Hate You

На пляже Сеула в эту субботу царит оживленный хаос: сегодня сюда съехалась добрая половина университета. Кто-то прибыл для участия в ежегодных соревнованиях по пляжному волейболу, кто-то поболеть, но основная масса студентов жаждет банально потусоваться. От размера бикини на телах некоторых первокурсниц меня передергивает — уж проще было не тратится на покупку купальника и просто заклеить причинные места скотчем. — Новая форма — просто бомба, Лиса, — тараторит Юн, семеня со мной рядом. — Айрин пора уволить своего дизайнера и нанять тебя. От ее грубой лести я не испытываю ничего, кроме желания закатить глаза. Мы обе знаем, что мне принадлежит лишь идея о смене экипировки. Исполнительница в ней не я, а от присвоения себе чужих лавров я не испытываю ни малейшего удовлетворения. — Лиа знает толк в дизайне. Надеюсь, ее желание раздвигать ноги перед всеми подряд, не возьмет верх над талантом, и она успеет закончить университет до того, как залетит от случайного траха в машине. В глазах Юн мелькает удивление моему выпаду, но она его, разумеется, никак не комментирует. Я и сама не знаю, почему слова Розэ о том, что Лиа переспала с Тэхёном на заднем сидении его автомобиля, до сих пор не покинули голову. Скорее всего потому, что последнюю неделю я регулярно слышу сплетни о его похождениях. По слухам в списке сексуальных побед Тэхёна числится по меньшей мере полдюжины студенток. — Я думала, сегодня ты приедешь с Джексоном, Лиса. Он будет участвовать в соревнованиях? — У Джексона дела, он появится чуть позже, — я отпираю дверь пляжного дома, которое выбрала для нас Розэ, и, зайдя внутрь, оглядываюсь. Четыре спальни, как и оговаривалось, никаких следов плесени и паутины, никакого запаха сигарет. Не пентхаус, но для того, чтобы переночевать, вполне сгодится. — Эту спальню возьмем мы с Джексоном. С Розэ и Соджином сами разберитесь, какая кому достанется. Розэ пообещала подъехать ближе к обеду вместе с парнем, с которым в прошлом году закрутила непродолжительный роман вовремя каникулы в Германии, и которому неожиданно пришло в голову на пару дней почтить своим визитом в Сеул. Лучше бы им занять дальнюю комнату, потому что слышать, как они занимаются сексом, я не испытываю ни малейшего желания. Распаковав вещи, я переодеваюсь в бикини и заранее наношу солнцезащитный крем, чтобы не размазывать его на пляже вместе с песком под прицелами сальных взглядов сокурсников. Повязываю парео и, опустив на глаза солнцезащитные очки, выхожу в гостиную, где ждет. Я не большой любитель командных соревнований, но по статусу президента студкомитета я должна быть в курсе всего, что происходит. В каком-то роде я отвечаю за имидж нашего университета, а фотографии с сегодняшнего мероприятия будут размещены в интернет-портале студенческих новостей, а потому я должна лично убедиться, что участники будут выглядеть на них достойно. — Мия разжирела к выходным, или произошла путаница с размерами? — скептически смотрю на пышнотелую брюнетку, в чьи ягодицы выразительно вонзился шов от нейлоновых шорт. — Хери снялась с соревнований из-за похорон бабушки, — торопливо поясняет подошедшая Джессика, смахивая со лба капли пота. — Пришлось срочно искать ей замену. — На этот случай я и рекомендовала сделать несколько дополнительных комплектов всех размеров. Университет от этого бы не обеднел, и это избавило нас от необходимости видеть косплей на задницу Чжиин. Имей в виду это на будущее. Если у тебя, конечно, не иссякнет желание что-либо организовывать. По кислому выражению лица Джессики вижу, что ее интерес к волонтерской деятельности иссяк. Работать на благо общественности и, правда, не каждому дано. Как правило, людей привлекает возможность получить признание их заслуг в глазах окружающих, и по итогу они бывают очень разочарованы, потому что вместо славы и благодарности получают массу претензий. Мое