Призрак: Врата в пустоту

— Начнем с самых основ. Мир живых и мертвых не существуют отдельно друг от друга. Они, скажем так, тесно соприкасаются. Не будь они так связаны, мертвые не могли бы уходить в Чистый мир и тогда бы мы не только повально видели призраков, но и погибли бы сами. Призрак — это не душа человека, а скорее осколок личности. Чтобы существовать, он должен подпитываться эмоциями, иначе он исчезнет. Увы, это не очень хорошо сказывается на тех, кто чувствителен к таким материям, — начал свой рассказ Тобирама, когда они переместились как можно дальше от скалы, где промелькнули патрульные. — Так вот почему у меня голова болит! — радости Наруто не было предела. Сенджу не смог сдержать ответной улыбки. Как же этот малыш напоминал ему старшего брата. — Да, именно поэтому. Существуют такие места, где границы между двумя мирами очень тонкие, настолько, что можно увидеть и почувствовать эту Грань. Ближайшее такое место находится там, — Нидайме махнул рукой в сторону территории Нара. — Теперь понял! Там очень тихо, а еще у меня перестает болеть голова! И голоса становятся намного тише, их почти не слышно, — поделился генин, решив туда переместиться. Хокаге последовал за ним, предусмотрительно отыскав все ловушки. — Говоришь, голоса затихают? Значит я прав и в этом лесу действительно есть расслоение двух миров. Хотя, я бы назвал это Тропой. Дорогой, что ведет из одного мира в другой. И ты эти Тропы чувствуешь. И ощутишь еще не раз, потому что они есть в каждой скрытой и деревне и местах… с неоднозначной энергетикой, — мужчина замялся, стараясь как можно точнее объяснить этот аспект генину. Узумаки покачал головой. — Неоднозначные? Где много людей погибло? Как территории Учиха? — на этот вопрос ответа не было. Тобирама ловко сменил тему, углубившись в сенсорику, которую и посоветовал развивать мальчику. И даже объяснил несколько упражнений, которые позволяли улучшить концентрацию и различать очаги чакры. На это у блондина ушли практически все свободные дни, которые остались до распределения команд.

***

— Команда номер семь: Саске Учиха, Узумаки Наруто и Сакура Харуно. Ваш наставник — Какаши Хатаке. — в голосе Ируки проскользнуло что-то, похожее на опасение. И это было действительно так, он волновался за своих подопечных. Наруто, маленький и недокормленный воробушек, которого и так не очень любили окружающие, а теперь еще и Копирующий с его репутацией… хм, не самого надежного учителя. И Саске. Одинокий вороненок, которого так и хотелось обнять, спрятать от всех бед и не выпускать к людям. Но стоило пересечься взором с этими двумя… мужчине стало легче. Мальчики переглянулись, ударили по ладоням и тихонько рассмеялись. Умино не сдержал улыбки. И чего он себя накрутил, право слово. Эти двое еще научат горе-преподавателя отстирывать форму от крови, а не откладывать на потом. — Меня зовут Хатаке Какаши, я ваш сенсей. Идем знакомиться? — мужчина объявился почти два часа спустя, когда Саске с Наруто уже успели сгонять с Ирукой в Ичираку, пообедать и даже немного вздремнуть. Узумаки прислушался к себе: рядом с их наставником точно кто-то был. Тонкий и очень грустный девичий голос и тяжелый, словно человек только что вернулся и очень устал, мужской, но очень тихий. Решив пока не трогать призраков джоунина Наруто залез на крышу и, приобняв Саске за плечи, приготовился слушать. Было не особо интересно. Какаши любил свои книги, поесть, опаздывать и терпеть не мог предателей. Сакура мечтала стать хорошим медиком и найти того, кто оценит ее по достоинству. — Мы верим в тебя, Сакура-чан! Ты всего добьешься своим трудом, если хочешь, мы можем помочь. — Учиха ответил за двоих и девушка кивнула, молча благодаря. — А что насчет вас? — взгляд Копирующего остановился на парнях, которые практически разлеглись, загорая. — Я Узумаки Наруто, люблю рамен, хочу чтобы люди оценивали меня по моим поступкам. Не люблю тех, кто нарушает свои обещания и забывает о близких. Я хочу быть на одном уровне с моим лучшим другом Саске, пусть я не обладаю додзюцу и мне не даются стихийные техники. Зато я неплох в тайдзюцу и развиваю сенсорику. — Саске удивленно выгнул бровь. Да, друг говорил