Небо в алмазах

Брошенный пес приютился в прихожей.

Когда Хаширама закончил, Тобирама виновато посмотрел на брата. Он действительно не знал, кем была Хатаке на самом деле. Сенджу поверил в ее историю о том, что, воспользовавшись чужой бедой, она хотела познакомиться с влиятельными людьми, и она не знала, что его клан наняли для выполнения этой миссии. Тобираме несказанно повезло, что его первая встреча с ней пришлась на клона. Одним взмахом своего танто она вспорола ему горло, а клон Тобирамы даже не успел разглядеть что-то. И когда в итоге погони он сбил ее взрывом, она только тогда заметила, что он Сенджу. Все эмоции на ее лице были видны. Хатаке совсем не контролировала их, что говорило о ее плохой психологической подготовке. Шиноби не должны показывать свои чувства, потому что они ключ к их слабостям. Когда Тобирама прижал ее к дереву, она действительно боялась за свою жизнь. Страх так и плясал в ее глазах. Думала, что он прирежет ее там, ведь она не знала, что это был настоящий Тобирама. Если бы он был клоном, повреждение сонной артерии, на которую Хатаке давила острием танто, было бы ему не страшно. И именно этого она и боялась. Боялась, что ее угроза ничего не значит для него. Но сейчас, после слов отца, Тобирама начал бояться, что ошибся. Что если это все было продуманной игрой? За ней нужен глаз да глаз. Нельзя допустить, чтобы Хатаке каким бы то ни было образом связалась с внешним миром. Ее нужно изолировать, да так, чтобы она не попыталась сбежать. Лишняя возня в селении ни к чему. Свою оплошность Тобираме хотелось скрыть. — Поселим ее в нашем доме, хорошо? — спросил Тобирама у брата. Хаширама понимающе кивнул. Тобирама, следуя завету своего отца — не попадаться ему на глаза — прямо в таби прыгнул на крышу дома и пробежал ко входу, чтобы забрать свою обувь. Он остался на крыльце, дожидаясь, когда Хаширама выведет Хатаке. Обычно за разные глупости доставалось именно старшему брату, и теперь Тобирама понимал, каково это чувствовать себя в немилости. Хотелось тут же во что бы то ни стало доказать отцу, что он, Тобирама, не идиот, что он понимает всю серьезность, все ответственность за клан. Доказать, убедить. Потому что понимал — Буцуме одних слов никогда не достаточно. Нужны поступки. Спустя минуту, длящуюся вечность, Хаширама и Хатаке вышли на крыльцо. И только все трое оказались на улице, она снова принялась разглядывать поселение. Тобирама тут же поспешил загнать ее в дом, чтобы она не успела пересчитать количество домов и заметить всех дозорных. Он положил руку ей между лопаток и настойчиво надавил, чтобы она ускорила шаг. Благо путь был максимально коротким. Среди домашних стен Тобирама почувствовал безопасность. Вряд ли за такой срок, что Хатаке находилась на улице, она смогла что-то разглядеть. Единственное, что настораживало Тобираму, так это ее знание о местоположении Сенджу. Даже не то, что он сам притащил ее сюда. А то, что у нее была напарница, способная за огромное расстояние почуять нужный след. — Твоя комната, — Тобирама раскрыл седзи, ведущие в свободную комнату, в которой, бывало, собирались он с братом и Токой на посиделки. В последнее время им все реже удавалось это сделать. — Располагайся. У нас есть личная ванная комната, в конце коридора, — дружелюбно сказал Хаширама. — А я должен на свой пост вернуться. Хатаке улыбнулась ему и прошла в комнату, а Хаширама кивком головы простился с Тобирамой и вышел из дома. Она сбросила меховую накидку, оставшись в белоснежной хлопковой рубашке, и повернулась к Тобираме. — Ну и как? — спросила она его. — Что? — Как будет проходить слежка за мной? — она прошлась по комнате, посмотрела