приподнялся, но Ной прижал его обратно. Затем он поцеловал его в щеку и прошептал: «Ничего страшного, поспи еще». «Мой сад…» — горько прошептал Мейсон, Ной весело рассмеялся, сказав: «На этот раз трясло гораздо меньше». «…» У Мейсона даже не хватило сил возмутиться разрушением сада; он снова заснул. Хорошо еще, что тело Хейли было привычным к сексу. В противном случае он не смог бы добраться до съемочной площадки даже ползком. Несмотря на то, что рассвет даже еще не наступил, его поясница ныла, бедра пульсировали от боли, а внутри все было таким растянутым, что хоть умирай. — Ты ведь говорил, что вы не встречаетесь… Кажется, теперь это изменилось? — спросил Эштон, пытаясь вычислить Мейсона, но вместо ответа Мейсон озадаченно улыбнулся. Встречались или нет, об этом они с Ноем еще не говорили, к тому же, что бы он ни сказал Эштону, тот воспримет это как хвастовство. Эштон, вероятно, что-то понял по улыбке Мейсона и усмехнулся. — Вау… я так завидую. Выражение его лица говорило: «Сначала изображал из себя неразборчивого и грязного блядуна, потом на мгновение притворился, что исправился, нашел себе человека с деньгами и улучшил свою жизнь». Голливудская сучка, каких свет не видел, внезапно словила удачку: отхватила себе богача, выиграла джекпот в кино и даже стала национальным героем. Должно быть, так оно и выглядело для посторонних, поэтому Мейсон пробормотал, соглашаясь: — Ммм… да… Мне повезло. — Так и есть. — Эштон, который почувствовал себя немного лучше после скромного ответа Мейсона, хотел было добавить: «Верно?», но Чейз остановил его. — Это неправда. Повезло тут мистеру Рэйкарлтону. Ты ведь спас ему жизнь. Разве не так? Мейсон улыбнулся, согласно хмыкнул, и решил, что этим достаточно отреагировал на страстную защиту Чейза. Чейз и раньше испытывал огромную симпатию к Мейсону, но после инцидента с похищением его привязанность достигла нового максимума. Это не было любовью или чем-то сексуальным. Как бы сказать? Больше похоже было на привязанность верного пса к своему хозяину. Или на поведение новичка, который мечтает стать правой рукой своего босса. Он давно привык, что парни с недостаточно твердым характером просто следуют за ним, но эта ситуация напрягала. И, как и ожидалось, лицо Эштона резко покраснело и наполнилось раздражением и гневом. — Ааа. Серьезно… Не остановишь. Любовь Чейза к Хейли. Эштон скривился и отступил на шаг. — Пойду я ждаааать дальше. Ты все еще нездоров. Если продолжишь в этом духе и потеряешь сознание, сердце Чейза разобьется. Так почему бы тебе не вернуться домой пораньше, Хейли? Это могло прозвучать как шутка, но Эштон говорил серьезно. Он отвернулся, и Мейсон, улыбаясь, поддакнул ему вслед и помахал рукой. Не имело смысла спорить с испорченным ребенком. Он понадеялся, что в будущем не произойдет ничего досадного, и повернулся к Чейзу. — Мне действительно нужно идти. Если Глория потеряет сознание из-за высокого кровяного давления, это будет большой проблемой. — Думаешь, ты сможешь уехать? Они разбили лагерь по всей округе. Возможно, так и придется залезть в багажник, — обеспокоенно сказал Чейз, и Мейсон пожал плечами. — Положусь на навыки Тони. Что ж. Мне нечего делать, так что можно какое-то время посидеть в машине. Мейсон увидел бегущего к ним Тони и сказал: — Он принес бутылку колы. Кола совсем не помешает, если на долгое время застрянешь в каком-то месте. — Лиз! Лиз! Тони поспешно подбежал к нему, тихо сказал: — Идем со мной, — и потянул его за запястье. — ? Тони отвел Мейсона в уголок, чтобы избежать взглядов репортеров, оглядывался со слегка бледным лицом. Мейсон с любопытством смотрел на панику в бесцельно бегающих глазах Тони. — Что случилось? — спросил он. Тони судорожно сглотнул вязкую слюну. — Там… кто-то облил кровью нашу машину! Я… я… я думаю, что это какой-то сумасшедший