Призрак: Врата в пустоту

— Если мы умрем, то я очень надеюсь, что мое бренное тело не станет достоянием общественности, — обреченно вздохнул Саске, третий час выслушивая причитания Инари, внука Тадзуны. Наруто едва сдерживал истерический смех и только фыркал в кулак. Он ткнул друга в плечо. Мальчик, заметив его реакцию, обиженно отвернулся. — Ты обидел ребенка, Наруто-кун, — назидательно сказала Сакура, но в ее глазах сверкали черти, и блондин сдался под напором внутреннего смеха. Тройной хохот разорвал утреннюю тишину. Даже Какаши улыбнулся в маску, пряча глаза за любимым романом. Узумаки научился читать его по глазам довольно быстро. Хатаке ему нравился. Пусть учителем он был не лучшим, но как шиноби он был хорош. — Как вы вообще сражаетесь, ладно ваш учитель, известный и уважаемый нидзя, а вы? Три дурака, что верят в Волю Огня, — фыркнул Инари. Оглушительный рык — и мальчика впечатало в соседнее дерево. Сакура моментально вышла из себя. — Заткнись, бога ради, а то примотаю к этой сосне твоими кишками! — куноичи шипела не хуже рассерженной кобры, сдавливая горло ребенка все сильнее. Перепуганные сокомандники повисли на подруге, взывая к разуму. Харуно их услышала и отпустила паренька, не забыв треснуть его по голове. — Прежде, чем ты снова откроешь рот, чтобы вылить какую-то грязь на нас, трижды подумай. Да, мы убийцы. Но мы защищаем таких как ты, твой дед или тех, кто живет в Конохе. Семья Саске и Какаши-сенсея поколениями делала это. Наруто не знал своей семьи, но я уверенна, что и они тоже были такими. А я стану первой и когда-нибудь появится клан Харуно — ирьенины, которые кидаются в самое пекло боя, — девушка кричала эти слова, а кора дерева с треском ломалась под натиском ее кулака, пока дерево не рухнуло с диким грохотом, разбудив не один десяток птиц и зверей. Джоунин еле угомонил взбешенных учеников, которые едва ли не разрывали взглядами семейство строителя. — В мое время гражданские никогда не относились к ниндзя как к монстрам, — фыркнул Тобирама. Узумаки натянуто улыбнулся и привычно отстранился от реальности. Шепот ветра, игравшего в ветвях деревьев, густой и сладкий запах смолы убаюкивал и успокаивал. Блондин успокоился и очистил сознание, медитируя на ходу. — Война. Она была здесь. Кровь отравила землю, воду и воздух. Люди гибли, проклиная своих Каге, оставляли семьи или пустоту, такова цена этого перемирия, ваше спокойное детство оплачено кровью, — грустный голос Нидайме слегка успокаивал, помогая генину отвлечься от головной боли, которая начала преследовать его, стоило им выйти на более открытую местность. Туман стелился под ногами и неохотно уходил вдаль, где все было скрыто молочно-белой вуалью. — Какаши-сенсей, а вам доводилось встречать шиноби Тумана? — Сакура постаралась разрядить атмосферу и ей это удалось. — Да, приходилось. Не только мне, но и отцу моего друга. Майто Дай, прозванный Вечным генином, убил трех Мечников Тумана, пожертвовав собой. Остальные четверо были вынуждены покинуть поле боя, забирая тела товарищей. Я же сталкивался только с Момочи Забузой, которого называют Демоном Тумана. Визитная карточка этих шиноби — дзюцу Кровавого Тумана. Плотная завеса, под чьим покровом они убивали своих врагов. Были и другие. Те, кто наводили страх. Хошигаки Кисаме, убивший на глазах отряда допроса своих людей, чтобы они не смогли раскрыть информацию. Мангецу Хозуки, гений своего клана, ему были подвластны все мечи. Их имена произносят исключительно шепотом, даже тень их памяти вызывает страх. — Мечи Мурамаса… да, я слышал о них. Их след огромен и смердит кровью и смертью, — тихо сказал Тобирама, думая о чем-то своем. — Откуда здесь лужа? Дождя не было практически месяц, — пробурчал Тадзуна, остановившись. Сенджу моментально вскинулся, напоминая готового к броску волка. Волосы мужчины на затылке встали дыбом, в красных глазах вспыхнули нехорошие искры. — Там двое с оружием. Брось в воду взрывную печать, остальное довершит ваш учитель, — Наруто задумчиво окинул несчастный водоем тяжелым взглядом и бросил печать. Фонтан воды, который поднялся почти до верхушек деревьев его мало напугал, но вот росчерк кроваво-красного металла и вылетевшее из-за кустов оружие, заставило