из окна на улицу, и Тобирама тут же захотел подскочить и зашторить его. — Свяжешь меня? Или просто глаз не спустишь? Будешь прикидываться, что не об этом ты с отцом своим говорил? Хатаке, к удивлению Тобирамы, догадалась, что он не намерен с радушием проводить ей экскурсию по селению и знакомить со своими остальными родственниками. — Просто посидишь здесь до завтра без лишних движений и все. Никакой драмы, — сказал он и развернулся, чтобы уйти. — Да ладно тебе, я все понимаю. Она вышла в коридор и потопала за ним. Тобирама развернулся к ней и, нахмурившись, строго посмотрел. — Какой смысл запираться в комнатах, если это время можно провести продуктивно? Для нас обоих, — снова эта хитрая улыбка. — Что ты имеешь ввиду? — настороженно спросил Тобирама, разглядывая ее открытые ключицы. Тонкие, изящные. Так и хотелось к ним прикоснуться. — Обмен техниками. Забыл что ли? — она закатила глаза и щелкнула пальцами у него перед носом. — Или о чем ты подумал? — Ни о чем, — почувствовав, что краснеет, он развернулся и пошел в свою комнату. — Но сперва я воспользуюсь гостеприимством твоего брата и займу на время ванную. И заметь, я сказала гостеприимством твоего брата, потому что ты им не отличаешься. — Мне нет нужды ждать всеобщего одобрения, — пробубнил в ответ Сенджу. Хатаке заглянула в его комнату и стала осматривать обстановку. Тобирама гневно сжал губы, возмущаясь такому нахальному вторжению в его личное пространство. Он подошел к проему, у которого она стояла. — Помни, захочешь воспользоваться хоть одной техникой, я почувствую, — он постарался сделать тон своего голоса максимально устрашающим. — И что тогда случится? — Тебе это не понравится. — Сохранил интригу? А вдруг мне станет слишком любопытно? — Можешь рискнуть. Хатаке странно улыбнулась. Их затянувшиеся переглядки напрягали Тобираму, поэтому он с резким хлопком задвинул седзи прямо перед ее носом. Пока Тобирама снимал свой доспех, он слышал, как шуршала вещами Хатаке. Как открыла воду. И даже как встала под ее струи. Тобирама и сам хотел бы освежиться, но ждать, пока она выйдет не хотелось. Он подошел к колодцу в небольшом внутреннем дворике, набрал два ведра воды и, раздевшись по пояс, один за другим вылил их на себя. Ледяная вода мигом привела тело в чувства. Кожу от резкого онемения покалывало, и Тобирама решил не играть с судьбой. Он вернулся в дом, переоделся в сухую теплую одежду для дома и зашел в комнату, куда поселил Хатаке. Только в ней был ирори, и Тобирама разжег огонь, чтобы теперь согреться. Заодно он подвесил чугунный чайник над огнем. Из коридора донесся шорох, и через пару секунд на пороге стояла Хатаке. Замотанное полотенце на ее голове выглядело причудливо, и от того, что она убрала волосы от лица, ее строгие острые черты стали еще более выразительными. — Отлично, — облегченно сказала она и села рядом, вытягивая руки вперед, чтобы согреть их. — Ванная дома — это чудесно. Вот бы еще найти способ моментально разогревать воду, а то так и воспаление недолго заработать. Тобирама неоднозначно кивнул. Он сходил на кухню и вернулся с двумя чашками и маленьким чайником, в который заранее кинул горстку чайных листьев. Он молча отдал все Хатаке, а сам стал зажигать в комнате фонари. На улице уже порядком начало темнеть. Солнце в это время года садилось рано, да еще и многовековые деревья не позволяли его лучам проникать на улицы селения. Когда Тобирама сел на свое место перед ирори, Хатаке протянула ему чашку с ароматным чаем. В неловком затянувшемся молчании потрескивали угли, Тобирама периодически поправлял их щипцами, подкидывал еще мелких сухих деревяшек, и снова спокойно