ублюдок! — тяжело дыша, ответил Тони дрожащим голосом, и Чейз, стороживший издали, оглянулся. — Кровь на машине? Однако, в отличие от шокированных заявлений Тони о сумасшедшем ублюдке, облившем машину кровью, жидкость оказалась красной краской. Поскольку машина была черной, красная краска выглядела на ней как кровь. Определенно это было эффективнее, чем разливать настоящую кровь. Потерев краску пальцами, Мейсон понял, что она еще не совсем высохла, потом увидел на земле банку с краской. Краска явно не была пролита случайно, потому что на боку багажника было выведено: «Мое сердце горит». Похоже, это был тот же парень, который вложил письмо с угрозами между страницами сценария. — У тебя есть какие-то подозрения? — серьезно спросил Чейз, и Мейсон, заглянув в машину, пробормотал негромко: — Кто знает… Не похоже, что преступник проник внутрь, но все же он чувствовал себя некомфортно. Он открыл капот машины и спросил Тони: — Когда ты его открывал в последний раз? Тони немного подумал. — Судя по выражению твоего лица, вряд ли в последние несколько недель. Тогда, думаю, лучше не ездить в этой машине. Когда он открыл капот, то увидел, что к некоторым частям прикасались. Особенно на тормозной системе было много следов. Судя по банке с краской и следам под капотом, тот парень не был особенно аккуратным. — В-в самом деле? Что же нам тогда делать? — Ммм. Мейсон задумался, доставать ли телефон из кармана, и нахмурился. Поблизости не было приличной вертолетной площадки, он подъехал на съемочную площадку в машине Тони, когда репортеры отвлеклись. Репортеры будут лезть так, словно готовы разнести машину на куски, поэтому брать машину напрокат тоже не было вариантом, и, в отличие от прошлого, сбежать в одиночку не представлялось возможным. Его обязательно поймают, так как на костылях он далеко не убежит. Он подумал, что неплохо было бы одолжить машину у Ноя, который даже не знает, сколько у него машин, но потом сообразил, что Ной может решить сам приехать за ним, а этого он не хотел. Если Ной приедет в такой ситуации, он не сможет вернуться к себе домой. — Как насчет поехать в моей машине? Я отвезу тебя домой, — предложил Чейз, словно ждал этого момента, но его прервал посторонний голос: — Не будет ли неприличным, если он поедет в твоей машине? Даже если вы ничего такого не планируете, уверен, СМИ раздуют из этого скандал. Мужчина обошел облитую краской машину Тони, с интересом разглядывая ее. Мейсон вспомнил, что видел его на съемках во второстепенной роли. Как же его звали… Мужчина повернулся к ним лицом и представился: — Я Тим Дэниел. Хейли. Жаль, хорошая была машина. Он поздоровался с Тони и Чейзом, и Тони с горечью сказал: — Все… все в порядке. Теперь я могу перекрасить ее в красный цвет… — А ты не можешь попросить машину у мистера Рэйкарлтона? Я слышал, что у него их десятки. Говорят, у него даже есть Ferrari 250 GTO, это правда? — Кто знает. Правда есть? — отозвался Мейсон. Тим улыбнулся и сказал: — Это только слухи. Он очень загадочный… Думаю, что лучше будет мне тебя отвезти. Если ты немного пригнешься в моей машине, мы сможем легко выбраться. Я репортерам не интересен. Даже если я начну танцевать посреди улицы, они не станут меня фотографировать, так что можно не беспокоиться, что привлечем их внимание. Глядя на надпись «Мое сердце горит» на багажнике, он пробормотал: — Как знать, может, если я разденусь… — Нет. В моей машине тоже будет нормально. Скажем, в багажном отделении… — пробормотал Чейз, как будто идея Тима ему не понравилась, и тут же грустно вздохнул. — Тоже не годится. С твоей травмированной ногой в багажнике будет неудобно… Мейсон похлопал его по плечу и сказал Тиму: — Тогда могу я просить тебя об этом одолжении? Тим пожал плечами и открыл ключом дверь своей машины, которая была припаркована рядом с ними. Он вежливо