***
Они никогда не говорят громких слов о любви, но каждый вечер встречаются после работы. Не говорят даже скромных фраз о симпатии, предпочитая объясняться через прикосновения и поцелуи. Не говорят и о браке, но каждую ночь проводят вместе, отдаваясь без остатка друг другу. Боятся называть друг друга парой, робко заменяя словом «друзья», но снова засыпают вместе. И не важно, где: в том самом скверике или дома у Поттера. Они просто принимают друг друга. Такими, какие есть. Неправильными, изменившими супругам, разведёнными. И, наконец, свободными.5. Принятие
14 марта 2024 г. в 19:12
В очередной раз Гарри пытает удачу у родительского дома Гермионы. Её нет? Нет, он не верит в такую небылицу. Очевидно — она здесь.
Открыв дверь, мать тяжело вздыхает, смерив взглядом Гарри. Ей совершенно не хотелось вмешиваться в отношения дочери, но считала, что поговорить этим двоим необходимо. И, если Гермиона не желает ничего решать даже спустя месяц, то в этот раз мать влезет в её жизнь и обеспечит эту встречу. Не зная, чего ожидать, воркует с мужем и под нелепым предлогом тащит куда-то. Главное, подальше.
Гарри подходит к комнате, но страшится постучать. Понятия не имеет, чего ожидать от подруги, которая свела его с ума той ночью месяц назад, а после исчезла так же резко, как появилась. Он даже не смог с ней поговорить. Не ответил на её единственное смс, не желая объясняться через сообщения. Ему так хотелось в то самое утро сказать ей, что не за что извиняться, ведь он сам этого хотел. Сказать, что она нравится ему, но она сбежала. Снова. Так же, как пыталась сбежать из кафе, и так же, как бежала от него в сквере.
Он развёлся в ту же неделю, как переспал с ней. Джинни рыдала, орала, визжала и закатывала истерики, но он больше не пытался наладить отношения. Не имеет смысла. Джинни кричала, что всегда знала, что он ей изменял, и совершенно не верила в обратное. И Гарри даже не пытался оправдаться. Пусть думает, как считает нужным. Его достало каждый раз оправдываться. Впрочем, в этот раз он на самом деле виноват.
Они разъехались быстро. Джинни сама собрала все вещи и уехала к своей большой и шумной семье, и Гарри был рад. Всё, что его волновало, так это выловить Гермиону и поговорить с ней. После той ночи в парке все страхи сами исчезли. Не страшил развод, не страшило сказать Гермионе правду. Это не просто пьяная выходка, не случайный секс. Эмоции Гермионы были неподдельными, не надуманными из-за выпитого алкоголя. Алкоголь лишь развязал ей язык. И пусть Гарри все годы был трусом, но теперь он не отступит, боясь отказа.
Он без стука заходит в комнату и видит её, лежащую в кровати с книгой в руках. Она совсем не смотрит на него, думая, что это снова пришла мама.
— Привет. — Гарри старается спокойно говорить, но понимает, что тембр выдаёт взволнованность.
От знакомого голоса Гермиону кидает в холодный пот. Она хотела услышать его, поговорить, но совершенно не готова к этому. Медленно поднимает испуганные глаза на Гарри, но не может сказать ни слова.
— Сколько ты ещё планируешь избегать меня? — обращается он. — Сейчас, когда я пришёл, тоже не станешь говорить и умчишь подальше?
Гермиона молчит, не зная, что сказать, и всё, что чувствует в этот момент — панику. Да, он правильно сказал: ей хочется бежать. Жаль, из собственной комнаты некуда деваться, разве что прыгать в окно.
— Я хочу с тобой поговорить, — вновь произносит Гарри, подходя ближе.
— Пожалуйста, уйди, — вырывается из неё.
— Не уйду, пока мы не поговорим, — садится на край кровати, от чего Гермиона, не желая находиться рядом с ним, прижимается спиной к стене, поджимая под себя ноги.
— Свали! — рычит она, надеясь добиться своего. — Я сказала, исчезни! — добавляет ещё громче, когда видит, что Гарри не реагирует на слова.
— Успокойся, — спокойно говорит Гарри, поворачиваясь к ней.
— Пожалуйста, я… Прости. Просто уходи. — Ей страшно услышать, что из-за неё он развёлся, или не развёлся, но теперь у него большие проблемы. И всё только из-за неё. Из-за того, что она натворила, испортив их дружбу и его брак.
Гермиона хотела узнать хоть как-то, как у него дела, волновалась из-за этого, стыдилась, но слышать эти важные вещи конкретно от Гарри она не готова. Слишком стыдно смотреть ему в глаза.
— Я никуда не уйду. Я пришёл поговорить. Ты не даёшь мне даже шанса объясниться, не поднимая трубки. Тебе не кажется, что ты жуткая эгоистка? Решаешь всё сама, и не важно моё мнение.
— Я знаю, что эгоистка. Знаю, что виновата. Просто уйди, пожалуйста. — От волнения у неё заплетается язык.
— Вот как, значит. И что собираешься делать? Сидеть в комнате всю жизнь, чтобы меня случайно не увидеть?
Гермиона не знает, что ответить на его слова. Это именно её мысли, но они, озвученные вслух, кажутся ужасно глупыми.