ковырялся в огне. Он старался не смотреть на Хатаке, хотя боковым зрением видел ее. — Выступаем на рассвете, да? — спросила она его вдруг, нарушив напряженную тишину. Тобирама кивнул. Время тянулось, как патока. Сенджу уже мечтал, чтобы пришел его разговорчивый брат и разбавил обстановку, потому что сам он с напряжением не справлялся. Тобирама видел, что и Хатаке вот-вот взорвется. Она покусывала губы, ерзала на месте. В конце концов, она сняла намотанное полотенце и аккуратно повесила его недалеко от огня. Она дотянулась до своей накидки и, свернув ее и подложив себе под голову, вытянулась на татами. Хатаке тяжело вздохнула, а потом повернула голову к Тобираме. — Ты сейчас вроде моего надзирателя, да? — спросила она. — Да. — Ты же понимаешь, что ваше маленькое селение я нашла бы и без твоей помощи, если бы оно мне было нужно. — Разгуливать я тебе здесь не дам, поэтому довольствуйся тем, что тебя не посадили в темницу. Хатаке обреченно вздохнула и снова перевернулась на спину. — И вот так проходят твои вечера? Сидишь и пялишься на огонь? — Только когда рядом назойливый чужак. — Назойливым чужаком я стала сразу после твоего разговора с отцом, да? — она повернула голову к Тобираме. В этот момент раздался осторожный и тихий шорох на заднем дворе, но из-за повисшей после провокационного вопроса тишины, они двое его услышали. Тобирама моментально считал пространство и понял все до того, как заскочил в свою комнату. Хатаке метнулась за ним. Перед ними стояла Шинджи. — Я закончила, детка, — произнесла она. Хатаке подошла к ней и села на корточки. — Что бы я без тебя делала? — ласково произнесла она и обняла волчицу. — Ханакара, я потратила много сил. Теперь мне нужно отдохнуть денек. А лучше два. — Конечно. Спасибо за твою помощь. Волчица посмотрела на Тобираму, а потом снова на Хатаке. Видно было, что она хотела о чем-то спросить, но лишь промолвила: — До встречи. Шинджи исчезла в белом дыме, и Хатаке встала на ноги. Тобирама прошел к седзи и задвинул их. Волчица просочилась через все дозоры, через каждого Сенджу. Ни один ее не заметил. Или же заметил, но не поднял тревогу, подумав, что это простой волк. Как же тут легко ошибиться. Шинджи действительно выглядела совершенно обычно, пока не открывала пасть и не говорила человеческим голосом. Да, она немного крупнее обычных волков, но ни кому и в голову не придет, что это животное разумно и сотрудничает с шиноби. Если бы Хатаке была врагом, такой возможностью она обязательно бы воспользовалась, чтобы уничтожить Сенджу. Подкрасться к одному из патрулей, уничтожить и провести группу Учих глубже. А уже добравшись до селения устроить массовую резню. А все благодаря одному полезному волку. Тобирама посмотрел на Хатаке. Нет, не была она никакой шпионкой. А иначе Сенджу уже не существовало бы. «Но могу ли я тебе верить не как куноичи, а как человеку?» — подумал он, разглядывая Хатаке. Та сложила руки на груди и вышла из комнаты, и он направился за ней. Когда они снова расположились у ирори, Хатаке произнесла: — Завтра придется действовать без нее. — Найдем владельца казино в столице. Наверняка у него там есть дом. — Не знаю насчет жилого дома, но у него есть один публичный в столице. Я выяснила это, когда узнавала насчет пропавших мальчишек. Не знаю, бывает ли там сам хозяин, но думаю, там есть люди, которые знают, как его найти. — Начнем поиск оттуда. До столицы несколько часов бега. Вдруг Тобирама почувствовал человека на крыльце, и тут же раздался стук в дверь. — Да у тебя тут проходной двор, я гляжу, — усмехнулась Хатаке. Тобирама открыл дверь, и на пороге увидел одну из служанок Сато. — Господин