ему, что ему интересна эта тема, но он не подозревал, что Наруто займется этим всерьез. — Учиха Саске. Я хочу узнать правду о своей семье, стать сильнее и найти виноватых. И судить их по справедливости. А еще у меня есть брат — Наруто, которым я очень дорожу. — брюнет растрепал волосы друга и улыбнулся, чем сильно удивил наставника. Защищают друг друга, почти как братья. Совсем не похожи на нас с тобой, Обито. Чтобы стать друзьями нам понадобилось куда больше времени и сил. Ты пробился сквозь мое горе, жил в моем сердце, а потом ушел, оставив на прощание свой глаз. Может хотя бы им удастся сломать проклятье ненависти, о котором говорил Итачи? — Какаши не знал что и думать, слова блондина набатом звучали в голове. Он должен был защищать мальчика, оберегать от ненависти людей и быть рядом. А что он сделал? Утопил себя в службе АНБУ и заляпался кровью по самую макушку. Есть ли спасение для таких как он? Оступившихся, предавших чужое доверие и клятвы? Он не знал. Но верил, что сын Минато-сенсея поможет ему найти ответ. — Ой, привет! Это ты рядом с Какаши-сенсеем ходишь? Я Наруто! — генин протянул руку милой девочке, чуть старше него. Его новая знакомая покачала головой и засмеялась, протянув ладонь в ответ и слегка ее сжав. — Я Рин Нохара, а Какаши мой друг. Он твой учитель? Ого, я так рада! — девушка в форме чунина улыбнулась и присела на соседней ветке. Узумаки наклонил голову набок, хихикнул и постарался расспросить про испытание с колокольчиками. Куноичи с улыбкой поделилась воспоминаниями о том, как она со своей командой сдавала этот экзамен. — В итоге бедный Обито был привязан к столбу, а Минато-сенсей запрещал его кормить. Но мы нарушили правила и прошли тест! Учитель говорил, что мы должны заботиться друг о друге и поддерживать в трудную минуту, — нежный голос его знакомой слегка убаюкивал и Наруто упустил момент, когда в нем прорезались стальные ноты. Она не умоляла, требовала найти кого-то, помочь уйти. А затем вкрадчиво нашептывала что-то совсем жуткое. Пелена спала с глаз, когда Тобирама, появившийся рядом, точным ударом скинул девушку с дерева и начал избивать. — Что происходит? — блондин был в шоке, когда через пару мгновений от образа милой девочки не осталось и следа. Форма на ней была потрепанной, вся в крови и пыли, в груди зияла огромная рана, а от нее исходила темная и жуткая аура, от которой веяло застоявшейся водой, водорослями и кровью. Наруто закрыл глаза и пожелал только одного — чтобы этот ужас ушел, а Рин ушла туда, откуда пришла. И едва не оглох от нечеловеческого крика, который издала куноичи, медленно истончаясь, а вскоре и вовсе исчезнув. — Что это было, даттебае? Почему она изменилась и стала такой? — Узумаки едва не задыхался от испуга, пытаясь пригладить волосы, которые встали дыбом. Сенджу сделал неопределенный жест рукой и пообещал, что расскажет все немного позже, на могиле этой девушки. Генину оставалось только кивнуть и поспешить к своим товарищам, ловить колокольчики. В итоге к столбу был привязан Саске и все случилось так, как и говорила Нохара. Отправив друга по магазинам за продуктами на праздничный ужин, юный шиноби помчался к кладбищу, где и нашел Нидайме. Мужчина попытался прикоснуться к камню, но ладонь прошла сквозь него. Мальчик задумчиво положил на надгробную плиту букетик цветов и устало вздохнул. — Ты спрашивал, что с ней случилось? Я отвечу. Душа этой куноичи сошла с ума, разрываясь между теми, кто оплакивал ее и местом своей смерти. Она погибла не в Конохе и ее дух, метаясь между двух огней, постепенно утрачивал остатки… памяти, превратившись в то, что ты увидел. Это был ее истинный облик, именно так она выглядела в последние минуты своей жизни. Я не знаю, что за аура ее окружала, но она просто чудовищна, — голос Хокаге звучал не громче шепота на ухо, вплетаясь в шелест ветра. — А почему вы не сошли с ума? — задал вопрос мальчик, устало прикрыв глаза. Мужчина улыбнулся, поправляя мех на воротнике доспеха. Его жесты были отточены до мелочей и даже во взгляде отражалась некоторая аристократичность, хоть и прикрытая резкостью движений. — Потому что я был за Гранью, до того, как ты позвал меня. Да, обо мне