придержал открытую пассажирскую дверь и жестом велел ему быстро сесть в машину. — Бу-будь осторожен, я свяжусь с тобой завтра, сразу после того, как выясню расписание, — - сказал Тони, все еще нервничая, и Чейз тоже попрощался. — До завтра. Мейсон улыбнулся, положил костыли на заднее сиденье и сел на переднее сиденье. Тим сказал: — Возьми. Накройся этим, — и накинул ему на плечи какую-то одежду. — А. Не нужно ли…. сообщить об этом в полицию? — поспешно спросил Тони, и Чейз согласился с ним: — Да. Это выглядит довольно опасно. — Не так уж и опасно. Если вы сейчас сообщите об этом, то те немногие репортеры, которых здесь еще нет, тоже присосутся к Хейли. Тогда съемки действительно будут затруднены. Тим сказал это, будто удивляясь их наивности и недальновидности. — Если вас это устроит, можете сообщить… Пара-другая сталкеров — как аксессуары для популярной знаменитости. У Чейза они ведь тоже есть? Например, присылают свои обнаженные фотографии или что-то в этом роде. От вопроса Тима лицо Чейза потемнело. Похоже, он оживил плохие воспоминания. — Тогда… пока еще ничего страшного, так что обойдемся без полиции, — сказал Мейсон, глядя на обезображенную машину Тони. Едва он откинулся назад на удобном автомобильном сидении, больная нога начала пульсировать, и он был таким усталым, что хотел только поскорее вернуться домой и лечь в постель после быстрого душа. Со слабым телом Хейли, травмированной ногой и продолжительным жестким сексом… Честно говоря, не было бы ничего удивительного, потеряй он сейчас сознание. Увидев его усталое лицо, Тони и Чейз замахали руками, словно призывая его поскорее возвращаться домой. Тим сел на водительское сиденье, а Чейз и Тони отошли от машины. Машина незамедлительно выехала со стоянки. — В последнее время такие вещи происходят часто… — пробормотал Тони, будто не привык к этому. Чейз, который с тревогой провожал взглядом удаляющуюся машину, спросил с любопытством: — А что, были еще инциденты? — Нет, это не было чем-то плохим. Похоже на небольшую шутку… Лиз… у Хейли никогда не было множества поклонников, поэтому я не привык. Все узнавали его, но большинство из них были антифанатами или людьми, которым нравились сплетни о Хейли. Он был ребенком-актером, у которого было лишь очень немного поклонников старшего возраста, поэтому для Тони все было в новинку. Например, случаи, когда постоянно приходили письма одержимых фанатов, продолжали исчезать его вещи, или в машине обнаруживались его отфотошопленные обнаженные фотографии. Сразу после его дебюта в детстве, когда его популярность стремительно росла, среди фанатов тоже были извращенцы… — Поверить не могу, что может наступить день, когда мне придется беспокоиться из-за популярности Хейли, — эмоционально заявил Тони. Момент, о котором он мечтал, когда впервые встретил Хейли, приближался. Он превращался из человека, который привлекал внимание людей, создавая проблемы, в человека, который обнажал эмоции других людей и контролировал их. Когда он стоял перед камерой, время от времени вокруг него появлялся странный свет. Это было хорошо видно глазам Вика, а также Тони, наблюдающему из-за камеры. Это была не вспышка звезд, которые и без того сияли каждую минуту, как Чейз, а «может быть…» — думал Тони. Если его глаза не ошибались, возможно, Хейли мог бы стать звездой большей, чем Чейз. Звездой, которую даже сам менеджер не мог увидеть ясно, невероятной звездой, которой никогда раньше не было в мире… Прямо сейчас это сияние плотно обволакивало Хейли, но перед камерой оно уже немного просачивалось. Как свет, который был настолько большим, что его нельзя было полностью скрыть. — … Тони? О чем ты думаешь? — окликнул Чейз Тони, все еще смотревшего на место, откуда уехал Хейли. Лицо Чейза покраснело, как будто его что-то взволновало. — Ах… Ни о чем. Я просто подумал, что