Полюби меня, принц

Сидя за столиком в просторной столовой, шатен в немом шоке поглощал сухую булочку, запивая давно остывшим чаем. Ему с детства снились странные сны, где он - великое Божество Войны, пережившее три вознесения на небеса, падение собственного государства, смерти родственников и искренне любимого им народа. Каждую ночь, на протяжении семнадцати лет, подросток видел кошмары, в конце которых он, бессильно сидя в луже собственной крови в небольшом храме с мечом в груди, наблюдал за тем, как погибает Сянлэ, народ, друзья покидают его, оставляя томиться в муках. Потом юношу переносило в ветхую лачугу, где на одной из хлипких балок на белоснежной ленте повисли два безжизненных тела. Это были его родители. Но, почему-то, это не вызывало такого больного чувства, как случалось после. Картинка вновь менялась, и вот он стоит на коленях, пытаясь схватить некого юношу в красном, который растворяется в потоке серебряных бабочек. Сердце прошивало острой болью, слёзы появлялись сами по себе, и только тогда парень просыпался с немым криком, который так удачно застревал в горле. Родителей будить совсем не хотелось. Но в детстве он однажды проболтался матери о кошмарах, опуская детали со смертями и океанами крови, на что она говорила: " Это прошлая жизнь напоминает о себе." От этого малышу становилось только страшнее. Смерть любимых людей билась в кромках сознания, выгрызая себе проход до неустойчивой психики мальчика. Они были единственными, ради кого он жил. После нескольких ночей, проведённых в тихом плаче, он привык просыпаться во тьме, понимая, что более спать он не намеревался. Собственно, вот и причина синяков под глазами, которые могли сравниться только с синяками учителя Лин Вэнь, уступая им на пару оттенков. Приходилось держаться на успокоительных, в надеждах ожидая, что они помогут уснуть спокойно. Но жизнь жестока. Даже сильное снотворное не помогало, оно лишь продлевало кошмар. Одна из попыток закончилась как раз новым моментом сна, в котором присутствовал юноша в красном и протягивал к нему руку, после чего исчезал. За многие годы именно этот фрагмент делал хуже всего, по пробуждении оставляя осадок в виде недоумения и дикой боли. Се Лянь вздрогнул, моментально покидая омут не самых радужных мыслей, когда ему на плечо опустилась чужая рука, привлекая внимание к своей особе. Резко обернувшись, шатен вздохнул и вымученно улыбнулся друзьям. Это были Фэн Синь и Му Цин. - Эй, ты в порядке? - обеспокоенно спросил брюнет, заискивающе глядя прямо в глаза парня напротив. Се Лянь кивнул и возобновил своё прерванное мыслями дело - поеданию булочки с чаем. Фэн Синь и Му Цин переглянулись и сели перед другом со своими подносами, не отрывая взгляда от безучастного лица Се. Послышались шепотки девушек на разные лады. Се Лянь был безоговорочным лидером красавцев школы, а вот с его личной свитой дела обстояли труднее. На этих странных выборах любимчика сего учреждения Его Высочество сразу признали Божеством. Когда дело дошло до второго места, ученики разделились на два лагеря. Один из них держался за Фэн Синя - высокого и статного брюнета, довольно дружелюбен, в учёбе усерден, но если заслышит что-то не то в сторону его друзей, бросится в драку, выходя победителем. Красивое лицо гармонирует с хорошим физическим складом, часто говорили, что он - фаворит физрука. Второй кандидат, претендующий на второе место в рейтинге, был Му Цин. Ещё один друг детства Се Ляня, который помогал по уборке дома. Фэн Синь однажды назвал его " Генералом с метлой", за что поплатился головой, ибо Му Цин тоже имел вспыльчивый нрав, а терпеть шутки его недо-друга он был не намерен. Со стороны этот тёмно-русый парень с белой чёлкой выглядел довольно одиноким с его вечно недовольным лицом. Про любовь закатывать глаза вообще говорить не стоило. Его извечным худшим другом и лучшим врагом являлся Фэн Синь, но сколько бы они не дрались, побоями они выражали свою привязанность друг к другу, вот только Се Ляня в это они не втягивали. Когда-то именно он их учил ведению боя, что делало этих двоих равными по силам. Его стройность и рост, на полголовы уступающий товарищу по бою, компенсировались изворотливостью и скоростью. На выборах были ученики и учителя, голоса шли вровень, и каждый пытался переманить одного-двух человек на свою сторону. Так и не придя к единому мнению, два лагеря перевернули весь актовый зал с ног наголову, по пространству летали всевозможные сумки, книги и учебники, пеналы. Позже в ход пошли уже стулья. Смотря на сей "концерт" в их честь, Фэн Синь и Му Цин позабыли о вражде друг с другом, расхохотавшись в голос. Привлечённые смехом борцы за справедливость поубавили пыл, после чего пришли к всех устраивающему решению - второе место займут они оба. Так они и прославились. Через какое-то время, когда Се Лянь получил прозвище Бога Войны, его свиту прозвали также, отмечая слаженность действий всех троих. - Как кошмары? - не церемонясь, спросил Му Цин, поедая макароны, заправляя непослушную прядь за ухо. Фэн Синь подавился и собирался уже что-то сказать, как ему спокойно ответили, не отрываясь от просматривания ленты новостей в телефоне. - Неплохо. - сказал Се Лянь, обрывая начатый разговор на месте, явно намекая,что более не желает говорить об этом. Му Цин одобрительно хмыкнул и замолчал, концентрируя внимание исключительно на пище. Зло зыркнув на своего горе-друга, Фэн Синь подавил в себе желание врезать по самодовольной моське парня, переводя внимание уже на Се Ляня. - Как ты себя чувствуешь? Ты так резко убежал, хотя всегда из кабинета выходил последним, - как бы между прочим спросил Юго-Восточный Бог(такое дополнение к прозвищу он получил из-за места за партой), исподлобья глядя на друга. Се Лянь снова вздрогнул, а приведя мысли в порядок, безразлично посмотрел в ответ на друга с ледяной сталью во взгляде. - Всё хорошо. Просто очень хотелось есть, - ответил он, отодвигая подальше пустой стакан. Фэн Синя, как и Му Цина, всегда пугал такой тон и взгляд от шатена, привыкнуть никак не получалось. Се Лянь не злился на них за любопытство, ведь они всего лишь проявляли заботу, но говорить о подобном ему не хотелось. Недавно ему приснилась сцена, в которой его друзья поочереди покинули их дом из-за невыносимых условий проживания, становясь божествами и забывая про Наследного Принца на восемьсот лет. Дождавшись окончания трапезы названных братьев, парни с обыденными темами для разговора покинули столовую и с шутками побрели в следующий кабинет.