— Прости, — тихо бормочет. Это единственное, что она может ему сказать.
— Ты не виновата, я сам этого хотел. Ты… нравишься мне. — Гарри старается говорить спокойно, но голос всё равно дрожит.
— Бред. Пожалуйста, ну уйди, — не желая слышать о таком, толкает Гарри, чтобы он встал с кровати. — Мне очень жаль, что я влезла в ваши с Джинни отношения. Уйди, уйди, уйди!
— Мы развелись. И я рад этому. Давно надо было решиться на это.
— Прости, — опустив взгляд, повторяет она.
— Хватит, — начинает злиться Гарри. — Ты не виновата. Я рад тому, как всё сложилось.
— Пожалуйста, ну уйди! — продолжает она повторять одно и то же, ещё сильнее толкая Гарри.
— Я сказал, хватит! — не сдерживается он и, разворачиваясь, хватает её руки и с силой прижимает к стене.
Он хотел спокойно поговорить. Хотел, чтобы Гермиона всё поняла и перестала избегать его, но она упрямо отказывается слышать. Гарри изо всех сил держался, говорил максимально сдержанно и спокойно, чтобы Гермиона не истерила, но это оказалось бесполезным. Что ж, пусть так. Значит, он силой заставит его выслушать и лишь после, если уж она так этого хочет, уйдёт.
Гарри прижимает её руки до боли в запястьях, а сам смотрит ей в глаза.
Гермиона молчит, поджимая губы. Если она начнёт говорить — не сможет сдержаться, расплачется. Воспоминания о той ночи вновь всплывают перед глазами.
— Теперь ты готова меня слушать и слышать? Или мне надо тебя держать, чтобы ты перестала извиняться и выгонять меня?
— Я не хотела этого, — тихо бормочет она.
Нужно заставить его уйти. Может быть, не всё потеряно, и он ещё сойдётся с Джинни…
— А я думаю, хотела. Ты сама сказала об этом. Прямо. И я этого хотел. Так, может, хватит уже заниматься самобичеванием?
— Я просто была пьяна, — шепчет Гермиона, чувствуя дыхание Гарри на своей коже.
— То есть, в тот момент ты бы переспала с любым?
Она стыдливо опускает взгляд.
Нет. Не с любым. Просто, будучи пьяной, её почему-то перестало волновать, что соблазнять чужих мужчин — подло.
Не хочется верить, что она из таких девушек. Ещё месяц назад Гермиона считала: каким бы ни был тяжёлым брак, это не повод изменять. Как же это низко — заглядываться на занятого парня. Глядя фильмы с темой измены — презрительно фыркала, а в мыслях вертелось: «Я бы никогда так не поступила».
Всего-то потребовался алкоголь и возможность, и «никогда» превратилось в «а почему бы и нет».
Сейчас нет спиртного, но возможность — есть. И она снова чувствует желание поддаться.
Гарри так близко.
Стыд. Тревога. Злость. Сомнения. Беспомощность и возбуждение. Всё перемешалось в голове.
Хочется крикнуть: «Отойди!»
А может, «не уходи»?..
Его прежние отношения с Джинни уже разрушены. Её отношения — тоже. Гермиона уже испортила всё возможное.
Желание махнуть на всё рукой копошится где-то внутри.
Если здание превратилось в груду хлама, не так уж плохо подорвать оставшуюся кучку мусора.
«Нет». — Гермиона тут же отрицательно машет головой и жмурится.
Это не правильно. Не стоит поддаваться соблазну.
— Иди домой… — с трудом выдавливает из себя Гермиона.
Да. Ему лучше уйти.
«Так будет правильнее», — ободряет она себя.
«Наверное», — секундная воодушевлённость гасится сомнением.
— Если не прекратишь гнать меня и извиняться, я заткну тебе рот, — цедит Гарри сквозь зубы. Он хотел быть мягким, спокойным. Но таким его не слышат. Хотел просто объясниться, но, прижимая её к стене, желает совсем другого.
— Прости, — вновь повторяет она, будто вовсе не поняла смысл его слов.
Нет сил сопротивляться желанию. Его голос, слова, дыхание, что ощущается на коже, — заставляют вздрагивать.
Добить разрушенное. Послать к чёрту сомнения. Сжечь дотла разрушенные браки.
Пусть он заткнёт ей рот.
Нет, она хочет, чтобы он заткнул ей рот.
Видит, как Гарри лишь на пару секунд задумывается, перед тем как понять глупую игру слов, а после впивается в её губы своими. В этот раз не медлит. Возбуждение кружит голову.
Страхи, сомнения, любые переживания стираются, стоит только увидеть в глазах Гермионы ответное желание. Приглушённый стон в губы, одежда вновь летит в сторону.
Нет желания ни о чём думать, хочется лишь отдаться чувствам, что пьянят не хуже алкоголя.
Может быть, завтра Гермионе будет немного стыдно. Перед собой или перед родителями.
Может быть, завтра Гарри извинится за то, что был несколько груб.
Может быть, это лишь помутнение рассудка или попытка развеяться, и все чувства надуманны.
Но… Обязательно ли думать о завтрашнем дне?