подобные вещи продолжают происходить с тех пор, как Хейли стал популярным. И это меня беспокоит. Тони покачал головой. Конечно, этот свет может никогда не разгореться. Когда они впервые встретились, Хейли был блистающим, но Тони пришлось ждать 16 лет, чтобы это сияние снова начало проявляться. Да, он может быть на грани прорыва, а может и нет. Он не должен ожидать слишком многого. Независимо от того, как произошло чудо амнезии, такое благословение может больше не повториться. Если он будет ожидать слишком многого, а к Хейли вернутся воспоминания, это будет большим разочарованием. Тони задрожал от этой внезапно пришедшей ему в голову мысли, и повернулся к Чейзу. — Но почему у тебя такое выражение лица? — спросил он. Чейз выглядел так, словно его что-то беспокоило. Он невнятно произнес, как будто не был уверен, стоит ли это его беспокойства: — Не знаю, мне кажется, я что-то видел в машине Тима… — А? — Тони непонимающе моргнул. — Мне кажется, я видел красное пятнышко… Тон Чейза был осторожным, вроде: «Я ошибаюсь?», но немного неуверенным. Красное пятнышко? Тони смотрел на него, не понимая, о чем он говорит. В этот момент появилась Глория, широко размахивая руками. В руке она держала расписание. — Тони! Хейли уже уехал? Увидев залитую красной краской Тони, она вскрикнула: «Ой!» и прикрыла рот рукой. — Ой, какой маньяк сотворил такое… У тебя есть видеорегистратор? У нас там есть видеонаблюдение… — У нас нет видеорегистратора… — пробормотал Тони. Хейли до того, как потерял память, не знал, когда, где и с кем он будет заниматься сексом, поэтому не мог установить видеорегистратор. Глория широко открыла глаза при ответе Тони и кивнула. — Мм, ладно. Давай для начала проверим видеонаблюдение. Но как Хейли удалось уехать? Я получила его расписание на завтра… — Хейли только что уехал в машине Тима, — ответил Чейз. — Ты не можешь сказать ему расписание по телефону? Глория озадаченно спросила: — Тим? Тим Дэниел? Но у него сегодня нет съемок. Тим был на съемочной площадке? Что ему здесь понадобилось? Чейз и Тони просто тупо смотрели на нее. **** Капли ярко-красной крови падали на стол. Большое количество крови в момент залило часть документов, и Ной прошипел: — Аах. Нет, — и слегка нахмурился. — Вы в порядке? Фил быстро протянул ему салфетку, и Ной прижал ее к его ране. — Извини. Не мог бы ты принести мне новые копии промокших частей? Фил взял трубку и сказал Софи, своей секретарше, которая ждала снаружи: «Позвони Стюарту». — Почему ты вызываешь врача из-за бумажного пореза?.. Ах, дай сюда. Ной выхватил телефон у Фила и сказал Софи: «Забудь о Стюарте, принеси мне бинты. Да. Этого будет достаточно». Повесив трубку, он заметил, что Фил смотрит на него с недоумением. — Что? Не собираешься принести документы? — Ной вопросительно взглянул на него, и Фил заговорил так, словно хотел сказать что-то уже некоторое время. — Мне кажется, в последнее время вы пренебрегаете своим здоровьем. — … Я должен выслушивать это только потому, что не хочу обращаться к врачу из-за бумажного пореза? Это крайне неожиданно… — отозвался Ной, наклоняя голову, и Фил покачал головой. — Я не это имел в виду… Я хотел сказать, что с этой травмой на руке вам следовало отдохнуть не менее двух месяцев, и не стоило так рано выписываться из больницы. Вы ведь массировали руку весь день, потому что она болела? Если вы так изматываете себя, просто чтобы забыть ужасы смерти Мейсона или похищения, тогда мне придется найти в вашем расписании время для Роберта… Голос Фила звучал так, как будто его это беспокоило в течение долгого времени. Ной широко раскрыл глаза и сказал, будто что-то вспомнил: — А, Роберт. Думаю, теперь мы можем его уволить. Роберт был психиатром, который все это время консультировал и лечил Ноя. Ной весело продолжил: — Построй ему больницу. Фил спросил в