вспоминали и оплакивали, но я не оставался между двумя мирами, а погиб в битве с Золотым и Серебряным братьями, защищая своих людей. Рин не уходила, поэтому постепенно превращалась в того монстра, что ты увидел, — Тобирама посмотрел куда-то в сторону, вслушиваясь в шум листвы на ветру. Наруто тяжело вздохнул и прислушался к себе. Голоса Рин он больше не слышал. Но ее, погибшую так рано, от руки собственного товарища, было очень жаль. — Спи спокойно, Нохара-чан. Может, в следующей жизни, тебе повезет намного больше? — генин слегка погладил выбитое в камне имя и, в последний раз оглянувшись, отправился домой, праздновать начало карьеры шиноби. Сенджу обернулся и едва не окликнул мальчика — в волосах цвета спелой пшеницы появились первые кроваво-красные нити. Дни потянулись своим чередом. Тренировки, на которые Копирующий приходил с опозданием на час, отработка приемов или получение новых навыков. Наруто по большей части ленился, ведь основной упор был на те знания, которые давал Тора-сан. Мужчина помогал ему развить сенсорику и, с переменным успехом, это получалось. Саске по большей части проводил в архивах, закапываясь свитки с техниками Катона, приближенным к клановым. До записей клана добраться было временно невозможно, но Ирука, души не чаявший в учениках, старался помочь. Сакура делала упор на ирьедзюцу и большую часть времени проводила в госпитале, перенимая опыт у главного медика. Не забывала куноичи о тайдзюцу, которое тренировали все трое в связке, без надзора Какаши. Вечером сил хватало дойти до душа, переодеться и лечь спать. Начались миссии, которые генины воспринимали как небольшой отдых и позволяли себе расслабиться, вылавливая вредного кота Тору. Второй, услышав кличку этого вредного комка шерсти, шипел и плевался ядом, цедя ругательства сквозь зубы. А Наруто тихо посмеивался, подманивая кота кусочками вяленого мяса. Что сподвигло Хатаке сделать общую тренировку с командой номер восемь — один черт знает, но если разобраться с представителем клана Инузука было не сложно, жуки Шино не переносили огонь, то вот с принцессой клана Хьюга пришлось повозиться. Хината хоть и выглядела сущим ангелом, таковым не являлась. Грубоватая, наглая, не признающая авторитетов, она легко стала лидером в их тройке, на равных бодаясь за это право со вспыльчивым Кибой, подчеркнуто холодно относясь к добросердечной Куренай. Единственным, кто мог ее успокоить, был ее кузен Неджи, который являлся гением младшей ветви клана и прятал за протектором проклятую печать, которая уродливым клеймом пересекала лоб, став вечным напоминанием о том, кто он и что ему уготовано. Холодное тело со свисающей с края носилок рукой пронесли мимо него. Саске был готов поклясться, что это был его старший брат, в форме АНБУ. Итачи был гением, закончил Академию в семь лет, гордость отца, пример для подражания. Младший Учиха прикрыл глаза, пытаясь выбраться из ловушки, в которую попал по собственной неосторожности. Надо же было так глупо угодить в гендзюцу госпожи Куренай! Воспоминание вновь повторилось и генин, преодолевая дикий страх, подошел к застывшей фигуре поближе. Простыня на уровне глаз была красной. Кровь… глаза? У брата пробудился Мангеку? Нет, он точно помнит что это было раньше! В тот день нии-сан пришел очень мрачный и долго обнимал его и шептал что-то, спрятав лицо в его макушке! И показал свои глаза с тремя томоэ, сложившиеся в причудливый узор. А следующим утром им сказали что кузен Шисуи умер, мама плакала, отец нахмурился, а потом заперся вместе с братом в кабинете и они до самого ужина сидели там. Дрожащей рукой он откинул ткань и отшатнулся. У его брата не было глаз, гордости клана. Их лучшего оружия и величайшей ценности Конохи. Их словно выдрали из глазниц. Внутри что-то сломалось. Оглушительный крик и резкий выброс чакры позволил снять влияние техники. — Саске-кун, тише, это я! Тихо, брат, все кончилось. — Наруто успокаивал его дома, куда и притащил бессознательное тело друга и ждал его пробуждения. Учиха вцепился в его плечи и рыдал, содрогаясь всем телом. Сердце словно разрывали тонкой леской, которая с каждым погружением плотно врезалась в тело, причиняя огромную