мнение на этот счет таково: если взялся за дело — выполняй его на «отлично»: включай голову, предусматривай риски, либо не берись совсем. Добровольчество не подразумевает халатность. — Джессика! — я подзываю помощницу и киваю в сторону соседней площадки, где только что прозвучал свисток, сигнализирующий о начале соревнований. — Сделай несколько кадров женских игр, а потом переходи к мужским. Избегай фотографировать задницу Чжиин, и побольше внимание Сандаре — она на редкость фотогиенична и фигура у нее отличная. На мужских площадках обязательно сделай пару снимков близнецов Ян — женская половина вечно пускает на них слюни, а это то, что нужно для успеха газеты. — Я еще размещу снимки в Инстаграм и на Фейсбуке. Как думаешь, может быть стоит связаться с Юа по поводу… Окончания ее фразы я не слышу, потому что меня отвлекает ощущение легкого жжения на коже, усиливающееся с каждой секундой. Оно распространяется по телу как вирус, захватывая все новые территории: стекает от шеи к груди, опаляет ноги и живот. — Новенький тоже здесь? — смотрю на Джессику, испытывая слабовольное желание вновь накинуть парео. — Ким Тэхён? Да, кажется, я его видела. Он тебе нужен? Я могу попросить У Хёка его поискать. Моя интуиция в очередной раз не подводит, и пару секунд спустя глаза нащупывают в пестрящей неоном толпе высокую фигуру бывшего друга, который стоит в компании Сон Хуна, университетского пловца. Парень что-то активно ему объясняет, но внимание Тэхёна целиком приковано ко мне. Он, не смущаясь, оценивает изменения в моей фигуре, произошедшие за десять лет. Его настойчивый взгляд доставляет мне дискомфорт, хотя стыдиться мне нечего. С внешностью и самооценкой у меня проблем нет, так что пусть говнюк смотрит. А чтобы поддержать традицию нашего негласного противостояния, в ответ я тоже его разглядываю. Тэхён тоже сильно изменился за годы, что мы не виделись: его тело… оно красивое. Никаких синтетических мускулов, ни пресса как у пластмассового Кена. Загорелый торс, сужающийся к бедрам, широкая грудь, плоский живот с заметным рельефом и выраженные косые мышцы, пересеченные поясом черных плавательных шорт. Мы встречаемся глазами и это становится для меня сигналом того, что пора сдаться. Я отворачиваюсь и вновь смотрю на Соджин и Джессику. Если Тэхён считает, что так подолгу разглядывать полураздетого человека в порядке вещей, то лично я так не думаю. — Ники сказал, что спиртное и провизия прибудут после четырех, Лиса, — продолжает отчитываться моя помощница. При желании аренду дома можно продлить. — Привет, красотка, — теплая рука обвивает мою талию, а кожа, привычно пахнущая «платиновым эгоистом», касается щеки. Джексон. Взгляд их толпы хлещет меня по лицу пощечиной, и частично по этой причине я делаю то, чего обычно стараюсь делать на людях: прижимаюсь всем телом к голому торсу Джексона и, обняв его плечи, глубоко целую. Жалею об этом почти сразу же, потому что животом ощущаю стремительно твердеющую эрекцию. — Прости, — шепчу ему на ухо и на всякий случай отстраняюсь. Глаза невольно находят Тэхёна, который больше на меня не смотрит. Он стоит в компании двух явно заигрывающих с ним второкурсниц, развернувшись спиной, при взгляде на которую я испытываю нечто, сродни удару под дых. — Проводишь меня в дом, Лиса? — долетает до меня голос Джексона. — Хочу положить вещи. Я встряхиваю головой, чтобы выбить из нее потрясение от увиденного, и киваю. Я давно не та маленькая девочка, считавшая, что имеет накладывать право вето на решения лучшего друга, да и мы с ним больше не друзья. По окончанию соревнований, как и ожидалось, часть публики разъезжается по домам, а оставшаяся начинает шумно праздновать середину уикенда. Розэ, как обычно, изрядно выпила, но сейчас я могу быть спокойна, потому что о ней есть кому позаботится: Хисын, ее поклонник со смешным носом, следит за ней как