велел передать вам, — она протянула Тобираме увесистую кожаную сумку. Тобирама взял ее в руки, а затем девушка передала ему еще один мешочек поменьше. — Это для Хатаке-сан. Тобирама взял второй мешочек в руку, но Хатаке тут же его выхватила, подскочив из-за спины. — Спасибо большое, — проговорила она и задвинула дверную створку перед лицом служанки. Позвякивая монетами, Хатаке радостно поскакала к огню. Тобирама оставил мешок денег в коридоре рядом со своей походной сумкой, и облокотился на деревянную балку, глядя, как Хатаке прячет свою награду во внутренний карман накидки. — Завтра нам нужны будут силы, — она повернулась к Тобираме и посмотрела на него. — Поэтому… — Я принесу тебе одеяло. — Нет, я о другом. У тебя на завтра еще хватит хьёорооган? Мои никуда не годятся. Она достала мешочек со своими шариками и печально посмотрела на него. Эта еда крайне полезна, Тобирама всегда готовил себе в дорогу. На завтра у него осталась всего пара штук, а этого мало, если что-то пойдет не так. — Да, надо приготовить еще. Тобирама пошел на кухню, но, поняв, что Хатаке продолжает сидеть на месте, развернулся и удивленно посмотрел на нее. — Ты серьезно думаешь, что я опять буду готовить, а ты — есть? — Я думала, что я в гостях, — она театрально упала на татами и начала лениво растягиваться, как кошка, а потом залила все пространство своим негромким смехом. Она и не собиралась вставать, а только сделала вид, что уже готова засыпать, но собственный смех не давал ей в должной степени изображать это. Глядя на все это лицедейство, Тобирама ощущал острое желание расхохотаться. Но он нарочно, чтобы не сорваться, плотно сжал губы и сделал пару шагов к Хатаке. — Не думал, что ты упустишь момент заполучить этот рецепт. Хатаке подскочила, твердо вставая на обе ноги, и с загоревшимися искрами в глазах произнесла: — И то верно. А ну-ка, где у тебя тут кухня? Тобирама отошел в сторону и выставил руку в направлении кухни, пропуская Хатаке вперед. — В том ящике ступка и банка со смесью трав, — Тобирама кивком головы указал ей направление. — Как закончишь, измельчи в порошок эти зерна. А я пока подготовлю остальное. На кухне поднялся бодрый шум. Тобирама периодически проверял, как выполняет его указания Хатаке, затем возвращался к своему делу. Намяв ягоды и смешав их с медом и мукой, он добавил растолченные травы, измельченные зерна, несколько яиц и присыпал все порошком Хаширамы. Тобирама закатал рукава и стал замешивать все в одной большой глиняной миске прямо руками. Хатаке пальцем залезла в смесь и облизнула его. — Это очень вкусно, — улыбнулась она, закрывая глаза от удовольствия. — Сырое же, — скривился Тобирама. — А мне нравится. Чур то, что останется на стенках, мое! Тобирама удивленно мотнул головой, но согласился с такой диковатой прихотью. Когда с замешиванием было покончено, он сказал: — Лепи ровные шарики. Но не ешь! И именно в этот момент Хатаке специально потянула обмазанные в готовой смеси пальцы ко рту. Но потом нехотя остановилась, закатив глаза, и принялась лепить шарики. Тобирама украдкой поглядывал на Хатаке. Ее шарики были менее идеальными, чем его, но он заметил, как она старалась. И понял, что Хатаке в свои хьёорооган добавляла больше муки именно потому, что лепить их становилось проще, они не расползались, как сейчас. Но именно из-за этого по итогу готовки ее хьёорооган становились сухими. Они сложили шарики на глиняный противень и отнесли на огонь в ирори. И тогда Хатаке уселась на свое место, обхватив миску, и стала указательным пальцем соскабливать со стенок оставшуюся смесь. — Это и правда вкусно. Хорошо, что мне больше достанется, — сказала