боль. Только пару часов спустя брюнет, всхлипывая, смог рассказать, что он увидел. Узумаки лишь качал головой, подливая другу успокаивающий сбор который ему дала насмерть перепуганная Юхи. О том, что генин увидел, блондин решил переговорить с Тобирамой, который был намного старше, а значит больше понимал в людях, а ко всему прочему хорошо знал Учих и примерно понимал, какие заскоки могут быть у представителей красноглазого клана. — Не было глаз, говоришь? Это очень-очень плохо, Нару. Шаринган — одно из сильнейших додзюцу, а в неправильных руках оно с легкостью может стать опаснейшим оружием. Ваш наставник — хорошее исключение, при всей его безалаберности и неумении преподавать, он хороший боец и с ним стоит считаться. Но практиковать Тысячелетие боли на учениках? Да никогда в жизни! — серьезный настрой улетучился, и мальчик тихо хохотал над байками Нидайме. Утром Саске чувствовал себя как никогда паршиво и очень хотел забыть о том, что ему пришлось пережить за эти несколько мгновений боли. Узумаки лишь обнял его за плечи, выражая немую поддержку, которая сейчас была очень кстати. Учиха улыбнулся, а после завтрака и их тренировки, где они больше дурачились, чем отрабатывали приемы, тьма окончательно рассеялась, уступив место временному затишью. — Дети, у меня для вас есть очень хорошая новость! Нам поручили миссию C-ранга за пределами деревни! Мы будем должны сопроводить строителя, Тадзуну-сана и его семью, в страну Волн, чтобы он смог закончить мост! — наивно-веселый голос Хатаке заставил команду номерь семь не только вздрогнуть, но и скривиться. — А что в этой стране Волн такого замечательного? — в шутку спросила Сакура, примерно подозревая, что скажет Узумаки, который совсем не выспался из-за ввалившегося в их с Саске жилище наставника. — Нукенины, обычные бандиты, неправильные грибы, неадекватные местные жители. А еще туда случайно могут заглянуть их «добрые» соседи из Киригакуре и сделать из нас барбекю. — сквозь зубы проговорил Учиха, прожигая в джоунине дыру, размером со спелую дыню. Мужчина отпустил их собирать вещи, а сам ушел к Хокаге, обговорить детали. Наруто, закинув все в свитки, устало прилег на кровать. Знакомый холод обнял мягким коконом, а над ухом раздался тихий, едва слышный голос Второго, который старался ободрить генина. — Волны? Хирузен что, совсем из ума выжил? В Тумане буквально десять лет как кончилась война, и ее эхо до сих пор живо! Стоило отдать этот пост Кагами, больше бы порядка было. Сглупил, Ками-сама, как же я сглупил! — тихо ругался Тобирама, качая головой. Узумаки зевнул, поставил будильник, завернулся в одеяло и мирно засопел, выбросив из головы все ненужное. Ему снится густая пелена Тумана и печальный женский голос, который за что-то благодарит. Рин улыбается, уходя за Грань. Мальчик лишь кивает и машет рукой. Холодная неизвестность не пугает, манит к себе. Там нет лжи, страха и боли. Смерть меняет, очищает душу, снимает все печати и обеты. Утро встретило их хрипом будильника, легкой прохладой и нарочито-веселым голосом их сенсея. Одевшись, запихнув в одну сумку все свитки, мальчишки бодро побежали к воротам. Тадзуна и его родня выглядели очень недовольно, плюсом шел убойный запах дешевого алкоголя, исходивший от строителя. Это даже не алкоголь. Пойло, самое дешевое, что можно найти в закромах Листа, ядерная смесь, которую даже шиноби пить не станут. Но похоже этому человеку все равно. И как только инструмент держит? Наруто поморщился, отгоняя неприятные воспоминания о толпе пьяных гражданских, которые едва чуть не убили его в пятилетнем возрасте. Их быстро окоротили патрульные, которые кажется сломали двум пьянчугам руки. Блондин вздохнул, после гибели клана на него почти не обращали внимания, но находились те, кто пытались поднять руку. Таких останавливал только злой взгляд Саске или крик Ируки, который почти не оставлял ученика наедине с гражданскими. Шиноби предпочитали издеваться словесно, трогать его запретил сам Сандайме-джии. Узумаки устало вздыхает, стоит деревне скрыться за очередным поворотом, но привычный холодок и едва ощутимая рука Сенджу на его плече успокаивает, даря эфемерную надежду, что все будет хорошо.