***

Ошарашено глядя в след подростку, Хуа Чэн тупо пялился в одну точку, стоя на месте. От разглядывания постепенно наполняющегося людьми коридора его отвлёк Хэ Сюань, коснувшись плеча брюнета. Отойдя от некого транса, Хуа собрал вещи и принялся дожидаться новообретённого друга, который всеми силами пытался сослать куда подальше вечно улыбающегося парня. Смотря на то, как Ши Цинсюань выбежал из кабинета, а Хэ Сюань вздохнул с облегчением, он понял, что ему удалось придумать причину, чтобы отбить у собеседника желание продолжить диалог. Подойдя к уже готовому брюнету, Хэ повёл его в столовку, возобновляя свой рассказ на прерванном месте. Хуа Чэн откровенно смеялся на моменте, когда узнал, как эти две головные боли получили второе место в рейтинге красавцев. Дойдя до столовой, рассказ остановился на одном из описаний побоев с участием Юго - Восточного и Западного Генералов, а также Наследного Принца, когда заметили вышеуказанную троицу, выходящей из помещения в приподнятом настроении. Впервые за день Хуа Чэн увидел на лице обожаемого им человека счастливую улыбку, которой он когда-то дорожил, и которую поклялся защищать. Теперь от шатена не исходило той леденяще-убийственной ауры, которая была с утра, но теперь от неё не осталось ни одного отголоска, понимая, что всё начинается заново, только уровень сложности повышается... А может и понижается. Глядя в след уходящей троицы, Хуа Чэн мысленно хмыкнул, растянув губы в лёгкой ухмылке: "Ваше Высочество, а вы изменились." Позавтракать с утра он не успел, ибо его дражайший будильник соизволил прозвенеть только спустя полчаса от указанного времени, отказываться от трапезы парень не хотел, набирая съестного себе на поднос. Мельком глянув в сторону, брюнет приковал своё внимание к чужому подносу. На нём постепенно выстраивалась куча еды в ширину и высоту ничуть не уступая в росте немецкой овчарки, стоящей на задних лапах. Юноша мысленно изумился, у него и в прошлой жизни был вопрос к Черноводу: " Как в тебя всё это вмещается, и как ты сохраняешь такую хорошую форму, если дальше своего зловонного подводного дворца ты не уходишь?!". Но в слух он этого не говорил, просто считая, что у его собеседника вместо желудка чёрная дыра. Разобравшись со всей едой и снова поражаясь скорости поедания всего и вся своего друга, Хуа отметил, что Хэ Сюань по праву носит титул "Непревзойдённый". Сдав тарелки, сытые парни направились в следующий кабинет, где должен был пройти урок математики. Это был самый унылый урок за день. Учитель и без крупицы юмора вещал о каких-то расчётах и бил мелом по доске, выводя иероглифы под запись. Не помереть со скуки и скорости учителя считалось чудом на математике. Сам же мужчина считал себя неким божеством знаний, которое просвещало глупых людишек. Бросив осторожный взгляд на соседа по парте, Хуа Чэн изумился его способностям ещё больше - шатен без зазрения совести мирно сопел, свернув в ком кофту. - Ученик Се! - повысил голос мужчина средних лет, обращаясь к спящему. Этот же голос заставил брюнета резко отдёрнуть руку от одной из прядей волос парня. Се Лянь нахмурился и медленно разлепил глаза, осматривая помещение. - Будьте добры, выйдите к доске и решите это уравнение! - он видел, как тот спокойненько себе дремал и решил с ним поквитаться, ведь всё то время, пока его ученик пребывал в царстве Морфея, мужчина распинался о новой теме. Вот только просьба учителя ничуть не смутила подростка. Встав с места, юноша потянулся, зевнул и прошёл к доске, решая данное уравнение со скоростью света. Повернувшись на удивлённый взгляд учителя, Се вновь зевнул и,возвращаясь на место, кинул через плечо: - Я всё слышу и чувствую во время сна, - эта фраза скорее была адресована парню в красной кофте, который, вместо смущения, по-детски улыбнулся, глядя на парня из-под полуприкрытых глаз. - Тем более, я изучаю программу института, так что удивляться незачем.