она в промежутке между облизыванием своего пальца. — Так значит, вы тут думаете, что я шпионка, да? — она огорошила его таким прямым и четким вопросом, что Тобирама слегка подавился воздухом. — Не исключаем такую возможность. Тогда она повернулась к нему, и немного потянулась к нему ближе. На ее лице мелькнула лукавая улыбка. — А что если я не шпионка? — спросила она, пристально разглядывая лицо Тобирамы. — Тогда все закончится без лишней драмы. — А что если… — она сделала паузу и пододвинулась еще ближе. — Когда все закончится без лишней драмы, я просто выгодно продам сведения о вашем поселении? Тобирама настороженно глядел на нее. Все очарование Хатаке улетучивалось с каждой минутой, как он думал о том, что сюда нагрянут Учихи. Внезапно в дом завалился Хаширама. Хатаке тут же села ровно и продолжила поедать смесь, будто их разговора не было. Сенджу видел, что она недовольна. Словно она не смогла вполне насладиться реакцией Тобирамы на ее пассаж. Теперь он сомневался, что она намеривалась сделать то, о чем говорила. Все было сказано только ради того, чтобы его раздразнить. Когда Хаширама зашел в комнату и приземлился у ирори, Хатаке улыбнулась ему. — Готовите хьёорооган? — спросил он. — Как ты догадался? — буркнул Тобирама. — Что обсуждали? — Хаширама с обыкновенной для него улыбкой посмотрел на брата. — Шпионка я или нет. Продам ли я кому-либо сведения о вашем поселении или нет. Но обсуждение не особо удалось, — выдала Хатаке. Тобирама снова поперхнулся воздухом, подпрыгнув на месте от такой откровенности. — Вот как? — Хаширама посмотрел на него, а потом взглянул на Хатаке. — Может продолжим? Ты шпионка? — Нет, — она мотнула головой. — Ты собираешься продать кому-либо сведения о нашем поселении? — Нет. — С чего нам верить тебе?! — возмутился Тобирама. Хатаке повернула к нему голову и проткнула своим острым обжигающе холодным взглядом. Она отставила в сторону опустевшую миску и строго произнесла: — Я уже говорила тебе, Тобирама-кун. Я люблю приключения, но не подвергну себя опасности и не пострадаю от собственного любопытства, — она выдержала паузу, а потом добавила: — Тот, кто нападет на селение со стариками и женщинами с детьми — это подлецы. И ты, наверное, удивишься, но подлецы поступают подло не только с врагами, но и с союзниками. Ее умные глаза внимательно смотрели на него, и Тобираме показалось, что в их глубине скрывается что-то весьма значительное. Будто она не договаривала ему чего-то, и хотела, чтобы он это понял. Он посмотрел на брата. Тот, как догадался Тобирама, поверил Ханакаре. — Откуда ты родом? — спросил Хаширама. Хатаке посмотрела на него и грустно улыбнулась. — Я родилась в здешних краях, — она перевела взгляд на огонь. — А где выросла? — уточнил он. — А это я расскажу только после того, как Тобирама-кун расскажет мне о своей прекрасной технике клонирования, — ее губы растянулись в хитрой улыбке, и она посмотрела на Тобираму. — Это чересчур высокая цена за утоление любопытства моего брата. Она очень низко опустила уголки губ и развела руки в стороны. — Извини, Хаширама-кун. Тогда я ничего не могу ответить на твой вопрос. А история ведь такая интересная. Она метнула свой взгляд на Тобираму, а тот демонстративно закатил глаза, сложив руки на груди. — Придумай что-то получше, чтобы я купился на это, — произнес он. — Впрочем, и потом тебе не раскрутить меня на мою технику. — Я разгадаю ее секрет. Тобирама не смог сдержать свой смех, он вырвался из его груди самопроизвольно. — Я бы на это посмотрел. Нет, ты знаешь, я бы даже заплатил тебе, чтобы только посмотреть, как ты будешь пыжиться в попытках разгадать секрет моей