вскрикнуть. Коса, запоздало дошло до мальчика. Огромная коса с тремя лезвиями на длинном канате, пробившая двух нукенинов насквозь, окропив шиноби и семью архитектора брызгами крови. Узумаки вздрогнул и развернулся в ту сторону. Воздух вокруг него моментально похолодел и стал нереально густым. В тени тускло сверкнули два красно-фиолетовых глаза, а затем противное ощущение исчезло, как и неизвестный спаситель. — Что это было, черт меня побери? — хрипло спросил старик Тадзуна, едва отряд отошел как можно дальше от места нападения. — Я впервые сталкиваюсь с таким оружием, Тадзуна-сан. Возможно, это нукенин из другой деревни, обладающий редким кендзюцу. Я не почувствовал его чакру, лишь промозглый холод, — ответил Хатаке, встряхиваясь и помогая поставить палатку. Узумаки устало прикрыл глаза и облокотился на ближайший ствол. — Не почувствовал чакру? И это — лучший джоунин? Позорище! Этот холод и есть его чакра, точнее, аура смерти. Не знаю, кто он и откуда, но упаси тебя Биджу встретиться с ним сейчас, — проворчал Тобирама, замерев словно часовой. Блондин глубоко вздохнул, по привычке очищая создания. Саске подкатился ему под бок, пряча лицо. От испуга у него пробудилось второе томоэ и ему тоже приходилось нелегко. — Жуть какая-то. Кто это был? Не похоже на обычного шиноби, — пробормотал Учиха, обнимая колени руками пытаясь согреться и защититься от внешнего мира. — Возможно шиноби с редким геномом. Или это техника. В нашем мире возможно все, ты же знаешь, — Наруто приобнял брата за плечи. Из всех людей он был единственным, кто мог спокойно прикасаться к нему. — Мне страшно. Я никогда не видела ничего подобного, — тихо сказала Сакура, протягивая им бенто, хотя сама так и не притронулась к еде. — Нам всем страшно, Сакура-чан. Но нам придется преодолеть свои страхи, чтобы не случилось ничего непоправимого, — Копирующий присел рядом и похлопал ученицу по плечу. В отблесках костра он казался старше. Генин вдруг вспомнил досье мужчины, где указывалось, что Какаши, на момент нападения Кьюби, было всего четырнадцать. — Двадцать шесть парню, а взгляд и осанка — что наш старик Буцума, когда его спрашивали о войне. Многое видел мой отец, очень многое. Как сгорали бойцы в Аматерасу — самая страшная техника Катона. Черное пламя, которое ничем не потушить, названное в честь богини Солнца. Или те, кого раздавило Сусаноо — доспехом из чакры, обладающим невиданной мощью, — немного жуткий, но все такой же спокойный голос Второго убаюкал мальчика, а вместе с ним в дрему впали и его сокомандники. Только Хатаке до самого рассвета не сомкнул глаз, вглядываясь в темноту леса, готовый в любой момент сорваться на защиту детей. Он не знал, что и за ним присматривают. Белый клык стоял рядом, неся одинокую вахту вместе с сыном. Утро встретило их приятным холодком росой на ярко-зеленой траве, пением птиц и небольшим туманом, что стелился по земле и с неохотой уходил, цепляясь за пни и корни деревьев смешными мохнатыми лапками. Инари, попритихший после вчерашнего, нашел в себе силы и извинился, то и дело косясь куда-то в сторону. Наруто с удивлением заметил дух отца мальчика, который, по его словам, погиб от рук ниндзя, что и было поводом ненависти ребенка к людям этой не самой благородной профессии. Узумаки тяжело вздохнул. Он никогда не романтизировал то, чем занималась его деревня. Может идеализировал, но никогда не забывал, что по сути они убийцы. Как и те, кто когда-то проникли в деревню и убили семью Саске. Блондин схватился за голову очень вовремя, в воздухе громко просвистел огромный меч, врезаясь в дерево и едва не срубив его. У генина перед глазами прыгали красные пятна, а в ноздри забился оглушительный запах крови и гнилой воды, настолько сильный, что вздохнуть было нереально, призраки погибших взвыли хуже стаи диких собак, молили, требовали, угрожали и кричали так громко, что барабанные перепонки грозили скоро лопнуть. К счастью, это быстро кончилось, когда нукенина остановил его ученик. — Они всего лишь дети, Забуза-сан. Тем более, раз здесь этот строитель, а вы все равно хотите убить Гато, не лучше ли нам не трогать шиноби Листа? — тихий, но очень спокойный голос прорвался сквозь какофонию мертвых свежей струей и Наруто, не