заботливый родитель. В глубине души я рассчитывала, что Тэхён уедет вместе с остальными, но к моему раздражению, я заметила его разговаривающим с парнями из братства. Даже удивительно, как новичку, вроде него, удалось к так быстро втереться в доверие к местным: здешнее мужское сообщество жалует лишь тех, кто играет за университет, либо выходцев из семей премиум-класса, чьи фамилии на слуху. — А где Момо? — спрашиваю у Дахён, которая сидит на покрывале с незнакомым мне парнем. — Кажется, она пошла прогуляться с кем-то по берегу. — Мы с Джексоном идем спать. Не выпускай ее надолго из виду. Она перестает себя контролировать, если перепьет. Дахён клятвенно обещает присмотреть за Момо, и я беру Джексона под руку, и мы идем в бунгало. Часы показывают всего полночь и я, пожалуй, могла бы задержаться подольше, но ему рано утром нужно ехать к отцу в офис, а отправлять своего парня спать одного кажется неправильным. Джексон серьезно относится к поручениям своего отца и в ближайшее время планирует возглавить фирму, и мой долг его поддержать. Я первой принимаю душ и, переодевшись в спортивную футболку Джексона, залезаю в кровать. Хочу дождаться его, чтобы заняться сексом, которого по причине учебы и обоюдной занятости у нас не было уже три дня, но глаза сами закрываются, и под звуки льющейся воды я незаметно проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от шума голосов за стенкой и, обернувшись, машинально ощупываю рукой место по соседству. Судя по размеренному дыханию, Джексон спит. Звук разговоров усиливается, и становится более различимым: я узнаю кокетливый тон Момо, а вибрация второго голоса кажется мне знакомым, но спросонья я не могу угадать, кому она принадлежит. Понятно лишь, что ее ночной гость — парень. Слышится скрип кровати — явно от опустившегося на него тела, затем наступает тишина, которая секунд через тридцать нарушается прерывистым мычанием. Нервные окончания внезапно подбираются к коже, покрывая ее неприятным ознобом. Я не пытаюсь прислушиваться, но все равно слышу этот отвратительный чавкающий звук, периодически прерывающийся задушенным всхлипыванием и рвотными спазмами. Сажусь на кровати и затыкаю ладонями уши. Идиотка Момо. Всем прекрасно известно, что в этих пляжных бунгало стены из картона. Неужели алкоголь настолько стирает границы стыдливости? Она ведь делает это с первым встречным. Выжидаю минуту, чтобы успокоить раздражение, и убираю ладони от ушей. Мерзкие звуки не прекращаются. В попытке дать себе финальный шанс на успокоение, иду в душевую, включаю холодную воду и смачиваю виски. Считаю до ста и, искренне пожелав Момо, чтобы к моменту, как я вернусь в комнату, она закончила делать то, что делает, выхожу в спальню. На деле все стало только хуже, потому что теперь я отчетливо слышу ее визгливые стоны, словно кто-то по ту сторону лупит ее плеткой по спине. И, судя по шевелениям в кровати, эти двое за стенкой разбудили Джексона. — Это Момо так стонет? — слышу из темноты его сонный голос. — Кто бы мог подумать. Руки сами сжимаются в кулаки, и я делаю шаг к двери, намереваясь прекратить этот порнографическую постановку. В этот момент мне совершенно наплевать, что я увижу Момо и того, с кем она трахается, голыми, потому что это точно не может быть хуже, чем картины, которые нарисовало мне мое воображение. Так я думаю ровно до того момента, пока не слышу сдавленный полувсхлип-полустон: «Пожалуйста… пожалуйста…Тэхён, я не могу». Я застываю на месте, не в силах пошевелиться. Удары собственного сердца оглушают, на секунды вычеркивая из реальности стук кровати о стену, шлепки сталкивающейся кожи и протяжные женские стоны. Кажется, вся кровь в теле под давлением поднялась наверх и теперь давит на виски, распаляя ярость. Тэхён сейчас за стенкой. Двигается в теле моей подруги. Бывшей моей подруги. Потому что я уже точно знаю, что ее уничтожу.