ответ: — … Простите? Вы говорите, что хотите сменить врача? Не думаете, что кто-то знакомый лучше поможет вашему психическому здоровью? — Нет, мне просто больше не нужны лекарства. Ну, и конечно, консультации тоже не нужны. Консультации мне все равно не очень нравились. Слова Ноя прозвучали так, словно отказ был самой естественной вещью в мире. Софи принесла мазь и бинт, и с ее помощью Ной намотал бинт на кончик пальца, заметив на нем проявившееся пятнышко крови. — Я не пытаюсь покончить жизнь самоубийством, так что не волнуйся. — Тогда зачем вы это делаете? — испуганно спросил Фил, и Ной снова сел. — Потому что у меня появился парень. Ты же это знаешь, верно? Ной ярко улыбнулся. Фил не мог вымолвить и слова и просто смотрел на него. Ной хмыкнул, разглядывая забинтованный палец. Будет ли Мейсон волноваться? Он не считал, что это серьезная травма, но, все же, неужели Мейсон не бросит на него хотя бы один озабоченный взгляд? Ной вспомнил прошлую ночь, когда Мейсон колебался из-за бандажа на его руке, и почувствовал сладость на кончике языка. — А причина, по которой у меня болит рука, в том, что вчера… Мм. Это потому, что я был слишком настойчив, так что не беспокойся об этом. Это правда, что его рана не зажила полностью, но беспокоиться о последствиях или выздоровлении не было нужды. Поскольку он удерживал спящего Мейсона, в то время как таранил его тело, рана слегка открылась. В остальном он поправлялся так хорошо, что даже врач удивился. Фил не мог понять Ноя и нахмурился. «Я чувствую себя немного вялым. Может, выпить чашку крепкого кофе?» Ной, который на мгновение встревожился, мило подумал, что предпочтет чувствовать себя немного расслабленным, чем сохранять ясность ума, и снова начал проверять документы. — Чего ты ждешь? Мне самому распечатать новые документы? Ной вопросительно поднял бровь, и Фил поторопился ответить: — Нет. Он хотел сказать еще что-то, но его остановил стук в дверь. — Войдите. В кабинет снова вошла Софи. — Кажется, мистер Хейли Ласк прислал вам букет цветов. Она проверила карточку и показала ему букет красных роз. — Хейли? Мейсон прислал цветы? Ной вопросительно наклонил голову и встал со своего места, чтобы подойти и принять цветы от Софи. Пахло розами. — Это было прислано вместе с букетом… Она протянула ему небольшой конверт из манильской бумаги. Ной сказал: «Мм», и принял это с озадаченным лицом. Он подумал, что что-то не так, и, равнодушно открыв конверт, сунул внутрь руку, чтобы тут же почувствовать внезапную острую боль. «О боже!» Софи удивленно вскрикнула. На пол капало намного больше крови, чем из пореза от бумаги. Конверт из его руки выпал вверх дном, и его содержимое вывалилось наружу. Внутри конверта находились четыре бритвенных лезвия и фотографии Хейли. Ной слегка нахмурился, наклонился и поднял одну из них. Хейли кому-то улыбался на фотографии, залитой кровью. *** Мейсон, заснувший, как нездоровый человек, сразу же, как сел в машину, проснулся, почувствовав, что машина внезапно остановилась. Он бессмысленно заозирался, гадая, где находится. Осознание приходило медленно; это была улица позади Беверли-Хиллз, где находилось его любимое кафе. Проблема была в том, что эта улица не вела к дому Ноя. — Думаю, ты ошибся. Это было в противоположном направлении, и если он продолжит, они покинут Беверли-Хиллз и направятся в Западный Голливуд. Мейсон заговорил, сдерживая зевок, и Тим взглянул на него так, словно не понимая, о чем он говорит. — Мне надо в особняк Рэйкарлтона на 12-й улице, разве я тебе не говорил? Я думал, что сказал тебе перед отъездом… Мейсон попытался выяснить, дал ли он ему неправильный адрес, потому что очень хотел спать, но в этот момент что-то привлекло его внимание. На краю поля зрения Мейсона, между его ног перед пассажирским сиденьем, красовалось небольшое красное пятнышко.