разбирая куда идет, подбежал к его обладателю и вцепился в его пояс. От человека пахло целебными травами, совсем немного лесом и кровью. Но стоило зрению вернуться, как Узумаки отцепился от шиноби и попросил прощения. Юноша присел перед ним на корточки и снял маску. Тонкие черты лица, большие карие глаза и темные волосы — помощник Момочи был красивым. — Забуза-сан, да уберите вы свою зубочистку, я же говорил, от нее у окружающих и доверия нет, и голова болит! — нукенин кивнул и оружие отправилось в ножны, и гомон окончательно стих. — Спасибо… большое спасибо, — генин хотел поклониться, но его удержала бледная ладонь, которая на первый взгляд казалась совсем тонкой и не принадлежащей человеку, чья основная деятельность — заказные убийства. — Не стоит, малыш, не только тебе плохо рядом с Обезглавливателем. Поверь, он многим давит на нервы. Что поделать, меч Мурамаса*, — Юки пригладил светлые вихры, улыбнулся и встал в полный рост. Дальнейшее путешествие было относительно спокойным, если не учитывать, что Какаши и старший отступник постоянно пререкались и даже пару раз планировали подраться, но их останавливали ученики. Забуза, по просьбе Узумаки, рассказал как докатился до такой жизни и генина ужаснуло то, что сотворил четырнадцатилетний мальчик на посту Мизукаге. — Туман вряд ли оправиться от такой раны, потеря ценной крови убьет его. Не сейчас, но лет через двадцать… кризис неминуем, — тихо сказал Тобирама, слушая рассказ мужчины, опустив голову. Маленький шиноби неуверенно, но коснулся ладони мужчины, выражая немую, но поддержку. — Мне жаль что вы пережили такое. Война — это страшно. Особенно если ее развязывает Каге против собственного народа, — Момочи потрепал ребенка по голове, и позволил себе улыбку под бинтами. Этот мальчишка ему чем-то нравился. Было в нем, как и в Хаку, что-то нереально светлое, даже слишком светлое для этого мира. И совсем не хотелось убивать этот свет. Даже касаться особо не хотелось, чтобы не запачкать. Казалось бы, все будет хорошо. Вот только более опытный Хатаке знал — это очень обманчивое ощущение. И увы, предчувствие его не обмануло. Встреча с двумя отступниками была лишь небольшой передышкой.  — Цунами, Инари! Отпусти их! — кричал строитель, не скрывая слез. Гато лишь усмехнулся, а женщину и ребенка поставили на колени и приставили к горлу катану. Мужчина говорил. О продажных псах, о дутой чести, достоинстве и идеалах. А затем махнул рукой и родным Тадзуны вскрыли глотки. Кровь брызнула во все стороны, а потом тихо капала на доски недостроенного моста прямо в воду. Крик мужчины оглушил Наруто на несколько секунд. А потом Забуза, метнулся вперед, убивая бандитов, едва не упав, когда вместе с ним, плечом к плечу, дрался сам Нидайме Хокаге. Наруто держался за Саске и не сводил взгляда с призрака. Отточенные движения, техники Суйтона, о которых мало кто помнил — перед ним действительно был тот, кто когда-то сразился с Золотым и Серебрянным, выжившими после встречи с самим Кьюби. Какаши вместе с Хаку добивали тех, кто пытался прорваться к детям. Миссия, которая не предполагала убийств, превратилась в кровавую баню. — Мои родные… их больше нет… это вы во всем виноваты! Забирайте свои деньги и проваливайте отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было! — мужчина швырнул в лицо Копирующего мешочек с деньгами и захлопнул дверь, откуда доносились приглушенные рыдания и звяканье бутылок с дешевым алкоголем. — Инари никогда бы не простил вас, если бы вы бросили все на половине пути! — в ответ ниндзя услышали поток нецензурной брани, еще более громкие рыдания и звон разбитого стекла. Наруто опустил голову, ему было жаль близких строителя, но сделать они ничего не могли. Только уйти, чтобы не травить мужчине душу. Момочи похлопал генина по плечу, обращая его внимание на себя. — Не жалей мертвых, маленький смельчак. Лучше сострадай тем, кто еще жив. Человек, что не испытывает эмоций, все равно что мясник. Узы могут разрушить тебя. А могут сделать сильнее, — Мечник присел рядом и приобнял генина одной рукой, смотря ему в глаза. Узумаки кивнул и вытер набежавшие слезы. Хаку, который стоял рядом, задумчиво посмотрел в туманную даль, где за белоснежным покрывалом спряталась