техники. — Она такая сложная? Или это только твое самомнение? — Она до смешного проста, когда удастся понять этот механизм. Это мое личное изобретение. И ни один человек до меня еще не додумался до такой очевидной методики. — Очевидной, — задумчиво повторила Хатаке. В этот момент Тобирама сжал губы. Он не успел сболтнуть лишнего, но понял, на какой путь вывела его Хатаке. Хотела, чтоб он под чувством гордыни распустил свой язык. — Пока этого достаточно, — произнесла она, увидев его смятение. — И я буду честной. Информация за информацию. Но за такие крохи скажу только, что выросла я далеко отсюда, и вы об этом месте даже не знаете. — Карта мира существует уже давным-давно, — с уверенностью сказал Тобирама. — Пусть мы были не везде, но все места давно открыты и известны. — Вот и прекрасно, — улыбнулась она. — Продолжай так думать. Тобирама сверлил ее взглядом, пытаясь понять, играет ли она с ним. Хатаке себя уже проявила в плане лицедейства, и он не сомневался, что и сейчас она всего лишь набивает цену истории о своей жизни. В ней нет ничего особенного. Простая бродяжка без знатного имени, которой повезло родиться с потрясающей чакрой. И она всего лишь нашла способ выучиться элементарным техникам шиноби и заполучить во владение любопытный танто. А также имеет в союзниках полезную волчицу. Ничего особенного. Совсем. Настолько «ничего», что Тобираме хотелось все это понять. Свербящее любопытство не давало ему покоя. Он всматривался в глаза Хатаке, пытаясь найти в них хоть какую-то зацепку, чтобы понять, стоит ли ее история такой уникальной техники, как теневое клонирование. — Я, пожалуй, пойду, — тихонько произнес Хаширама. — Чего это ты? — удивленно взглянул на него Тобирама, пробуждаясь в реальность от своих мыслей. — У вас тут… — он покрутил двумя кистями в воздухе, обозначая пространство между Тобирамой и Ханакарой. — Хм. Ладно. До завтра. Хаширама неоднозначно улыбнулся, посмотрев на Тобираму, и сбежал из комнаты в свою спальню. Тот удивленным взглядом проводил брата, а потом посмотрел на Хатаке и удивился еще больше. На ее бледных щеках выступил едва заметный румянец. Тут же Тобирама почувствовал, что и сам краснеет. Хорошо, что она этого не заметила, момент и без этого был невозможно неловким. — Почти готово, да? — спросила она, глядя на хьёорооган. — Да, — немного погодя ответил он, заставив себя отвернуться от нее. — Можно уже снимать. Он ухватил противень щипцами и принес на кухню. Прихватив миску, Хатаке пришла за ним. — Оставим так до утра, пусть остывает, — сказал он, прикрывая шарики полотенцем. Они вышли в коридор, и Тобирама понял, что повисшая между ними неловкость заставляет его уйти в свою комнату и оставить ее одну. Он жестом задержал ее, а потом вернулся с одеялом и тонким матрацем в руках. — Спасибо, — проговорила она и собиралась уйти, но пристальный взгляд Тобирамы остановил ее. — Я очень чутко сплю. — Прям как собака, да? — улыбнулась она. — Я не шучу. Только попробуй что-то сделать… — Если бы я хотела тебя прирезать, давно бы это сделала, — она произнесла это медленно, как бы нехотя. — Ты же уже понял, что выпущенную через танто чакру не остановить, от нее можно только увернуться. А при такой короткой дистанции, что была сегодня между нами, ты бы не успел. Вместо того, чтобы ответить что-нибудь, он нахмурился, глядя в ее проницательные глаза. И от ее взгляда у него шел приятный мороз по коже. — Доброй ночи, Тобирама-кун, — сказала она, закрыв за собой седзи и оставив его одного в темном коридоре. Тобирама-кун. От того, как легко она это произносила, Сенджу пробирало от волнения и желания услышать свое имя из ее уст еще раз.