зеркальная гладь воды. Юки резко повернул голову в сторону и заговорил. Его голос казался совсем другим, более взрослым, оттого и более пугающим. — Я чувствую что скоро что-то будет. В воздухе витает предчувствие новой войны. Кровь прольется везде. Мир больше не будет прежним, — брюнет тряхнул головой, поправил выбившийся из прически локон и прикрыл глаза. Забуза взял Наруто за руку, сложил одной рукой несколько печатей и коснулся его запястья. На коже сначала проступил, а затем погас небольшой фуин. — Если война и правда случится — позови нас. Я оставлю тебе свиток, используй его тогда, когда поймешь, что пора, — генин кивнул, а в душе поселилось странное ощущение, что они встретятся. И очень скоро. Они попрощались с нукенинами на самой границе с Конохой и пошли своим путем. Уснуть команда семь так и не смогла. — Почему Гато казнил близких Тадзуны? Они же не сделали ничего плохого! — спросила Сакура, нарушая молчание. Какаши вздрогнул, поворошил угли, подбросил дров и заговорил. — Если бы Тадзуна достроил мост — Гато потерял бы деньги, которые получал от людей, пользовавшихся паромом. Он привык, что население зависит от него, вкусил власть и не собирался терять ее. Но мы спутали ему все карты. — голос джоунина звучал немного глухо, видимо мужчина еще не пришел в себя от использования шарингана и ему требовалось куда больше времени на отдых. — А откуда там появился Второй? Он был… словно призрак или видение, — сменил тему Учиха, чтобы не углубляться в политику деревень. — Я не знаю, Саске-кун. Есть техники, что призывают мертвых и заставляют их биться против живых, но это не похоже на запретное дзюцу, которое создал Тобирама Сенджу, — Копирующий покачал головой и отправил детей спать. Узумаки, единственный, кто решил остался и подежурить с ним, закутался в куртку и уставился в непроглядную темноту ночи. — Наруто, все хорошо? Я понимаю, первая серьезная миссия и такое потрясение…мы можем об этом поговорить, если хочешь. Я знаю как тяжело, когда не можешь выговориться. — ладонь в перчатке слегка взъерошила светлые волосы. Генин оторвался от созерцания костра и покачал головой. — Все нормально сенсей, я подозревал что так будет. Но все равно, Гато, Цунами, Инари, Забуза с Хаку… это слишком. Мне нужно время обдумать это в одиночестве, понимаете? — голубые глаза в полутьме лагеря отливали алым. Наставник невольно вспомнил кроваво-красные локоны Кушины, шелковым плащом прятавшие фигуру женщины. — Понимаю. Но если что-то нужно, я всегда рядом и готов помочь тебе, Сакуре и Саске, как учитель и как взрослый, — мужчина поправил маску, слегка стянув ее. Блондин усмехнулся, еще пару лет назад он бы устроил облаву, чтобы посмотреть на шиноби без маски. Но ему уже не десять, да и видел он его пару раз. В Конохе было тихо, но общее ощущение чего-то грандиозного не давало покоя. Ирука, у которого уже третьи сутки ныл шрам под лопаткой, который он получил во время одного из испытаний, с облегчением выдохнул, когда разглядел рядом с Ичираку знакомую блондинистую макушку. Мальчик заметил его и кинулся навстречу, обнимая. Да, он уже шиноби. Но для Умино он всегда будет маленьким соней, которого надо оберегать и напоминать о еде и отдыхе. Рядом, подпирая стену, стоял Саске и приветливо улыбался. Ужин прошел в беседах, поедании большой порции лапши и плохом предчувствии, которое грызло чунина, словно собака кость. Спустя два дня над деревней парил сокол. Наруто вздохнул, смотря на заявки. Не то чтобы он боялся этого, но все же немного трусил. Тобирама материл Хирузена на чем свет стоит. Экзамен на чунина должен был состояться через неделю. — Твою ж… менму через Аматерасу и в Сусаноо! Он спятил! — Сенджу ходил кругами и рассказывал, какие пытки он покажет на Сарутоби, когда тот отойдет в мир иной. — Мы прорвемся, это наш путь ниндзя! — Узумаки обнял брата и подругу за плечи, поддерживая. Какаши, который смотрел на них с соседнего дерева, тихо молился. Приказ был однозначным — весь выпуск на экзамен. Хатаке не верил в Богов. Но впервые, почти за двадцать шесть лет своей жизни, он молился. Просил у кого-то сверху уберечь его детей. Иначе он просто не сможет жить, зная, что доверенные ему малыши погибли из-за его ошибок.